Пролог
«Я помню твои мягкие ладоши, мамочка. Я помню, как ты ласкала мои щеки ими, подолгу смотря в мои глаза, с милостью зовя меня. Я помню, как ты бережно брала меня за отросшие волосы, заплетая их в пучок и после осторожно гладя по макушке, целуя в лоб. Мамочка, куда ты делась тогда, когда так нужна была? Я, сглатывая слюну, дрожащими руками прикрываю рот брата. По его щекам катятся горячие слезы, а побледневшее от страха лицо начинает выводить меня из себя, настраивая на выжившего из ума отца. Я отворачиваюсь, в мелкую-мелкую щелку между дверцами шкафа смотря на комнату с дико бьющимся сердцем. Снова хмурю брови, слыша всхлипы от брата. Поворачиваюсь на него и снова вижу словно себя, вижу такого же бедного маленького мальчишку, что с ужасом в глазах смотрит на меня самого. Моё сердце сжимается от жалости, а я прижимаю к себе близняшку, осторожно гладя его по голове, намереваясь успокоить. Всё будет хорошо, я обещаю, солнце.
Я стою, глядя точно в бездну. Бездну из мыслей. Что теперь будет? Что я натворил? Острый кухонный нож падает на пол, впиваясь в давно потертый ламинат. Передо мной лежит огромное тело, вернее, нет, передо мной месево из органов и свежей крови. Чего я так боюсь? Ведь это то, чего я жаждал столько лет, я удалил проблему нашей семьи. Хотя нет, я натворил только больше проблем. Нас заберут в детский дом, а меня скорее всего отправят в воспитательную колонию. Моя мама не порадовалась бы тем, что я запятнал свои руки кровью своего же отца. Мамочка, пожалуйста, прости. Я хотел, только чтобы мы были счастливы, чтобы была счастлива и ты, и Марис. Я обернулся на брата, смотря на него. Он, сидя на коленях, смотрел на распоротого отца. Я хотел было подойти к нему, попросить прощения, что сделал только хуже, но он только вскрикнул, в ужасе смотря на меня. Я не исполнил своё обещание.
— «Я же знаю, что ты хочешь сбежать отсюда, скрыться от всех проблем», — шептал мне на ухо мужчина, взяв моё плечо своими острыми когтями. Я дрожал, колеблясь и не принимая его слов. А как же брат? Я так и не извинился перед ним за содеянное. Он будет на меня злиться? Новые, тихие, словно шипение слова раздались над моим ухом: «Твой брат не простит тебя, забудь о нём и позаботься о себе. Мы пойдем тебе лишь на благо.» Я судорожно вдыхаю воздух полными легкими, всхлипывая. Один лишь поворот головы может изменить мою жизнь. Хотя, может, это и к лучшему? Марис уже давно со мной не общается, вдруг он больше не выйдет со мной на контакт. Мне лучше пойти с этим мужчиной, он обещал, что изменит мою жизнь… К лучшему?.. Я вздыхаю, оборачиваясь, и, держась за его черный бархатный плащ стою спиной к полянке при детском доме. Но вдруг Марис просто боится меня? Вдруг поэтому он и не говорит со мной или хочет, чтобы я наконец попросил прощения? Мои глаза наполняются слезами, а в груди всё словно щемится. Прости, Марис. Прости, что я преждевременно выбрал свой путь.
Я плачу, лежа на голой земле с распухшей бровью и болящим позвоночником. Но вместо поддержки и ласки я слышу лишь разъяренное: «Вставай, отброс, ещё одно падение — и я сломаю тебе что-нибудь, вставай!». А я лишь вспоминаю то тепло, ту заботу, то время, когда беззаботно лежал рядом с братом, чувствуя рядом с нами материнское тепло. Я так люблю те семейные времена, я хочу их повторить, так почему же сейчас я лежу на холодной земле, только что сбитый с ног наставником? Почему я больше не рядом с Марисом, хотя он так мне дорог? Я поднимаюсь, чувствуя, как по ледяному лицу текут горячие слезы, а ссадины больно щиплет при каждом движении. Да, я всё же смог встать на ноги, отважно поднимая голову, пока сердце так тихо, жалобно пищит: «Остановись!»
Я почти не помню этот самый важный на свете момент. Но я помню, как необычайны были эти теплые, полные заботы и любви объятия. Я вспоминаю эти горячие руки и слезы на своих глазах. Я так соскучился. Я так боялся, что больше не смогу вдохнуть этот родной запах брата. От него веет сиренью, моими любимыми цветами. Это то, чего я желал больше всего на свете, я словно жил ради этого момента. Марис, я больше никогда не оставлю тебя. А ты меня, Марис? Ты не оставишь меня?
Я смотрю в потолок, заведя руки за голову. Как же я был мал для такого. Как же я жалею, что пережил всё это. Мне пришлось слишком рано повзрослеть, лишь ради того, чтобы сейчас иметь и ценить всё, что имею сейчас. Двоякое мнение по поводу собственной жизни. Мне жаль, что я пережил всё то дерьмо будучи ещё девятилетним ребенком, но и горжусь, что я словно высшая степень развития человека. Хоть и мне до сих пор становится плохо, когда вспоминаю о прошлом. Наставления наставника можно применить только сейчас, когда я думаю о прошлом. Я должен быть холоден ко всему пережитому, тогда сейчас заиграют яркие краски. Но в глубине души я всё ещё тот маленький ребенок, что в каждой мелочи ищет тепла. Я попросту не смогу оставаться холодным к воспоминаниям. К добру ли это? Я не знаю.