Influential Fiction / Литературное вмешательство

      Его разбирает истерический смех.              Мью даже откладывает телефон в сторону, чтобы случайно не отправить что-то нечитаемое собеседнику, пока окончательно не успокоится.              Что вообще происходит?       Куда скатилась его жизнь, раз он начал верить, что внесение правок в новеллу автора, которого он знает всего несколько дней, как-то влияет на него самого?              Но потом смех утихает, потому что голова начинает работать и подсказывает: реальность отличается от фантазий людей, пусть даже и таких талантливых, как Галф. И должно быть простое и разумное объяснение тому, что происходит.              Поэтому он снова печатает:              “Я еще не читал дальше, но уже предвкушаю интересный сюжет. Правда, у меня есть еще один вопрос”.              “Какой?”              И тут же очень хочется сдать назад, потому что не уверен, что готов к возможному ответу. Но Мью все-таки решается:              “А это правда, что я — прототип главного героя в твоих новеллах?”              Галф долго не отвечает, и ему становится немного тревожно, поэтому он спешит напечатать:              “Не воспринимай близко к сердцу! Просто твои поклонники писали это в комментариях, вот я и подумал…”              “Да, это так”.              Ох.       Одно дело — догадываться, а другое — услышать (прочитать) от самого парня.              Его пальцы дрожат, когда набирают сообщение:              “А мы, случайно, не были знакомы раньше?”              Тогда будет логично, что Галф в курсе…       Да нет, ни фига не логично, потому что о его чувствах никто не знал!       Даже с друзьями он таким не делился.              Но тот не облегчает его участь:              “Лично — нет, но я слежу за твоим творчеством уже некоторое время. Меня можно назвать твоим фанатом, наверное 🙈 Я надеюсь, что не сильно тебя этим напугал”.              Его не пугают фанаты, Мью искренне их любит, но те, которые подбираются так близко, вызывают у него некоторое беспокойство и даже настороженность. Но печатает он, конечно, совсем другое, смягчая все эмоджи:              “Нет, все в порядке, просто не ожидал такого от почти коллеги 😊”.              “На самом деле я вообще не знаю, как читатели это раскопали, потому что мне казалось, что я это достаточно хорошо скрываю. И эти комментарии появились совсем недавно, в то время как новелла была написана несколько лет назад”.              По сути это уже и не важно, потому что Мью пока не понимает, как себя вести в этой ситуации. Галф вообще не пытается с ним лишний раз взаимодействовать и как-то подобраться ближе, все время это он сам был инициатором общения: и в ресторане, и когда брал контакт, и сейчас. Поэтому никаких формальных претензий у него быть не может.              Но почему ему так неуютно?       Почему хочется спрятаться, чтобы никто его не видел?              Но ответить что-то надо:              “Ок, спасибо за пояснения! Я не думаю, что это будет проблемой. Мне даже лестно немного, что я невольно стал героем этих историй”.              Да, вот так будет правильно.       А дальше уже он прояснит, как на самом деле к нему относится Галф.              Сейчас же очень важно прочитать эту чертову новеллу до конца, чтобы вообще понимать, о чем речь и что ему предстоит играть. И огромное спасибо Питу, который выбил для него этот несчастный выходной, потому что закончил Мью читать уже под утро, с трудом держа открытыми красные пересохшие от напряжения глаза.              Блять…       Так просто не бывает…              Его как будто наживую выпотрошили, налили внутрь кислоты и оставили подыхать в таком состоянии, потому что уж слишком много боли выпало на долю Маркуса в этой работе — и он бы сам, наверное, сдох, если бы прошел через такое.              И сейчас он еще больше уверен, что второй герой, Гилберт, является литературным воплощением Галфа, потому что уж слишком много совпадений: первые буквы имен, неожиданно появившийся в его жизни человек, который отрицает, что они раньше были знакомы.              Галф ему соврал?       Или?..              Да, оказалось, что это тоже сказка, потому что тут есть волшебные существа, перерождения и любовь сквозь века. Все это, конечно, очень красиво, но так больно, что дышать почти невозможно даже несмотря на счастливый финал. Потому что если сначала сопереживаешь Маркусу и его сводящим с ума чувствам, то потом тебя затапливает по уши той болью, через которую прошел Гилберт: тот умирал, отказавшись от любви всей своей жизни, страдал каждый день, но все равно выбрал неведение своего возлюбленного, которое, как он надеялся, спасет хотя бы Маркуса.              Рука, держащая телефон, уже давно занемела, поэтому Мью пытается ее размять, отложив смартфон. Спать вроде и хочется, но нервная система взвинчена настолько, что вряд ли это будет возможным ближайшее время. Поэтому он из последних сил ползет на кухню, чтобы заварить себе травяного чая и возбужденно его хлебать, обжигая язык и шипя от боли, в этот раз физической.              Чоппер неспешно цокает по полу и сонно плюхается у его ног в надежде на ласку, и Мью опускается на колени, чтобы ее предоставить:              — Что, разбудил тебя? Да вот фигня какая-то происходит, поэтому и не спится вообще.              Пес еле слышно повизгивает от удовольствия, успокаивая его взаимным сеансом терапии, после чего он уже вновь может вернуться в спальню и взять телефон, чтобы все-таки прочитать комментарии под последними изменениями и замереть от шока:              “Вот же сложно будет Мью! Тут и недобывший, и бывшая девушка, и Гилберт — хоть ты разорвись”              Мью?!       Почему они называют героя Мью?!              Он трет глаза, но это не помогает: читатели продолжают считать, что это все написано именно про него — про Маркуса как будто все и забыли.              Мью со стоном утыкается в подушку, не в силах переварить еще и эту информацию, и блокирует телефон:              — Все, я больше не могу… Хватит…              Видимо, усталость и чай все-таки договариваются между собой, поэтому он через какое-то время проваливается в тяжелый беспокойный сон, в котором его окружают со всех сторон и не дают вздохнуть, отстраниться, убежать. Руки тянутся к нему, глаза людей горят жутким светом — и все хотят чего-то от него, требуют… А Мью может только пытаться избегать неприятных прикосновений, уклоняясь, не в силах вырваться из западни.              Из кошмара получается выбраться только под знакомый сигнал телефона: кто-то прислал ему сообщение. Нужно несколько минут, чтобы отдышаться и понять: это был всего лишь сон.              Но уведомление заставляет его нахмуриться: сообщение не от этого человека он был сейчас хотел видеть.              Кинн: “Привет! У меня все из головы не идет наша встреча, вот я и подумал: а, может, давай встретимся? Посидим где-нибудь, поболтаем. Я уверен, что за столько лет набралось новостей, которыми можно поделиться с давним другом”.              На фоне всего того, что Мью узнал за несколько часов, это предложение его сильно тревожит, потому что…              Но утренний мозг напоминает, что фантазии — это, конечно, интересно, но реальность развивается по несколько другим законам. Поэтому нет ничего странного в том, что сокурсник хочет с ним пообщаться — они и правда давно не виделись. И ему самому интересно, как он отреагирует на парня уже в более непринужденной обстановке, чем на съемках, когда каждый твой вздох находится под пристальным вниманием.              “Привет! Да, давай, я не против. У меня как раз сегодня выходной — можем пообедать где-нибудь”.              “А, может, лучше ужин? Ты, я и тихий уютный ресторанчик”.              Мью хмурится, несколько раз вчитываясь в сообщение.       Это что, попытка флирта?       Или это его не включившийся до конца мозг выдает его страхи за действительность?              Но он тут же сам себе дает ментальную оплеуху: какие такие страхи! Парень просто проявляет дружелюбие без всякой задней мысли, а Мью уже напридумывал себе всякого. Тем более про человека, в которого он был когда-то влюблен.              И до сих пор, наверное, что-то испытывает, потому что равнодушием тут и не пахнет: он тревожен, взволнован и не знает, что делать. Поэтому стоит проверить, как обстоят дела на самом деле и трепещет ли до сих пор его сердце из-за этих красивых темных глаз и яркой улыбки.              “Хорошо. Могу я сам выбрать место?”              Старые друзья — это хорошо, но вот все равно надо помнить, что каждый шаг знаменитостей отслеживается почти под микроскопом, поэтому лучше позаботиться о своей безопасности заранее.              “Не вопрос! Жду от тебя адрес и время”.              Мью пишет менеджеру одного из ресторанов, где он часто бывает как раз из-за возможности забронировать приватную комнату — и ему везет, что на вечер одна из них свободна. Кинн с восторгом реагирует на его сообщение, что с нетерпением ждет встречи, а он растягивается на кровати с желанием еще немного поваляться, но скулящий Чоппер намекает, что нужно бы на улицу. Поэтому косплей на тюленя откладывается на неопределенное время, пока его любимец делает свои собачьи дела, а он сам довольно жмурится, неспешно гуляя на свежем воздухе, чего не позволял себе уже давно.              Но все его благостное состояние развеивается, стоит телефону пиликнуть оповещением: некто Г. К. Трайп выложил обновление. Мью долго себя уговаривает не реагировать, потому что это может быть просто глава какой-то другой новеллы, но в глубине души понимает, что это трусливая попытка избежать реальности, поэтому открывает отредактированную главу, чтобы быстро пробежать текст глазами и тут же отбросить телефон в сторону: все так, как и говорил Галф. Коул всячески флиртует с Маркусом, а тот подозревает, что парень это делает не просто так, но прямых доказательств нет.              Вот и что ему делать?!              Голос разума говорит, что не стоит воспринимать все серьезно, но когда это помогало, когда внутри скручивается тугая пружина тревоги?              Время Х неумолимо приближается, и теперь Мью растерян из-за другой проблемы: одеваться как на ужин двух приятелей или… как на свидание? Но потом сам фыркает из-за нелепости второго предположения: надо читать меньше новелл! Поэтому джинсы и футболка — вполне себе нормальный вариант, пусть и в ресторане есть условный дресс-код.              Правда, когда он видит Кинна в костюме винного цвета и черной рубашке, ослепительно ему улыбающегося, сомнения возвращаются с утроенной силой:              — Привет?..              Чужая рука обжигает его ладонь своим жаром, когда задерживает рукопожатие дольше, чем допускает общение между друзьями:              — Привет! Отлично выглядишь!              Он почему-то краснеет:              — Спасибо, но это мне стоит тебе сказать.              Кинн не сводит с него горящих предвкушением глаз:              — Я рад, что ты оценил.              Они усаживаются за столик, и официант оставляет их определиться с выбором. Мью изучает винную карту в размышлении, стоит ли брать сегодня алкоголь, как ладонь ложится на его руку, заставляя вздрогнуть и поднять глаза на собеседника:              — Я так рад, что ты согласился.              Большой палец поглаживает нежную кожу внутренней стороны руки, и Мью нервно сглатывает, не зная, как на это ответить, потому что это сложно понять как-то по-другому: к нему подкатывают!              Ему уже начинать паниковать, или все-таки стоит дождаться какого-то объяснения от парня?              И Кинн его добивает:              — Наконец-то у меня есть шанс, чтобы стать к тебе немного ближе.              — Ближе? — он с трудом шепчет, все еще не веря своим ушам.              — Ближе, — этот роковой обольститель тянет его руку к себе, чтобы поцеловать, заставляя вздрогнуть от неожиданности. — Очень близко. Как я всегда этого хотел.              На него как будто выливают ушат холодной воды, потому что в университете этот красавчик курса даже не смотрел в его сторону, меняя девушек как перчатки почти каждый месяц.