Auto racing. ver. 2.0

      Глаза его отца серые, пустые, но внезапно наполняются необъяснимо ярким блеском.

Антону на мгновение кажется, что он всё это время жалел, что потерял своего сына.

Но Антону только кажется.

      — Какие люди и без охраны! Я-то уж думал, что не дождёшься от тебя помощи. Всё-таки одумался, сынок? — передвигаясь еле с ноги на ногу из-за проблем с весом, что с годами стали только серьёзнее и эта отёчность лица навевает не самые приятные мысли. Антон старается не зацикливаться на чужих словах, не позволяя обиде брать над ним верх, чтобы не позволять отцу себя провоцировать. Кажется, что мужчина только этого и добивается. Ведь эмоции никогда не приводят ни к чему хорошему в решении проблем. Однако, они имеют место быть. Только проблема как раз в том, что эти эмоции никто никогда не принимал.       Шастун бросает взгляд на Вику и видит в её глазах чёткие соображения, которые понятны только им двоим, а затем, вновь, без улыбки, кою тот никогда больше не дождётся, старший сын обращается к своему родителю.       — Где мама? — сразу спрашивает, как и тогда, потому что боится наплыть на айсберг из её бесконечного недовольствами всем и всеми. Её потребительское отношение с годами стало только гуще, но ещё тогда оно с лёгкостью портило настроение всем вокруг.       — Она на работе пока, попозже пойдём с Викой за ней, — было слышно одышку, едва сдерживаемый в груди кашель. Странная позиция пытаться казаться сильнее, чем ты есть на самом деле, в случае, когда про тебя знают всю подноготную. Антон медленно, молча кивает, словно робот, считывающий информацию.       — Это мой друг — Арсений, мы познакомились на одной из гонок пару лет назад, — Шаст ретируется из собственного недоумения и попыток справиться со всеми налетевшими мыслями, с более светлыми глазами теперь обращаясь к своему «другу» в лице самого настоящего жениха. Голубоглазый принимает возможность поздороваться, также по-мужски жмёт ладонь отцу своего супруга и улыбается, заражая этой эмоцией даже поникшую Вику.       — Пойдём…те, я вам всё покажу! И где ты… Вы будете спать! — девчонка хватает брата за запястье и её маленькая ладонь скатывается в его, широкую, крепко сжимая крошечными, красивыми пальчиками.       Антон и Арсений не могли не поддаться обаянию девочки и сразу же направились за ней. Шаст вынужденно наклонялся вслед за ней из-за разницы в росте, пока рядом с удовольствием и своим типичным ребячеством шёл Арсений.       Сзади было слышно, как мужчина идёт за ними и, что-то бубня себе под нос, тяжело дышит.       Вика открывает двери перед ними и скидывает с ног резиновые тапочки, кидая те на полку с обувью. Указывает парням, где им можно расположить свои вещи, а после пулей направляется вглубь дома. Здесь явно был ремонт. Цвета и качество мебели стали совершенно другими, но всё также неизменно осталось на своих местах.       Девчачий голос заполняет недры дома жизнью и радостью, которых здесь не было уже очень давно. Девушка что-то активно рассказывала брату, утягивая за собой по комнатам. Сначала в свою, потом в родительскую, хвастаясь ремонтом, решения по которому принимала она касательно почти всех комнат. Отпустив мужчин в ванную, чтобы помыть руки, сама тут же улетела готовить стол для гостей.       — А где твоя старая комната? — спрашивает аккуратно Попов у Шастуна, обмакивая в сухих, одноразовых салфетках свои мокрые кисти.       — Наверное, там же. Потом можем сходить, посмотреть, — гонщик ныряет лицом в воду в собственных ладонях и приводит себя в чувство после изнурительной поездки.              Вика тщательно собирает обеденный стол для прибывших так неожиданно гостей. Даже более того, расставляет всё, будто трапеза будет проходить в самом настоящем ресторане, проявляя свою раскрывшуюся подростковую оригинальность.       За столом все вели себя тихо, даже сестра Антона, просто сидела и ждала, когда мужчины закончат обедать и с кем-то переписывалась активно в своём телефоне с улыбкой на лице.       И после того, как Вика уговорила их оставить посуду, которую она помоет сама, они оба отправились дальше изучать родительский дом Антона, направляясь к подростковой комнате гонщика.       Их встречают серо-синие обои и тюль в полоску, пропускающий солнечный свет в комнату. Односпальная, застеленная когда-то в прошлом в последний раз и уже навсегда, кровать полки с книгами, которые перебивают скромно сияющие кубки, за ножки которых обнимали ленты от не менее блестящих медалей. Рабочий стол, в ящиках которого лежали школьные тетрадки Антона. Несколько из них достаёт Арсений и без стеснения садится на край кровати, начиная изучать записи, сделанные неровным, торопливым почерком подростка.       Антон же сам рассматривал фотографии на противоположной стене. Все они в основном с сестрой, совсем маленькой, на его руках в розовых одеяльцах. Его глаза блестели, это было видно даже на фото, то с какой любовью он смотрел на своего чёрноволосого ангела.       Мужчина проводит пальцами по стеклу, поглаживая худое, подростковое лицо Антона, которому едва стукнуло 16 лет. Он улыбался, а в голове у него сияющие планы на будущее: стать легендарным в своём любимом деле. Тот Антон мечтал, но даже не догадывался, к чему придёт через несколько лет тяжёлой, казалось бы, временами непосильной работы.       Золотистые кудри в свете янтарной зари такие юные и такие… Живые, вдохновлённые на самые безумные идеи и большие подвиги. Шастун вырос, стал спокойным и холодным по отношению к достижению целей. Но как бы он сейчас хотел встретить этого мальчишку и рассказать ему, какой он молодец.

Чтобы он никогда не смел сомневаться в своих желаниях и планах.

Чтобы он никогда в своей жизни не переживал потерю веры в себя.

И чтобы не боялся любить и не страшился мнения чужих ему людей.

      ***

      Они с Викой вдвоём садятся в машину Антона, чтобы поехать на работу к матери. И накатывает необъяснимая паника перед тем, как его встретит собственная мать.       Брат разрешает занять переднее, а Арсений помогает открыть дверь массивного автомобиля и забраться в него. Для маленькой Вики салон — как целый домик на колёсах. Она устраивается аккуратно на кожаном сидении и понимает, что места в нём ещё очень много.       — У тебя такая машина огромная! Красивая… — с восторгом протягивает она, пока осматривает светлый, чистый салон уже тронувшейся с места Тахо, — Надеюсь, мама сегодня в духе, а-то в последнее время у неё на работе какие-то проблемы… Постоянно злая приходит.       Да, эти слова, конечно, совсем не обрадовали молодого мужчину, да и сзади сидящий Арсений сам поднапрягся, хоть и надеялся, что всё обойдётся. С самого начала знакомства с семьёй мужа не задалось и единственная радость была в лице его непрошибаемой негативом сестре.       — Вика, а ты ещё в школе учишься? — вылезает из-за спинок передних сиденьев Попов, цепляясь вопросом за внимание сестры мужа. Та сразу оборачивается, будучи пристёгнутой и широко улыбается в ответ на эмоции мужчины.       — Да, я в 10 классе, — с гордостью заявляет голубоглаза девушка, одетая теперь в большую толстовку и спортивные карго, с собранным конским хвостом из густых, чёрных волос. Арсений смотрел на неё с замиранием на каждой черте, что отдалённо ему напоминала что-то от Антона. Невольно мужчина даже заулыбался.       — Скажи, ты когда-нибудь думала о том, чтобы пойти в модельное агентство?       Девушка задумывается. Её брови от изумления ползут выше, являя открытые эмоции, опять же, напоминающие ему то, как их показывает его законный муж. Они, как две капли воды, по своему отличны друг от друга, но всё равно так похожи и сродни близки в каких-то мельчайших деталях мимики и жестов.       — Вообще, наверное, каждая вторая об этом хотя бы раз задумывалась. Я не исключение.       Единственное, что отличало их совсем — это отношение к разговорам. Она могла болтать без умолку и шла на контакт, позволяя себе размышлять даже над самыми безумными идеями, а Антон нет. Но это не было чем-то отталкивающим. Пока что ей повезло в жизни чуть больше, чем её брату, которому приходилось пережить в себе одиночество и отсутствие поддержки. И честно сказать, Арсу стало как-то не по себе от того, что они вскоре должны будут уехать и оставить девчонку тухнуть здесь.       — А не хочешь попробовать когда-нибудь? Я сам служу в театре, но частенько работаю и для рекламы известных брендов…       — Так вот, где я тебя видела!       Они оба заходятся в смехе, Арсений смущён, а Шастун младшая приятно удивлена.       — Если ты захочешь, мы можем тебя забрать к нам на недельку, просто погостить. Потом Антон тебя привезёт обратно, а если тебе понравится в Москве…       — Меня родители не отпустят.       — Я бы мог купить тебе лучшие места на предстоящую гонку Антона, — голубые глаза мужчины бесстыдно сверкнули азартом.       Вика замолкает, но по её лицу было ясно, что девчонка призадумалась. Родители дали ей понять, что ни о каких автогонках она даже думать не должна, потому что это опасно. И Попов был готов поклясться, что понимает её, как никто другой.       Антон игнорировал эту опасность, готовую и жизни его лишить. Но за ним всегда следовали аккуратность и огромный опыт вождения. У него не было рвения перепрыгнуть собственный навык, он стремился к вершине без спешки всю свою жизнь и на данный момент является известным в своей отрасли не просто так.       — Они не отпустят меня, Арсений… — заключает с неминуемой печалью девушка и раздосадованно разворачивается лицом вперёд, цепляясь взглядом за то, как её старший брат справляется с вождением. У папы всегда всё с матами и гудками, неровной дорогой и стрессом во время поездки, а здесь… Они будто плыли по дороге среди остальных, крохотных машин, словно были на большом корабле.       Она накидывает капюшон на голову, скрещивая тонкие руки на своей груди и продолжает до самой цели следить за дорогой, за братом, за его руками и взглядом, что, судя по абсолютной холодности, считывает чуть ли не каждый миллиметр чужого движения.       … — Так вот, он каждый вечер мне обещает не пить, а что в итоге? Каждый вечер я снова вижу его заплывшую рожу…       — Ой, Майя, ничего не говори! — стоя в курилке под навесом, две женщины обсуждали свои монотонные дни, что сквозили унынием и сплошным только негативом.       К ним подъезжает чёрный автомобиль, на пассажирском которого Майя видит своего ребёнка — Вику. На остальное она не обращает никакого внимания, сразу подбегая к двери, которую для Виктории открывает Арсений и сразу же получает дозу недоверчивого, даже укоризненного взгляда.       — Это вообще что ещё такое, Виктория?! — в голосе чётко слышится предстоящий скандал, пока эмоции женщины не перекрывает волна осознания при виде второго мужчины.       Младшая вылезает из авто, когда мама уже пристально вглядывается в лицо зеленоглазого гонщика, что подошёл сразу же, чтобы развеять недопонимание в глазах собственной матери.       — Мам, это… — начинает, но не заканчивает девчонка, ведь Майя кидается прямо в руки старшего сына. Она не признала сразу и оттого шок становится необъятным.       Антон замер в ступоре, длиной рук приобнимая хрупкое тело матери в ответ на крепкие, слегка дрожащие тиски в виде её огрубевших ладоней.       В грудь врезается колючая проволока и пронизывает внутренности, заставляя их болезненно кровоточить. Шастун смотрит на Попова растерянно, но старается держать себя в руках, не поддаваясь плачущей дрожи в рыданиях родной матери, что невнятно бормотала прямо в грудную клетку, точнее, куда-то в солнечное сплетение, отчего и без того тугой узел заскрипел от ещё большего напряжения.       — Антоша. Антон! — так внезапно перекатываясь в истерику, она чувствует, как его сильные руки наконец прижимают к себе. Поближе.       Он пахнет иначе, но всё равно так знакомо. Он стал выше, но она знает, что это именно о н. Она знает, что это её старшенький сынок, который всё-таки решил, что нужно приехать. Она хочет думать, что он переступил через себя, через свои накопленные обиды и всё-таки позволил ей хотя бы в последний раз увидеться.       Ширь ладоней настойчиво вбирают уже постаревшее и угнетённое нелюбимой работой лицо. Антон смотрит маме прямо в глаза, коротко улыбается.       — Привет, мам…       Арсений научил его прощать. Арсений помог снова ощутить тепло, в которое маленький мальчик перестал верить и вовсе забыл. И Антон благодарен не только ему, но и самому себе, что позволил себе стать лучшей версией себя.