Безызвестный дуэт

Шум дождя смешался с гулом паровоза. Капли, пропитавшиеся сыростью, моросили по стеклу, тарабанили прозрачными кулачками, просили впустить. Купейный вагон был сер. Тусклый свет едва падал на предметы, отражая их формы. Затянутое единым полотном небо не внушало той слепой радости, которая обычно настигает, увидев блëклый лучик солнца. Меланхоличные мысли, грустные взгляды, бегущие люди и расслабленная музыка, играющая в наушниках, покрывающих голову, преследовали парня всю недолгую поездку из Аомори в Йокогаму. Он пытался, он искренне старался думать, что путь его не напрасен, что он не бежал словно трус, поджавший хвост из гнезда приютившего родителя, а поехал покорять новые высоты, учиться в прекраснейший портовый город, найти в нëм судьбу, с которой он проведёт остаток своей никчёмной жизни, пока наконец не решится взять её за руку да потащить на ближайший мост, проходивший над рекой с чересчур бурным течением. Правда.. Весь самообман разбивался о камень с пониманием маломальского остатка денежных средств. Всего пару тысяч йен валялись в дохленьком кошельке. Этого даже на самый дешёвый хостел не хватит, что уж тут говорить о квартирке на окраине. Денег нет, знакомых тоже.. Ну, что же, как карта ляжет, так и будет суицидник выживать. *** Всë та же сырость овивала стройное, подтянутое, жилистое тело, заползая под свитер, оглаживая своими большими руками незащищенную кожу, коей было не так много. Вся она, в большинстве своём, окутывалась жëсткими от еженедельной стирки бинтами, которые пускали кровь, оставляя царапины и порезы. Денег на новую марлю не было, а принимать карманные от отца парень категорически отказывался. Он скорее с голоду и холоду помрёт, чем примет протянутую руку родителя. Больно много неприятного тот сделал. Живот недовольно заурчал, забулькал, запротестовал и утих, оставляя долговязого парня наедине с терзающим чувством голода. Ну.. Тех малых грошей, что остались в кармане, должно хватить на самый дешёвый кофе с привокзальной булочкой, потому глаза заметались, ища нечто схожее с уютным заведеньецем и спустя секунд сорок неустанных поисков его нашли. Вдали, через дорогу, мелькала белая овальная вывеска, с нарисованной на ней фарфоровой кружкой, из которой выглядывали палочки корицы и дольки апельсина. Рядом надпись каллиграфическим почерком и в шоколадных оттенках, а под всем этим великолепием терраса, имеющая пару столов и неприглядных стульев. "Неплохо", — подумал про себя парень и в приподнятом настроении зашагал к перекрёстку. Парень лишь слегка приоткрыл дверь, как послышался звон писклявого колокольчика. Любопытные глаза метнулись, посмотрев на шумевшего человека. Они осмотрели его с головы до ног, словно коршуны оценили пищу и отвернулись, жадно облизываясь своими сплетническими языками, так желая обсудить новоприбывшего. Ударил запах свежей выпечки, забрался в нос и вскружил разум. Дазай прошёлся к стойке с милыми девицами и хотел бы, заигрывая, начать короткий диалог, но поняв, как устал и насколько вымотался, прикусил язык, сухо бросив: — Тройной американо без сахара и молока и ещё хоккайдо, пожалуйста. Парень сунул последние бумажки, что зовутся деньгами, милой кассирше в руку. В тот момент он посмотрел на неё неосознанно грозно. Из полу - прикрытых глаз выглядывали его утомлённые, благородно - коньячные очи, прожигая дыру в сердце девушки, которая рвано и неловкая приняла деньги, осторожно улыбнулась и почесала щëку, пустив по виску капельку холодного пота. — Вам.. Что-нибудь ещё? Вдруг рябящим голосом спросила та, неуклюже скрывая табун мурашек и дрогнувший голос. От растерянного вида нежной девицы бинтованный посетитель опешил, слегка удивился, после помотал головой, стараясь выкинуть недружелюбную маску, сменив её на улыбку, что встречала с распрастëртыми объятьями каждого, кто посмотрит на эти сложенные полумесяцем уста. — Нет, спасибо, — любезно произнёс юный Дон Жуан и протянул раскрытую ладонь в характерном жесте. — Сдачи не надо. Парень, ожидая своего заказа отошёл, приглядывая незаметное местечко для убийства всего оставшегося времени, которое шепча на ушко, обещало томиться долго, дразня, растягивать мучительный часы бедности и метаний в непонимании, по ниточкам разрывая канат терпения. Шатен присел у окна, достал телефон и посмотрел на время. Десять вечера показалось на экране.. Вот черт, скоро всë закроется, даже в метро зайти, дабы спастись от ночных ветров не удастся. Парень сжал зубы. Водимый за нос слепой досадой, он глухо ударил кулаком по столу. Сжирал себя изнутри, критиковал за халатность, безответственность и безмозглость. Его широкие плечи подрагивали, потрясывались и словно от холода на чувствительной коже появились бугорки мурашек. — Я присяду? Над головой раздался отрезвляющий низкий голос блондинистого молодого человека. Он возвышался над парнем, бездушно смотря на того, словно стараясь разрушить границы шатена, вклиниться в его душу и прознать всё без малейшего исключения. Осаму и без того не в лучшем расположении духа напрягся, насторожился и глянул карими безднами, нагоняя тихий страх и лёгкий ужас. Он словно хотел убить, будто сейчас в руках сжимал рукоятку резного, фирменного клинка из тëмной, колючей ели, готовясь бросится на высокого мужчину — Вам что-то нужно? — холодно спросил парень Что же.. Раз длинноволосому не разрешают, он разрешит себе сам. Мужчина сел напротив Дазая, положил локоть на стол, пальцем подпер щëку и широко улыбнулся. Напряжение росло. Глаза в глаза они смотрели друг на друга не отрываясь, пялясь, не смея сводить взгляд. Брови шатена подползли к переносице. Он, хмурясь, жог в плоти дыру, подбрасывая в язвящий огонь дров, пока вновь не услышал низкий тембр. — Ох, какой же ты догадливый! — съязвил блондин, вскинул брови и распластал губы в зловещей улыбке. — Ты не так давно прибыл сюда, не так ли? — Какой догадливый, — закатив глаза ответил шатен, положив голову на скрещённые пальцы бледных рук. — И тебе негде жить, я прав? — улыбка мужчины напоминает хищный оскал, а требовательный взгляд жëлтых янтарей, связывающих сквозь прищур, заставляет несмело кивнуть. — Хех, забери свой кофе, он остынет. Я подожду, — мило произнёс посетитель с косой на плече и махнул в сторону девушки за кассой. Японец встал, настороженно глядя на белобрысого паренька, а после, фыркнув и призренно покосив глаза, отвернулся, лёгкой и мягкой походкой подплывая к широкому столу, у которого он забрал бумажный стаканчик и булочку из рук милейшей девушки. Парень любезненько ей улыбнулся и сделал лёгкий, маленький шажок назад, постепенно удаляясь, возвращаясь к своему месту вновь. "Какой же бестактный и назойливый тип...", — думал Дазай, глядя, как новый знакомый качается на стуле, откинув голову и закинув руки за спину. — Не хочешь найти работу с гарантированы жильём, едой и всеми удобствами? — выпалил человек на одном дыхании, словно и не спрашивая, будто утверждая. — Что это за работа, на которую никто идти не хочет и неожиданно нужны сотрудники? — Ты вопросов не задавай, — ухмыльнулся. — Не в том положении. — Чëрный рынок? Пытки? Проституция?— каждое слово произносилось с ощутимым напором. Гнев нарастал с удивительной силой, затмевая оставшиеся чувства и мысли. Дазай ощущал себя котёнком, которого, беспомощного и маленького, загнали в угол, предлагая яд в красивой обёртке.. Хах! Но ведь котёнок не будет показывать, как ему страшно, не будет трястись, так ведь? Он появится, покрутит хвостом у носа и развернëтся, гордо уйдя — Бууууум! Вы истратили все попытки и абсолютно все оказались неверными! — проорал радостный посетитель, вскинув к небу руки. — Не желаете работать в доме творца? — Что...?