Виноваты мы, а любовь права

      - Оленька, Андрюша, Ваш новый учитель по нотной грамоте приехал! - нежный голос гувернантки оторвал Олю от прекрасного французского романа, которым она зачиталась на крыльце усадьбы. Вокруг пахло сиренью, лимонным конфи и чаем с мятой. Хрупкое тельце соскочило с насиженного места и устремилось вниз по тропе. Среди ветвистых деревьев, у самых ворот, стоял он. Высокий, кареглазый, безумно красивый. Сердце Оли сразу пропустило удар. Она так и замерла бы с открытым ртом, если бы сзади на неё чуть не запрыгнул братец.       - Чего встала, Оля? Лося увидела? - весь перемазанный красками, вечно смешливый Андрейка скакал вокруг, пока они спускались, рассказывая о своем новом шедевре. А потом и его взгляд метнулся. Оля этот взгляд брата запомнила навсегда. Глаза загорелись, обошли силуэт незнакомца, поднялись к небу задумчиво. Ручки так еще декоративно сложились у груди, словно в мольбе. Мол, спасибо, господи, что послал на мою голову такого красавца, будет хоть с кого портреты писать! Оля подправила не слишком пышную, но красивую юбку, проверила перчатки на руках на наличие грязи, а волосы на кучерявость. Сердце еще гудело от предвкушения. Андрей напористо тащил её к незнакомцу, что не двигался, ожидая их.        - Здравия желаю, Ваше Сиятельство, - руку Андрея пожали, - Ваше Сиятельство, - пальцев Оли коснулся нежный поцелуй, - Я Ваш покорный слуга, Михаил Юрьевич Горшенёв, новый учитель по нотной грамоте.       - Очень приятно, - Оля наклонилась в подобии реверанса.       - Очень приятно конечно, но Вы не могли бы мне сегодня попозировать? - Оля даже захотела пихнуть Андрея в локоть за столь резкую просьбу, но удержалась, хихикнув.       - Позировать? - молодой человек растер свою кожу на подбородке слегка, - Это я с радостью, но сперва необходимо увидеться с вашей маменькой...       - Она в библиотеке, я провожу, - Оля мягко посмотрела на брата, намекая ему скрыться из зоны видимости. Андрей кивнул, уходя в противоположную от них сторону. По-прежнему пахло сиренью так сильно, что кружилась голова. Или это было от нахлынувшей симпатии? Оля не знала, поэтому надеялась лишь поскорее добраться до своей комнаты и замаскировать румянец.       - Олечка, а Вы с братом близнецы? Так похожи... - Михаил шагал, пряча руки за спину.       - Не совсем в привычном понимании этого слова. Но родились в один день... ой, - мягко улыбнулась она, протягивая руку, - Вы мне не поможете? Тут так высоко... На утесе и правда был приличный спуск, но обычно Оля забиралась по нему с помощью рук. При Михаиле делать этого не хотелось. Его сильные руки так ловко её подняли, словно она ничего не весила и Оля растаяла как студень в летнюю жару... то есть окончательно и бесповоротно. А дальше... все как-то закрутилось. Занятия, ужины, чтения по вечерам в общем гостиной, большая дружба брата с новым учителем. Оля радовалась этому, потому что с нежным трепетом представляла себя в подвенечном платье каждую ночь. Одной такой ночью, поднявшись из-за жары, она встала с кровати и направилась к окну. В чёрной воде озера плескались два силуэта: её брата и музыканта. Они были обнажёнными, и будь Оля не такой любопытной, она бы закрыла ставни, зардев, но сейчас она все равно могла разглядеть лишь фигуры, поэтому уселась за стул с пледом на плечах. Часы показывали третий час утра, а эти двое плескались счастливо. Андрея с такой широкой улыбкой она точно давно не видела, а вот Миша... вел себя совсем по-другому с братом, не так, как с ней.       - Андрей, да стой, не убегай, я не буду брызгать, - все заверял он, а братец убегал, сверкая в отражении Луны ярче звезд.       - Ага, тебе поверишь и весь сырой потом ходи! Носились наверное с добрый час так, Оля даже зазевала от их неугомонности и безграничного счастья, которое из комнаты не понять. Потом началось копошение, они принялись одеваться и медленно подбираться к дому, будто не хотели расставаться. От зависти Оля бы лопнула в другой раз, но это же был Андрей, её точная копия, разве на такое чудо можно злиться? Когда они подобрались к самому входу, Оля знала, что им придется проститься, потому что спальни учителей были не в главном особняке.       - Ну... - тянул резину почему-то Андрей, - Я тогда пошел? Доброй ночи вам, Михаил.       - И вам доброй ночи, Андрей. И расстались вроде, а стоят. Оля закрыла тихо окно и легла в постель. Ничего интересного не случилось, а значит можно снова видеть сны про счастливое время, которое пока не наступило. Под луной целовались двое.

***

      - Маменька, что ты такое говоришь? - Андрей вскочил на ноги. Оля недоумевающе смотрела на брата, потому что впервые в жизни его не понимала.       - Андрей, присядь, - строго сказала женщина с холодными голубыми глазами. В руках она держала веер, который теперь громко опустила на декоративный столик, - Семья Горшенёвых уже дала свое согласие на брак. Оленьке нравится Михаил, его семья достойная!       - Олька, - брат упал на колени перед ней, всматриваясь в лицо, - Ну скажи, что это розыгрыш! Такого просто не может, не может быть! В глазах Андрея заблестели слезы. Впервые Оля их видела у брата, поэтому подобрала руки к груди.       - Андрей.. тебе разве так не нравится Михаил? Но вы же вместе гуляли ночью... я думала, вы друзья... Маменька замерла, Андрей покрылся пятнами позора, а Оля просто сидела и ничего не понимала. Брат после её слов совсем перестал говорить и ушел, хлопнув дверцей летней кухни. И наверное уже сейчас, Оля бы поступила по-другому. Она была бы внимательнее и умнее, заметила бы взаимный интерес жениха и брата, а не стала списывать такое поведение на любовь к ней. Но тогда ей просто хотелось надеть пышное платье, очутиться в сильных объятиях мужа и целовать-целовать-целовать его лицо бесконечное множество раз.

***

      - Андрей? - пальцы слегка постучались в дверцу измазанной краской двери. Это был сарай, который использовался как художественная мастерская.       - Оля? - брат все же появился перед глазами, но взгляд его был совсем другим. Прежде весёлые глаза блестели нескрываемой печалью.       - Я лишь пришла чтобы сказать, что... волнуюсь за тебя. Ты совсем перестал есть.. - корзинка покачнулась в руках. Андрей недовольно упёрся рукой в косяк двери.       - Я готовлю подарок на вашу свадьбу, портрет молодой семьи. Много сил уходит, Оленька. Но за еду спасибо, и правда давно не трапезничал, - губы исказились в подобии улыбки. Оля кивнула, отдала корзинку в руки и ушла. Ступая по берегу озера, в воде она все пыталась разглядеть прежние времена, когда каждый день с братцем был наполнен счастьем. На крыльце дома было непозволительно шумно и она из любопытства прислушалась к разговору.       - Мой отец дал согласие? Почему он вмешивается! Ответьте, чья эта идея со всей свадьбой!       - Моей дочери Вы приглянулись, - сухой ответ. Молчание.       - А если Вы посчитаете меня недостойным, свадьбу отменят? Оля замерла в удивлении. В её светлой голове никак не могло уложиться, что свадьбу хотела только она одна.       - Если я посчитаю Вас недостойным, то первым делом Вы лишитесь моего расположения к вам, как к учителю моих детей. Ничего не было понятно Оле. Почему маменька решила запугать Михаила потерей учительского статуса?       - Хорошо... Вы получите желаемое. Мне лишь остаётся надеяться, что Вы, Маменька, не подавитесь, - дверь хлопнула. Оля отпрянула от двери. Михаил недовольно уставился на неё во все глаза, а потом вздохнул тяжело. От этого вздоха она почувствовала, что и вправду сделала то, чего не должна была.       - Миш.. Михаил Юрьевич, Вы не подумайте... я, - нужных слов никак не находилось и Оля стояла, теребя подол платья. В этот момент, стоя в коридоре, Оля смотрела на стоящего учителя так, будто видит впервые. Причем во время этой самой встречи она не ощущала того же восхищения, она ощущала, что перед ней по-настоящему чужой, непонятный ей человек.       - Ольга, Вы не должны тут стоять и придумывать причины своей симпатии... я вам нравлюсь, это замечательно, - их взгляды встретились, - Но все это.. ведет к тому, что нам все же придется сыграть свадьбу. Которая не нужна ни мне, ни вам, уж поверьте. Оля сжалась, втиснулась в тугой корсет, задышала как сдавленный олененок. Его руки нежно опустились на её плечи, словно опуская продрогшие крылышки птицы.       - Все уже решено, - Михаил смотрел ей глаза в глаза, - Вы не должны волноваться об этом, Ольга Горшенёва. Оля в этом "Ольга Горшенёва" слышала лишь оскорбление её чувств, наглость, которую она себе позволила, забрав его свободу. Предсвадебные хлопоты не приносили ожидаемого счастья. Каждый день встречаясь глазами то с печальным Андреем, то с потухшим Мишей, Оля старалась думать, что все наладится. Андрей примет её супруга, а новоявленный будет просто на руках её носить, не понимая, как пропускал взором это сокровище.       - А какие ты хочешь цветы на свадьбе? Мы можем отправить Глашу на ярмарку, - мама нежно вплетала в её локоны голубые ленты.       - Одуванчики, - еле слышно сказала Оля.       - Одуванчики? Нет! - вскочил почему-то Андрей, - Какие одуванчики? Оленька, разве пионы тебе не понравились бы больше?        - Мне просто не хочется больших расходов на свадьбу.       - Почему? - спросила мама оборачиваясь к ней, - Это же на всю жизнь, Оля! Я чувствую, что это не на всю жизнь, мама.       - Давайте обойдёмся без цветов, - мягко улыбаясь, Оля и не подозревала насколько фальшивой смотрелась эта улыбка. Возможно, именно этот разговор все изменил, но через два дня ожидаемо состоялась свадьба. Она была в меру пышной и не слишком многолюдной, но Оля четко ощущала, что чужая на ней. Рука Миши обхватывала её ладонь каждый раз, а нежный взгляд касался открытых плеч, но все было не так, не с той, не здесь.       - Милая Оленька, Вы моя супруга теперь... полноценно, - Михаил немного мялся, - В моей семье принято дарить кулоны с гравировкой на свадьбы. Вы примите мой?        - Конечно, - Оля старалась мягко улыбаться, рассматривая круглый металл с гравировкой: "Ты - мой дар, а я твоя судьба". На её тонкой шее массивная цепь смотреть нелепо, но нутром она чувствовала, что должна просто принять этот кулон сейчас. Затем они с Мишей оказались в спальне, где просто много говорили ни о чем. Их разговор никак не мог закончиться. А потом случился даже поцелуй. Первый и последний в жизни Оли. Сухие губы Миши напоминали чем-то песочное печенье с клубничным кремом или прикосновение к родниковой воде... такое же мимолётное и сладкое, пробуждающее жажду мгновение. Несколько секунд счастья, что забыть не получится уже никогда. На утро Оля проснулась рядом с Мишей у которого в руках была пустая бутылочка мышьяка.  На её крик прибежал весь дом, но первым был Андрей, который будто ночевал под дверью.       - Миша! Мишенька... ну что ты наделал, - тонкие пальцы брата цеплялись за холодную кожу в попытке как-то изменить реальность, - Нет, нет... Упав на колени, Андрей плакал без конца, умолял небеса сжалиться над ним. Чуда не произошло. Гроб увезли ближе к обеду. Оля на всю свою жизнь погрузилась в траурное одеяние, а Андрей уехал из поместья в тот же день, зайдя попрощаться только к сестре.       - Ваш подарок.. я слегка опоздал, - в руки Оле трепетно передали холст с изображением молодожёнов, где подозрительно в облике невесты угадывался перерисованный автопортрет.       - Возьми и мой, - прошептала Оля, снимая кулон с шеи.       - Нет, ты что... это для молодожёнов!       - Возьми, - настойчиво сказала Оля. Брату пришлось сдаться и он с кулоном на шее покинул её, оставляя прощальный поцелуй на щеке. Андрей отправился колесить по миру, пока Миша мирненько лежал в ящике. Все случилось так, как давно было предначертано.