Он купил меня

Я мягко массировал его плечи, и с каждой минутой он расслаблялся все больше и больше, что было мне только на руку. Его тихие постанывания от удовольствия ласкали мой замученный мужской фригидностью слух, и от этого хотелось доставлять ему все больше и больше наслаждения. Меня терзал интерес: как же будет звучать мелодия его стонов, если атмосфера приобретет интимный оттенок? Медленно мои руки проскользили по спине и заползли под его мягкий кашемировый свитер, что его серьезно напрягло. - Сэр, мне кажется, вы немного... Увлеклись. - нервно заметил Фокси, вцепившись руками в свой свитер. Он, кажется, уже понял, чего я хочу. Но нет, как же я, воспитанный и хороший мальчик, могу сразу же наброситься на свою маленькую жертву, ласково начав свои сладкие, томительные и нежные пытки? Как истинный джентльмен, я должен сначала помочь ему ощутить тоже, что и я сейчас. Возбуждение и непреодолимое желание. - С чего ты взял, милый? - я включил дурачка, не выпуская из рук его свитер, на что он взволнованно ответил: - Зачем вы... Трогаете мою кофту? Весомый аргумент был подготовлен заранее. - Ты ведь не собираешься спать в выходной одежде, дорогуша? Завтра утром у тебя будет своя пижама, я обещаю. На это рыжик ничего не смог возразить, но все боялся позволить мне раздеть его. Но, к счастью, я оказался сильнее и настойчивее. Я снял с него свитер. В глаза мне врезались шрамы. Бесчисленность розоватых затянувшихся полос усыпала его нежное тело. Я в ужасе рассматривал его жестокие пометки, теряясь в пугающих догадках. Что же могло привести к таким "украшениям" на его молодом теле? У меня самого есть подобные отметины, причем не две и не три, но он умудрился меня безоговорочно переплюнуть в этом. Боюсь, насчет мира в его семье я заблуждался. Хотя буду рад ошибиться. - Чего вы так смотрите? - в его голосе я слышал явное разочарование. Но разочарование не во мне. Он будто разочаровался в своей способности хранить свою тайну, в своей упертости и самозащите. - Милый... Откуда..? - потеряно спросил я, сжав пальцами пушистый материал свитера. - Ну вот... Потрепала меня уже жизнь, за двадцать один мой год. - неоднозначно ответил он, сверля полным отчаяния и неприязни взглядом паркет. Сейчас в самую пору было бы растечься в жалости и сочувствии, но я, больной на голову молодец, почувствовал в себе новую волну горячего возбуждения. Его молодое, манящее тело, украшенное полосами несчастных моментов жизни, возбуждало меня с невероятной силой. Хотелось касаться его, изучить каждый миллиметр его тела, рассмотреть и покрыть поцелуями... - Ах, дорогой... - тихо выдохнул я, наклоняясь к его лебединой шее. Мои влюбленные руки мягко проскользили по его плоскому животику, поднимаясь к мраморной груди с уже набухшим бусинками сосков. Он прерывисто вздохнул, силясь подавить испуг. Но я ведь только играю, не так ли? Я повалил его на кровать, грезя о его личике, выдающем наступление дикого оргазма. - С-сэр, что вы..? - испуганно начал он, бегая взволнованным взглядом по моему лицу. - Расслабься. - мой томный голос, излюбленная моя фишка соблазнения, бархатными нотами неслабо его настораживал. - Ты в моем доме. Я здесь хозяин. Как мне хотелось заменить слово "здесь" на "твой"! Но игра есть игра, и я хочу посмотреть, смогу ли я добиться его желания. - И именно поэтому... Я продолжал. Я понизил свой голос до шепота, пропитанным грязью и похотью, и наклонился к его губам. - Ты и я... Фокси сглотнул. - Ложимся спать. Если захочешь, можешь поделиться историей своих шрамов. Я подтянул к нему одеяло и лег рядом. И, как мне показалось, он с облегчением выдохнул. Похоже, мне придется его добиваться. Черт, обожаю таких. Все же я не стану распускать руки против его желания. Мне нужна взаимная симпатия и желание, а не, простите, секс ради галочки. - Брючки ты можешь снять сам. Клянусь, я к тебе не прикоснусь, если ты сам не попросишь. - усмехнулся я. Как я и думал, игра оказалась вполне безобидной и полезной. Я понял, что он не обычная дешевка, которая суется под меня из-за моего достатка или внешности. Нет. Он тот, кого я должен, обязан добиться. И я его добьюсь. Подкупом, искренностью, романтикой - неважно. Он будет моим. - Обещаете? - будто уточняя мои слова, робко спросил он, на что я довольно честно и серьезно ответил: - Можете мне поверить, мистер Салливан. Вы ведь не какой-то там меркантильный мальчишка, а вполне серьезный молодой человек. Рыжик неловко улыбнулся, плотнее прикрываясь одеялом. - Сниму... Пожалуй, когда вы от меня отвернетесь... Я улыбнулся ему в ответ, и, не желая смущать "серьезного молодого человека" я ласково прошептал ему "Bonne nuit" и отвернулся. Он ответил мне так же по-французски, но с очень, очень слышным английским акцентом, который так меня привлек. Я могу научить его французскому в два счета, лишь бы он этого захотел. Я хочу, чтобы он чувствовал себя комфортно среди хамоватых парижан, и чтобы он казался одним из местных жителей, которым язык представляется ничем иным, как должное. Некоторое время я слышал шебуршание у себя за спиной - он все-таки разделся, и сразу же затих. И в голову мне дало чертовски возбуждающее осознание: Фокси, мой милый крошка-библиотекарь, лежит в моей постели, раздетый и обернутый в теплое одеяло. Я в любой момент могу повернуться и изнасиловать его. Но... Я закрыл глаза. Уснуть мне мешал каменный стояк, который появился еще в гостиной. Как же... Тяжко с таким неудобством. Не знаю, сколько времени я пролежал с закрытыми глазами, но когда открыл их и взглянул на Фокси, он уже крепко спал. Закрытыми мои глаза явно были недолго - минут пятнадцать-двадцать, и он за это время так быстро заснул. Бедняжка. Вымотался за весь день, стресс на стрессе. Убедившись, что он в самом деле заснул, я осторожно встал с кровати и направился в ванную, захватив с собой кашемировый свитер, висевший на спинке кровати. Оказавшись на месте назначения, я запер дверь, уперся руками в раковину и взглянул на себя в зеркало. Уже растрепанный, с полурасстегнутой под одеялом рубашкой и все еще в брюках. Хах. Вот я дурак. Я так упорно раздевал Фокси, даже не подумав переодеться самому. Ах, Фокси... Как прекрасно его имя, оно становится еще прекраснее, если произносить его с чувством, с легкой нотой влюбленного трепета... Фокси... Я взял в руки его свитер и начал рассматривать его. Мелкая провязь пушистой нитью, по мохнатости похожей на пушистую кошку, нежный абрикосовый цвет, тонкость самой ткани, очень искусно подобранной моим милым библиотекарем под нынешнюю сентябрьскую погоду. Не знаю, что на меня нашло, но я очень хотел вновь ощутить его запах. Я зарылся лицом в эту кофточку. Сладкий запах его тела вновь окутал меня мягкой, прозрачной клубничной дымкой. Его живой, чувственный запах, дурманящий своей нежностью и свежестью... Мне хотелось прижаться к нему, снова начать дразнить, осторожно целовать его милые мягкие щечки и розовые губки. Ах, как же он... Меня заводит... Я ни за что не позволю себе вольностей по отношению к нему. По крайней мере, на его глазах. Сна не было ни в одном глазу. Я ощущал жуткую тяжесть и голод, и все условия идеальны были для их утоления. В конце концов, я умею хранить свои грязные секретики, и он ничего не узнает. Малыш никогда не узнает о том, что я начал дрочить, вдыхая его райский запах. Никогда он не узнает о том, с каким удовольствием я думал о нем и сколь развратны были мои фантазии. Я с упоением представлял то, насколько он теплый и влажный внутри, жаждал ощутить его горячее дыхание и прикосновение дрожащих рук. Ах... Фокси... Фокси, мой маленький идеал, как же он хорош собой! Как же... Как же, черт возьми, жарко... Жарко представлять его в своих грязных мечтах, думать о нем, пока я дрочу, хотя делать это мне приходилось после секса. Я ясно видел в своих затуманненых мечтах его чувственное, светлое личико, развращенное моими поцелуями и предоргазменным удовольствием, его мягкие руки, сжимающие мои плечи, и я уже был готов помчаться к нему за исполнением своих дерзких желаний. Но нет, он слишком... Слишком невинен и чист... Эти его глаза, сияющие своей наивностью... Никогда раньше я не догадывался, как меня возбуждают девственно непорочные молодые мальчики, с прозрачными чертами женственности... Ах, Господи, я... Я сейчас кончу... Мягкие уютные шерстинки его свитера ласково щекотали мои щеки, отчего становилось втройне приятнее зарываться в кашемировый материал. Я мечтал так же прижаться губами к его алой макушке, чтобы его волосы огненным шелком щекотали меня, и я где-то отдаленно слышал его хриплые поскуливания, его просьбы быть грубее... Губы запеклись от горячего дыхания. Я задыхался, утопая в стремлении овладеть им, и это желание разлилось в Тихий океан, и оно сладким потоком затекало в мои легкие. Рука сжимала член все сильнее, и с каждой секундой я чувствовал, насколько оргазм обещает быть ярким и безумным. Еще немного... Через несколько секунд я крепко укусил губу, пытаясь не выдать себя стоном, и на несколько секунд провалился в небытие. Сладкая дрожь пробежала по моему телу, и на мгновение я почувствовал у себя во рту солоноватый вкус крови. Еще несколько мгновений я не мог открыть глаза. Боже, я... я в жизни так не кончал! Я не могу представить, какие ощущения я испытаю с ним... Впервые я чувствовал себя уставшим от оргазма, а не от процесса. Благо, я не замарал его свитер. Аккуратненько сложу его на стол вместе с его брючками, и он ничего не узнает. И я ему не скажу. Мой взгляд упал на зеркало. Растрепанный, измотанный, раскрасневшийся Фредди, имеющий такой авторитет среди людей, такую репутацию холодной сволочи, смотрел на меня с безумным взглядом. Это был не я. Я никогда себя таким не видел и никогда таким не был. Это был маньяк, которым я никогда себя не считал. У меня чересчур острые клыки. Я прокусил губу так сильно, что не мог даже зализать рану. Бедняжка Фокси. Боюсь, в порыве страсти я могу сделать ему очень больно. Я немного распутал волосы рукой, слегка причесался, застегнул ширинку и вновь взглянул на себя в зеркало. Маньяк. Почему я до сих пор не в дурдоме? Хотя, может, для него это будет лучше. Может, его заводит секс с больными извращенцами. Теперь мне хотелось нежности и теплой романтики. Может, если только слегка прижаться к нему, он ничего не заметит? Очень уж хочется обнять его. Сполоснув руки, я вернулся в комнату и увидел его. Полностью закутавшись в одеяло, я видел только его растрепанные алые волосы, рассыпавшиеся по подушке. Какой он милый... Я аккуратно сложил его свитер на столик у окна, поднял упавшие на пол брюки и положил рядом с кофтой. Подойдя к нему, я наклонился к нему. Его беспокойное дыхание незаметно поднимало и опускало одеяло, а сам он заснул настолько крепко, что не проснулся от моего легкого поцелуя в макушку. Ну и хорошо. Полюбовавшись им некоторое время, я встал и пошел вниз. - Месье Фазбер, он в порядке? - спросила Мария. Для горничной она была крайне чуткой, даже к незнакомцам. - Да. Вполне. Уже уснул, но ему нужно заказать несколько вариантов пижам, чтобы ему здесь было комфортнее. Будь добра, найди что-нибудь подходящее, а я пока побуду с ним. Я доверяю тебе, и надеюсь, ты найдешь что-то стоящее. Мария кивнула и поспешила выполнить приказ. Блез, безусловно, более доверенное в плане заказов лицо, и он без проблем мог подобрать нечто подходящее. Я взглянул на настенные часы. Было уже около двенадцати. Вздохнув, я взял себя в руки и, наконец-то переодевшись, направился в спальню. На этот раз я решился и лег рядом с ним, слегка обвив рукой его фигурку. Он заворочался, чем серьезно меня напряг, но тут же напряжение сменилось приятным удивлением, когда он повернулся ко мне. Одеяльный рулетик приткнулся ко мне и тихонько засопел. Я не мог сдержать порыва безумного умиления, едва не завопил, но все-таки не стал. Малыш должен выспаться. Я еще раз поцеловал его в макушку, вложив всю свою ласку и нежность в этот поцелуй, и вскоре мы оба крепко спали, спрятанные в уютной тьме и умиротворении. Из сна меня осторожно вывели беспокойные движения по кровати. Еще не проснувшийся мозг понял: Фокси проснулся раньше. Он тихонько пытался выбраться из моих внезапно сцепившихся на нем ночью рук, не разбудив меня, но я все равно проснулся. - Д...Доброе утро, сэр... - неловко прошептал он, как только я открыл глаза. - Доброе утро, дорогой. Как спалось? - тут же поинтересовался я, жаждя узнать, нравится ли ему спать со мной. Но ответ меня весьма огорчил. - Не знаю... Но у вас очень мягкая и приятная постелька. Вместо ответа я потянулся, не выпуская его и объятий, но он начал пытаться высвободиться от меня. - Сэр, пустите меня, пожалуйста... Я опоздаю на работу. Глупышка, какая работа? Разве стоит сегодня куда-то ходить? А как же доспать недостающие несколько часов? Я обнял его крепче и тихо сказал: - Ты сегодня никуда не идешь. Николь тебя подменит. Он неловко посмеялся и недоверчиво спросил: - Кто это такое сказал? - Я сказал. Сегодня Луна не в козероге. Нельзя сегодня работать. - пошутил я, и услышал тихое хихиканье. - Нет, сэр, нет. Я пойду. Обещаю скоро вернуться. - "Скоро" - это два часа ночи? Ты серьезно? - спросил я уже без смеха. Он встал с постели, оглядываясь по сторонам в поисках своей одежды. Мой взгляд сопровождал все его действия, и невольно мои губы растянулись в усмешку, едва он взял свой свитер. Ранка, полученная вчера в порыве страсти, больно ужалила губу, и я незаметно коснулся клыка языком. Знал бы он... - Зато я выспался. - внезапно сказал он с улыбкой. Я улыбнулся ему в ответ и сел на кровати. - Вот и прекрасно. Моя кровать к твоим услугам, солнышко. - из головы все не выходили двусмысленные фразочки, и я просто не мог удержаться. Внезапно меня словно ударило молнией: вчера. Неужели он не помнит про вчерашний день? - Милый, ты действительно уверен, что тебе стоит туда идти? - спросил я с интересом. Он повернулся ко мне, но уже без его добродушной улыбки. - Почему вы так против? - спросил он, как внезапно его осенило. Он схватил с кровати телефон и судорожно начал искать чей-то номер. - Никки? Никки, что там? - взволнованно спросил он, и через несколько минут я уже узнал все подробности. Не зря я его отговаривал. Библиотеку опечатали, и опечатана она будет до тех пор, пока не закончится следствие. Как раз таки я хотел, чтобы у него был выходной. Никки поинтересовалась, как у него дела, он поделился тем, чем считал нужным, и минут через семь они попрощались. - Видишь, солнышко? А я говорил. - промурлыкал я, положив голову на его плечо. Я не сразу заметил, как он поник. - Эй, Фокс, ну что ты? - я очень легко потряс его за плечо, и он ответил мне, крайне сильно расстроившись: - Поверить не могу... А что же мне есть? Чем мне платить за квартиру? Сэр, мне даже читать нечего! Я все брал из библиотеки! Намек? Не думаю. Между прочим, он... ОН ЧТО?! - То есть... Платить за квартиру? - в немалом изумлении спросил я. За жилье нужно платить?! - Ну как же... Я до сих пор не могу накопить на свою квартиру, поэтому я снимаю... Но я надеялся, что в ближайший год куплю себе квартирку где-нибудь... Хотя... Боже, хозяин не даст мне ни фунта за все это время! Сколько будет вестись это несчастное следствие?! Бедняжка. Но я все еще в шоке. Что значит "снимаю"? Я ограниченный? Но меня напрягли его слова о том, что ему нечего есть. Что за чушь? А как же я? Как же мои приглашения на ужин и обед? И в конце концов,что ему мешает есть у меня дома? Внезапно меня осенила идея. Сегодня я заставлю его меня полюбить. Я встал с кровати, обошел ее и подошел к нему, взяв в ладони его раздосадованное, но еще сонное личико и взглянув в его солнечные влажные глаза: - Ладно, солнышко. Можешь пока полежать, проснуться, а я ненадолго спущусь вниз, ладно? Обещай меня дождаться. Он кивнул. Его поникшая фигурка все никак не хотела взбодриться, будто я сейчас не принесу ему завтрак! Почему он так уцепился за эту новость, словно он туда больше не вернется? Я улыбнулся ему. Выйдя из комнаты, меня вдруг самого обволокла грусть. Фокси сильно действовал на меня, хотя вчера я был готов трахнуть его, пока он был в истерике. Я же говорю, я ненормальный. Спускаясь, от грустной дымки меня отвлекла служанка. - Месье Фазбер! - это была Мария. Она бежала ко мне с пакетом какого-то магазина. Она довольно умна, раз заказала это еще вечером. - Внимательнейшим образом слушаю. - ответил я. - Это пижамы? - Да-да-да, я заказала шелковую, плисовую, хлопковую и... И... - она начала рыться в содержимом пакета. Я молча забрал сумку, и, сказал ей приготовить завтрак, пошел обратно наверх. Сейчас я смогу хоть чем-то его порадовать. Я постучался и тихонько запел: - Мистер Салливан, могу я вас потревожить~? Он не ответил. Он уткнулся в телефон, что-то кому-то написывая. Я с улыбкой вздохнул и подошел к нему. Он отложил телефон. - Солнышко, у меня для тебя подарок. - сказал я как можно ласковее и приобнял его за плечо, дав ему пакет. - Что это? - спросил он. В его голосе все не исчезала грусть, и я не мог понять, почему. Ну и что? В конце концов, его не уволят, а даже если это произойдет, то это абсолютно не страшно. Я могу его содержать, я могу обеспечить ему роскошную жизнь, и ему больше никогда не придется работать! В чем же проблема, милый? - Это пижамки. Я же пообещал. Он взял пакет и начал его рассматривать. Кажется, он был не против обжиться новой пижамкой, а я был только рад. - Спасибо... - тихо сказал он, отложил подарок в сторону от себя и тихо вздохнул. - Ну что такое, солнышко? - я обнял его, и его голова бессильно упала на мою грудь. Я не понимаю, что его так расстроило. Квартира? Еда? Но это же все такой пустяк, к чему так грустить? - Сэр... Мне так сложно со всем этим... - тихонько пробубнил он, обвивая мою талию худыми ручками. - С чем, радость моя? - я погладил его сафлоровые волосы, и он тяжело вздохнул. - Да вы не поймете... Вы-то привыкли ко всей вот этой вот... Роскошной жизни. А я все обещаю своей семье, что скоро пробьюсь, и буду жить припеваючи. В меня все верят дома, все меня поддерживают, а теперь мне еще месяц или больше жить без денег. И где мне брать их? Я даже не знаю, как тут искать работу! Вы наверное думаете, что в библиотеку-то я устроился без проблем, но я не сам устроился. Это Никки мне помогла. Я не хочу ее напрягать просьбами о новой работе, а тем более я ни в коем случае не займу у нее ни пенни. Боже, что мне есть? Я не переставал гладить его по голове. Бедный мальчик. Его проблемы кажутся ему нерешаемыми. Но я-то знаю, что это не так. Он снова вздохнул. Он был ребенком, пытающимся выжить в этой мутной взрослой жизни, пытаясь спастись ото всех проблем в семье и подпитываясь своими мечтами, которые с каждым днем становятся все бессмысленнее. Он был похож на мальчика, которого оторвали от корабликов и машинок и без объяснений засунули во взрослый мир. Он не справлялся, и я это видел. Чего только стоит график его "излюбленной" работы. Он не высыпается, мало ест, не успевает отвести времени для себя. Притом у него есть несвойственная для взрослых гордость, не позволяющая надеяться ни на кого, кроме себя. Взрослые люди хронически подвержены долгам в периоды беспросветного кризиса: должен левому, должен правому. И редко кто выбирается из этой ямы. Но... Зачем ему тогда я? Почему он не может надеяться на меня? Я ведь не чужой ему человек, я вполне могу ему помочь... Я едва удержался, чтобы не поцеловать эту рыжую голову, но, взяв себя в руки, сказал: - Милый, я более чем уверен, что все образумится. Не волнуйся насчет этого. Поверь мне, солнышко, я слов на ветер не бросаю. Он посмотрел на меня сонными глазками. - Ты ведь знаешь, что все временно. - я не хотел говорить ему о своем желании помочь, ведь я понимал, что только оттолкну его этим. - Но пока, считай, у тебя заслуженные выходные дни. И ты вполне вправе рассчитывать на оплату за все то время, пока тебя не будет в библиотеке. В конце концов, ты достаточно хороший сотрудник, чтобы не лишить тебя зарплаты. А пока все твои волнения я прошу оставить мне; поверь мне, я всегда смогу тебе помочь. Фокси молчал. Я все не мог оторвать глаз от этого одеяльного рулетика, я с удовольствием рассматривал каждую черточку его лица, не понимая, чем заслужил это счастье - спокойно сидеть утром в обнимку, поддерживать свой любимый рулетик, глядя в его бездонные глаза. Это действительно было нечто. Мы долго молчали. Пауза все затягивалась. Именно в такие моменты следует бездумно впиваться в любимые губы со всей страстью, кидать на кровать и дальше по облупленному. Но я остался хладнокровным перед своими хотелками, и, все-таки вспомнив про свой подарок, улыбнулся ему: - Ну так что, милый, мы так и будем игнорировать твой презентик? - Сэр, мне... - Никаких отказов. Я прошу помнить, что я в этом доме хозяин, и я не приемлю твоего отказа. Взгляни. Он улыбнулся мне, тепло и мягко. Он начал вытаскивать все, что там было. - Ух ты... - он явно был заинтересован этими пижамками, но я боялся, как бы Мария не подобрала чего позорного. Следовало заняться этим лично мне. В его руках оказалась плисовый комплект в идиотскую черную клетку. Клетка всегда меня раздражала. Но ему, кажется, нравился этот узор. Он начал переодеваться под моим контролем. Рукава были слишком длинными, штанины волочились по полу, хотя и рукава и штанины можно подвернуть, а размер считать оверсайз. Про себя я отметил, как мило он смотрится в одежде оверсайз. Возможно, ему надо было дать мою рубашку... Следующий комплект был пастельно-сиреневого цвета в цветочек. Чем думала Мария, когда это заказывала? О том, что хочет сама? Зачем парню заказывать женский крой и принт? Хотя я не могу отрицать, что женственная одежда ему идет. Более того, из-за немного маленького размера комплект крайне выгодно подчеркивал его талию и округлые бедра, плотно обтягивая их. Да, его стоит оставить. Мне очень понравился фасон третьего комплекта. Он оказался весьма минималистичен с черными абстрактными полосами на белой ткани, как раз-таки один из моих любимых стилей. А четвертый очень понравился Фокси. Принт был усеян весьма инфантильными изображениями рыжих лис с какими-то листочками, мячиками и чем-то еще. Именно инфантильностью меня не заинтересовала данная одежка. Но он категорически отказался ее снимать. В его глазах я увидел невероятный блеск в его славных глазках, мягкие губки растянулись в искреннюю полную радости улыбку. - Сэр, я возьму эту! Я возьму ее! - ворковал он, любуясь своим домашним образом в зеркале. - А остальные, радость моя? - уточнил я. Задумавшись, спустя несколько секунд он ответил: - Тогда... Тогда все возьму. Я посмеялся и, немного полюбовавшись им, предложил ему пойти позавтракать. В это время обычно готовый стол уже поджидает меня, и сейчас он хорошенько поест. При выходе из комнаты я пропустил его вперед, позволив ему немного пробежать по лестнице. И все это время, пока я шел за ним, отвечая на его любопытство и восхищение поднадоевшей люстрой, я смотрел на его лисью пижаму. Не понимаю, чем она так приглянулась ему, но в ней он выглядел просто бесподобно. Такой нежный и домашний, он был похож на плюшевого рыжего лиса, и почему-то в голову мне пришла новая кличка для него - лисенок. Он в самом деле напоминал мне это грациозное животное, не то своей рыжей шевелюрой, не то своими добрыми лисьими глазами с некоторой лисьей хитринкой. В этом и была доля его прелести. Мы направились в кухню, и там уже стоял накрытый стол. Я сел и пригласил его сесть рядом. Он с удовольствием послушался. На мое предложение кофе или чая он попросил чай, и, преодолев стеснение, он приступил к завтраку вместе со мной, с некоей растерянностью оглядываясь по сторонам. Я заметил это, и на протяжении всей нашей трапезы он все оглядывался в поисках неизвестно чего. В конце концов я спросил: - Милый, в чем дело? Что-то не так? Он взглянул на меня. Он явно чего-то хотел. - Нет, все нормально. Не волнуйтесь. - мягко улыбнулся Фокси и посмотрел в свою чашку. Долить чая? Не понравился? Хочешь другой? Милый, скажи, чего ты хочешь, пожалуйста! Фокси задумчиво вздохнул и все-таки сказал: - Сэр, а у вас есть что-нибудь почитать? Я с облегчением улыбнулся ему, ответив: - Нет, прости, солнышко. Я книг у себя не держу. - Жаль, - отозвался он. - Я просто всегда за завтраком читаю. Ну знаете, тоже с чаем, все дела... "Умничка, родной" - едва сдержался я, но на полном серьезе я поинтересовался: - Привычка? - Огромная. На самом деле, я читаю постоянно, и за завтраком, и за обедом, и за ужином, и перед сном, и всегда в общем. Иногда только как нападет нечитун какой-нибудь, книжки приходится откладывать. - "Нечитун"? Это кто у нас такое? - шутливо переспросил я. Весьма занятное словечко. - Ну знаете, когда читать не хочется. То есть хочется, как привычка, а все равно не читается. Вот. Я засмеялся. Фокси очень, я бы даже сказал крайне забавный. Я потрепал рыжую головку, и, допив кофе, сказал: - Ну что ж, отправляемся за покупками.