Finsternis

      Он был таким всегда. Ложь шла с ним рука об руку всю его жизнь, с самого раннего детства. Тогда, правда, на то имелись веские причины: например, чтобы не расстроить мать, женщину нервную и вспыльчивую. Приукрашивалось всё, что было можно приукрасить, — школьные отметки, отношения с одноклассниками, даже собственное самочувствие — порой; потому что Бретт никогда не знал, что именно послужит поводом для нового скандала.       Лги, чтобы избежать проблем.       Чуть позже он заметил, что приукрашивание фактов — хорошее средство ещё и для того, чтобы расположить окружающих к себе. Особенно если знаешь, что видишь человека в первый и последний раз. Или если этот человек совершенно точно, никогда, не при каких обстоятельствах, не узнает истины. Прибавить себе заслуг. Полностью переписать биографию… или, может, только некоторую её часть. Придумать новое амплуа, новое «я». Того, кто более успешен, более удачлив, более привлекателен.       Лги, чтобы нравиться.       Многое зависит от того, насколько складной будет история. Насколько искусной будет фальсификация. Лгать, вообще-то, не так просто, как можно подумать. Но если всё получается…       Бретт не помнил, в какой момент начал верить в свои выдумки. В то, что он — такой, каким он представлялся другим людям — настоящий. В то, что каждое его слово правдиво. В то, что любое событие, о котором он когда-либо рассказывал, происходило с ним на самом деле. Удивительно, но это придавало ему сил.       Лги, чтобы быть увереннее.       В конце концов, если хочешь убедить остальных в чём-то, нужно поверить в это самому.       Даже тогда, когда причин для обмана уже нет.