Эротичный пион

Летние каникулы в самом разгаре: школьники проводят время в огороде, помогая своим родителям; работники уходят в отпуск; пенсионеры живут на даче, наслаждаясь свежим воздухом. Июль выдался не на шутку жарким. Находиться на улице было практически невозможно из-за палящего солнца и духоты. Вода в озере около огонькового поля, где коротали дни Тэхен и Чонгук, стала, как парное молоко. Чимин перестал эксплуатировать Юнги на картошке, а вместо этого они целыми днями откисали в бассейне и валялись в кровати, иногда отдаваясь во власть страсти. В доме Чонов частым гостем стала Лиса, с чьей клумбы Гук таскал васильки для своего парня. Хосок стал светиться еще ярче, чем обычно. Стоя на своем излюбленном балконе, он наблюдал за соседями, разносящими феромоны своей любви по округе, и ярко улыбался, потому что теперь и в его жизнь пришло долгожданное теплое чувство. Ранним утром, когда все еще видели десятый сон, к дому семьи Мин подъехал автомобиль, из которого очень громко играла музыка. «Едем, едем в соседнее село на дискотеку! Едем, едем на дискотеку со своей фонотекой. Едем, едем, с гаража угнав папину «Победу». Едем, едем в соседнее село на дискотеку!» — доносилось на всю улицу. Из хаты выскочил разъяренный альфа, на котором были только прозрачные трусы в цветочек, в его руках красовалась длинная метла, которой он намеревался огреть нарушителя спокойствия деревни Пчелоебово. Распахнув калитку, невыспавшийся Юнги уже замахнулся очень даже опасным оружием, но застыл, увидев, кто именно их потревожил. — А вы какого хера тут забыли? — вскинул бровь дед, всё еще оставаясь в боевой позе. — Я тоже рад видеть тебя, пап, — хихикнул Джин, окидывая родителя взглядом. — Нехуй тут так рано делать, еще и музло своё включили! Тьфу! Срамота! — Здравствуйте, дорогой тесть, — улыбнулся Намджун, вышедший из машины. — И вам не хворать, уважаемый ебырь моего сына, — поклонился Мин, съязвив. — Я смотрю, вы нам очень рады, — усмехнулся зять, протягивая ладонь для рукопожатия. — Культяпки при себе держи! Пожимать её буду только тогда, когда вы научитесь приезжать не в четыре утра! — отец замахнулся метлой, отгоняя родственничка от себя. — Юнги, кто там? Чего ты разбуянился? — сонно пробурчал подошедший Чимин, еще не разлепивший глаза и кутающийся в шелковый халат. — Действительно, кто же?! Мини, сам подумай: кто может приехать под утро и врубить на всю улицу какую-то хрень? Окончательно проснувшись, омега заметил гостей, приехавших к ним. — А вы чего тут забыли? Вас сюда плоскогубцами-то не притащишь, а тут сами явились, — озадачился Чимин. — Старый, а ты совсем сдурел?! Какого хрена ты в одних недотрусах, так еще и с метелкой своей? Как Баба-Ёг, ей Богу! — Ля, я вышел защищать честь сна нашей деревни! — Да иди ты уже оденься! Стоит, в чем мать родила! — Мы с вами потом поговорим! — прищурился альфа и направился в дом. — Как же я по этому скучал, — выдохнул Сокджин, подходя к папе и обнимая его. — А мы-то как скучали, — рассмеялся Чимин, трепля сына по волосам. — Зятёк, как жизнь молодая? — Прекрасно, решили вспомнить молодость и вернуться в родные просторы, — усмехнулся Джун, доставая из багажника огромный чемодан. — Вы к нам жить приехали? — выпучил глаза старший омега. — На недельку, а там, как пойдет, — улыбнулся Джин, протягивая папе медовый торт в фирменной коробке. — Ну какая красота. Юнги сейчас, как кот, объевшийся сметаны, будет!

***

Несмотря на раннее пробуждение, Юнги всё же рад был видеть детей, хоть и не показал этого сначала, зато потом, наевшись тортом, стал засыпать зятя вопросами. Тэхен проснулся в десятом часу утра и, спустившись на кухню, увидел своих родителей, чему несказанно обрадовался. Омега не видел своих пап полтора месяца, потому что находился в деревне. Вечером решено было сделать застолье по случаю приезда, на которое пригласили и Чонов. Весь день омеги посвятили готовке, пока альфы собирали мангал и жарили шашлыки. К пяти часам все уже расселись по своим местам. Гости принесли с собой две бутылки отменной настойки, которую делал сам дед Хосок — главный поставщик качественной алкашки на все праздники. Большое количество разных блюд, закусок и выпивки шли в ход. Самым молодым участникам семейного праздника тоже наливали алкоголь, и если Чонгук опрокинул две рюмки, то Тэхен так и не притронулся к своему бокалу, потягивая виноградный сок. В момент, когда все уже были подшофе, Тэхен встал, собираясь сделать заявление. Он достал из-за спины маленькую белую коробочку и протянул ее рядом сидящему Чонгуку. Открыв крышку, перевязанную аккуратным бантиком, Чон ошарашенно уставился на содержимое, а когда осознал, что именно он перед собой видит, взял Кима за руку и спросил: — Это правда? — глаза альфы сияли от радости. — Ну нет блять, я пошутить решил, — нервно хохотнул омега, оказавшийся в теплых объятиях истинного. — Я так рад, — всхлипнул Чонгук, в глазах которого застыли слёзы. — Правда-правда? — Правда-правда. — Молодежь, мы, конечно, не хотим вам мешать… — начал говорить Хосок, но был прерван. — Так, а я чего-то не понял, какого фига вы там обжимаетесь и плачете, а нам ничего не рассказываете? — возмутился дед Юнги. — Да уймись ты уже, старикан, не видишь что ли? Любовь у них! — Чимин отвесил мужу легкий подзатыльник. — Посмотрите, что в коробке. Там подарок для всех, — сквозь слезы проговорил Тэхен. Мин выхватил коробку и на секунду застыл. — А нахрена ты ему носки такие маленькие подарил? Вы из-за размера плачете что ли? — недоумевал альфа. — Вот старый пень! Беременен наш ТэТэ! — чуть ли не плача, вскрикнул Чимин. — Поздравляю, мой маленький! — расплакался Сокджин, подходя к сыну и обнимая его. — Ты так быстро вырос… — Спасибо, папуля, — поблагодарил Тэ, прильнув к родителю. — Это я теперь прадед что ли? За это надо выпить! — объявил Хосок. За общей радостью никто и не заметил, что их теплую компанию покинули Намджун и Юнги. Впрочем, альфы скоро вернулись. В руках Юнги была всё та же метла, а вот Намджун отхватил себе какую-то люстру, валявшуюся в дровнике. — Чонгук, можно тебя на секундочку? — попросил Джун. Ничего не подозревающий парень отпустил Тэхена из своих объятий и подошел к мужчинам, радостно улыбаясь. — Ну чё, хуй с ушами, побегаем? — невинно похлопал глазами Мин. — Что? — ничего не понял альфа. — Да так, — отмахнулся Юнги, а затем перехватил метелку поудобнее и начал колотить ею Чона. — Да что случилось-то? — не понимал молодой отец, пытаясь укрыться от ударов. — Случилось то, что ты не умеешь держать свой член при себе! — рыкнул Ким и бросился на бедного парня, который, отбившись от деда, дал дёру из ограды. — А ну стой, недопробка анальная! Я тебе сейчас все агрегаты отрежу, а люстру эту запихаю в ноздрю! — Давайте спокойно всё обсудим, как цивилизованные люди! — Я тебе так обсужу! На всю жизнь обсуждалка закроется! — проорал дед Юнги, не уступающий в беге зятю. — Вы же сами мне давали советы, как соблазнить вашего внука! — Соблазнить, а не обрюхатить, остолоп! Это разные вещи! Для чего тебе Хобыч презервативы давал? — Ну так получилось! — А ну живо остановились все! — прозвучал громогласный крик Джина. — Намджун, твою мать! Положи люстру, это раритет! — Джин-и, не лезь! Я сейчас этому пиздюку одно место начищу! Сиять получше хрусталиков будет! — фыркнул Джун. — Значит так, если ты сейчас же не остановишься, трахаться будешь со своей рукой! — Ну Джин-и… — обреченно вздохнул Намджун, останавливаясь, ведь знал, что муж не шутит. — Я тебе всё сказал! Папа! Отстань от мальчика! — Ага, сейчас! Придумай, что получше! — показал язык альфа. — Мин Юнги, оставь Чонгука в покое, иначе месяц свое пристанище будешь искать в бане! — Меня этим так просто не провести! — Нихуево жить наблюдателем, — довольно протянул Хосок, потягивая настойку прямо из бутылки. — Не переживай, Тэ, дед твой отходчивый — погоняется и успокоится. — Надеюсь, — вздохнул Ким, уже привыкший к такому балагану, и продолжил поедать шашлык со смородиной. Все собравшиеся стояли за оградой и наблюдали за беготней. Уже порядком уставший Чонгук не нашел ничего лучше, чем прыгнуть в небольшую речку, находившуюся через дорогу от дома. Мин не растерялся и сиганул в воду вслед за парнем, начиная по новой хлестать его метлой. Чон уже смирился со своей участью, а потому просто прикрыл голову руками. В Юнги было еще полно энергии, но краем глаза он увидел грустную моську Тэхена и, вздохнув, вылез из реки, после чего направился в сторону дома, потому что не переносил грусти любимого внука. Чонгук еще минуты две стоял и пытался понять, что только что произошло. К берегу подошел его омега с большим махровым полотенцем. — Вылезай давай — заболеешь. Чон понял, что на улице действительно похолодало, и вышел на берег к Тэхену. — Раздевайся, — скомандовал Ким. — Бусинка моя, на ранних сроках лучше воздержаться, — улыбнулся Чонгук, на что Тэ закатил глаза и сам потянул чужую футболку вверх, снимая. Омега накинул полотенце на плечи альфы, укутывая его. Чонгук умилился такой заботе и, аккуратно притянув парня к себе, накрыл его губы своими, утягивая в трепетный поцелуй. Отстранившись, Чон опустился перед возлюбленным на колени и, приподняв край серой кофты, оставил на маленьком мягком животике легкий поцелуй, вызывая теплую улыбку Тэхена. — Тьфу, срамота! — пробурчал Юнги, наблюдавший за парочкой из окна дома.

***

Чуть успокоившись, все решили продолжить застолье, чтобы отпраздновать пополнение в семье. Пока альфы разговаривали между собой, давая Чонгуку наставления, омеги во главе с Чимином, который по такому случаю даже надел очки, штудировали сайты детских магазинов, уже присматривая вещички для будущего новорожденного. На удивление всех дед Юнги перестал ворчать и извинился перед Гуком, сказав, что безмерно рад будущим правнуку или правнучке. Несмотря на все происшествия, их вечер все же был наполнен теплом и уютом. Все разошлись в полночь. Тэхен и Чонгук лежали на кровати в комнате омеги и обнимались. Сна не было ни в одном глазу, поэтому они разговаривали об их малыше. Весь дом окутала тишина, и лишь из комнаты дедушек доносились скрипы кровати и тихие стоны — видимо Юнги извинялся за свое поведение перед мужем. Внезапно с улицы послышался какой-то стук. Выглянув в окно, парочка увидела Сокджина и Намджуна, озирающихся по сторонам. И всё бы ничего — возможно, они просто решили прогуляться, но вот вид их был весьма экстравагантным. В свете фонаря можно было увидеть Намджуна в высоких кожаных ботинках на шнуровке, черных штанах и такого же цвета длинном плаще, и Сокджина в блузке из черного кружева с корсетом и рваных джинсах. Но самое странное — черная помада и подводка на их лицах. Тэ хихикнул и завалился обратно в постель, протягивая руки к своему альфе. — Я не перестаю удивляться твоим дедушкам и родителям, — усмехнулся Чон, сгребая омегу в охапку и покрывая его лицо короткими поцелуйчиками.

***

Намджун не соврал, когда сказал, что они с мужем приехали вспомнить молодость. В юности мужчины проживали в этой деревне и были участниками готической субкультуры, благодаря которой и познакомились. По ночам молодые влюбленные сбегали из дома на кладбище, где отдавались в объятия любви. Вот и сейчас они, разодетые по всем параметрам готов, бредут по тропинке, которую помнят до сих пор. Дорога привела их к большому кладбищу. Ворота были закрыты. Обойдя с другой стороны, супруги нашли проем в заборе, через который проникали внутрь семнадцать лет назад. На небе светила полная луна, вокруг которой весело мерцали звезды, перешептываясь между собой о людях, блуждающих в столь поздний час. Прохладный воздух забирался под одежду, заставляя тело зябнуть. Плитки надгробий освещались голубыми лучами; сторожевой домик, окна которого тускло светились, стоял в другом конце кладбища. Аккуратно ступая между многочисленных оградок, мужья направлялись к большому раскидистому кедру, от которого приятно пахло хвоёй. — Такая ностальгия, помню, как наш первый раз тут прошел, а потом я узнал о Тэхене, — вздохнул Сокджин. — Да, прошло столько лет, а тут ничего не изменилось, только теперь мы уже не молодые родители, а молодые дедушки, — рассмеялся Намджун, приобнимая любимого. Остановившись у самого дерева, альфа притянул возлюбленного к себе и впился в его губы страстным поцелуем. Ворвавшись горячим языком в чужой рот, он начал выводить там узоры, распаляя огонь возбуждения, который ярким пламенем разливался по телу, отзываясь приятным покалыванием в кончиках пальцев. Отстранившись, Сокджин опустился на колени перед Намджуном и расстегнул чужие брюки, снимая их вместе с бельем. С возбужденного члена стекали капли предэякулята. Джин провел языком по всей длине органа, собирая прозрачную жидкость, после чего обхватил набухшую розовую головку губами, тут же отпуская её с громким чмоком. Толкнувшись пару раз языком в уретру, омега вобрал горячий член в рот и начал двигать головой, втягивая щеки, создавая вакуум. Он чувствовал языком каждую выступающую венку и возбуждался еще больше от низких стонов Намджуна. Мужчина зарывался пальцами в мягкие волосы мужа, получая неимоверное удовольствие от прикосновений любимого. По подбородку Джина бежала прозрачная слюна, стекающая по шее прямо в ямочку на ключицах. Сокджин заглатывал на всю длину, сжимая ладонями крепкие бедра Джуна и оставляя на них красные полосы от ногтей. Достигнув пика удовольствия, альфа излился на язык омеги, проглотившего всё до последней капли. Подняв мужа, Нам накрыл его губы своими, прикасаясь нежно, словно к дорогому шелку. Намджун опустил руки на мягкие ягодицы и сжал их, заставляя Джина податься вперед. Мужчина почувствовал, как в бедро упирается чужое возбуждение. Развязав шнуровку корсета, он проник ладонями под легкую блузку, оглаживая нежную разгоряченную кожу. Задрав кружевную ткань кверху, альфа обхватил губами набухший сосок, начиная ласкать его кончиком языка и покусывать, вызывая удовлетворенные вздохи Сокджина. Спускаясь поцелуями ниже, оставляя влажные дорожки на желанном теле, Намджун добрался до пояса джинсов и, стянув их, повернул мужа к себе спиной. Оставив легкий укус на ягодице, мужчина оттянул ниточку кружевных трусиков, открывая вид на анус, в который была вставлена анальная пробка с наконечником в форме сердца с розовым кристалликом. Нажав на основание игрушки, он заставил Джина прогнуться в спине от прошибшего разрядом тока удовольствия. — Джуни…хочу тебя… — проскулил омега, нетерпеливо вильнув задницей. — Всё, что пожелаешь, душа моя, — выдохнул Нам, чьё возбуждение так и не спало, несмотря на недавнюю разрядку. Аккуратно вытащив пробку, он сунул её в карман спущенных штанов. Альфа провел кончиками пальцев от щиколотки до бедра омеги, по чьим ногам текла естественная смазка, от которой исходил аромат кедрового ореха. Стиснув руками мягкие половинки, Джун раздвинул их в сторону и мазнул языком по промежности, слыша в ответ рваный выдох возлюбленного. Обведя кончиком языка сфинктер, мужчина толкнулся им внутрь, оглаживая нежные стеночки, сжимающиеся от приятных ощущений. С губ Сокджина срывались звонкие стоны; он насаживался на мокрый язык, пытаясь получить больше наслаждения. Намджун отстранился, и Джин ощутил неприятную пустоту внутри себя, но спустя мгновение почувствовал, как к пульсирующему анусу приставили головку члена, и замер в предвкушении. Нам медленно вошел в мужа, чувствуя, как узкие стеночки с силой сдавливают его орган. Сдавленно прошипев, он начал двигаться, с каждым толчком увеличивая темп и насаживая возлюбленного на свой член сильнее. Кромешная тишина прерывалась обоюдными стонами, льющимися рекой; судорожными вздохами, шлепками тел и хлюпаньем смазки. Намджун продолжал вбиваться в податливое тело, погружаясь в горячее нутро омеги. Одной рукой обхватив талию Джина, а другой шею, он притянул его к себе и впился в искусанные губы, терзая их томительно-сладким поцелуем. Разомлевший в любимых руках, Джин с упоением отвечал мужу, скуля в губы от удовольствия. Он дотронулся ладонью до гладко выбритой щеки, даря свою ласку. Их языки сплетались, словно влюбленные лебеди, плывущие по озеру. Кожа покрывалась мурашками, взрывающимися тысячами искр, разлетающихся по всему телу. Налитый кровью омежий член истекал смазкой и требовал разрядки. Разорвав поцелуй, Джун надавил на спину Сокджина, заставляя того согнуться и оттопырить задницу еще сильнее. Войдя под новым углом, он наконец нашел простату. Вновь набрав темп, альфа на каждом толчке упирался головкой в набухший комочек нервов. Джин чувствовал, как его прошибают волны наслаждения, словно электрическим током. Его голос уже охрип от постоянных срывов на громкие стоны, что невозможно было сдерживать. Содрогнувшись в оргазме, Сокджин обмяк, но надежные руки мужа не дали этого сделать. Сделав еще пару фрикций, Намджун кончил, заполняя омегу своим семенем. Вытащив член до сцепки, он достал из кармана всё ту же анальную пробку и, собрав уже начавшую вытекать сперму вперемешку со смазкой, осторожно вставил её в разработанный анус возлюбленного. — Я люблю тебя, душа моя, — прошептал Намджун, целуя ушко обнимающего его Сокджина. — И я тебя, Джуни, — омега нежно поцеловал супруга в губы и уткнулся носом в пульсирующую жилку на шее, вдыхая родной аромат хвои.

***

Призраки лежащих здесь людей знатно охренели, когда их вечный сон потревожила сладкая парочка. Давно они такого не видели, лет так семнадцать. В домике охранника сидел ошарашенный старичок, что всю жизнь здесь работает. — Господь, я только забыл этих кроликов, а они опять вернулись…