Старая Обломовка

— Что беспокоит тебя, моя утренняя пташка, Что заставило сердце трепетать, Позволь же ты мне узнать. Мне твоего покоя важен стан, Будет ли ответ мне дан? — Николая что-то явно тревожило, что-то не давало покоя, терзало, разрывая сердце на лоскутки тканей. — Лебедева лилия, все твои секреты сохраню, Раскрой мне мысль свою, Отчего печален ты? Тайну я твою сохраню. — Всегда бы так, стихи, поэзия, приятный слог. Вы, Фёдор, умело играете со словами. — Ангельское лико, будь благосклонно. Себя храни и береги, али мне изнанку покажи. — Многого же просите, господин Достоевский. — Отчего красота счастья твоего сменилась красотой печали? Какие переживания в себе хранишь? — Мой милый друг, отриньте все свои сомнения,  Не беспокойтесь обо мне Вы! Не стоит и говорить мне: почему. — Цветок-Беловласка, я Ваши просьбы приму, Но вы говорите, если вдруг потребуется ласка. — Беловласка.. вот уж Эсмеральда! В ответ на это Достоевский лишь шикнул, заметно ухмыльнувшись. Первый вечер в тёплой квартире семьи Гоголя прошёл для обоих самым приятным образом. Достоевский, заметив, что с момента посиделок в кофейне ”Беловласка” витает в облаках и как-то задумчиво поглядывает в никуда, поинтересовался о причине и не получив ответ, представлял Николаю свои чувственные тирады. Закончив этот диалог, Николай принёс по кружечке горячего чая. Чайный сервиз приятно ошеломил Фёдора, это были аккуратные небольшие чашечки кремового цвета, украшенные нежными персиковыми цветами с зелёными листьями.  — Бабушка подарила — объяснял хозяин дома, заметив удивление с восхищением в глазах дорогого друга. — А ты.. — Попробуй. — перебив парня, сказал Гоголь, будто зная все мысли наперёд. — Без сахара..не забыл… —Хе-хе, твоё ”фе” к ”безвкусной  сладкой воде” забудешь, как же. Нельзя не упомянуть, как Фёдор с интересом изведывал небольшой домишко семьи Гоголевых. Когда после прогулки по тротуарам, застелённым белым тяжёлым одеялом и бросками в снежки, те ввалились приятно-изнурёнными в квартиру, Достоевский сразу отметил чистоту, красивую белую мебель с золочёными ручками, украшенными завитками, простор и хороший тёплый свет. После вечно-сгорающей лампочки в старой Обломовке и не такое заметишь. Квартира состояла из трёх комнат (не считая ванную комнату и кухню). Все комнаты выдержаны в одном стиле: кремовых тонов, светлые, практически белые стены, подобна той, что мы уже видели в прихожей, чистенькая мебель, явно не старые диваны и кровать Гоголя. Ох, комната парня..это особенно впечатлило Фёдора. Ни столько само оформление, нет, оно ничем не отличалось от других комнат, разве что односпальной кроватью, вместо диванов, более всего заинтересовали парня книжные полки, хоть парни нередко обсуждали прочитанные книги во время звонков, только увидев собственными глазами, темновласый по достоинству оценил всё величие литературных предпочтений друга.  Полки заполняли книги Джейн Остин, Энн Бронте, букинистский небольшой томик Матерлинка, Ремарка, Куприна, Агаты Кристи и сборник Цветаевой, а в углу комнаты Достоевским была замечена чёрная акустическая гитара. — Сыграешь что-нибудь? — Эх, что уж. Пальцы забегали по струнами, перебирая одну за другой. Спокойная мелодия.. — Мне нравится, что вы…больны не мной. Мне нравится, что я больна не вами.. Что никогда тяжёлый шар земной Не уплывёт под нашими ногами. Фёдор был поражён..Николай нередко напевал всеразличные мотивы, но его пение сейчас совсем отличалось. Покладистый, немного низкий голос обволакивал уши, отдаваясь эхом. — За то, что вы больны — Увы! — не мной..