Последний обряд.

***

Прибыв на погостное кладбище, мы с ребятами вышли на улицу. Там нас уже ждали две женщины и ведущий. Съемочная команда отправилась вслед. Как только я подошел ближе, старушка меня тепло поприветствовала вновь, улыбнулась, обняла так крепко, что меня обдало ее приторно-виноградным парфюмом и запахом свежего сена. Такие детали заставили вспомнить о детстве, взглянул на хмурого брата и сразу же переключился в реальный мир, где нужно помочь людям и пройти испытание. Тяжело вздохнул и первый вошел в обитель мертвых. — Саша, Олег, Марьяна, — обратился к нам Илья, как только мы ступили на черствую землю кладбища, — Ваши предположения? — Я уверена, что на доме стоит сильное проклятие Бафомета. — девушка оглянулась, а потом обратила на меня взор, — Я думаю, у моих коллег такая же версия. — усмехнулась. — Я слышал прабабушку, которая владела домом. Она поставила защиту Дьявола. Ее можно убрать, но против такой черной и сильной магии одному не попрешь. Мне нужна помощь и Марьяны и Саши. — Какой Дьявол, Олег?! — опешил брат, — Какой Сатана, Марьяна?! — воскликнул он. — Нет! Я запрещаю тебе проводить ритуал. — О чем ты?! — выругался, — Не будь душнилой и дай мне помочь людям! — я демонстративно показал на двух женщин, что отмалчивались в сторонке. Марьяна меня поддержала. — Я согласна с Олегом. Защита это или проклятье, ритуал все равно нужно провести, и одному делать это опасно. — О чем вы говорите? Эти бешеные староверы просто сами навлекли порчу на всю их семью! — брат стоял на своем, — Нет там никакого Сатаны, никакого проклятия или защиты. Первыми удивились два женщины оттого, что историю их места буквально обобрали, назвав глупой, а все поселение — бешеными. Они начали перешепиываться. Во мне закипала кровь от упрямства и возбужденности бредовыми идеями брата. Я не мог терпеть подобное поведение: особенно на людях, особенно при камерах. Взяв старшего за плечо, я отвел в сторонку, заглушил микрофон на кожаной куртке, чтобы потом это не вставили в выпуск, и шепотом сказал: — Саша, послушай меня. — набрал воздух в легкие, — Если ты этого не видел, это не значит, что этого нет. — я погладил его по плечу, успокаивая, приводя в чувства. — Я знаю, какого это: сомневаться в себе, осознавать, что ты не видел и половины. Так бывает. Но дай и мне возможность помочь другим, они этого ждут. — Нет, Олег. — тот демонстративно размахивал руками, — Ты этого не сделаешь! — вскрикнул он. — Я не позволю калечить себя. Посрать, есть там сила Дьявола, нет ее. Я просто не позволю. — Не ори на кладбище. — цокнул я, — Мы это сделаем с Марьяной, так или иначе. Извини, что все не так, как ты хотел. Брат хотел мне еще что-то возразить, но я удалился так же быстро, как и отошел с ним отдельно от всех. Только сейчас я начал понимать, что в таком состоянии до него не достучаться. Ведь гордость берет вверх над разумом. Марьяна была крайне удивлена, посмотрев на поникшего старшего брата. И вправду: в его глазах было все, начиная от агрессии, заканчивая горем. И само его лицо горело ужасом, удивлением. Осознанием того, что сейчас он бессилен, как никогда. — Вы хотите, чтобы мы сняли защиту? — неожиданно для всех, спросил у двух женщин я. — Да, конечно. — воскликнула она. — Это мешает нам жить. — Если хотя бы Марьяна согласиться с моей версией, мы сможем провести ритуал. — Если ты о том, что нужно прибегнуть к экзорцизму, то вдвоем это бесполезно делать. — пожала руками ведьма, — Саша, ты нам нужен. — Мой ответ: четко нет. Если не могу защитить брата, то защищу хотя бы себя. — твердо сказал он. — Олег, тогда я отказываюсь проводить ритуал, — фыркнула Марьяна, — Вдвоем правда опасно. -Дайте мне подумать. — я отдалился ото всех вновь. Уже один. Нужно полное единение мыслей и предположений. Сырая земля шуршала пол ногами, я напряг все извилины. Что сделать, как помочь? Оперевшись о ствол крепкого дерева, наклонил голову к нему, сильно зажмурив глаза: сконцентрировался. И вдруг прядь волос упала прямо на лицо. Ветер задул в том самом направлении. Точно! Я вспомнил про нее. Алина, которая знает обо всем лучше нас. Почему не хочет помочь и во всем признаться — вот в чем вопрос, ответ на который я найду когда нибудь, но точно не сегодня, ибо сильно устал. Просить ее о помощи будет глупо, наверняка, опрометчиво. Ведь все будут в шоке, родственники и съемочная группа в том числе. Марьяна не одобрит, так как совсем ее не знает. О Саше и речи не идет. Но все же, будь она согласна, все встало б на круги своя. Мои раздумья прервал голос мертвой женщины. «Даже не думай. Не станет она этого делать.» — хриплым гулом раздался звук. Я сразу догадался, что это мертвая прабабушка. Почему сейчас и почему со мной не стал думать — мало времени. «Почему?» — шепотом спросил я. «Она с ним в ладах. У них договор» — усмехнулась старуха. — «Забыл?» И вправду забыл. И что же делать тогда. Что делать… — Да ничего, — чья то рука дотронулась моей косухи. Я резко обернулся. Что за чертовщина здесь творится! — перед глазами, уже привычно, оказалась Алина. — Я знал. — А я и не сомневалась. — улыбнулась та, — Ты не сможешь. Особенно в день, когда я уже отплатила ему. — Спасибо за помощь, напарник. — я отмахнулся, однако в венах закипала кровь, — Так не делается, знаешь. — Олег, соберись. Все, что ты можешь, это поговорить с прабабушкой и рассказать моим, что она хочет. Ты не изгонишь Бафомета из дома. — пожала плечами. — Я могу хоть облегчить его влияние? — А это вариант. — она на мгновение позволила себе по-настоящему удивиться, — Тебе решать. Последствия будут все равно. От безысходности, как мне казалось по крайней мере, я запрокинул голову к небу. Сумерки спускались, виднелись первые звезды, меня обдало холодом. Обратив взгляд на взволнованную девушку, мне стало чуть легче. Бездонные синие глаза успокаивали, а сморщенный от холода нос умилял. Но не об этом сейчас думать. Не стоило впадать в крайности. Я сделаю это. — Я сделаю это! — уверенно сказал я. Ее глаза загорелись. То ли от радости, то ли от волнения и чего еще. — Я верю. — кивнула она, стараясь сохранять спокойствие. — Не гневай его. Говори уверенно, не нагло. — Спасибо. — мои губы дрогнули в улыбке. В ответ Алина протянула мне руку. Вскинув бровями от столь неожиданного жеста, я неловко пожал ее холодную ладонь в качестве благодарности и мы вместе направились ко всем. Но брата уже не было вместе со старушкой. «Наверняка устраивает спиритический сеанс» — подумал я. * Передо мной были все атрибуты. В полной глуши, только при свете одной гигантской скрутки из черных свечей и нужных трав, я сжал оберег на груди и начал вникать в транс, начиная ритуал. Читая заговор, в тело будто вонзали десятки горящих злостью и ненавистью кинжалов. Разливался жар. Я на правильном пути. Первым делом стоило наладить контакт. Я и вправду читал заговор уверенно, но внутри билось сердце, не ае обычно. Больше от страха. Каждое слово отлетало, будто заготовленное. И он явился предо мной. Не столь разгневанный. Пока я восхвалял его силы, на безобразной морде демона красовалась самодовольная улыбка. И после долгих прелюдий, перешел к самому главному. К просьбе оставить двух женщин и служить только тем, кому обязан. Но он вдруг разгневался. Гигантская лапа будто замахнулась и оставила продолговатую рану на моем теле, отчего я пошатнулся. Она горела. Это выбило меня из колеи, но я продолжил. Уверенность была в моем приоритете. И пока я умолял Бафомета о просьбе, сам того не осознавая, ревел, кричал, орал, от боли. Но тому все нравилось, он продолжал слушать. Этот ад, казалось, не прекратиться никогда. Ведь ему нравиться потешаться страданиями, а я не остановлюсь, пока не получу желанное. Пусть это и губит меня. Вдруг кто то резко толкнул мою плоть. Точно из мира реального. Это был брат. Его узнаю из тысячи. «Олег, ты что творишь?!» — я слышал, как он кричал. Кричал там, где меня не было. «Не смей!» — вдруг Саша появился перед моими глазами, но уже тут. Вместе с дьяволом во плоти. Тому это явно понравилось, он начал зловеще хохотать. Но я не прекращал мольбы. И Он грязно толкнул брата, а после смирился и согласился оставить женщин. Во мне бушевал весь спектр эмоций за раз. Поблагодарив существо, я попытался как можно быстрее закончить ритуал и вернуться туда, где все меня ждали, а я ждал его. Брата. Пусть и мешавшего во всем, но оттого не менее любимого.