only your tie between us

На следующее утро голова Мэттью не просто болит, а раскалывается на части. Его мозгу грозит настоящий гравитационный коллапс, который закончится вспышкой сверхновой всё сжимается, а потом резко взрывается. Каждый раз, мучаясь от похмелья, он говорил самому себе, что больше никогда и капли в рот не возьмёт, но в следующий раз снова пил, как в последний, надеясь, что: «Сегодня то точно повезёт!». И каждый раз он так глупо ошибался. Сок Мэттью был не из тех, кто быстро учился на своих ошибках: он продолжал наступать на одни и те же грабли, пока синяк на лбу не станет настолько большим, что в люди выходить станет стыдно. В общем, сегодня он просыпается с мыслями, что зря он воскрес, лучше бы продолжал беззаботно спать на каком-то не очень удобном диване. Где он вообще?  Окинув помещение взглядом, Мэттью отмечает про себя, что он точно не дома. Для начала неплохо, верно? С огромным усилием он скатывается на пол, а затем поднимается на ноги, тут же прикладывая ладонь ко лбу — головная боль никуда не делась, а лишь усилилась, когда он принял вертикальное положение. Кажется, вчерашний странный цветной коктейль пить не стоило.  Цветной коктейль? С этим ярким словосочетанием в голове всплывают не менее красочные картинки, на которых крупным планом Мэттью бесстыдно целует Джиуна среди кучи студентов. Не может же его воображение так качественно представить такую волнующую сцену от третьего лица? Сок лихорадочно шарит по карманам и начинает паниковать, когда не находит телефон, но успокоившись, он замечает его на полу у розетки — кто-то очень заботливо поставил его на зарядку. Хмыкнув в удивлении, парень принимается листать ленту, почти сразу натыкаясь на те самые фото, где он целует Джиуна. Он ни капли не удивляется тому, что кто-то смог сфотографировать их, ведь они были настолько увлечены друг другом, что совершенно не задумались о возможном появлении компромата. Без задней мысли он пересылает пост Киму, но получает в ответ не совсем то, чего ожидал. Сообщение гласило краткое: «хочешь повторить?».  У Мэттью челюсть отвисает, когда он понимает, что Джиуна появление фото такого характера нисколько не волнует. Он как и всегда невероятно спокоен и флегматичен, не заботясь о том, что подумают окружающие о его поступке. Конечно, это послужило поводом для возмущений, когда многие поняли, что у них нет никаких шансов, но успокоился ли сам виновник сего торжества? Точно нет. Он всё продолжал сверлить взглядом тёмные фотографии, на которых под светом вспышки четко вырисовывался профиль Джиуна с хитрой улыбкой, а напротив него — Мэттью, притянутый за собственный галстук.  «Это что-то значило?» — Сок печатает с космической скоростью, будто бы это как-то могло ускорить получение ответа. «Давай встречаться?» — но ответ, на удивление, следует незамедлительно. «Что?» — телефон незамедлительно откатывается по полу к стене, а Мэттью хватается за голову, не понимая, что происходит. Секунды кажутся настоящей вечностью, но он берёт себя в руки и пишет ещё одно сообщение, — «Если ты так шутишь, то это отвратительно». «Нет. Если ты всё ещё у Ханбина, то я заеду за тобой через час», — очередное лаконичное сообщение, от которого голова кругом идёт.  Лишь сейчас Сок догадывается выглянуть в коридор и понимает, что правда всё это время был дома у Ханбина. Насколько сильно нужно было напиться, чтобы не узнать дом лучшего друга и не помнить, как он тут очутился? Кажется, пора прекращать такие уикенды. С не самыми воодушевляющими мыслями он выползает на кухню в полуживом состоянии, где его встречает Сон со стаканом воды в руках и таблеткой аспирина. Ещё никогда он не был настолько рад видеть кого-то вроде Ханбина, ещё и с утра пораньше.  — Доброе утро, спящая красавица, — он усаживается на стул напротив и подпирает лицо руками, — ну, рассказывай.  — Что рассказывать? — Мэттью смотрит на собеседника из-под нахмуренных бровей.  — Как ты вчера набирался смелости, чтобы засосать самого популярного парня в потоке? Если это какие-то таблетки или что-то вроде, то поделись, я тоже хочу, — он совсем не выглядит так, будто шутит, но многолетняя дружба делает своё дело, когда Мэттью улавливает еле видимые нотки усмешки в голосе Ханбина.  — Я сейчас встану, и тебе не поздоровится, — он и правда порывается встать, но снова хватается за голову и садится на место.  — Дурачок, — старший гладит его по голове, взъерошивая и так беспорядочно торчащие в разные стороны волосы.  — Не отрицаю, — он замолкает на пару секунд, а затем с протяжным мычанием утыкается лбом в твердую поверхность стола, — он мне только что предложил встречаться в сообщениях.  — Ты вчера был первый, — Ханбин смеётся, замечая, как меняется выражение лица Мэттью, — не надо смотреть на меня так. Ты вчера выпил лишнего и я попросил у твоего Джиуна помощи, чтобы дотащить твою тушку до машины, а потом донести до квартиры. Некоторым пора прекращать ходить в качалку и наращивать себе всё больше мышц, — на последних словах он закатывает глаза и складывает руки на груди.  — В смысле… я предлагал ему встречаться? — Мэттью резко поднимает голову, тут же жалея об этом. Сок не просто удивлён — он в ужасе, что заполняет его изнутри, стремительно распространяясь по всему телу.  — Сначала ты очень долго признавался ему в любви и говорил о том, как любишь его и какой он хороший, — Ханбин встаёт из-за стола и идёт к холодильнику, — а потом ты предложил ему встречаться.  — Какой позор, — он снова роняет голову на стол, прокручивая в голове самые страшные сценарии развития событий.  — Ромео недоделанный, поднимай свою попу с моего стула, умывайся и встречай своего суженого в надлежащем виде, а не так, будто ты три века пролежал в могиле, а потом внезапно решил воскреснуть и пойти по делам, — Сон принимается готовить завтрак, продолжая говорить, стоя к Мэттью спиной, — из одежды можешь взять что-то моё. Только потом верни. И если решите потрахаться, то сначала разденься, а потом начинай грешить, понял?  Возмущение вскипает внутри Ухёна. Чтобы он и в первую ночь? Да не может быть такого! Поэтому, пытаясь хоть как-то подлечить задетое эго, он демонстративно хлопает дверью ванной, а потом очень долго стоит под напором горячей воды, размышляя о жизни. Несмотря на всё это, он очень благодарен миру за существование Ханбина, а особенно за его чудесные навыки готовки, благодаря которым голодным никто не остаётся. После очередного изречения Сона, что было наподобие «на сердитых воду возят», Мэттью непроизвольно издаёт сдавленный смешок и понимает, что смысла обижаться на друга нет никакого. Он благодарит его за тёплый приём, кланяется почти в ноги и с невероятной скоростью спускается вниз, когда на телефон приходит уведомление: «Выходи, я приехал». Если вы думаете, что Мэттью не нервничает, то вы очень ошибаетесь! Его потряхивает с ног до головы, от чего он не сразу попадает пальцем по какому-то забавному стикеру в мессенджере. Он считает секунды до встречи с Джиуном, а как только он садится на переднее сиденье, то внутри всё замирает.  — Привет, Ухён-а, — Ким ослепительно улыбается и оставляет поцелуй на чужой щеке, что тут же заливается краской, — а где твой галстук? — А? — Сок осматривает себя и понимает, что сегодня на нём и правда нет такого привычного для него аксессуара. Он надел обычные синие джинсы, которые пришлось подвернуть, белую футболку, а сверху рубашку — расточительное использование чужих доброты и гардероба, — он где-то у Ханбина. Наверное, в стирке, — юноша пожимает плечами так, будто ему абсолютно безразличен парень, сидящий за рулём.  — Что, развлекались ночью? — он приподнимает бровь, еле сдерживая себя от того, чтобы не подмигнуть. — Эй, он мой лучший друг! Я не буду с ним таким заниматься, — Мэттью закатывает глаза и подумывает над тем, чтобы и на Джиуна тоже обидеться. — Жаль, тебе галстуки очень идут… и я не шутил, кстати, — внезапно выдаёт Ким после нескольких секунд молчания. Он смотрит в центр рулевого колеса, нервно постукивая по ободку, — всё серьёзно, — кончики его ушей краснеют, и кажется, Мэттью видит это впервые.  — Подожди, я правда нравлюсь тебе? — Сок вскидывает бровь, рассматривая чужой профиль в недоверии.  — Да, — одно мгновение и чужая ладонь вновь на подбородке Мэттью, тянет его ближе к расслабленному лицу того самого обворожительного брюнета, что неделю назад даже не думал смотреть на него, — очень нравишься. Я не смог устоять перед твоим очарованием. Помнишь, в конце прошлого учебного года ты выступал на конференции? Тогда ты уронил ручку и так мило извинялся перед комиссией, что я не смог устоять перед тобой, — Джиун расплывается в улыбке настолько теплой, что Мэттью, кажется, сейчас растает прямо на месте.  — Год назад? То есть, ты хочешь сказать, что я нравился тебе почти год, а ты делал вид, что меня не существует? — он хмурится, но руку от своего лица не отталкивает.  — Я думал, что не интересен тебе. Но в этот раз всё так стремительно произошло, что я даже как-то не подумал о том, чтобы предложить тебе стать моим в более приятной обстановке, — Джиун пожимает плечами, отводя взгляд.  — Ну ты и дурак, — Мэттью ладонями обхватывает чужую шею и тянет старшего к себе, чтобы снова поцеловать его, прямо как несколько часов назад, но теперь в светлом салоне автомобиля. Как же его бесит, что в таком маленьком пространстве он не может сделать всего, чего так долго хотел. И несмотря на это у него выходит зацеловать всё лицо Джиуна, и даже умудриться укусить его за шею — он и не такое от переизбытка чувств может сделать! — ты так просто предлагаешь мне встречаться и даже не хочешь узнать о том, что я чувствую к тебе и что хочу сказать?  — Вчера я услышал предостаточно, — Джиун тихо смеётся, видя от чего-то сердитое лицо Мэттью, но несмотря на это казавшееся чересчур милым, — я тоже считаю тебя самым красивым парнем из всех, кого я встречал. Мне тоже хочется принести к твоим ногам всё, что угодно, лишь бы ты никогда не переставал улыбаться. Я, как и ты, хочу быть рядом, быть поддержкой и опорой, которая в самый трудный момент жизни окажется незаменимой. Хочу держать тебя за руку, когда тебе это нужно, обнимать и целовать тебя, дарить всю свою нежность. Смотреть в твои глаза и видеть там никогда не потухающие звёзды. Я хочу продолжать любить тебя, Мэттью, если ты позволишь мне это, — Ким говорит тихо-тихо, четко проговаривая абсолютно каждое слово, желая, чтобы младший запомнил их навсегда.  — Хён.. Джиун-и, — Сок позволяет себе использовать панмаль, ведь с этой секунды они становятся друг для друга большим, чем просто друзья или знакомые. Кажется, именно сейчас их души крепко переплетаются, так же соединяя две одинокие судьбы, которым суждено обрести общий конец.  — Это значит, что мы теперь вместе? — Мэттью сидит в невероятно неудобной позе, но его это как-то не очень волнует. Главное, что сейчас он может спокойно смотреть прямо в глаза напротив, наслаждаясь еле заметными искорками в них.  — Да. Теперь ты мой парень, Ухён-а, — он улыбается и снова подаётся вперёд, теперь уже стараясь коснуться губами всего лица Мэттью, не ограничиваясь лишь губами. Этот мальчишка умудрился украсть сердце холодного Джиуна и заставил тепло вновь поселиться в его глазах. Мальчишка с милой улыбкой, из-за которой его глаза превращались в тонкие полумесяцы, скрываясь за веками, мальчишка, который неизменно одевался в классические костюмы, зная, что они идут ему, как никому другому, мальчишка, который внутри оказался теплее и слаще, чем кофе с солёной карамелью и булочка с корицей.  Они не знают, что прямо сейчас за ними из окна наблюдает Ханбин и подносит пару пальцев ко рту, выражая жест «буэ». И всё же он рад, что у его непутевого друга появился тот, кто будет любить его и заботиться. Минус одна очень непоседливая проблема с уставших плеч Ханбина!