Прикосновение первой крови

Уже светало, когда Бобби всё ещё возился с потрёпанным дневником. Дин и Сэм старались не нарушать тишину, в которой раздражённо шуршали страницы, перелистываемые нетерпеливой мужской рукой, и слышались прорывающиеся вслух бормотания. Братья изредка переглядывались, и Сэм опускал взгляд в какую-то книгу о демонах, сейчас совершенно не имеющую значения, а Дин отхлёбывал пива из бутылки и неслышно выдыхал. До Су-Фоллс они добрались к вечеру. Тия, в том состоянии котором была на вторую ночь без сна, вышла из машины и, глядя сквозь Бобби, встретившего их на пороге дома, прошла мимо него, с хлопком впечатав в его грудь гору растрёпанных бумаг в разваливающейся обложке. Мужчина только и успел обернуться, чтобы проводить девушку взглядом, но она уже монотонным шагом поднималась по лестнице, и спустя минуту на втором этаже хлопнула дверь, и было слышно, как уставшее тело падает в объятия постели. Братья смогли прокомментировать ситуацию только уставшими лицами. Никто не стал тревожить Тию. Сэм и Дин, хоть и достаточно устали за эти дни, не смогли себе позволить лечь, пока Бобби, поняв, что именно попало ему в руки, пытался расшифровать дневник первого рода. А если быть точнее — то хотя бы просто увидеть то, что было в нём записано. Груда пыльных бумаг, переживших как минимум пару поколений, явно хранились не просто так и несли в себе много интересного. Однако на смену предвкушению быстро пришло удивление, сменившись разочарованием — ни Бобби, ни братья не могли разглядеть на пустых листах абсолютно ничего. Девственно пустые страницы словно издевались. Бобби не собирался сдаваться — поэтому вскоре его и без того захламлённый стол был просто завален книгами, а сам мужчина применял один способ за другим, выискивая заклинания, заклинания отменяющие заклинания, и пытаясь разгадать невидимый шифр. Но все трое, и суетящийся Бобби, и спокойный Сэм, и заливающийся пивом уставший Дин понимали, что вероятно им придётся дождаться, пока Тия проснётся и сможет прочитать им истории, закрытые для их взора, вслух, как странную сказку. Девушка тем временем действительно спала. Утонув в смятой простыне, не снимая обуви и тёплой рубашки, она, наконец, могла позволить своему сознанию померкнуть. Ей казалось, что она всё ещё едет в автомобиле, покачиваясь на заднем сидении, погрузившись в зыбучий песок и с каждой страницей увязая в нём всё глубже. В тот момент, пока от неё не осталась только физическая оболочка, не отзывающаяся даже на имя, а вся она превратилась в голос дедушки, который, слово за словом, зачитывал ей содержимое дневника. Ровное повествование в нём давно кончилось, и воспоминания о былом сменились заметками о насущном. Сметы трат, рецепты каких-то зелий, списки ничего не говорящих Тие имён… Чем ближе девушка подбиралась к концу, тем больше чтение походило на некролог, в котором она натыкалась на уже знакомые имена. Гораздо хуже, чем просто знать, какая судьба была уготована каждому, это читать, как именно эту судьбу осуществил человек, считающий себя выше Бога. Бессмысленная жестокость была описана, оправдана и вознесена, убийства стали жертвоприношениями, насилие — тренировками, а жуткие планы — следованием зову судьбы. В какой-то момент Тия позавидовала своему деду, точно уверенному в том, что всё, что он делает — действительно правильно. Было в этом что-то в той же мере восхищающее, как и отвратительно-страшное. Тошнота подкатывала к горлу, когда в тексте безэмоциональные факты сплетались с хирургическими подробностями, но Тия должна была дочитать до конца. Впитать каждую букву так, как будто от этого зависело что-то, что она могла изменить. В храм по пути Тия не вышла. Как не вышла и на заправке, где братья решили перехватить что-то горячее. Сэм не дал брату тормошить девушку и задавать лишние вопросы. Без лишних слов он заказал лишний бургер с собой и взял холодной воды. Пока Дин уверенно вёл машину по пути к месту, которое они могли бы назвать своим домом, Сэм периодически оборачивался назад, чтобы уточнить, не хочет ли Тия пить, не нужна ли остановка или что-то ещё. Она была слишком погружена в чтение, чтобы ответить, и, кажется, вовсе не слышала ни голоса Сэма, ни шума колёс, ни тихой музыки, игравшей из магнитолы. Несмотря на это, Сэм открывал бутылку с водой и осторожно касался холодным пластиковым боком замершей в воздухе руки. Машинально хватая бутылку, Тия делала несколько глотков, роняя капли на футболку и порыжевшие страницы, и Сэм так же деликатно перехватывал бутылку обратно, закрывая и пряча под сидение. Только убедившись, что больше ничего не нужно, он устраивался обратно в кресле. Дин сопровождал происходящие мимолётными взглядами, стараясь не выдать лицом смятения, которое в нём поднимали эти заботливые жесты. Где-то в глубине его покрытой фальшивым спокойствием души копошилась мысль, что когда-то его брату тоже требовалась безусловная поддержка вместо страха, который тогда Дин не смог скрыть. Однако сейчас это уже было не важно, а важно было добраться сквозь холодеющий осенний воздух до Бобби, чтобы наконец выдохнуть и попытаться вернуться в реальность, которая за эти дни окончательно размылась. Пока они начали с того, что с Сэмом устроились каждый в своём излюбленном месте в доме своего старого друга. Дин обыскал холодильник, добыв себе немного съестного, и устроился в кресле возле лестницы, а Сэм попытался как-то помочь Бобби с дневником, но быстро понял, что лучше не мешать, и отсел на диван. Мягкие подушки так и манили лечь и заснуть, пока Бобби монотонно шуршит страницами, но Сэм держался, ухватившись за очередную книжонку, как за энергетик. Редкие звуки из гостиной не мешали Тие спать. Сейчас она бы не проснулась, даже если бы в гостиной взорвалась граната. Глухо гудящий поток букв, написанных изящным почерком, продолжал проноситься у неё перед закрытыми глазами. Только теперь это был уже не просто текст. Он оживал, складывался в картинки, обретал краски. Знакомые лица, которые запечатлела её детская память, пролетали друг за другом, искажаясь от боли. Каждого постигала уготованная семейным палачом участь. Весь мир окрашивался брызгами крови и тонул в пожелтевшем от старости формалине. Это повторялось снова и снова. В реальности, пока физическое тело девушки пыталось набраться сил, расслабив мышцы и уставшие от чтения глаза, её разум метался посреди кошмарных картинок, как мотылёк в банке. Лица мелькали всё быстрее и быстрее, размазываясь во времени. Рыжие кудри, бабушкины морщинки вокруг глаз, дядина ухмылка… Время ускорялось, пока не споткнулось о взгляд зелёных глаз, мелькнувший среди прочих искажённых временем образов. Тия рвано вдохнула, вздрагивая и моментально выныривая из сна. Этот кошмар был с ней последние несколько лет, и он был гораздо хуже всего, что было написано в старом проклятом дневнике. На первом этаже послышались голоса. Тия села в постели, вытирая вспотевший лоб и разминая затёкшую от неподвижного сна шею. Тело ломило, хотелось затеряться среди подушек ещё на пару часов, но точка невозврата была пройдена — она выспалась достаточно хорошо, чтобы подсознание начало подкидывать ей старательно забытые картинки. Окинув себя в зеркале взглядом, Тия вспомнила о наличии на втором этаже маленькой ванной. Прежде чем спуститься к парням хотелось хотя бы попытаться убрать с лица тёмные мешки под глазами, умывшись ледяной водой. У девушки ушло минут десять на всё, и вниз она спускалась, не только в свежей майке, с расчёсанными волосами, заплетёнными наскоро в хвост, но и со спокойным ожиданием тысячи вопросов, а может быть, ещё и осуждением в знакомых взглядах. Чтобы там ни было, Тия была готова столкнуться с любой реакцией. Спустившись по лестнице, она неловко кашлянула, привлекая внимание задумавшегося Бобби и уже дремлющего сидя на диване Сэма. — О, утра, — бодро откликнулся из кресла Дин, случайно задев ногой стайку пустых пивных бутылок, прибившихся к его креслу. — Вы не спали? — Тия спустилась, с беспокойством окидывая потрёпанных парней. — Ясное дело не спали, — отозвался Бобби, наконец распрямляясь на своём месте и показываясь из-за горы книг. Девушка кивнула, поджимая губы, и опустилась на диван возле Сэма. — Конечно, не спали, — повторила она, чувствуя, как внутри всё сжимается в предвкушении вопросов, которые разбудил в охотниках дневник её деда. Воцарилась пауза. Тия из-под тревожно вскинутых бровей обвела взглядом комнату, перепрыгивая с Сэма на Дина, и с Дина на Бобби. Мужчина насупился, отпивая глоток утреннего виски, и склонил голову, словно ожидая, что девушка скажет что-то первая. И Тия всплеснула руками, не выдерживая минутного молчания. — Ну скажите уже хоть что-нибудь! — практически взмолилась она, вызвав этим у Бобби ответную реакцию. — Это ты нам что-нибудь скажи, раз на то пошло, — он изъял из-под книг потрёпанный дневник, и, помахав им в воздухе, аккуратно швырнул девушке на колени. — Я благодарен тебе, что ты оставила нам такую возможность, но либо нам нужен рассказчик, либо этот дневник ещё не написан. Тия быстро перелистала страницы. Перед глазами снова замелькали заметки, чертежи и списки. Догадка ворвалась в посвежевшую ото сна голову, и девушка разулыбалась от облегчения. — Так вы… вы ничего не смогли прочесть? Бобби выразительно покосился на гору книг у своего стола и на столе, в которой ему удалось бы найти любую информацию, но только не способ расшифровать наложенное дедом заклятие. — Я честно пытался, но ни хрена не получилось, — подытожил он. Девушка хлопнула дневником по коленкам. — Я даже не подумала об этом, хотя вначале сама же всё прочитала. На этом дневнике — защита, и я сперва подумала, что что-то сломалось, поскольку я свободно всё прочитала. — На пустых-то страницах, — съязвил Бобби. — В том и дело, что для меня они не пустые, — Тия улыбнулась. — Здесь в самом начале написано, что дневник тщательно защищён от чужих глаз. Я думаю, это заклятие крови, потому что мне не пришлось что-то делать, чтобы его прочитать. А вам, соответственно, в нём ничего не увидеть. — Отлично, значит, нас ждёт долгий пересказ, — Дин потянулся на своём месте, расправляя плечи и чем-то хрустнув на всю гостиную. — Чур я отлить, потому что бак уже полон. — Может быть, сделаем завтрак? — Сэм оживился, ободряюще улыбнувшись девушке. — Мы давно не ели, и если затянем с этим, то не поедим ещё минимум пару часов. — И кофе, — дал добро Бобби, с кряхтением убирая тяжёлые стопки обратно на полки. Тия некоторое время растерянно смотрела на то, как Дин сгребает бутылки из-под пива, чтобы выбросить их в ведро, как Сэм идёт ставить чайник, а Бобби убирается на своём столе. Волна будничных дел, внезапно захлестнувших гостиную, словно принесла с собой свежий воздух. Впереди был нелёгкий рассказ. Но, кажется, люди, которые сейчас её окружали, были готовы выслушать его. Выслушать не как охотники. А как друзья.