Красивое у вас имя, Мишель

Дмитрий знал о своей тяге контролировать всё в своей жизни. Порой это приводило к негативным последствиям. Личная жизнь страдала именно по этому поводу. Вокруг вились десятки людей. Прикоснуться к власти было тем желанием, на которое все слетались как мотыльки к источнику света. Харитон и Сергей были единственными людьми, для которых власть Сеченова была все равно что неудобный друг, которого приходилось терпеть, а выгнать возможности не представлялось. От очаровательной немки Мишель Штокхаузен, что не так давно сама изъявила желание познакомится с академиком, Дмитрий не ожидал чего-то большего, чем стремления запрыгнуть к нему в постель ради возможности повышения. Красивые ножки и статная фигура никогда не завлекали учёного больше, чем работа. Хоть и каждое посещение съездов партии сопровождалось упреками об отсутствии семьи. Сеченов предпочитал быть повенчанным с работой и не отвлекаться на ненужные эмоции. Однако приглашение на работу было отправлено. Всё же научная работа и послужной список были сильнее первого впечатления о женщине. Она почти не замечала Дмитрия целый год, ну или старалась свести общение к минимуму. Этого мужчина не ожидал. По его расчетам она должна была сразу попытаться втереться к нему в доверие. Вместо этого она дни и ночи проводила в лабораториях комплекса и показывала значительные успехи. Сеченов был заинтригован. Он наблюдал за результатами работы, подмечал каждую успешно проведенную операцию на, казалось бы, безнадежных пациентах. Мишель из очередной учёной, желающей забраться повыше только через связи, превращалась в перспективную работницу, готовую выполнить все поставленные перед ней задачи. Ценность таких сотрудников для Дмитрия была крайне высока. — Прекрасная девушка, ума ей не занимать можно сказать работает за четверых. — обмолвился на днях Иван Алексеевич. — Личность она незаурядная, бывают, конечно, стычки с лаборантами. «Мешаются под ногами», как она мне сказала после одного инцидента. Впрочем вольную никому не даёт, они у неё бегают как ошпаренные, можешь себе такое представить. Вот уж не представляю, ради того, чтобы внимания на них обратила или просто страшатся. Но руки, как говорится, золотые. Умереть никому не позволяет. Думаю, видит в них перспективу для исследований. Если случай безнадежный так сразу в лоб и говорит. Ты, Дима, присмотрись к ней получше, такие учёные, как Мишель Штокхаузен, попадаются один на миллион. Докторская у неё уже имеется, но поверь моему опыту, степень не её предел. Такая оценка от немногословного обычно Павлова убедила Сеченова предложить женщине должность значительно выше, чем она имеет сейчас. Харитон давно говорил, что заместитель не будет лишним. Предприятию нужен ответственный управляющий, когда Диму вызывают в Москву или отлучиться по министерским делам. Сеченов тогда с ходу предложил самому Захарову стать его заместителем, но Харитон ответил резким отказом. Ему и своей работы хватает, чтобы ещё по делам Дмитрия бегать. В кабинете академик сразу подметил, как Мишель стушевалась стоило им только встретится глазами. Такое поведение не вязалось с властной женщиной из описания Павлова. Значит держать статус она может только с теми, кто заведомо находится ниже её по статусу. Поставить её рядом с собой означало дать ей контроль над всеми учёными Предприятия будь они рядовыми или самими начальниками комплексов. Тем не менее держалась она уверенно. Если может скоординировать своих подчиненных, сможет и всё Предприятие. Искреннее удивление в её глазах стоило того, чтобы застать врасплох своим предложением. — Так вы принимаете повышение, товарищ Штокхаузен или я ошибся в выборе вас на эту роль? — Дмитрий знал, что она согласится. Он лично видел досье о том, где и кем она работала до переезда в СССР. Прямых доказательств о её работе в Германии не было. Сеченов предполагал, что женщина избавилась от них заблаговременно, однако данные о вербовке оставались, хоть и были засекречены, но для министра промышленности выйти на них особого труда не составляло. — Принимаю, Дмитрий Сергеевич, готова приступить завтра же. — она ту же выпрямилась, а взгляд выражал только холодную уверенность в том, что она справится и готова выполнить любое его поручение. Дмитрий был доволен, Мишель начинала ему нравиться. Ей предстояло пройти испытательный срок на своей новой должности, академик рассчитывал, что результат устроит его на отлично. Сообщение от Павлова пришло тем же днем. Иван Алексеевич и сам был удивлен такому стечению событий. Стоило ему похвалить свою подчиненную, как Дмитрий тут же назначает её своей правой рукой. Сеченов поспешил уверить учёного, что Мишель Штокхаузен не освобождается от работы в комплексе. Большую часть её обязанностей будет включать документация, которой был обременен сам директор и ведение дел Предприятия от его имени, но от медицинских исследований Мишель и сама отказываться не собиралась. В конце концов её призванием была хирургия, а не сортировка бухгалтерии и проставление подписей. За три месяца работы Мишель успешно доказала свою значимость на должности его заместителя. Была готова оставаться сверхурочно, бегать по всему Предприятию передавая поручения лично в руки, забирать стопки документов на рассмотрение, если Дмитрию не хватало времени. Сеченов в один момент даже начал посвящать её в собственные исследования. Всё его внимание было сосредоточено на проекте «Икар» и разработках новых роботов для его обслуживания, а Мишель, хоть и не была инженером по образованию, могла дать свежий взгляд со стороны. Она училась на ходу и показывала заинтересованность в каждой сфере деятельности, какую бы Сеченов ей не предложил. Отношения между ними стали доверительными, Дмитрий сам себе удивлялся, что впускал её не только в секретные разработки Предприятия, но и в собственную жизнь. Мишель имела неограниченный доступ к его кабинету, который до этого имел лишь Харитон. Он поручил ей заняться театром после новостей о существовании так называемого закулисья. Под её контролем социальный эксперимент о грехопадении советского общества дал плоды, а она, кажется, только рада была угодить Сеченову. Даже предложила закрыть глаза на существование закулисья ради массы компромата на самых высокопоставленных лиц правительства. Чего им будут стоить скандалы, если их грехи будут сыты и накормлены. А компромат только усилит контроль Предприятия и самого Сеченова на весь Советский Союз. Властью Мишель пользоваться умела, а Дмитрий понял, что в круг её интересов входит не только собственное благополучие, но и благополучие его самого. Она не только не препятствовала мании Дмитрия контролировать все сферы жизни и общества, но и активно поощряла. Даже нашла в этом театральном аду человека, который мог бы заинтересовать академика. — Он как негранёный алмаз, Дмитрий Сергеевич, если использовать его навыки в нужном направлении он сослужит вам хорошую службу. Психологическое состояние не очень стабильно, так что надавить не составит никаких проблем. — заговорческим тоном докладывала Мишель о некоем Викторе Петрове, с которым познакомилась с подачи Ласточкина. В один из вечеров, когда Дмитрий хотел позвать её и поинтересоваться мнением по поводу разработки новой системы охраны женщины на месте не оказалось. Он вспомнил, что она оповестила его о срочном вызове в комплекс Павлов на операцию. Её продолжали вызывать, когда случаи были на грани летальности. Хирургов в комплексе хватало, но не каждый справлялся так, как могла Мишель. Дмитрию однажды довелось быть наблюдателем на операции, которую она проводила. Он смог профессионально оценить её навыки, а позже признался, что её рукам он бы доверил и собственную жизнь. Иван Алексеевич тогда только добродушно похлопал его по плечу и улыбнулся снисходительно, будто знал какой-то секрет недоступный для Сеченова. Озарение пришло внезапно. Мишель рядом недоставало, как будто из идеально работающей машины забрали винтик, сломавший весь механизм. Без неё Дмитрий почувствовал собственное поглощающее одиночество. Харитона рядом нет, да и не нуждается профессор Захаров в постоянной компании, обожаемая им кошка Муся заменяет мужчине всё общество разом. Сергей вместе с Екатериной пропадали на заданиях и в их совместном счастье академик явно был бы третьим лишним. А Мишель всегда была рядом, улыбалась только для Дмитрия, а потом с уверенностью шла ставить всё Предприятие по стойке ровно. Без неё становилось тяжело. В день запуска летающей платформы «Икар» Мишель стояла по правую руку от академика, по левую стоял Харитон и странно поглядывал то на светящееся гордостью лицо женщины, то на изредка бросающего взгляды на неё Сеченова. Дмитрий редко выражал эмоции, но в этот день глаза хищно следили и за Павловым, который стоял рядом с немкой и иногда перебрасывался парой слов, и за стоящим поодаль Петровым, который не сводил с Мишель глаз. В день торжества науки и праздника для всего Союза Дмитрия изнутри пожирала ревность. Сколько внимания было устремлено на Мишель Штокхаузен и сколько внимания она оказывала другим людям, помимо самого Сеченова. Заметить изменения в друге мог лишь Харитон, однако его только позабавило как сильно Дмитрий сумел привязаться к женщине, о заурядности которой когда-то давно говорил ему после встречи в Академии наук. Мишель Штокхаузен умела очаровывать, а потом по рукам и ногам связывала влюбленных в себя дураков, манипулировала и добивалась своего чужими руками. Сеченов и сам не понял, как оказался частью этого общества и теперь сгорал от ревности стоило женщине отдалиться от него на пару метров. Но Дмитрий Сеченов это не все. Дмитрию Сеченову принадлежало Предприятие 3826. Дмитрию Сеченову принадлежала госкомиссия со всем их пропащим нутром. И Мишель Штокхаузен тоже должна была принадлежать только Дмитрию Сеченову. Переломный момент в их отношениях произошел, когда они обсуждали создание Коллектива 2.0. Дмитрий был недоволен обороноспособностью страны на фоне развивающихся стремительными темпами США. Гонка вооружений показала, что две сверхдержавы идут нос к носу несмотря на успехи Предприятия. Мишель была рядом, готовая всегда поддержать идею нового вооружения и подать собственную. Если Сеченов хочет мирового господства Советского Союза, значит и Мишель хочет того же. Если ради этого придется объединить в единый коллектив всех советских граждан Мишель будет первой, кто наденет новый нейроконнектор. — Я хочу позволить людям отдавать приказы роботам только силой мысли, а также собрать всю базу данных человеческих знаний в единый поток, но на этой базе есть огромный военный потенциал и нам нужно использовать его, а не отставить как ненужную игрушку. Что ты думаешь об этом? — Сеченов задумчиво смотрел на неё, ожидая поддержки и новых идей. — Помните вы рассказывали мне о своем проекте, который отклонили ещё до начала войны. — Мишель ласково улыбнулась в ответ на чужое удивление. — Почему бы вам не продвинуть его сейчас, когда Советский Союз так нуждается в вас. Сеть Коллектива можно использовать на роботах и за пределами советского блока. Отдайте роботам команду захватить все вооружение Соединенных Штатов, и они оставят их безоружными перед вами. Разве вам не хочется поставить эту капиталистическую дрянь на колени, Дмитрий Сергеевич? Сеченов только пораженно смотрел как она коротко засмеялась после такого вопроса и продолжала ласково глядеть на него своими карими полуприкрытыми глазами. Их разговор резкими оборотами становился более интимным и через чур личным, и Дмитрий и Мишель понимали, что такими словами они бы не стали разбрасываться с кем-то помимо друг друга. — Если вы переживаете из-за Виктора, то можете оставить этот вопрос мне. Уверена я смогу убедить его сделать то, что от него потребуется в полной мере. — Мишель вернулась к серьезности темы и вновь охладела к чему бы то ни было, хоть и продолжала скользить по начальнику теплым взглядом. — Что у тебя за отношения с Виктором Петровым, Мишель? — резко спросил Сеченов, почувствовав предательский укол ревности. — Никаких отношений, Дмитрий Сергеевич. — женщина по-лисьи сощурила глаза и улыбнулась, будто считала его ревность по выражению лица. — Если вы о личном, то конечно, я прекрасно осведомлена, что он в меня влюблен. Этого довольно трудно не заметить. Он старается впечатлить меня, а я пользуюсь этим ради нашего общего блага. Он будет расстроен, если узнает, что любовь безответна, так что я оставлю эту тайну между нами. — Вот как — Дмитрий в задумчивости расслабился и встав с кресла оперся на стол, рядом с Мишель, ревность поспешила сбавить обороты стоило только услышать, для чего именно Мишель держит рядом с собой Петрова. — Почему же ты не хочешь дать ему шанс? — Я не могу дать шанс человеку, если моё сердце занято другим. — она следила за его взглядом, а Сеченова приковали её аккуратные пальцы сейчас нервно теребившие манжеты рубашки. — Разве будет честным, если я позволю Виктору целовать меня, но на его месте буду представлять другого человека? Мне не страшно разбить сердце бедного Виктора, но я не хочу разбивать собственное. Дмитрий встал напротив неё пристально смотря в глаза, но соблюдая дистанцию, чтобы не спугнуть. Ему хотелось запереть её в башне как царевну из детских сказок и охранять от всех непутевых принцев, идущих на гибель ради её руки. В голову пришла мысль, что он уже это сделал. Запер в своей башне на Челомее, украл её ум и красоту у мира, чтобы никто не добрался и не глядел на то, что должно принадлежать только ему. Мишель даже сократила свои исследования в Павлове, чтобы сосредоточиться на работе с Сеченовым. А сейчас говорит, что её сердце уже успели забрать. Это был словно удар под дых, ревность заполонила его голову не оставив никаких мыслей. — Позволь мне нескромный вопрос, Мишель, — медленно протянул он, едва сдерживаясь чтобы не схватить её и не вытащить имя силой, — кто тот человек, что украл сердце такой женщины как ты? Обычно я наблюдаю как толпы влюбленных идиотов вьются за твоими ногами. Неужели пока они бегают за тобой ты бежишь к кому-то другому? Мишель затаила дыхание и не моргая смотрела в его глаза. Дмитрий приблизился к ней словно хищник готовый растерзать свою добычу. Она почти ощущала сквозящую от него агрессию. Но Мишель была скорее хитрой лисой, чем трусящим кроликом. Она только аккуратно приблизила пальцы к скулам Сеченова и провела по его лицу в попытке успокоить его порыв, приблизилась и выдохнула в самые губы. — Это вы, Дмитрий Сергеевич. Его зрачки резко расширились и он, обхватив её шею, стремительно поцеловал, пытаясь вложить в поцелуй все эти месяцы томительного ожидания и одержимости держать её только рядом с собой. Мишель зарылась пальцами в его волосы и ответила, чувствуя, как сгорает от ослепительного свечения. Ей удалось приручить яркую звезду. Приковать к себе цепями любви и сгорать дотла от ответного чувства.