Виноваты мы, а любовь права

Шумная детвора неслась по улицам после занятий. Весна встречала охладевшие после зимы носы приятным солнышком и радостными улыбками детишек. Среди этих детишек раньше бегал и Миша, но сейчас все изменилось. Его из обычной школы переводят в военное училище по рекомендации друга отца. Все плохо, очень плохо. Последний глоток свободы отрезается инородным предметом, оставляя кровоточащую колото-резаную рану.       - Миш, да ладно тебе! Ты ж не на север уезжаешь! Будем видеться еще! В пионерский лагерь вместе поедем летом, - Шурик пытался его развеселить, тормоша за плечи и Миша старался искренне улыбаться.       - Да, ты прав, - красный галстук неприятно давил на шею, - А ты.. не забудешь меня? Балунов сделал глаза по пять копеек и хлопнул звонко по плечу стоящего как солдатик друга.       - Забыть! Мих, ну ты чего, правда! Разве близкого товарища забыть можно? Мишу эта киношная коммунистическая речь Сашки бесила. Что ты из себя борца красного знамени корчишь, когда сам джинсы под кроватью от мамки прячешь? Но спорить не хотелось. Может у друга вообще идеология такая по жизни была, а он тут со своими правильно и не очень. Четвёртая четверть. Конец учебного года, казалось, потерпи, папаша, хотя бы до осени, но нет.       - Ты собрался? - выглаженный и выбритый до скрипа отец заходит в комнату, оглядывая по-армейски заправленную кровать, вылизанные полочки открытого шкафа, - Твой брат переведется в это училище позже, в начале года. Так что скучать долго не придётся. Ясно. Подготовь почву, сынок. Горшок молчит привычно, а когда отец начинает прочищать горло, сразу добавляет заученную фразу:       - Хорошо, пап!       - Боец! - радуется чему-то непонятному отец. На часах 7:30, а они едут в глухомань на электричке, потому что училище это заочно идиотское у черта на куличках. Отец нервничает. Это, к счастью, не передаётся Мише, который рядом с ним чувствует себя собачкой на поводке со строго отработанным набором масок и слов. Они появляются на месте без опоздания. Их сразу встречает какой-то далёкий друг отца и отводит к классной комнате, параллельно рассказывая об устройстве. Отец слушает так внимательно, будто сам сейчас зайдёт и сядет за первую парту.       - Андрей Сергеевич человек у нас порядочный, трудовой, этики и порядков воспитания младшего поколения придерживается! Так что не волнуйтесь так, оставляете Михаила в надёжных руках!       - Так точно! Ваше училище образцовое, мне говорили, - дружелюбная дежурная улыбка, а за ней твёрдая рука на Мишином плече, - А ты, Мишенька, не бойся, каждый день будешь домой приезжать. Соскучиться не успеешь! Неловкий смех, тык мык, а затем Миша остается у двери совершенно один. Стучаться не хочется, но он решается.       - Входите, - командный тон как звуковой сигнал для разума и Миша сразу открывает дверь и входит внутрь. Обычный класс, все сидят, сложив ручки на парте, с интересом глядя на учителя. А сам преподаватель ничего особенного из себя не представляет. Мелкий вояка со смешным носом и ушами, странными светлыми глазками и указкой в руках. Мишу передёргивает от этого предмета. Они такие смирные, потому что учитель их лупит?       - Здравия желаю, Михаил Юрьевич Горшенёв, новый ученик военного училища имени... Дальнейшую свою речь он не помнит, потому что выучил её по указке отца, совершенно не вчитываясь в смысл. Когда речь читалась, от взгляда не ускользили стеклянные, совершенно глупые глаза сидящих ребят. Миша загрустил от мысли, что и Лешку сюда запихнут.       - Рад знакомству, Михаил, думаю, с ребятами ты подружиться всегда успеешь, а вот мое имя рекомендую запомнить уже сейчас. Меня зовут Андрей Сергеевич Князев.       - Спасибо, Андрей Сергеевич.       - Проходи за третью парту, пожалуйста. И Миша просто сел к какому-то очкарику за парту. Смотрелся он совсем уж глупо, но на фоне класса вполне себе равнодушно-деградирующе.       - Привет, - шепнул едва слышно Миша. Нет ответа. Но Горшенёвы упрямые.       - Привет говорю. Сосед по парте отягощено вздыхает так, будто Миша сейчас у него домашку попросил списать.       - Ты гл.. - не успевает договорить Миша, как его перебивает сидящий, шипя противным, ломающимся голосом:       - Ты не видишь, что урок идет? Андрей Сергеевич тишину любит. А, ну раз Андрей Сергеевич... нифига молчать Миша не будет.       - В дальнейшем предполагалось вести строительство траншней и на опорных линиях, но до этого дела так и не дошло, ведь даже на передовой линии траншеи не удалось свести в одну сплошную цепь, - монотонно зачитывал своим строго-преподавательским голосом учитель.       - Извините, Андрей Сергеевич, а разве в учебнике так написано? - спрашивает ехидно Миша.       - Нет, там дана лишь основная информация. Я добавляю в неё то, что в дальнейшем буду спрашивать на контрольных работах.       - А, то есть вы ставите себя в один ряд с автором книги раз не упускаете шанса добавлять что-то от себя?       - Я не.. Михаил, займитесь конспектированием, я после уроков вычеркну из ваших записей то, что идет не по программе из учебника. Тренировка правописания лишней никогда не была. Вот же вояка! Придумал еще задание ему.. Мише пришлось стать послушным под ехидные взгляды некоторых учеников, сидящих поблизости. Да чего они все так этого Андрея Сергеевича любят? Но долго об этом Миха думать не мог, потому что все его существо горело острым желанием срывать уроки проклятому старикану. Истинная натура боролась с этим желанием как могла, что привело к тому, что он как в старые добрые рисовал все время в тетрадях рыцарей и пошлые стишки, но иногда закидывал удочки в прудок мира и спокойствия учителя. После уроков Андрей Сергеевич молча и методично вычеркивал добрую половину слов, а потом пихал тетрадку ученику, стремясь поскорее от него избавиться. Миша конспектировал даже неловкие паузы и кашель учителя.       - Что ж вы, Андрей Сергеевич, не следите за учебной программой, м? Чему попало людей учите! Андрей молчал, а Миша борзел. Однако потом и Князев начал добавлять юмора в их диалоги.       - В другой раз дома оставайтесь, Андрей Сергеевич, горло лечите, а то двенадцать раз во время урока кашель был! На рекорд идёте.       - Вы, Михаил, следите за мной покруче, чем любая фанатка моих уроков. Признайтесь, вы обожаете на них сидеть? Обожает? Да он их ненавидит! Это единственные занятия, которые отрывают его от радостного существования в собственном мире! А щеки почему краснеют!?       - Ваши уроки одни из самых скучных из тех, на которых я бывал, а посещаемость у меня идеальная, уж поверьте.       - Надеюсь, что вы и в дальнейшем будете также усердно конспектировать все. Желаю вам хорошо провести время на выходных! Ага, как же. У него на выходных дрессировка с папашей и братом на тему рыбалки и рыболовных снастей. Домой он не то чтобы бежит, но идет весёлым шагом, потому что можно будет наконец не носить эту дурацкую форму, просыпаясь с рассветным солнцем, а чувствовать себя на сто баллов. Муся дома встретила его тёплой улыбкой, идиотским вопросом "Как в школе?", который он проигнорировал и тарелкой куриного супа. Отец потрепал одобрительно за волосы... батьке Мишка еще покажет погоны и трудовую санчасть! Он обещает. С Лешкой остаток вечера они провели разыгрывая аккорды на гитарах. Было тепло и по-родному в груди от мягких пальцев брата на струнах. В пять утра его будят без всякого будильника. Отец собирает их с братом и они уезжают в какую-то деревеньку с очень уж рыбным местом. Кажется... Голубково? Миша не помнит название, потому что всю дорогу находится в состоянии полудрема. Ничем особенным деревня не отличается. Хороший берег, милые дома и небольшой лесок. Радостный Андрей Сергеевич на берегу... чего? Миша щурится, трёт глаза в надежде, что привиделось. Но там правда сидит учитель. В панаме еще дурацкой, с удочкой! Это что, ему кучу часов придется провести в его компании опять?       - Пап, а может на другой берег поедем? - спрашивает он с надеждой.       - Зачем это? Тут хорошая рыба, сынок, - отец помогает брату спускаться к берегу реки, придерживая за руки, - О, рыбак рыбака видит издалека! Смотри, раз сидит кто-то, значит точно рыба есть. Учись, пока я жив, Мишка.       - Да, пап! - заученная интонация опять, но в этот раз думать об этом некогда, потому что Андрей Сергеевич сидит совсем рядом. Сердце стучит как отбивной язычок колокола. Вроде ровно, а так громко, что оглушает.       - Здравствуйте, а мы тут с ребятишками тоже рыбачить пришли, вы не против?       - Не против! О, Мишка, ты тоже тут?       - Здравия желаю, Андрей Сергеевич, - Миша выровнял носки по привычке.       - Молодцом, Миш. Мы тогда с Лешкой отойдем немного подальше, а ты посиди тут, с учителем пообщайся. Башка загудела почему-то от беспокойства. Ему! Общаться! С учителем!       - Но пап.. - начал было ныть ребенок в наборе юного рыболова, но на него так посмотрел отец, что все возмущение сразу растворились. Вскоре на двоих остался хлипкий мостик водоёма, удочка и неловкость. Андрей Сергеевич похоже в полной тишине ощущал себя вполне комфортно.       - Миш, вот чего ты такой кусачий? - голубые глаза смотрят на него с озорством.       - Я! Да я самый спокойный сом на Волге... это вы тут волны разгоняете! - от внезапного вопроса речь получается совсем уж странной, но учитель от чего-то кивает.       - Влюблённость - это нормально, Миш. Но у тебя её нет пока, это простое восхищение. Можешь не волноваться. Миша молчит. Не знает что говорить в таком случае.       - Чем быстрее ты поймешь, что я обычный и совсем не похож на твоего папу, тем лучше для нас двоих.. Вода не двигается. Небо плывёт неспешно, кучерявые облака играют в догонялки. Миша, до этого свято уверенный в своей ненависти, не знает что и сказать. Привычка молчать в этот раз только мешает.       - Даже ничего не скажешь? - осторожно интересуется учитель.       - Я бы вас поцеловал, Андрей Сергеевич, да по уставу не положено. Рядом какой-то кашель, звуки борьбы тела с разумом, но Миша смотрит только на воду.       - Ну раз не положено... клюёт! Удочка вытягивает мелкую серебристую рыбку, что по воле случая угодила на крючок. Она совершенно этого не хотела, но повелась на сладкого червячка.       - Давайте отпустим эту рыбку, она слишком маленькая. В ответ кивают. Рыбка булькает, тут же уплывая. Двое сидели у реки, но цели поймать что-либо на самом деле ни у кого не было.       - Миш, иди нам помогать! - из кустов крикнул Лёшка. Миша тут же поднялся, хлопнув учителя по плечу и удалился в зарослях. Им нечего было делить, ведь рыбка теперь уплыла, а новую ловить не хотелось.