Отражения. Книга 2. «Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице»

      — Итак, что мы имеем, — уже в который раз повторила Летиция, вышагивая перед Равенной, сидящей на кресле-мешке. — Ситуация действительно неприятная. Нам нужно каким-то образом попасть в мир Смерти, отыскать Блюбелла, Лукаса и Алани и решить, как поступить дальше. Как я поняла, в том мире дни идут немного медленнее, чем здесь, но и опасностей там куда больше… Правильно я говорю?       — Да, все так, — тихо отозвалась Софтер. — Летиция, пожалуйста, услышь меня! Я очень тебя прошу: остановись. Откажись немедленно от своих слов! Пожалуйста, не впутывайся во все это. Пока еще не поздно.       — Поздно, — с загадочной улыбкой произнесла Летти. — Мы все уже в деле. Мы все согласны помочь тебе…       — Что?! Ты рассказала остальным?! Ты ненормальная! Сюда сбежится из-за тебя вся нечисть, какая только может перемещаться между мирами Жизни и Смерти!       — Да ты не бойся так, ты что? Мы все, если придется, встанем на защиту…       — Нет. Нет, все не так, — Ра поднялась на лапы и прямо посмотрела на Дримлап-младшую. — Как ты не понимаешь: они придут за мной! Вы все станете просто естественной преградой для них, но это ненадолго. Вас просто убьют, чтобы пройти дальше!       Собака вытаращила глаза, тут же осознав, что наделала. Она окинула взглядом комнату, будто бы прямо сейчас стены должны были обрушиться и впустить в комнату полчища уродливых монстров из этакого «закулисья» реального мира. Все было тихо: дом стоял привычно неподвижно, за окном стучала по карнизам вода, а снизу доносились крики фуррят, играющих во дворе.       — Я пойму, если сразу после этих слов ты прогонишь меня из дому. Знаешь, если ты решишь выставить меня за порог, чтобы уберечь и обезопасить свою семью, то ты окажешься абсолютно права и у меня не будет повода винить тебя в чем-либо.       — Выбирай выражения, Равенна, — серьезно и даже строго возразила Летти. — Думай, что ты говоришь. Ты утверждала, что я уже умерла когда-то, и это отразится на действительности очень скоро. Подумай, пожалуйста, что я скорее предпочту? Попытаться помочь тебе, чтобы самой не погибнуть, или же сразу лечь и умереть? Это ты миллионы раз проходила через такое. Не знаю, что там и как у вас было. Я боюсь, Равенна. Я нужна своей маме живой.       — Не знаю, можно ли считать твои слова комплиментом, но я согласна: твоя правда, — не слишком удачно «пошутила» Софтер, но тут же опять посерьезнела. — Надеюсь, ты понимаешь, на что хочешь согласиться, если идешь со мной? Ты всегда можешь остаться и подождать, пока я разрешу все, что сама и устроила.       — Ты ни в чем не виновата. Я вытащила тебя из воды, изо льда и… и из болезни. Я считаю тебя ближе, чем просто какой-то знакомой. Я не бросаю друзей в беде, Равенна. Я еще смогу доказать тебе это. Я иду с тобой, мы все идем.       — Кто-то еще знает? — прижав уши и по-кошачьи прошипев что-то сквозь стиснутые зубы, спросила Софтер.       — Нет. Я предупредила Миррора и маму, что это секрет. Я подумала, что если бы это было не так, то ты попросила бы помощи раньше.       — Я поставила себя под удар даже тем, что просто позволила тебе узнать, что со мной происходит, — с тихим вздохом заговорила после недолгого молчания волчица, проходя к окну и выглядывая во двор. Было еще тепло и сыро, но с неба вновь упрямо сыпались крупинки снега, тая на лету. — Это не должно было все касаться кого-то еще кроме меня.       — Да ладно тебе, перестань. Даже твоя Наставница говорила тебе, что у тебя должен быть кто-то из тех, кому верить. Помнишь, ты так сказала вчера? Я думаю, она точно знала, что говорит, и не стала бы давать бесполезных советов.       — Да… Она была очень… очень необычная. Ее мудрость, которую я чувствовала… понимаешь, именно чувствовала… Она уже спасала меня прежде. Она никогда не раскрывалась особо словами и совершала мало поступков в то время, что мне довелось ее знать… Но она была очень мудрой. Я никогда не видела этого, но всегда чувствовала… Знаешь, мои предчувствия никогда меня не обманывали. Это было единственное, чему можно было верить без колебаний. И сейчас…       Летиция замерла и затаила дыхание, ожидая следующих слов, но их просто не проследовало. Вместо того Равенна развернулась обратно к своей собеседнице, закрыла пасть и на секунду сделалась какой-то отстранено-озадаченной, но очень быстро блеклость в ее глазах вновь сменилась внимательностью, а мордочку тронула неловкая улыбка с оттенком сомнительной снисходительности. Молчание растянулось. Посмотрев миг прямо в глаза Дримлап, Софтер чуть заметно покачала отрицательно головой и будто бы ушла как прежде целиком в себя, отгораживаясь от остального мира невидимой глухой стеной. Ей тяжело давался этот разговор: после двух таблеток концентрированного успокоительного мысли перестали замещаться бессильными и бесполезными слезами, беззвучно бежавшими по щекам, но вот тот барьер, какой сопровождал ее — ее, не умевшую ни заводить друзей, ни общаться — от самого раннего фуррячества, никуда не делся, и поддерживать разговор было по-прежнему сложно. Для себя Софтер решила, что никому не позволит добиться своего доверия. Это было около трех лет тому назад, и с тех пор много воды утекло. Со временем конкретно эта формулировка ушла, став в ее глазах по-фурреночьи глупым набором слов, однако сам факт остался: волчица не научилась верить в дружбу и взаимность, по-прежнему боялась привязанности и смотрела на любой пример сотрудничества через призму угрозы с необходимостью постоянно оглядываться назад. Жизни жалко не было никогда, но те страдания, которые способны причинить фурри, каких на тот момент уже начинаешь считать своими близкими… Нет. Будь Софтер хоть трижды мертва, она не желала испытывать ничего подобного после своего маленького неудачного опыта, ранившего подростковое эго больно и нанесшего ощутимый урон самоощущению в силу природного максимализма. Находя дружбу очевидно излишней, Равенна раз за разом все возвращалась и возвращалась к подобным мыслям, держащим ее в своем замкнутом круге цепко, и тем самым дальше отдаляла себя от того обещания, которое обязалась выполнить. Нет, она плохая воспитанница своей Инструкторши: она солгала, взяла на себя то, что не сможет никогда выполнить так, как следовало бы. Напротив: да, она хорошая воспитанница своей Инструкторши, она пыталась сохранить свой разум в порядке и защитить себя, чтобы послужить главной заявленной цели и бороться за справедливость ради справедливости в полную силу. Как же сложно быть хорошей фурри… как же сложно жить в мире… Особенно в том, где все летит и идет под откос… Страшно. Жутко. За других, не за себя. Или все-таки и за себя тоже? А может, за себя подсознательно, пусть отрицание и кажется сильнее? Кто разберет, кто поймет?.. кто знает?..       — А что «сейчас»? — негромко спросила с осторожностью Летиция, подходя к Ра поближе, чтобы вернуть ее в реальность из размышлений.       — А сейчас, — через силу продолжила Софтер свою брошенную мысль. — Я знаю, что не должна настать зима. Я почему-то уверена в том, что если ударит мороз и замерзнет от него море, будет уже слишком поздно. Я не думаю, что тот «голос Наставника» сказал мне правду… Мне и тебе… по воле случая…       — То есть… — Летти вскинула голову и посмотрела пристально на Равенну. — Ты хочешь сказать, что мы успеем все, если не будем стоять на месте сейчас? Что у нас не только два дня в запасе?.. Сколько тогда у нас времени?       — До зимы. У нас есть шанс безболезненно вернуть все без потерь до зимы.

***

      Первым критерием успеха всегда становится хорошо продуманный и грамотно спроецированный в реальности план действий, поэтому Равенна и семейство Дримлап вечером того же дня, когда все завершили работу и учебу, к которой уже вернулись, и собрались дома, устроили на кухне обсуждение дальнейших ходов всей этой безумной программы.       — Как мы можем вступить в бой против того, о чем мы не имеем ни малейшего представления? Как можем сражаться против… сами не знаем кого? — в очередной раз повторила свой вопрос Нарцисса, но и теперь не была услышана: из-за спора между представителями более младшего поколения в комнате стоял жуткий шум, и никто не спешил уступить другому и прекратить все это.       — Ты пообещал, что прикроешь нас, когда понадобится! Мы не договаривались ни на что больше! — громко доказывала Летти, положив лап на стол и облокотившись на них, чтобы оказаться нос к носу с Миррором. — Теперь уже поздно пытаться убегать!       — Я не убегаю! Но отпускать тебя одну — это чистое безумие, Летти! Сама подумай: Равенне придется по-настоящему тебя убить! То, что все будет так, как она обещала, я не сомневаюсь ни на секунду, но что, если вы вдруг не найдете ту брешь между мирами и не сможете вернуться? Застрянете вдвоем в мире Смерти, где все хотят поубивать друг друга еще раз! Нет, нет, решительно нет! Вы никуда не пойдете пока не согласитесь взять меня с собой!       — Ты ничем не поможешь нам, если погибнешь быстрее всех, спалишь нас и просто будешь болтаться в пространстве! Это просто смешно! Все с нами будет в порядке! Или ты уже хочешь сказать, что не готов доверить мою жизнь Равенне? Мы пойдем туда, сделаем, что должны, а потом сразу вернемся! Обязательно вернемся! Мы можем возвращаться и туда, и обратно неограниченное количество раз, если однажды поймем, как это сделать! Мы просто оценим обстановку на первый раз! Никто не заставит нас оставаться за вратами! Верно же я говорю, Равенна? — все еще пребывая в запале, Дримлап-младшая повернулась к Софтер, которая с задумчивым видом бормотала, что-то в поисках поддержки, но волчица была слишком занята своими расчетами, чтобы обратить на нее внимание, попросту не замечая на себе взгляда.       — Вот видишь! Молчание — это не знак согласия! — продолжил гнуть свое Миррор, только Летиция не была готова смириться со своим несостоявшимся поражением. Равенна точно слышала ее, просто не слушала, а значит не сообразила, что ответа ждут как раз от нее.       — Равенна! — крикнула Летти в ее сторону и, не дожидаясь реакции, вытянула вперед лапы, положила их на плечи Софтер и потрясла ее. — Ра-вен-на! Равенна, ты с нами? Ра…       — Да здесь я! Здесь! Здесь, простите Небеса! — воскликнула возмущенно волчица, не выдержав громкости криков прямо у себя над ухом. — Летти, хватит орать!       Смущенно посмотрев на разозленную Ра, Летти улыбнулась, а Миррор подавился смехом.       — Что ты хотела спросить? — уже спокойнее поинтересовалась Софтер.       — Я? А, да! Я хотела спросить: правда же, что мы сможем сколько угодно переходить из одного мира в другой, если узнаем, как это делается?       — В общем смысле так. Но учти, что тебе придется буквально умирать всякий раз для нового Перехода. Никто не защитит тебя от боли, плюс каждый такой «переход» будет сказываться на твоем Числе, которое ты тоже получишь по правилам. И если про меня уже все известно и Проводникам, и самой Системе, кто б за ней там ни стоял, то стремительный рост Числа нового жителя вне всяких сомнений привлечет внимание, от которого тоже, к слову, никто не спасет.       — А ты? Где же будешь ты в это время? — прищурился брат Летиции.       — Я буду отвечать за Переходы. Если помните, я упоминала о том, сколько жителей погибло из-за меня, когда я начинала. Мне потребуются все силы для того, чтобы правильно распределить нас с Летти в потоке энергии и не позволить ей пострадать, если ее Природная Аура окажется недостаточно высока.       — Во что же вы ввязались, фуррятки… — тихо пробормотала Нарцисса в наступившей тишине. — Все это так сложно, страшно, а главное непонятно… Мозг кипит от такого количества информации. Я не переживу, если с вами что-нибудь случится…       — Я сделаю все возможное, чтобы уберечь и Летти, и Миррора, если потребуется, как в прошлом, так и в завтрашнем дне. — Решительно сказала Равенна, делая шаг вперед.       — Да, конечно, я не сомневаюсь, что ты в том мире, как рыба в воде, Равенна. Я все забываю, что ты по-настоящему уже далеко-далеко не фурренок, — Дримлап-старшая грустно улыбнулась. — Сколько, говоришь, тебе в действительности лет?       — Я не говорила. Это секрет, — Софтер фыркнула, и в ее глазах блеснула какая-то искра, отдаленно напоминающая смех. — Дело не в возрасте.       Нарцисса с пониманием закивала.       — Но я все равно буду волноваться за вас. За всех вас… — кошка сделала паузу, глядя на то, как Ра с каким-то удивлением вопросительно указывает лапой на себя. — Да, за всех. И за тебя, Равенна, тоже. Ты уже с нами, этого достаточно.       — Спасибо? — отозвалась Ра, не зная, как повести себя в ответ: радоваться ей или наоборот беспокоиться и негодовать? Пусть это и было уже седьмое совещание за два дня, волчица еще не была готова к чьим-то откровениям. — Итак, Летти, — она повернула голову сначала к собаке, а затем к ее брату. — Миррор, вы все поняли. Начинать нужно как можно скорее, так что…       — Я не поняла, он тоже идет с нами?! — перебила Софтер неугомонная Летиция, возникая сбоку от волчицы.       — Да, идет. Чем нас больше, тем будет лучше. Если отпор будут готовы дать сразу много фурри, то наши шансы выиграть сделаются хоть немного выше, — пояснила Равенна, прикрыв глаза, чтобы не раздражаться, искренне надеясь, что тревога, грызшая ее изнутри уже добрые сутки, не отразится на ее мордочке. Гораздо легче волчице представлялся другой вариант развития событий: массовая гибель фурри в Пропасти без дна. Проводники с самого начала не были похожи на тех, кого можно было напугать количеством: эти миловидные ящеры все еще оставались кровожадными плотоядными, которых едва ли могло смутить несчитанное множество легких кусков мяса, бегущих прямо в пасть… самых легких в их жизни. Наверное, Система не позволит устроить «скотобойню» прямо на глазах у всех, поэтому, стало быть, Проводники не успеют никого съесть целиком. Как говорится, если повезет, то в Пропасть полетят калеки с болевым шоком и мертвецы от потери крови и перенесения такого страха, к которому ни готово ни одно живое существо, а не безумцы. Равенна знала, что, скажем, Амадина не была безумна на момент гибели, а значит факт ее нахождения в Программе и играл для Софтер ключевую роль в возвращении. Полных безумцев всегда было бесполезно спасать. Половину из всех тех, кто пересек врата и оказался потом в Пропасти, уже не имеет смысла вытаскивать. Остается только биться за жизнь других — фурри, знающих и помнящих, с чего все началось и чего стоило.        — Уже за полночь, — безэмоционально изрекла Равенна, находясь мысленно вне этого дома и даже вне этого мира. — Идите спать, продолжим завтра. Меня не ждите, я еще немного посижу, чтобы привести мысли в порядок.       Открыв глаза, Ра посмотрела на то, как семья Дримлап скрывается в коридоре, посылая этим фурри вслед безмолвную бесконечную благодарность. Все произошло более чем внезапно. Эти фурри просто появились в ее жизни, просто протянули лапу и просто согласились помочь в любом деле, вовсе не боясь известного факта, утверждающего заранее то, что эта помощь для них дорогого стоит. Редко, когда так бывает не во сне.       «Нужно придумать, как сделать так, чтобы Проводники не заметили Летти и Миррора… хотя бы сразу,» — решила Равенна, выбирая себе одно дело из того множества, которое еще предстояло переделать, желательно еще до того, как мир Смерти откроется во всей своей «красе». — «Появление двух новых жителей с маленькими Числами, которые предполагается в последствии постоянно увеличивать в середине «сезона»… Нет, нужно срочно придумать какую-то маскировку. Нельзя, чтобы нас раскрыли. Интересная же штука… И с чего это вдруг все началось?.. Может, имеет смысл спросить об этом Киллера?..»

***

      Летиции снилось, что все позади. Что жизнь идет, как шла прежде, что все семьи вместе, что больше нет опасности просто взять и исчезнуть в никуда, что больше не нужно сидеть и ждать неминуемой зимы. Сон. Последнее пристанище измученной тревожным ожиданием собаки. Единственное теплое гнездышко, в котором остались неуловимые крупицы обыкновенного домашнего уюта, не омрачаемые тупой беспрерывной неизвестностью вопросов, когда остальной мир летит к чертям вместе с маленькой хрупкой Вселенной в неокрепшей молодой душе. Дримлап-младшая едва ли прежде умела быть серьезной; нет, она больше нужного оправдывала значение своего имени и была солнечным зайчиком помощи всем и каждому в жестокой рутине мегаполиса. Трудно сказать, как созвездия влияют на чьи-то судьбы своим карнавалом затмений, столкновений и парадов с планетами. Никто не может знать наверняка. Что взяло и резко переменилось в жизни Летти? Что вдруг дало сбой и потеряло соединение с резервным генератором для не-возобновления работы важнейших систем? Кто вообще может дать такой ответ? — Тот, кто умеет хорошо задавать вопросы…       Прежде Летиция просто жила. Просто существовала в привычном ритме весьма счастливо для той, которая познала утрату, не привыкала оглядываться, не привыкала скрываться в себе и с опаской глядеть по сторонам. Она выстраивала по блоку, по дощечке, по песчинке вокруг себя свои условия и легко — легче тополиной пушинки или невесомого перышка — открывала для себя все более новый и удивительный оттенок спектра, окрашивающий сегодняшний день. Она давно глядела на одну звезду, давно общалась с миром, который давным-давно мечтала покорить сиянием, и, в общем-то, совсем не занималась и не интересовалась соотношениями. Не анализировала ситуацию, когда в том не было необходимости, не строила причинно-следственные связи тогда, когда была сосредоточенна на чем-то конкретном, когда в том не было острой нужды. Летти не задавала вопросы — вопросы из тех, что зовутся тайнами, а не из тех, на какие при большом желании можно найти даже трудный ответ — ни тогда, когда расцветала любопытной в пору безоблачного фуррячества, ни теперь. Равенна сказала, что она — неопределенность, сочетающая в себе признаки и Средней, и Сильной Ауры для мира Смерти, которые в режиме реального времени боролись между собой.       «Посмотрим, что все-таки возьмет верх, когда ты обретешь постоянную зрелую себя,» — сказала тогда Софтер, а у Летти появился первый вопрос. Неужели волчица обрела для себя уже «постоянную»? Определяющими, несомненно, были другие критерии и аспекты, чем просто физический возраст, однако назвать то, что идентифицировало необходимое «я»… Даже она сама ведь не назвала в итоге.       Что же с ней стряслось в настоящем прошлом? Что было с ней в Истинной для нее Реальности? Какое у нее Число? Что пришлось пережить и вынести в одиночку, чтобы так поздно себя найти, а главное открыть?       Летиции не нужны были авантюры. Мать научила ее быть чуть эгоистичнее себя, чтобы уцелеть и выжить хоть для тех, кому нужна. Дримлап-младшая прекрасно усвоила этот урок и всегда придерживалась его… Если бы только не одно «но»: в жизни появилась Равенна. Чужая Равенна, такая грустная, далекая и мечтательная, такая порой жестокая и непокорная, вечно попадающая в передряги по невнимательности, вечно выстраивающая на краю обрыва настолько глобальные планы, что простые будни верно скатываются под откос. Но Летти-то понимала Софтер. Никогда не зная прежде, не отгадывая ее мыслей, не находя понимания с полуслова. Необъяснимо и иначе понимала, как противоположность. Будто бы была знакома с ней много лет, будто бы заранее предугадывала непредсказуемость… Будто бы у той настоящей Равенны были друзья, были те фурри, которых она не опасалась, которым не боялась доверять… Будто бы они с Летти дружили уже тысячу лет на том и этом свете на этот момент. За всеми совершенно бессвязными и беспорядочными предположениями волчицы раз за разом таилась непреклонная истина, заставляющая… нет, требующая доверять, не оспаривая, подчиняться, становиться ведомой, когда решается Судьба измерения и всех тех, кто в нем. Ра вообще не жалела себя, не думала о том, что за спасением других может быть собственная погибель, не плакала о боли, через которую приходилось пробивать собой путь… Какое-то недоброе предчувствие закралось в подсознание Летти еще накануне вечером, когда Софтер пожелала остаться в одиночестве и отказалась добровольно от лишнего бесценного часа сна. Даже тогда, когда в кухне уже погас свет, когда последние шорохи стихли, Дримлап-младшая отчего-то не могла успокоиться, оставаясь заложницей собственных повторяющихся по бесконечному кругу воспоминаний и мыслей, насильно заставляя саму себя лежать в кровати с закрытыми глазами вместо того, чтобы вскочить и ринуться на кухню, где еще можно найти бодрствующую бесслышно волчицу.       Теперь же сны. Короткие тревожные сны, которые постоянно норовили оборваться и вернуть перепуганную собаку в раздражающий поиск ответов наяву. Постоянно вздрагивая и просыпаясь с ощущением угрозы, Летти смотрела в полузабытьи в обещанное свободное от всех бед будущее, где светит живое солнце, существует одно-единственное измерение без параллелей и перекрестков, где все счастливы. Откуда внезапно взялась Равенна в темноте, откуда в душе Летиции взялась тоска? Почему эта странная таинственная серошкурая алоглазая фурри готова погибнуть сама за нее, лишь бы спасти? Что видит она, когда закрывает глаза на миг?.. Скоро картинки происходящего стали мутнеть и погружаться все больше в сумрак, и Дримлап подчинилась осознанию того, что все же засыпает.       Они с Софтер и с Миррором шли по цветочному полю, на котором ровными грядами, уходящими к горизонту, росли неведомые цветы, похожие на звезды, спустившиеся на землю, или на растекающиеся по листу акварельные пятна. Летти отчетливо слышала голос, зовущий их всех по именам от линии неба, и просто не могла почему-то воспротивиться ему, машинально шагая вперед рядом с братом. Совсем ровное неопределенно-белое небо с оттенком старой бумаги из книги с мелким печатным шрифтом… — подобие небосклона оборачивалось выгнутой дугой над этим полем, и виделось когда-то в нем нечто, словно бы за несколькими туманным слоями кусались грозовые разряды. Голос продолжал нараспев что-то говорить, и собака не могла разобрать ни одного слова, зная только, что нужно идти вперед во что бы то ни стало. Цветочные заросли оборвались, и трое друзей вышли к прозрачной воде, возникающей своим нерушимым гладким зеркалом прямо из комьев земли какого-то необычайного цвета, не поддающегося описанию. Заглянув в воду, Летиция увидела только покатое дно, уходящее в глубоководный мрак; мель поросла пестрыми океаническими кораллами, в которых неподвижно лежали темные морские ежи. На поверхности водоема не появилось и намека на отражение собаки, на что та не обратила внимания. Сама не зная, чего хочет этим добиться, Дримлап опустилась на корточки и вытянула лапу горизонтально над водой, но чей-то голос тут же стал отчетливее, и теперь он твердил одно:       «… Не прикасайся… остановись…»       Морское дно непреодолимо манило фурри сделать этот опасный последний шаг, что одновременно и убьет ее, затаскивая на глубину, и спасет от безумия действительности, открывая все секреты, которые хранит жемчужная ракушка в той коралловой прохладе и пустоте. Глас зла так безнадежно силен на распутье выбора; бытие так подвержено соблазнам и искушениям… Осторожно, чтобы не потерять равновесие, Летти склонилась еще ниже и дотронулась кончиком лапы до поверхности водоема, и в ту же секунду всю ее пронзила такая боль, что мир в глазах пошатнулся, а лапы подкосились. В ушах с глухим разовым стуком стал разрастаться все более невыносимый звон, набирающий с каждой секундой силу, и Летиция беспомощно опрокинулась на спину, остекленелыми глазами глядя на бесцветное пресное небо. Краем глаза она успела заметить, что падая обронила в море каплю своей крови из маленького прокола на подушечке пальца. Единственное, что можно было еще относительно безболезненно делать, когда весь ход времени вдруг замедлился, оцепенел на мгновение, а потом сорвался с места и помчался резко в обратную сторону, — так это мыслить и глядеть на это небо. В поле зрения внезапно появилась мордочка Миррора. Он заговорил что-то, глядя сестре в глаза, но та не различила ни звука. Только потом, много позже, по ушам резанул пронзительный вскрик… и Летти открыла веки, уставившись на потолок комнаты.       Что это сейчас все было? К чему это? Реальность совсем сбила с толку, шагая вперед слишком быстро и безмолвно. Предчувствие близкой беды никуда не исчезло; напротив, оно только в разы усилилось, и теперь Дримлап-младшая со всей уверенностью готова была бы признать, что что-то обязательно-непременно-неминуемо случится вот прямо сейчас. Тихо скрипнув где-то на заднем плане, дверь в комнату открылась, и на пороге показался обеспокоенный Миррор со страхом в глазах. По одному только его взгляду Летиция поняла, что худшее из ее опасений уже оправдалось в полной мере и свершилось без ее вмешательства. Молча поднявшись с кровати, собака пошла следом за братом по рассветному коридору квартиры обратно в кухню. Нарциссы нигде не было, но проблема определенно заключалась не в ней; должно быть, мать семейства еще спит и ничего не знает, но оно даже к лучшему. Остановившись перед закрытой дверью нужного помещения, Миррор обернулся, осведомляясь о готовности сестры увидеть шокирующее зрелище, и когда она кивнула, открыл створку, отступая бесшумно назад.       На полу была разлита посередине еще горячая свежая кровь. Алая жидкость медленно заполоняла все пространство светлого пола вокруг, а рядом лежала тощей длиннокрылой подстреленной птицей с темным оперением совершенно взрослая мертвая волчица средних лет с знакомым до боли шрамом через переносицу и волнистыми волосами, собранными в неопрятный узел на затылке. В безвольно обмякшей лапе Равенны блестел царапиной на кровавом лезвии кинжал с заостренной рукоятью. Софтер не дождалась ни зимы, ни рассвета, ни Дримлап.       Она уже ушла… Но надолго ли?..