Sub rosa

Октавиус сидел на полу камеры и в голове прокручивал план действий. Он рассчитывал свой последний месяц. Все остальные варианты развития события были неконструктивными. После истории с Катриной стало ясно, что быть живым настоящим человеком не его предназначение. Это для него не работает. Хорошо, примем это как неудавшийся эксперимент. Выберем нужные нам варианты и будем обдумывать план действия. Нужно сохранить безопасность семьи. Это первоочередное. К семье не должно быть ни у кого вопросов. Нужно не попасть в Азкабан за убийство. Это испортит репутацию сыновьям и братьям. Это не годится. Нужно выяснить, кто его подставил. Желательно перевести на них стрелки. Нужно выбраться отсюда живым. Мистер Нотт сказал, что соглашение с Науру все же приняли. Даже невзирая на то, что его главный создатель сидит в Азкабане за убийство. Это хорошо, это очень хорошо. Значит, мост выстроен. Яды поедут в тихоокеанский регион. Науру, потом Фиджи, а там можно и по всему миру их отправлять. И в Англию потекут все необходимые ингредиенты. А часть осядет в Равенне, спасибо дяде Луке за эту договоренность. Венецианцы с флорентийцами могут друг друга ненавидеть, но деньги их всегда примиряют. Все договорятся, не в первый раз уже. План начал появляться у него, когда он отошел от шока после новости об убийстве отца, смерти Катрины и заточении его в Азкабан. После первой встречи с мистером Ноттом он сутки просидел без сна, пытаясь уложить все услышанное в голове. Почему умерла Катрина? Почему убили отца? После того, как он ушел из Министерства, прошло, наверное, полчаса, прежде чем его арестовали. Мистер Нотт сказал, что отца убили днем. Зачем отцу вообще идти к мракоборцам? Отец бы первым делом пошел к мистеру Нотту. Отец бы так поступил. Это было бы нормально. Отец не может вмешиваться в английские дела. Он бы пошел к мистеру Нотту, а не к мракоборцам. Почему он не пошел к мистеру Нотту? Ну, может, пошел бы к Октавиусу рассказать о грядущих проблемах. Это отец может: прийти и поглумиться. Но к мракоборцам он бы не пошел ни при каких раскладах. Как могла умереть Катрина? Кто наколдовал адское пламя? Она сама? Но это глупо. Она хотела ребенка и была готова родить его одна, без Октавиуса. Она не хотела умирать. Сжечь его кабинет в качестве мести? Может быть. Просто не успела уйти? Но она не такая глупая. Не складывается это все. Хорошо, будем думать, кому это все надо. Хотя это и так понятно — любителям грязнокровок. Мистеру Томпсону. Это ведь так здорово, запрятать Октавиуса в Азкабан, обвинить его во всех смертных грехах. Он, конечно, мечтает обвинить его в подкупе членов Визенгамота, но тут доказательств мало. Мистер Нотт сказал, что там только одно письмо, но зато с хорошими расчётами. Нет, так им просто это не выведать. А иначе это ж половину документов придется аннулировать. А им это надо? Вообще да, им это надо. Поэтому они так и стараются надавить побольнее. Азкабан, убийство, страшные темные маги. Хотят, чтобы Октавиус испугался и потребовал допрос под сывороткой. А там случайно ввернут про это письмо, и конец всему. Нет, так не пойдет. Чем дольше он думал, тем яснее выкристаллизовывалась перспектива. Путь был только один. Все остальные варианты отметались. Это радовало. Хуже, когда никаких вариантов нет. За дверью было тихо. Он посмотрел на часы: спасибо мистеру Нотту, хотя бы часы ему разрешили иметь в камере. Два часа ночи. Через полчаса будет ночной обход. Вот и отлично. Октавиус встал, подошел к столу, достал бритву с полотенцем и куском мыла. Просил, конечно, палочку, но так тоже пойдет. Если маглы справляются, то и волшебники должны. По мнению мракоборцев. Ладно, будет еще утренний разговор с мистером Ноттом, там и приведет себя в порядок. Медленно Октавиус достал лезвие из бритвы. Мракоборцы в этом плане удивляют. Боятся, что он причинит себе вред, поэтому забирают все магические артефакты, а вот лезвие дают спокойно. С другой стороны, и слава Мерлину. Повторять подвиг Рабастана Лейстрейнджа не хотелось. Достав лезвие, Октавиус взял полотенце и сел на пол по центру камеры. Осмотрел лезвие со всех сторон, словно это было важно. Он повернул левую руку и замер. Кожа гладкая, с просвечивающими венами. Будет довольно много крови. Вздохнув, он приставил лезвие к запястью и вспорол кожу. Руку свело от боли, но Октавиус немедленно выстроил в голове белоснежную стену. «Я не разрешал тебе чувствовать боль!» — всплыл в голове знакомый голос. — Да, я себе тоже не разрешаю, папа, — ухмыльнулся Октавиус и продолжил. Он продолжил кромсать плоть левой руки, разрезая ее. Кровь залила всю его одежду и начала растекаться по полу. Он вспарывал и вспарывал себя отрешенно, словно это была мякоть фрукта. Это было не больно и совершенно необходимо. В какой-то момент он засмеялся и приник к ране зубами, пытаясь оторвать кусок. Когда ему это удалось, он вытер кровь с лица рукавом, несколько секунд просидел на полу с закрытыми глазами, а потом неловко перехватил лезвие и уже далеко не так аккуратно вспорол себе правую руку. — Мистер Флинт! Остановитесь! — послышался за спиной голос охранника. — Позовите колдомедика. Срочно! Мистер Флинт, отдайте это мне. Охранник с выставленной вперед палочкой приблизился к нему и резко выхватил лезвие из руки. Октавиус с вызовом посмотрел на него, но промолчал. Говорить сейчас не хотелось. Ему еще завтра предстоит много чего объяснять. Прибежавший колдомедик дернул его руки, осмотрел раны, затем наложил коричневую мазь и взмахнул палочкой. Белые бинты туго обмотали его предплечья. — Эта вся кровь? — колдомедик посмотрел на пол и мантию. — Я дам ему еще кровевосстанавливающего. Зачем вы это сделали? — Устал сидеть в Азкабане, а зачем еще это делают? — чуть помедлив, ответил Октавиус. Он вспомнил, как Кассиус в таких случаях начинал истерично смеяться, и это пугало всех еще больше. А сейчас он понял, почему Касс себя так вел. Это действительно здорово. Октавиус засмеялся. — Мистер Флинт, — занервничали охранники и колдомедик. — Это не смешно. — Я и не смеюсь, — продолжал хохотать Октавиус. Он вдруг ощутил контроль над ситуацией. Они ведь его боятся. — Я передам об этом инциденте мракоборцам, — нахмурился охранник. — Нужно еще узнать, в своем ли вы в уме. — Я надеюсь, — Октавиус внимательно посмотрел на колдомедика. — И, безусловно, я в своем уме. Я тоже расскажу об этом своему адвокату. А тот журналистам. На какие жертвы приходится идти невинным людям! — Вас пока не оправдали, — возразил охранник, но не так уверенно, как раньше. — Да, — согласился Октавиус, с удовольствием наблюдая, как колдомедик обрабатывает его раны. — Но! И вину мою пока не признали. Однако же я сижу тут, а не в своем доме, не со своими детьми. — Визенгамот подписал ордер на ваш арест, — словно пытаясь оправдаться, пояснил охранник. — Я очень в этом сомневаюсь, — задумался Октавиус. — Вы лично видели его? Я нет. И мой адвокат тоже не видел. О нем все только говорят. Вы пошли по стопам Пожирателей. — Ну, вам виднее, — огрызнулся охранник. — В моей родне Пожирателей не было. Так приятно было ощутить, как его все боятся... * * * — Октавиус, когда я просил тебя не делать глупостей, это в том числе подразумевало не вскрывать себе вены, — мистер Нотт обеспокоенно смотрел на осунувшегося Октавиуса. — Это не было самоубийством, — задумчиво осматривая свою забинтованную руку, пояснил Октавиус. — Это был торг. Я выторговал себе костюм на заседание. Не хочу давать показания в таком виде. Попросите Касса подобрать мне приличный костюм. Ладно? Он умеет. — Хорошо, — мистер Нотт кивнул. — Итак, давай пройдем нашу линию. У вас с Катриной не было никакого романа. Она была в тебя влюблена и добивалась взаимности. — Почему не следует говорить, что роман в действительности был? — слишком спокойно спросил Октавиус. План в голове медленно обретал очертания. — Потому что тогда ты будешь изменщиком, а они вызывают меньше сочувствия, — мистер Нотт многозначительно посмотрел на Октавиуса. — А мы пытаемся тебя обелить. Тем более никто не в курсе, что у вас был роман. Она тоже молчала. То, что она была беременной, определить не смогли. Там от тела мало что осталось. Поэтому для всех ты верный муж. Раньше ты про Катрину это не рассказывал, чтобы не портить ее репутацию. Заботился об ее чести. Но на допросе в Визенгамоте придется рассказать. Итак, вы поругались, потому что она сказала тебе, что расскажет всем, что роман у вас есть. Она схватила твою палочку и наколдовала адское пламя. Но оно было слабеньким. — Чтобы обелить меня, надо сделать злодейкой ее? — Октавиус взвешивал новую версию. — Откуда она знает темные заклинания? — В любой истории должен быть злодей, — мистер Нотт устало взглянул на Октавиуса. — Она все равно мертва. Ей ты уже не поможешь. А вот себе… Можешь. Насчет темных заклятий. Откуда она знала? Этого ты не знаешь. И никто не знает. Она и до этого пыталась что-то подобное изобразить. Ты ее не сдавал, потому что жалел и заботился. Ты вышел из кабинета, поскольку хотел прекратить конфликт. Думал, что сейчас пройдешься, потом вернешься обратно, и вы нормально поговорите. Поэтому попросил никого в кабинет не входить. Но, видимо, заклятие ей удалось. Она сбежать не успела и сгорела вместе с кабинетом и твоей палочкой. — Мне не предъявят что-то типа «невызова мракоборцев»? — пытался представить разные варианты Октавиус. — Могут, — кивнул мистер Нотт. — Но это легкое правонарушение. Тем более тебя взяли почти сразу. Ты просто и не успел. — Версия какая-то странная… — Октавиус напрягся. — Мне не нравится. Она заведомо ложная. В ней что-то не то. — Эту версию мракоборцы отбить не смогут, — мистер Нотт довольно улыбался. — Странная она или нет — крыть им нечем. Да, у них хорошие косвенные улики, но эти улики не противоречат нашей версии. — То есть валим все на нее? Да? — еще раз уточнил Октавиус. — Да, — кивнул в знак согласия мистер Нотт. — В кабинете вас было двое. Кто-то из вас наколдовал темное заклятие, от которого Катрина погибла. Мракоборцы говорят, что это ты. Мы будем говорить, что это Катрина. В кабинет попасть больше никто не мог. Никто не заходил. Трансгрессия запрещена, камина нет, все порталы подучетны, и там нет ни одного портала в твой кабинет. Я изучал. — Есть ведь нелегальные порталы, — равнодушно заметил Октавиус. — Ты знаешь, у кого есть нелегальный портал в твой кабинет? — мистер Нотт тревожно посмотрел на Октавиуса. — У моего отца есть такой портал, — осторожно произнес Октавиус. Мистер Нотт помолчал и продолжил: — Вот и я говорю, этих порталов ни у кого нет. — Хорошо, — кивнул Октавиус. — И каков итог? Меня оправдают? Мистер Нотт покачал головой, а потом аккуратно произнес: — Мы поставим Визенгамот в тупик. Они применят сыворотку правды. — Мне нельзя сыворотку правды, — Октавиус нервно замотал головой. — Меня тогда посадят не за убийство. — Я буду ходатайствовать о том, чтобы мне предоставили список вопросов, — попытался успокоить его мистер Нотт. — И после моего согласования их будут задавать в той редакции, на которую мы согласимся. Катрину ты не убивал, поэтому эти обвинения с тебя снимут. — На меня новые навесят, — не успокаивался Октавиус. Сыворотка была вообще не вариантом. — Октавиус, — мистер Нотт глубоко вздохнул. — Это единственный шанс. Постараемся отвертеться. Навесят или нет — неизвестно. А вот за убийство Катрины тебя точно осудят. Давай решать проблемы по мере их поступления. — Я так не люблю, — снова замотал головой Октавиус. — Если я выпью сыворотку правды, я не смогу молчать. Я знаю, как она работает. Я пил ее много раз и далеко не по своей воле. Дома. Понимаете? На их вопросы я отвечу и отвечу правду. — Буду накладывать на тебя Силенцио, — пожал плечами мистер Нотт. — Если не сможешь держать себя в руках. — Перед всем Визенгамотом? — Октавиус не мог поверить своим ушам. — Прекрасно. Это плохой вариант, мистер Нотт. Так не подойдет. Давайте другой. — Это единственный вариант и готовиться мы будем к нему, — мистер Нотт многозначительно посмотрел на Октавиуса. — Твоих братьев я предупредил, что возможен обыск дома. Они примут меры. За это не беспокойся. — Мистер Нотт, поймите, меня спросят, применял ли я заклятия из темной магии, — Октавиус пытался достучаться до него, — и я отвечу «да». И спасибо Мерлину, если я не начну рассказывать, где и какие. И кто еще в этом участвовал. Мистер Нотт, мой отец руководит продажами ядов по всему миру… Руководил. У них большая сеть. И я в курсе. Мой брат перерезал десяток маглов для своих темных проклятий. И я в курсе. Я подкупал членов Визенгамота, угрожал им и оказывал на них давление. Неоднократно. Если про это узнают, половина документов будет аннулирована, начнется жуткий бардак. И еще я изменял своей жене. Я думаю, Элеонор переживет, но я не хотел бы, чтобы она знала. И не хочу, чтобы это знали мои дети. Это тоже меня не красит. — Но ты не убивал Катрину, — напомнил ему мистер Нотт, — а судят тебя именно за это, а не за то, что ты наговорил. И поверь, я ваш семейный юрист. Я все это знаю. И я знаю гораздо больше, чем ты. И про твоего отца, например, и про твоего дядю, и про твоего брата. Ты знаешь ну, наверное, треть всего. Может, и меньше. И про то, что ты заставил отца дать тебе обет, поверь, я в курсе. — Вы считаете, я ошибся? — Октавиус повесил голову. — Что я перегнул палку? Если бы не этот обет, я бы сейчас не сидел в Азкабане. Я все рассчитал, но где-то ошибся. — Честно? Нет. Я считаю, ты правильно сделал, — мистер Нотт попытался приободрить Октавиуса. — И рассчитал ты все верно. Если бы твой отец продолжал вести свои дела в Англии, все было бы гораздо хуже. Ведь, если взяли бы его, там столько бы вылезло...Про всех нас. Ты, можно сказать, отвел всю опасность на себя. Спас их. А я постараюсь вытащить тебя. Только не делай глупостей, ладно? — Я хочу письмо написать, — внезапно сказал Октавиус. — Можете мне дать бумагу и перо с чернилами? У вас же есть? — Да, конечно, — мистер Нотт вытащил из портфеля все необходимое. — Но я, вроде, выбил тебе бумагу и чернила. Тебе не дают? — Я им просто не доверяю, — пояснил Октавиус и начал писать. — Что там за бумага? Что там за чернила? Это личное письмо. — Кому это? — поинтересовался мистер Нотт. — Жене? Сыновьям? Читать все равно не буду. — Марку, — не отрываясь, произнес Октавиус. — Передадите ему это после заседания. Как бы оно ни закончилось. Даже если меня посадят. Хорошо? И обязательно после. Это важно. — Ну, как скажешь, — мистер Нотт свернул написанное письмо и убрал в портфель. — Октавиус, мы снимем с тебя обвинения, и я вытащу тебя из тюрьмы, хотя бы на день. А дальше братья тебя спрячут. Обещаю. — Я не хочу всю жизнь прятаться, — Октавиус скривился. — Это мерзко. И портит репутацию семьи. — У нас у всех были темные времена, — постарался успокоить его мистер Нотт. — Это забывается. Не переживай. Все будет хорошо.