Карусель или жизнь

I'll label myself as a voice of a people who feels Disenfranchised and fucked off again 'Cos every time that we think we make progress you come and Destroy what we fought to rebuild And nothing was born out of nothing It's time to unite And just show them our strength The enemy can be defeated As long as we stand up together and sing Let us live Let us love Let us show you That enough is enough

Динамики разрывались от громкой музыки, когда чёрный джип проехал огромную праздничную арку, надпись на которой гласила: «Amusement park». Рита, ехавшая в чёрных солнечных очках, шикарно дополняющих её «слишком-пафосно-ты-Власова-оделась-мы-же-не-в-ресторан-едем» образ, расслабленно крутила баранку руля. Валечка же, наоборот, при виде злосчастной яркой надписи ещё сильнее впилась ногтями в мягкую обивку сиденья. Она уже давно смирилась с тем, что пока её любимая за рулём, из машины будет слышаться только рок на полную громкость, но факт того, что сейчас она едет почти на собственную смерть, всё ещё не давал ей ни минуты покоя. — Ну чего ты сжалась вся? — Рита усмехнулась и, одной рукой оторвавшись от руля, заправила светлую прядь волос Валечки ей за ухо. Жест этот получился таким нежным, что совсем не вписался в утреннее настроение Власовой — подколоть Антонову по любому поводу (в основном насчёт того, что она боится идти на аттракционы) и без него, — Чуть ли не дрожишь уже. Расслабься, мы едем веселиться! Эта «мотивационная» речь однако не придала блондинке уверенности. Когда Рита заглушила мотор и достала ключ зажигания, она уже мысленно молилась всем богам мира, чтобы что-нибудь помешало их дальнейшему времяпровождению. Но ничего такого, конечно же, не случилось, и вскоре Власова уже стояла перед открытой дверью и требовательным взглядом сообщала Вале о том, что пора вылазить из машины. Хоть и с большим нежеланием, но Антонова всё-таки вышла. На лице её буквально читалась фраза «Рита, я убью тебя сразу же после того, как мы сядем сюда обратно». Но девушка, чуть ли не светясь от предвкушения, кажется этого не замечала. И как только за Валечкой закрылась дверь, она радостно щёлкнула ключами и, убедившись, что машина закрыта, схватила её за руку и побежала в сторону входа. — Ри-и-и-и-та, ну куда ты так бежишь? — Антонова застонала, нарочито долго протянув букву «и». Возникало ощущение того, что парк закроется через минут пятнадцать, и Власова, никак не желая отпускать домой бедных работников, несётся прямо в закрывающиеся ворота. А было всего-то одиннадцать часов дня, и аттракционы ещё только-только начинали открываться, хотя уже собирая перед собой немаленькие очереди, — Без нас не уедут. Хотя Валя была бы и не против… Но брюнетку было уже не остановить. Растолкав парочку недовольных зевак, она тут же оказалась у окошка билетной кассы. Валечка же только начала выбирать самые «лёгкие» карусели, когда Рита закрепила на её руке голубой бумажный браслет с надписью «пропуск». В ответ на вопросительный (очень) взгляд, она невзначай бросила: — Пропуск на любые аттракционы. У нас на целый день. Антонова почувствовала, как внутри у неё всё рухнуло. Она не выйдет отсюда живой. Не сегодня, по крайней мере. Через три минуты они уже стояли перед ярким жёлтым заборчиком. Но несмотря на миловидную ограду, за ней скрывался (если это можно назвать «скрываться», сама конструкция была раз в семь выше чем ограждение) настоящий железный монстр. Для Валечки — железный монстр. А для Власовой — «ну, для разогрева пойдёт». Блондинка закрыла глаза. — «Карусель или жизнь», это так называется? — Угу. У тебя, кстати, нет выбора. — Я поняла уже. И с этими словами они отправились на первый аттракцион.