Рассвет республики

Небольшая каморка на верхних этажах роскошного дворца буквально в двух шагах от центра Вены, откуда хорошо просматривались и одна из центральных улиц, и ближайший парк. В обычное время за такое место соревновались бы самые крупные богачи города, но Регина находилась в этом месте, можно сказать, совершенно на птичьих правах. Один плюс в этом был точно — за полтора года Берлин так и не смог её найти. С её побега из виллы у озера Аттер прошло порядком времени, Вена уже успела полностью сменить документы, изменить полностью внешность, а заодно и найти группу единомышленников, которая с удовольствием дала кров, и даже еду. Теперь это была не Регина фон Донау, помощник канцлера, а после и градоначальника от национал-социалистической партии, а Райнер Каленберг, беглый парень из семьи врачей, который остался совершенно один после облавы вермахта и пытается сбежать от агрессивного военкома. Рабочая белая рубашка, поверх которой был натянут потёртый свитер, который раньше явно был голубым, но стал серым, порванные на коленях штаны, военные сапоги и кепка на один бок, которую всегда просили снять в помещении. Сам Райнер был довольно щуплым и хрупким по телосложению для обычного парня, с чёрными, как вакса, волосами и яркими зелёными глазами, что сияли, как два изумруда. Именно в таком обличии Вену знали все в группировке «05», что базировалась во дворце Ауэрспергов. Сейчас там жилая девушка благородных кровей, дальняя родственница древнего аристократичного рода, что решила пережить войну в этом поместье. Однако, помимо этого, здесь укрывалась целая группа людей, готовых всеми силами противостоять рейху. Пусть многих их соратников успели арестовать, что сильно повлияло на их силу и активность, но сдаваться никто не собирался, как и Регина. После высадки американцев, британцев и канадцев у берегов Сицилии, а после и Нормандии стало однозначно понятно, что эту войну Германии не выиграть. Началось масштабное контрнаступление с обоих сторон, Советский Союз вытеснил ряды врага аж к границам Польши и останавливаться на этом явно не собирается. Сняли блокаду с Ленинграда, Париж освобождён, и на западном фронте шли жесточайшие бои за Бельгию. Победа уже витала в воздухе, и все это прекрасно чувствовали. Однако, был у всего этого один существенный минус, и имя ему воздушные атаки со стороны альянса. Каждый день был для Вены самой настоящей пыткой, так как её подбивало морально и физически от каждого прилёта ракеты по территории её города. Боль была настолько интенсивной, словно бы ей каждый раз резко вставляли ножом по какому-то месту. В такие моменты обычно приходилось врать о том, что это всего лишь проблемы с почками или со спиной, это совершенно не требовало медицинской помощи и в целом какой-либо поддержки. Чему, понятное дело, мало кто верил из группы, но в тот момент это было не так важно, как возможные грядущие события. — Господа, рад вам сообщить, что мы готовы к сотрудничеству с красной армией — провозгласил глава на одном из собраний в середине февраля — Недавно капитулировал лагерь Маутхаузен, а на востоке завершается битва за Будапешт. Такими темпами войска настигнут нас уже к началу апреля, а потому стоило бы начать готовиться к приходу. Наши дорогие начальники готовы сравнять город с землёй ради того, чтобы задержать войска на подходе к Берлину, но мы не дадим этого сделать! План был одновременно прост и гениален: предлагалось организовать мирную сдачу Вены силам Альянса, чтобы избежать ненужных жертв и поскорее избавиться от присутствия немецких главнокомандующих в австрийской столице. Все жители города были морально готовы к тому, что силы вермахта будут биться до последнего, вцепятся зубами в землю, но не отдадут свой самый первый трофей. Однако и сама Вена, и её жители только и ждали момента, чтобы поквитаться абсолютно за всё, что им пришлось пережить за эти долгие семь лет. Как только Вена «падёт» перед объединёнными силами, Берлин тоже не сможет долго сопротивляться и всему настанет скорый конец. Первым делом их группами отправляли ночью в город, чтобы обезвредить мины. Их устанавливали солдаты вермахта, чтобы в случае атаки на город взорвать все важные опорные точки для ориентирования армии противника, а заодно перекрыть им дорогу и усложнить укрытие на месте. Регина ходила вместе со всеми, стояла на посту надзорщика. Стоя возле собора святого Карла или моста недалеко от станции Флоридсдорф, её невольно посещали давние воспоминания о том, как прежде маленькое маркграфство медленно, но верно превратилось в огромный город, который теперь хотели уничтожить ради своих великих целей. Ранее кипящая внутри ненависть уже превратилась в холодный расчёт, и планам Берхарда Шпрее никогда не суждено сбыться. Пусть хоть поперхнётся своим трофеем, но она устала идти на уступки, пора было дать ему заслуженный отпор, который должен был случиться ещё много лет назад. — Шухер! — крикнул один из коллег на другом конце улицы. Вся группа тут же собралась, чтобы спрятаться под мост. И как раз вовремя — через секунду блеснул свет фонарика и послышался лай сторожевых собак — полиция явно проверяла сохранность мин, которые заложило их начальство. На их счастье, собаки ничего такого не учуяли, почему люди в форме быстро удалились в другую сторону. — Вроде как ушли… — шепнул один из сапёров, лейтенант вермахта в отставке. — Райнер, возвращайся на свой пост — скомандовал генерал-майор, который и руководил их вылазками — А вы продолжайте работу, осталось совсем немного. Это последняя мина на сегодня. — Есть, генерал! — хором ответили все, после чего возвратились к своим задачам. Однако, не смотря на довольно значительные успехи в подготовке к осуществлению их заговорщицкого плана, в какой-то момент всё пошло не так. Один из подчинённых генерал-майора выболтал их стратегию, почему одним утром после отложенной миссии раздались громкие крики, и кто-то тормошил её во сне. — Райнер! Райнер, вставай! — по голосу это явно был ефрейтор Райф, который обычно всегда находился подле главы их группировки. — В чём дело? — Вена невольно открыла глаза, щурясь от света лампы, которая светила ей прямо в лицо — Пожар? — Нет, нас раскрыли! Регина тут же вскочила с постели и посмотрела в окно, которое выходило на главную улицу: там стояло несколько до боли знакомых автомобилей, а рядом с ними толпами сновали военные с оружием наготове. Несколько из них уже вели кого-то под руки, чтобы увезти с собой, пока те неистово сопротивлялись, пытаясь вырваться на свободу. — Вот же дьявол — чертыхнулась Регина, пытаясь быстро накинуть на себя хоть какую-то одежду, и, взяв из-под подушки револьвер, она последовала за своим соратником на выход. В самом коридоре их окликнула хозяйка дома, она стояла со свечой в руках, при этом одетая в одну ночную сорочку. — Сюда — она поманила их рукой в сторону своей комнаты — Она скоро придут, бегом! Регина услышала топот и стук каблуков от военных сапог со стороны лестницы, другого прохода, кроме как окна, больше не было. Схватив другого парня за руку, она побежала вместе с ним в комнату достопочтенной фройляйн. В темноте было сложно разобрать, куда им именно надо идти, так что ориентироваться приходилось исключительно на мерцающий жёлтый огонёк свечи. Подойдя к огромному книжному шкафу, хозяйка вдавила три из них вглубь полки. Раздался тихий скрежет, после чего часть шкафа отошла в сторону, образуя тем самым проход. — Нам нужно найти майора Соколла, я его ещё не видел сегодня — пытался сказал ефрейтор, но его тут же перебили. — Нет времени, бегите, идите прямо и никуда не сворачивайте! Быстро! — сказав это, она толкнула обоих заговорщиков внутрь тайной двери и резко захлопнула её, оставив обоих в кромешной темноте. — Райнер? — Райф стоял неподалёку, но полная дезориентация не давала понять, где именно — Ты слышишь меня? — Да — Регина поднялась с пола, пытаясь отряхнуть свой костюм от здешней пыли, но это явно было бесполезно — Похоже, нам придётся идти вдоль стен. — Но как же майор? Он ведь… — Майор точно не потеряется — возразила Вена, пытаясь нащупать хоть что-то в этой мгле — Мы не можем вернуться, так что… молитесь. Это лучшее, что вы можете сейчас сделать. Ефрейтор, поняв, что дискутировать в их положении явно не лучшее решение, решил больше не говорить ни слова. Вскоре им всё же удалось найти хоть какой-то ориентир в виде кирпичной стены, по которой они и начали двигаться. Коридор одно время спускался вниз, со второго этажа под землю, что удалось понять по запаху сырости, а после начал петлять уже в подвальной части. С потолка то и дело капала вода, где-то вдали слышался непонятный шорох. От каждого шага двух беглецов раздавался всплеск, некоторые части тоннеля из-за древности успело подтопить, от чего их сапоги быстро промокли насквозь. Вскоре впереди появился слабый лучик света, к которому оба беглеца и поспешило со всех ног. Это и было выходом из этого запутанного подземного лабиринта, небольшое квадратное отверстие за решёткой, которое издалека напоминало слив для дождя, к нему вела хлипкая ржавая лестница из железных прутьев. Видимо, ход в дворце вёл в старый заброшенный отрезок канализации, от чего стало немного не по себе. С улицы не доносилось практически никаких звуков, кроме пения ранних птичек. — Ну что же — обречённо хмыкнул Райф — Видимо, это конец. Пошли, поищем другой выход. — Погодите, герр ефрейтор — возразила ему Вена — Дайте мне ещё пару минут — сказав это, она тут же подошла к лестнице и начала лезть вверх под присвист военного. — Смотри не упади, пацан. Не хватало ещё тебя по такой глупости потерять. Регина лишь цокнула языком, но решила ничего на это не отвечать. Беспокойство Райфа можно было понять, но не настолько же, в конце концов. Добравшись до решётки, она попыталась оттолкнуть её рукой или подцепить — тщетно, сделана она была на совесть, пусть и проржавела знатно и шаталась. Нужно было её чем-то выбить, но голыми руками она бы скорее разбила бы себе все костяшки в кровавое месиво. — Герр ефрейтор, подайте, пожалуйста, что-нибудь потверже. — Потверже, говоришь… — задумчиво произнёс Райф, явно он, как и всегда, чесал при этом задумчиво затылок. Он отошёл куда-то в сторону. После чего послышался шорох, скрежет, и вот он тянул уже что-то ей в руку — Только это, пацан. Вена взяла покрепче врученный ей предмет, им оказался самый обычный кирпич. Видимо, он выпал из стены, ну или же ефрейтор сам его вынул оттуда каким-то чудом. Другого выхода всё равно не было, благо, он был не из глины, а вытесненный из камня. Замахнувшись несколько раз, Регина всё же смогла погнуть ветхую решётку канализации, а при небольшом напоре и оттолкнуть её в сторону. Путь наверх был открыт. — Прошу, герр ефрейтор. — Мать моя святая Мария — произнёс он с явным удивлением — Далеко пойдёшь, пацан. Может, возьму тебя к себе после всего этого. — Нам бы выжить для начала — с улыбкой ответила Вена, после чего наконец-то выбралась из сумерек на свет. Солнце хоть и скрывалось за облаками, но его лучи всё равно слепили после такого продолжительного нахождения в полной темноте. Видимо, путь их привёл в закоулок старого парка, где в такую рань не было ни одной живой души. Райф тоже вскоре выбрался наружу, пыхтя от усталости и напряжения, но расслабляться им явно было рано — им больше нельзя оставаться в Вене, и единственный их путь к спасению. Это добраться до фронта и добровольно сдаться. — Ефрейтор Райф, вы ведь уже ездили к маршалу Толбухину на переговоры. Мы должны добраться туда, срочно! — Ты спятил, пацан — Райф тихо и хрипло засмеялся — После того, как мы провалили всю операцию, они нам точно этого не простят. — Или лучше, чтобы нас повесили на столбах, как вермахт делает со всеми предателями? — напористо спросила Регина, хмурясь — Вы, как хотите, а я не собираюсь висеть там. Если есть хоть шанс… — Лучше уж пуля в лоб, и быстро, безболезненно. Слишком хитроумные планы для добровольного суицида у тебя — с горечью ответил ефрейтор — Что же, раз так, то можем попытаться. Возможно, и майор Соколл сейчас именно там. — Тогда чего мы ещё ждём? Дороги назад нет в любом случае, так что попытка сдаться была их единственным вариантом выйти из ситуации если не с честью, то хотя бы с целой головой на своём задуманном природой месте. Так что, найдя недалеко оставленный автомобиль, они оба запрыгнули внутрь и, вдавив педаль газа, помчались по улицам в сторону южной границы города и Бадена. Регина наконец-то смогла выдохнуть по-настоящему впервые за этот день. Слишком уж много событий для одного пасмурного утра, так что всё должно было скоро успокоиться. Однако, долго они так проехать не смогли, вскоре им в спину начали стрелять, а на улицах активизировались военные группы. — Райф! — Вене пришлось опустить голову к коленям, когда пуля прошла через заднее стекло и вошла в сидение возле головы — Поспешите, пожалуйста! — Тише, пацан — ефрейтор старался казаться собранным, но его слишком уж выдавали дрожащие на руле руки — Пригнись и держись крепче. Педаль газа дошла до пола, машина с рёвом и скрежетом неслась по улицам города, едва успевая вписываться в повороты, от чего Регину сильно заносило в сторону и она билась боком и головой об пассажирскую дверь. Выстрелы постепенно отдалялись, видимо, группа не поспевала за ними, но на пути внезапно появился блокпост, дорогу перекрыл шлагбаум, к которому стаскивали мешки с песком. Их уже ждал очередной патруль, это точно конец. — А ну разошлись! — внезапно крикнул соратник, добавив газу до запредельного предела. Военные еле успели отойти в сторону, прежде чем машина с грохотом врезалась в преграду и поехала дальше, получая только выстрелы вслед, от чего таки раскололось заднее окно, а весь салон сзади был изрешечен пулями. Только когда осталась позади табличка с перечёркнутой надписью «Вена», оба беглеца смогли расслабиться на время. Нужно ведь было ещё добраться до самой линии фронта. — Вам уже говорили, что вы лучший водитель? — нервно посмеиваясь, спросила Вена. На что получила такой же ответ, сопровождаемый улыбкой на грани срыва. — Не часто, но всегда рад это услышать. Дважды прорвать линию города… Господь всемогущий… Их радость от успеха операции продлилась ровно до того момента, когда они наконец-то добрались до той линии, за которой находилось подступающее советское войско. Уже на подходе послышались громкие выстрелы, предупреждающие о том, что будут наносить удары на поражение. Райф тут же остановил изувеченный автомобиль, после чего заглушил двигатель. Оба беглеца тут же вышли наружу, держа руки поднятыми, когда к ним начали приближаться солдаты в советской форме. — Кто такие? Чего надо? — раздался сразу вопрос под дулом автомата, на который Регина не знала, как и что отвечать. — Sie wissen doch, dass ich Russisch nicht so richtig beherrsche, oder? — спросила она ефрейтора, на что тот лишь улыбнулся, после чего вышел вперёд и произнёс с довольно сильным акцентом: — Мы пришли сдаваться. — Погодь, Трофим, это разве не тот немец, что к нам недавно приезжал сдаваться? — спросил один солдат того, кто первым наставил оружие. — Может он и есть — ответил его товарищ, прищурившись — Да, точно он. Видимо, за тем их главным притащились. — Was sagen sie? тут же спросила шёпотом Вена, на что получила ощутимый удар прикладом по плечу. Очевидно, пока что ей придётся оставаться вне ведения того, о чём переговариваются их будущие пленители. Но Райф оставался спокойным, а значит можно было надеяться, что опасаться им пока нечего. — Молчи, шавка фашистская, мы тут тебе вопросы задавать будем. — Трофим, полегче ты — тут же остановил его второй боец, выставив руку вперёд — Мальчишка ведь совсем ещё, что он сейчас сделает? К переводчику их надо, и старшего бы уведомить. Первый товарищ, пусть и шепнул пару очевидных ругательств в сторону новых пленных, но всё же перестал замахиваться своим автоматом. Продолжая держать руки над головой, Регина направилась вместе с товарищем по оружию в сам лагерь, который был разбит тут совершенно недавно. Другие солдаты выглядели пусть и вымотано и на грани своего физического состояния, но явно в приободрённом духе. Оно не удивительно, Вена уже буквально в нескольких километрах, скоро решиться окончательная судьба рейха. Кто-то сидел у костра и ел что-то из мисок, кто-то чистил ствол автомата, а другие сидели в группах и пели песни, улыбаясь. Вена могла лишь наблюдать за всем этим, подгоняемая со спины холодным дулом. Через пару минут они дошли до палатки, в которой туда-сюда сновали чины постарше, слушая радио и смотря на карту. Во главе всего этого сидел солидного вида мужчина при погоне и в орденах. Лицо его было грубым и необтёсанным, словно бы его выдолбили из камня. Его светлые волосы хоть и были аккуратно зачёсаны на бок, но в них виднелись седые пряди и пролысины. Видимо, это и был маршал, а по правую руку от него сидело до боли знакомое лицо. Темноволосый молодой мужчина с до боли аккуратными и острыми чертами лица, глубоко посаженные тёмные глаза с интересом посмотрели на вошедших, после чего его лицо озарила широкая улыбка. — Herr Gefreiter, hätte nie gedacht, dass sie bis daher es wieder schaffen — после чего он перевёл взгляд на Регину — Danke dir, Kahlenberg. — Es ist doch selbstverständlich, Herr Marschall — ответила тут же Вена, за что получила повторный толчок. Но тут уже к ним вышел некий мужчина в форме, он был довольно худощавый и в огромных круглых очках, при этом постоянно листал что-то в своём блокноте и вчитывался в причудливые надписи. Спустя пару минут такого вот причудливого действа он всё же обратился к ним на немецком: — Eure Namen, Ränge und Titel, bitte — спросил он, всё посматривая в блокнот. Ефрейтор ответил сразу же, а вот Вена замешкалась. Она могла бы спокойно представиться своим поддельным именем, но тогда её точно сочтут бесполезным мальчишкой и обузой. Тогда можно и не надеяться на то, что все эти годы скрытой жизни возымеют хоть какой-то смысл. Достаточно уже игр в прядки, пора сейчас выходить на свет и показать всем, что Вена не струсила и не бежала. — Mein Name ist Regina von Donau, ehemalige Stellvertreterin des Reichsstatthalters von Ostmark, davor Stellvertreterin des österreichischen Kanzlers — видно, как после этих слов глаза переводчика буквально полезли на лоб и он был даже не уверен в том, стоит ли докладывать об этом. Да и сами Соколл и Райф были в неописуемом шоке и не могли поверить, что женственный мальчишка оказался персоной, которую давно считали если не мёртвой, то без вести пропавшей. — М-маршал, этот… эта дама заявляет, что она — Регина фон Донау, бывший заместитель штатгальтера и… — Я прекрасно в курсе, кто эта дама — остановил его Толбухин, насупив свои густые брови — Но я в жизни не поверю, что этот грязный оборванец и есть та самая госпожа фон Донау. Тут и без перевода стало ясно, что ни один людей, находящихся в той палатке, не поверил её словам. Что же, стоило ожидать такого исхода, в такое бы и сама Вена не поверила. Однако, выход из ситуации был очевидным — на столе у генерала стояла фляга с водой, которую Регина тут же схватила и, прежде чем кто-то успел её схватить или остановить, вылила содержимое себе на голову. На пол палатки потекло что-то густое и чёрное, сажа медленно сходила с волос, а им самим возвращался их прежний винно-красный оттенок, а сами они переставали топорщиться во все стороны и облепляли узкую белую шею. — Wenn ihr trotzdem mir nicht glaubt, dann habe ich noch bessere Beweise — Регина было потянулась к своей рубахе, но её жестом остановил сам маршал. Он всё продолжал всматриваться в её испачканное сажей лицо, после достал некую папку, из которой извлёк фотографию. Очевидно, лицо номинального заместителя передали руководству перед тем, как войти в столицу захваченной Австрии. Спустя ещё несколько минут такого тщательного досмотра под общее настроение шока, он всё же поднялся с места и направился к телефону, очевидно сообщить нужным людям о своей находке. Переводчик тем временем прокашлялся и снова обратился к Регине. — Verzeihen Sie uns, aber wir müssen noch ihre Person überprüfen. Wissen Sie… — Das ist kein Problem — ответила Регина, улыбнувшись — Ich bin mir ziemlich sicher, dass wir diesen Missverständnis bald wieder klären werden. Вскоре такая возможность в действительности предоставилась, Толбухин ещё некоторое время вёл переговоры, прежде чем убрал трубку и что-то сказал переводчику. Как оказалось, он попросил Вену подойти к телефону, где она тут же услышала довольно грозный и властительный тембр: — Lange nicht mehr gehört, Wien. Вена на несколько секунд остолбенела, осознавая, кто сейчас находился на той стороне провода. Однако, это значило, что её личность с большой вероятностью подтвердиться и ей будет уже не о чем беспокоиться. — Michail, was für eine Überraschung — ответила она, чуть кокетливо посмеиваясь — Na, habt ihr wirklich gedacht, dass jemand wie Spree mich vernichten kann? — Wirst du sehr erstaunen, wenn ich das nicht verneine? — Миша звучал довольно серьёзно, хотя Регина всё равно старалась поддержать чуть более расслабленный тон диалога, хмыкнув на его слова — Trotzdem will ich sagen, dass dein Erscheinen mich erfreut. Wie sieht es gerade in der Stadt aus? — Unsere Leute wurden gefangen genommen, aber wir sind bereit, weiter zu kämpfen. Dieser Drecksack soll das bekommen, was ihm recht ist. — Dieser naiver Optimismus — Регина только фыркнула в ответ, понимая, что Москва всё равно улыбается — Aber deine Einstellung gefällt mir. Meine Leute werden dir weiterhelfen. — Du bist ein wahres Schatz — сказала Вена, после чего связь оборвалась. Вот и всё, осталось совсем немного, прежде чем они все смогут отпраздновать победу и забыть обо всём том, что происходило все эти долгие годы. Буквально в течении нескольких дней началось то, к чему они все готовились последний год — битва за Вену. Сама Регина по приказу Московского должна была оставаться в главном штабе, не смотря на все её порывы присоединиться к бою и помочь её людям. Она разве что смогла дополнить сведения членов сопротивления своими показаниями о нахождении некоторых дивизий, но больше ничем другим она помочь не могла. Бой шёл ожесточённо несколько дней, каждый взрыв причинял невероятную боль, от которой хотелось буквально выть в муках. Однако, не смотря на все обеспокоенные взгляды генералов и других военных, Вена продолжала стойко держаться, наблюдая за ходом боя со стороны. Здесь ей и полагалось по обыкновению находиться всё то время, что шло контрнаступление, но долгие месяцы в подполье слишком уж привили ей другую жизнь. Слишком уж многое пришлось пережить вместе с простыми смертными людьми, видеть их страхи и переживания, наблюдать за их жестокой гибелью от рук вермахта и жить с ними с верой в то, что рано или поздно этому придёт конец. И вот он, буквально на расстоянии вытянутой руки. Пусть и не все из тех, кто был готов встать против, дожил до него, но именно их труд и жизнь стала залогом того, что это произошло, все они стали расплатой за жестокую ошибку Регины в тот самый роковой день. И вот неделю спустя прозвучала радостная весть — Вена освобождена! Колонна солдат на танках въезжала в город, где их встречали с бурными аплодисментами и цветами, люди кидали вверх шапки и ликовали, прямо как в тот самый день, когда это же делал немецкий фюрер. Словно не осталось и следа от того былого восторга от принадлежности к великой нации, все резко проснулись от долгого анабиоза и осознали, что у них есть своя идентичность. От этого чувства Регина ощущала себя двойственно, не зная даже, куда ей податься, однако, одно радовало её точно. До победы — считанные дни, и справедливость была восстановлена, но слишком большими жертвами.