— Давай ходи

— Даже не вздумай делать хоть что-либо, Хашира, — буквально прошипела девушка, которая, скрываясь со своим спутником на злополучный вечер за угол коридора от глаз Варабихиме, сразу выпустила его руку. Выбросила, тут же тыча указательным пальцем перед Кёджуро, как будто этим пытаясь физически протолкнуть в его туго соображающую голову свои слова. — Мысли не допускай о том, чтобы прикоснуться ко мне.       Ренгоку, пережив колоссальный стресс и давление от старшей ойран, хотел было шикнуть на эту ворчливую девушку в ответ хотя бы по причине того, что она сама не дала ему договорить. У него всё ещё есть важная миссия! Цель — известить своих друзей о появлении демона в Квартале красных фонарей, а им вертят как хотят да ещё и нагло затыкают! И сейчас тоже! На попытки издать хоть какой-нибудь звук она грозно размахивала своим пальцем прямо у его лица.       Ойран не должны себя так вести. Вроде бы? Во всяком случае две из трех повстречавшихся ему за сегодняшний вечер были весьма учтивы, миловидны, доброжелательны и вежливы, но эта!..       Из-за этой особы у него бурлила кровь похлеще, чем от продолжительного бега в горах. Невыносимая и грубая. Оставшийся путь до лестницы на второй этаж Столпу только и оставалось, что хмурить свои густые чёрные брови и не пыхтеть настоящим пламенем.       И конечно он думал о том, чтобы сбежать как можно скорее. Прорваться через чёртовы карточные сёдзи, теперь уже окончательно наплевав на то, какой цветочек-лепесточек там изображён. Всё равно, лишь бы вырваться из лап девушек, которые не только пренебрегают своими жизнями, но и жизнями других людей, пока здесь, прямо в этом заведении, находится демоническая сущность. Но единственное, что его останавливало от плана побега, так это длинный коридор, сделанный из дерева и петляющий по обходной части ресторана. Да, один выход со второго этажа определено точно вёл в общий зал, потому что оттуда ранее спускалась Варабихиме, но как пройти отсюда в зал, чтобы его не словила та же Варабихиме и не отчитала как маленького ребёнка в очередной раз, Ренгоку был без понятия.       И вся эта беспомощность злила до одури. Чтоб он ещё раз согласился провести вечер по блестящему плану Узуя.       Лишь когда они подошли к лестнице, Кёджуро наконец опомнился. Злость заполнила его настолько, что он на некоторое время забыл о концентрации дыхания, из-за чего, кажется, действительно и пыхтел как нагретый чайник всю дорогу. Глубокий вдох и выдох. Раз его дама на вечер сама расставила границы, то он и не собирался их нарушать. Так было даже лучше, чем окатить себя новой порцией стыда и позора, но, может, совсем немного обидно. Вообще-то он искренне выражал симпатию, пусть и из-под палки и под пристальным прожигающим взглядом самой главной ойран.       Неловко тут выходило вообще всё. Но самое мерзкое то, что Ренгоку и сам это осознавал, но ничего не мог сделать или исправить.       Он поднялся на несколько ступеней вверх, желая поскорее закончить этот кошмар и спуститься к товарищам с другого выхода. Голова гудела ещё больше. Саке выветрилось уже давно, с самого первого явления девушки с волосами цвета пионов, но жуткое ощущение дезориентации вдарило слишком сильно. Как будто он гулял всю ночь и проснулся на утро в беспамятстве. Только он даже погулять не успел!..       Ойран не шла за ним следом. Обернувшись, он увидел, что она пытается перешагнуть первую ступеньку лестницы на своих огромных сандалях, одной рукой хватаясь за перила. Она всё ещё прикрывала лицо чёртовым веером, как будто Кёджуро не видел его полностью. Конечно мельком, но это всё выглядело смешным на грани истерии. — В таком темпе мы будем подниматься по лестнице больше часа, — никогда, никогда Ренгоку так грубо не разговаривал с женщинами, но если бы он вежливо поинтересовался, нужна ли его помощь, то наверняка бы опять взорвался от язвительного комментария. — Позволь уже допустить мысль о том, чтобы коснуться тебя.       Столп даже не стал дожидаться ответа. Если бы ждал ещё и разрешения — она поползла бы на коленях, как от какой-нибудь заразы, лишь бы он к ней не притронулся. Как ужасно всё это было... Если он доживёт до утра, то постарается стереть этот вечер из своей памяти раз и навсегда.       Кёджуро вновь спустился и, игнорируя шипение с возгласами: "Что ты делаешь?!", взял ойран на руки и понёс наверх. Помимо того, что девушка брыкалась, она не была "лёгкой, словно пушинка" и удержать равновесие было проблематично. Она была такого же телосложения и веса, что он сам? Благо Ренгоку каждый день тренировался и мог с лёгкостью поднять любую тяжесть больше собственных размеров, тем более эту. Она всё ещё оставалась девушкой, поэтому докатываться до уровня обсуждения её физических данных он бы не посмел даже если она выбесит его до седых волос. — Я убью тебя, Хашира, — просверливая взглядом голубых глаз Ренгоку дыру во лбу, где-то после десяти ступеней ойран хотя бы перестала брыкаться и облегчила путь наверх. — Как странно у тебя звучит "спасибо", — Кёджуро уже не мог молча и терпеливо выслушивать нападки в его сторону, но язвить в ответ было каким-то новым удовольствием. Злобным, но весьма интересным, особенно считывая всю бурю эмоций в глазах напротив. Это было великолепное представление. Такое же, как и ощущать груз другого живого тела на своих руках, чувствовать пальцами мягкую ткань кимоно, а за тканью невольно прощупывать перекатывающиеся и напряжённые мышцы. Приятное ощущение. Даже лучше, чем когда девушка взяла его за руку. — Ах, за фразу "позволь допустить мысль о том, чтобы тебя коснуться", мне нужно ещё и спасибо говорить? Ты хоть слышал, как это звучит? — ойран изогнула брови в вопросе, кажется, чуть саркастично улыбнувшись за закрывающим её веером такой нелепой выходке и слишком пафосно сказанной фразе. Либо Ренгоку окончательно свихнулся за столь короткое время, проведённое с ней. — Хашира, да ты отчаянный новичок-романтик.       Кёджуро хотелось провалиться на месте. Аккуратно отпустить самого настоящего демона воплоти на многоэтажные сандали, размером с целую ступень, и провалиться куда-нибудь вниз от неё и от самого себя далеко-далеко под землю. Спрятаться в земной коре и больше никогда не выходить в люди, пока он не очистится от всего того позора, что испытал всего лишь за один вечер. И это отчаяние, по всей видимости, отражалось на его лице подобно зеркалу, потому что Ренгоку никогда не умел скрывать свои истинные эмоции. Сколько раз из-за этого он оставался в дураках в карточных играх, но теперь, похоже, и карты были не обязательны. — Кёджуро Ренгоку, — пытаясь подавить волну каких-то оправданий и очередных извинений, что прожигали его язык желанием в который раз вырваться наружу, Столп решил перевести тему и зациклиться на концентрации дыхания, чтобы хоть как-то разгрузить голову, полную беспорядочных мыслей. Он больше не смотрел в сторону ойран на его руках, продолжая путь вверх по лестнице, но прямо-таки чувствовал, как в её взгляде пляшут искры зарождавшегося веселья. Начало катастрофы. — Я запомню, Кёджуро, — теперь она точно улыбалась, хитро сощурив глаза, без всяких сомнений. Видимо, как-то по-особенному смаковать имена и каждую букву в них было для ойран самым важным учением, которым их обучают. Потому что так его имя ещё никто не произносил до этого. Так, что начинали подрагивать руки и быстрее биться сердце, а уши и щеки предательски покрываться румянцем. Он был счастлив и одновременно разочарован, что в этот момент они уже дошли до второго этажа и девушку нужно было опустить на пол. Счастлив потому, что эффект, которые произвели на него её слова, был слишком заметен и спровоцировал бы новую волну издевательств. И разочарован с того, что теперь это точно был последний раз, когда Ренгоку мог к ней прикоснуться. Он уважал чужие границы дозволенного, особенно при четком условии, которым они были расставлены.       Но почему нечто внутри него желало эти самые границы нарушить? Он сам не до конца понимал...       Бегло пройдясь взглядом по новой обстановке вокруг, Столп не сразу смог сообразить, какой лестничный пролет смог бы вывести его обратно в общий зал. Как будто не люди строили это здание, а какие-то кроты, потому что для планировки таких петлей нужно ещё особое умение. Второй этаж представлял собой ряд комнат, а коридор лишь в некоторых местах слабо освещался красными лампами, которые были бесполезны в поиске выхода. Скорее всего, они используются вовсе не для освещения пути, а для дополнения к и так завораживающей атмосфере и для знака людям, которые понимают их значение. Вообще-то они всё ещё в Квартале красных фонарей, а не в ночном страшном кошмаре Кёджуро, так что это даже слегка успокоило.       Он пришел в себя, но ненадолго, пока из ближайшей к ним комнаты не раздались приглушенные звуки двух людей. Конкретные звуки, которые ни с чем другим не спутаешь. Нужно было бежать как можно скорее. — Как выйти отсюда в общий зал? — Ренгоку взглянул на ойран, чуть поднимая голову. Он смотрел прямо ей в глаза, терпеливо ожидая ответа в то время, как ноги уже были готовы оббежать все выходы в поиске нужного ему. Буквально был на низком старте, но, когда ойран вместо точных указаний правильного пути молчала и изучала взглядом потолок над собой, Столп Пламени был готов встать на колени в мольбе. Господи, ну почему с этой женщиной было настолько сложно? — Я прошу тебя, Заки, мне нужно поторопиться.       Девушка в мгновения ока встрепенулась и вместо задумчивого выражения её лицо исказилось в привычно гневное. Уже привычное для Кёджуро, потому что только его он и видел чаще всего. — Я не знаю! Не знаю, как по этим дурацким коридорам выйти в ваш зал! — она так сильно сжала руку, держащую золотистый веер, что по тому пошли волны изгибов пополам. Ещё немного, и безделушка вовсе окажется сломанной из-за таких выпадов своей хозяйки. — Здесь соединяются ещё несколько ресторанов для огромной толпы похотливых мужчин, которых не уместить на территории только одного заведения. И не называй меня так!       Ойран почти замахнулась для удара, но остановила себя и вместо этого лишь злобно выставила пальцы свободной руки в кошачьем жесте. Пыхтела она похлеще Столпа Пламени, потому что даже видимая часть её лица стала красной. Её эмоции и настроение менялись чаще, чем сердцебиение Кёджуро, которое то поддавалось натренированной с годами концентрации, то скакало как бешеная белка в колесе. Как и в данный момент.       Он готов был взвыть от бессилия. Сколько упражнений на "глубокий вдох и выдох" сегодня было сделано? Бесчисленное количество, но он сделает их снова, и снова, и сколько потребуется раз, чтобы не отчаяться окончательно, потому что все верные решения приходят только на холодную голову. В такие моменты нужно подавлять пламя внутри себя, иначе вместо согревающего света оно развернется в неконтролируемый и разрушающий всё на своем пути пожар. — Тогда будем искать выход вместе, — потребовались колоссальные усилия и несколько секунд передышки, чтобы успокоиться и улыбнуться в ответ гневному взору его спутницы. — Раз ты сама не знаешь, как здесь ориентироваться, то бросать тебя петлять среди этих коридоров будет непростительно. Пойдем!       И игнорируя ступор в голубых глазах и явный шок с происходящего, Ренгоку бесцеремонно взял ойран за когтистую кошачью руку, уводя в неизвестную темноту впереди. Он более не зацикливался на том, что нарушил ранее данное себе же обещание и о том, как могла бы отреагировать эта демоническая натура в женском образе на его выходки, потому что теперь он будет вести это шоу. Он возьмет на себя ответственность за происходящее, чтобы разрешить ситуацию по-своему, как это обычно делал и как это в основном получалось. Кёджуро воспылал вторым открывшимся дыханием надежды. — Ты самый странный мужчина из всех, что я знаю, — пытаясь догнать на своих сандалях устремившегося вперед Столпа, проговорила девушка ему в спину. Она крепко держала его руку как единственную опору и тянулась к поглощающему округу свету перед собой. Словно мотылек в непроглядной тьме, увидевший раскаленную до предела лампу. Желание коснуться и быть сожженным заживо. — То же самое я могу сказать и о тебе, — Кёджуро ненадолго обернулся на свою спутницу, одаривая её яркой улыбкой, и снова продолжил путь среди красного света коридора ресторана "Кой-кой".       Неужели... Догадался?