Quizas, Quizas, Quizas

— У нас есть примерно полтора часа до выхода, так что ты успеешь ещё отдохнуть немного и прийти в себя перед мероприятием, — Саша второпях, на веселе проговаривая фразу свою, заходит в светлую и просторную кухню, которая была освещена утренними лучами солнца. Улыбается так задорно и этой хорошей новости, и до сих пор в принципе тому, что Олежку-то его на важное мероприятие пригласили, а Саша его сопроводит, морально поддержит. И ведь опять светится Сашка от счастья — как и всегда, конечно. Печаль на его лице можно было редко застать, по крайней мере Олег заставал её нечасто и в большинстве случаев лишь краем глаза, когда спешил куда-то. И ведь снова неосознанно даже для себя старший дарит лучики своего позитивного настроя всем или, по крайней мере, пытается подарить — просто не на всех они действуют. Исключение в сегодняшний зимний и морозный день — младший Шепс, сидящий в углу кухни и нервно смотрящий на кружку чая перед собой, которая так и норовиться выскользнуть из рук и упасть. У Олега коленки дрожат, а ещё руки слегка, но он пытается всем своим видом показать, что всё с ним в порядке и он тоже рад, поэтому выдавливает из себя кривоватую улыбку, глядя на брата. Тот лишь кидает ему недовольный взгляд, означавший "так, Олежка, давай сейчас я по-быстрому кое-куда сбегаю, а потом и с тобой разберусь". Только вот Саша, так сказать, не особо поторапливался. Мальчишка в углу — снова тому причина. Заваривая себе чай, старший разбавлял обстановку, насвистывая ерундовый припев одной из джазовых песенок, а Олег в то время своими дрожащими лапками пытался нацепить на себя очередной пластырь — слишком много следов-полумесяцев он оставлял на внутренней части ладони, даже до крови чуть ли не дошло, а ещё на кистях его царапок много было — он их от волнения иногда и из-за нервов оставлял — и тоже до крови вышли, вот и выходит, что он этими пластырями окутан. Саша просто не может спокойно смотреть на его полу-тщетные попытки наклеить эти чёртовы пластыри и на это чудо бедное, поэтому в сторону того направляется, в тот уголок. — Погоди, дай сюда, — тихонько, спокойно произносит и легкую улыбку кидает, перехватывая у Олега пластыри, а затем аккуратными движениями наклеивает их на все царапки младшего брата и смотрит жалобно на его руки и на него самого, также тихонько, как и несколько секунд назад, проговаривая: — Ты хоть себя пожалей, — руку младшему на плечо кладёт и в глаза тёмные глядит, — улыбнись чутка, так больно на тебя такого смотреть. — ...Though your heart is aching? — Олежа неосознанно слова в песне оканчивает вместо того, чтобы улыбнуться, а потом осознает всю глупость того, что произнёс, но, черт возьми, отчасти правду. — Эх ты, Нат Кинг Коул, может даже вместо меня будешь петь и мои песни? Отлично выходит, певец, — Саша шутит, усмехаясь с фразы брата, а потом добавляет еле слышно, будто в квартире есть кто-то ещё помимо них, — дай мне пару минут, пожалуйста, — выражение лица Саши сразу же меняется, той усмешки на лице уже нет, а только лишь жалобное моська и чуть обеспокоенные глаза. А после, отпив немного чая из кружки, он быстрым шагом ушел на улицу, накинув на себя лишь куртку. А Олегу внезапно захотелось пойти в свою комнату и запереться там ото всех. А ведь будет выглядеть, будто он сбежал с мыслями о том, что не хотел оставаться в этот момент рядом со своим братом, и ему лишь бы уйти поскорее, но как же со стороны все неверно, неточно — Олегу на самом деле просто на время хотелось переосмыслить всё, волнение немного сбросить и прийти в себя. А потом уже с хорошим настроем и пообсуждать что-то с Сашей. Так что никакой он не эгоист, в дальнейшем из кухни почти убегая, хоть и со стороны можно так и подумать. Он и ушел. Спустя пару минут всего ушел. Олег поплёлся из кухни, захватив с собой бутылку воды, в свою тёмную комнату, окно в которой он почти полностью зашторил, чтобы солнце ярко в глаза не светило, а в углу красовались старые и пыльные безделушки, которые уже вряд ли были пригодны для использования, но расставаться с ними не хотелось — воспоминания. Он сел на пол, локтями опираясь на колени, прижимая их к себе, и голову чуть наклонил. В голове будто что-то стучит, сильно стучит, и боль не прекращается, и волнение не уходит. Главное сейчас панику не словить и ещё страх вдобавок, а то совсем ситуация безысходной будет, но, будто по некому зову, вдруг в комнату забегает Саша спустя пару десятков секунд, не давая Олегу в отчаяние полностью погрузиться. Вот он будто так и знал, что Олег именно сюда пойдёт, а не в какое-нибудь другое место. — Почему же ты убежал с кухни? Я отошёл всего на несколько минут, — Саша чуть обеспокоенно и тихонько проговаривает, прикрывая дверь за собой. — Олеж, — он подошёл к младшему брату и сел рядом с ним. Лёгким движением он положил руку Олегу на плечо, пытаясь одним лишь жестом передать, что он будет рядом, когда понадобится, и, самое главное, будет рядом сейчас. Пытается Олежке в глаза посмотреть, но тот так и сидит с опущенным взглядом, будто не замечая пришедшего брата рядом. Сидит, погрузившись в свои мысли, и не слыша, даже не видя того, что вокруг происходит. Так и забыться можно. — Олееж, посмотри на меня, — почти жалобно пытается добиться хотя бы для начала его взгляда и внимания, но, почти сразу сдавшись, он аккуратно берет младшего за подбородок и поворачивает к себе, оглядывая его лицо, — мы справимся, даже нет...ты справишься и сможешь, слышишь меня? Я так же за тебя волнуюсь, как и ты за себя, но сдерживаю своеё волнение и даже некий страх — не раскисать же нам обоим, а спасать некому будет, — Саша усмехается, глядя Олегу в глаза и легко, но при этом тёпло улыбаясь, будто даря свой настрой таким образом Олегу. А затем для большей уверенности берёт его ладошки в свои, будто подтверждая свои слова и снова давая понять, что сейчас всё хорошо, сейчас он рядом. — Я даже поверить не мог, что меня пригласят туда, — младший Шепс вдруг голос подаёт, выходя из мыслей своих, — а теперь мне страшно, что, облажавшись, всё так резко потеряю, — конец он уж слишком печально произносит, тяжко выдыхая и слегка скорбно смотря на человека перед собой. А старший, отвечая действием, лишь обнимает Олежку, аккуратненько и бережно накрывая его лопатки ладошками, окутывая теплом. А затем успокаивающе проговаривает: — Мы с тобой вместе сделаем всё, что угодно, чтобы всё прошло успешно, Олеж, и всё будет замечательно, — в конце он замедляется и чуть сильнее приобнимает, чтобы Олег понял, что все будет в порядке, что они справятся, и трепет по тёмной макушке. — И все будут в порядке, и ты не погибнешь, — добавляет, чуть смеясь он ему в затылок. И не погибнет ведь, а если и выйдет, то только морально, но это маловероятно — с ним же Саша, который из самого ужасного состояния вытащит и спасет. Сам Олег в ответ произносит еле слышимое "хорошо", легонько уголки губ приподняв и обняв в ответ, кутаясь во всей этой теплоте и уюте.