Тени Сентфора 2: что есть и чему никогда не бывать

утро после тревожной ночи, январь, 1987 год. Упираясь руками в бока, Дерек поворачивается к Джо. Январское солнце ярко освещает небольшой мотельный номер: темные тона бардового на стенах теряют свой шлейф романтики и страсти, как и дешёвые украшения в готическом стиле. Аляпистый и излишне вычурный номер, предназначенный вряд ли для обсуждений о сверхъестественном. — Почему вы приехали только сейчас? Были и другие убийства, пропажи детей и всякая тварь, — Дерек упирается руками в стол и почти нависает над совершенно спокойной Джо. — Мы не служба спасения, на любой отклик не бежим, как послушные собачонки, — отвечает достаточно резко и грубо, даже не смотрит на него, попивая дешёвый американо. — Джо хотела сказать, что мы были заняты, — Эл, даже не стесняясь, жуёт наггетс и не стирает с губ крошек, словно назло Дереку. — Дело одновременно разбушевавшихся вампиров и оборотней в мегаполисе. — Сентфор лишь крупица магнита с нечистью, но и прочие города полнятся монстрами, — Джо выглядит действительно спокойной, словно мало что сейчас способно её встревожить, — Где есть человек, там есть и нечисть: он или порождает её, или становится её жертвой. — В смысле порождает? — тихо спрашивает Сьюзан, переминая свои пальцы: когда речь снова зашла о необъяснимом, аппетит пропал. — Некоторые становятся плохими под влиянием неосознанного или намеренного издевательства. Был на нашей практике призрак, которого друзья сильно обидели. — Точнее, убили. Но случайно. Только не сознались, а спрятали труп. Водили полицию за нос, — вмешивается Джо в рассказ Эла. — Им было по семь лет, они сами были испуганы. Но спустя тридцать-сорок лет, когда у всех уже была семья, призрак начал убивать. — Каждого, кроме этих «друзей». Хотел показать им, что чувствовала его мать, когда сын пропал бесследно. Погибло от его рук около 20 человек, — женщина откидывается на спинку стола, единственная нормально и сытно позавтракавшая. — Люди жестоки, даже если испуганы или слишком малы, чтобы понять это. Они порождают несправедливость, а после появляется… Лига Справедливости, — усмехается Эл, коротко кивая на абсолютно серьёзное лицо Джо, что сидит в растянутой футболке с истертой картинкой супергероев, — Появляется причина отомстить, убить или причинить боль. Правильно ли это? — Жизнь за жизнь — устаревшее понятие. Нельзя жертвовать собой ради кого-то и нельзя убивать кого-то в отместку. Это порочный круг ненависти, который не наведет порядок в душе. Сьюзан и Дерек молча всматриваются в узоры скатерти и пытаются понять только что сказанное. — Значит, необходимо прервать круг ненависти. Этим вы и занимаетесь? — тихо спрашивает Дерек, всё-таки игнорируя сказанную мысль: есть тот, кому необходимо преподать урок справедливости и вседозволенности в действиях. — Да. Возможно, слишком альтруистично, но у каждого из нас есть свои причины этим заниматься — в мире охотников не так уж и много, кто-то мстит за убийство своей семьи, но чаще это просто полицейские или детективы в отставке, которые вышли на преступления с… Призрачным шлейфом. — Есть особые… Просвящённые… На Ближнем Востоке — не помню как они себя назвали — но, откровенно говоря, от них толку мало, занимаются только демонами и то не знают, как разорвать сделку, — дополняет Эл. — Есть у меня дело, которое вас заинтересует. действие, в зависимости от сделанного в прошлом выбора//выбор для читателей, не вышедших на сцену выбора *Сьюзан выходит из номера, проходит к лестнице и спокойно закуривает. Ступени холодные, ей уже всё равно — садится и всматривается куда-то вдаль. Тонкий дым сигареты расходится по воздуху. С каждой затяжкой становится чуточку легче. Скоро женщина роняет голову в руки. *Мысли бьются в густом комке, что никогда не размотать. Призраки, вампиры, цирк уродов, нечисть. Воздух слишком тяжелый, она выходит из номера и садится на лестничных ступеньках. Всматривается куда-то вдаль: от вида недалеко расположенного леса по коже проходятся неприятной волной мурашки. Спустя время рядом с ней садится Джо, проходя к ней достаточно тихо. Сьюзан бы заметила чужое присутствие, даже в подвешенном состоянии — после произошедшего невозможно не замечать. Однако, охотница ненамеренно пугает её. *путь вольности: Сьюзан сильно дёргается, инстинктивно поднимается на ноги. — Спокойно, это я, — ровным голосом говорит Джо и в безобидном жесте поднимает руки вверх. Добрым взглядом приглашает её сесть обратно. *путь педантичности: Сьюзан дёргается нутром – сердце словно подскакивает от неожиданности, хоть внешне страх не проявляется – и скоро прикрывает глаза, отходя от испуга. — Ого. Говорят незаметная реакция на стресс является признаком более страшного стресса, — удивляется охотница. — Не хочу снова слышать о цирке, — тихо объясняется Сьюзан, несмотря в сторону новой знакомой, а на её фоне выпавший за ночь пушистый белый снег — вуаль белая, чистая и нетронутая машинными выхлопами и осевшим дымом от каминов перекрывает серо-бурый, залежавшийся снег. Мелкие снежинки разносит холодным и колючим по щекам ветром, пока солнце — такое яркое-яркое — слепит глаза. Жизнь продолжается, к сожалению или счастью. — Да, Дерек успел рассказать о том, что происходило с тобой и… Мне безумно жаль. — Не стоит… — Позволь мне договорить, — перебивает её Джо, аккуратно кладёт ладонь на её плечо, — Я не могу представить, что мне или Элу пришлось бы столкнуться с этим. Точнее я знаю, что мы вряд ли смогли бы пережить то, что упало на твои плечи. Чисто по-человечески жаль, да и хочется сказать… Что продолжать жить с этим грузом… Ты молодец. — А разве я продолжаю? — голос предательски дрожит, — Вы и понятия не имеете о том, что произошло. Быть может я и заслужила этого заточения? Призраки не сошлись бы на меня, будь я хорошей матерью. Джо тяжело выдыхает, разворачивается всем корпусом к ней. Зажигает сигарету и прижимает колени к груди. Охотница блаженно прикрывает глаза после затяжки, выдыхает густой дым и глубоко вдыхает, пытаясь собраться с мыслями. — Сьюзи, позволь мне сейчас сказать. Всё то, что ты сейчас переживаешь, конечно, оправдано. Мы не можем стереть твои переживания, надеть маску сильной личности и пустить в бой, но и оставлять в этом состоянии не можем. Я искренне хочу помочь тебе, так… Ты готова поговорить? — Давай… Попробуем. — Отлично. А теперь посмотри на меня. Сьюзан без желания и энтузиазма поднимает глаза на охотницу, полукорпусом оборачивается к ней. — Почему ты считаешь, что заслужила заточения? — Я… Я не воспротивилась ему. — непроизвольно женщина всё же роняет взгляд, переминает тонкие, длинные пальцы в руках, проводит по призрачному следу, — Я сама согласилась надеть маску… Вопреки всему. Зная, что меня ждёт дочь, зная, что есть… другой мужчина… — Сьюзи… Давай мы поговорим об истории, — Джо наклоняется к ней, аккуратно кладет свои ладони на её. Скрывает от её глаз её же призрачный след. Молчит лишь некоторое мгновение, внимательно подбирая слова, — По Якобу Бёме в мире есть два дерева. Одно находится в раю, думаю, ты слышала о нём. Грехопадение, история человечества, добро и зло… Это грехопадение стало началом всего человечества; человек, как явление, есть грех и без греха попросту не сможет. По каким-то мнениям каждый живой человек на этой земле искупает первородный грех Адама и Евы. Я придерживаюсь идеи грешного человека. Все мы имеем право на ошибку, имеем право сглупить, согрешить и… — А как же Ад? Такая идея развязывает руки всем преступникам. Если мы все итак попадём в Ад, если мы все итак грешны, то почему бы… — Не прокатиться на шесте к Сатане с ветерком да под весёлую музычку? — Джо почти смеётся, но улыбается так мирно и спокойно, так расслабленно, — Совесть, как явление Бога в человеке. Многие эту идею оспаривают, так и ты можешь оспорить. Но именно это и останавливает нас от намеренного зла. Категорический императив — во имя цели мы не перешагиваем черту, не идём напролом. — Так почему же вы занимаетесь всей этой охотой? Разве… Условное убийство вампира не будет чертой добродетели? Почему-то мне кажется, что ваши руки по локоть в крови… — Мы боремся против зла и нечеловеческого. Грубо, мрачно и жестоко? Да. Но… Есть слова какого-то русского поэта, которые Эл любит использовать: «— Послушай, батюшка, — сказали простяки, — Настави грешных нас — ты пить ведь запрещаешь, Быть трезвым всякому всегда повелеваешь, И верим мы тебе; да что ж сегодня сам… — Послушайте, — сказал священник мужикам, — Как в церкви вас учу, так вы и поступайте, Живите хорошо, а мне — не подражайте» — У вас сделка с совестью… — Можешь считать, что с Богом, — густой клуб дыма Джо выпускает с особым удовольствием, будто ей действительно интересно рассуждать о нравственности, но после прямо противоречить своим словам, — Послушай, я знаю, что правильно, а что неправильно. Издержки профессии выглядят как неправильный путь, состоящий из черной полосы и сплошных грехов. — Вы ради правильного идёте неправильным путем. Где же тут категорический императив? — Сьюзан всматривается в давно потускневшие глаза охотницы и пытается найти в них смысл. — Ну, мы не убиваем всю нечисть. Мы… Не совсем альтруисты. Убивать приходится и чаще всего это та тварь, что намеренно сотворяет зло. Возможно, ты не поверишь, но бывали и достаточно милые нелюди; мы как-то встретили бессмертную женщину. Был, конечно, вариант распилить её по частям, зацементировать их и разбросать по Европе, только вот она была самой обычной — не убивала, не отравляла чью-то жизнь. Самым большим её грехом было курение. — Она тоже… Нечисть?.. — Нечисть или нет, человек — явление начинаемое и заканчиваемое. Все мы смертны. Недолгое молчание. Несколько тяжелых секунд неловкости и тишины: ни пения птиц, ни шума ветра, ни шума города. — Мы отошли от темы, принцесса, — добро улыбается охотница и пытается найти её взгляд, склоняя голову в точку внимания домохозяйки. — Якоб Бёрн и второе древо, что цветёт на земле; древо зла. Под его тень всегда приходит всё больше и больше людей — оно очаровывает людей, всё потому что зло очаровательно. — Почему оно очаровательно?.. — Потому что иначе оно никогда и никого не совратило, не свергло с истинного пути. Другой вопрос, если мы созданы по подобию божьему, так отчего есть зло, и почему мы очаровываемся им? Блаженный Августин давал ответ… Природа — источник зла, потому что обрела свою свободу, как создание Божье. — Зло есть свобода? — Сьюзан внимательно всматривается в глаза увлечённой Джо. — Какая-то диалектика выходит… — Выходит, именно так. У нас, как у человечества, никогда не будет ответов на вопросы. Мы могли бы всё структурировать, могли бы дать четкую систему и вогнать всё в шаблон, но отсутствие алгоритма ведёт нас к большему количеству вопросов без ответа. Всё становится сложно. — Ты находишь ответы в религии? — А Эл в своём дьяволизме и ведьмовстве, — кивает Джо, — Добро есть такой же шаблон, а если кто-то не вписывается в него, отходит за грани готового замысла, то рождается Зло, что не подчиняется воле Божьей. Природа вовсе не инструмент Бога, она вышла из-под его влияния и не повторяет судьбу Люцифера. — Что тоже стал тем, кем является сейчас по своей свободной от Бога воли. И грехопадение человека происходит по своей свободной от Бога воли. Адам не сотворял Зло, он выбрал свободу. — Природа окружающая и природа человека очень близки друг другу. И близость эта на уровне зла, то есть свободы. Человек свободен, он несёт Бога внутри себя, как свою совесть; как ему поступить решает только он сам. Ты не видела Зла, Сьюзан, ты видела открывшуюся свободу, что заточила тебя. Твоя свобода оказалась злом. Уверена, тот ублюдок рассчитывает, что несёт свободу. — Он несёт… Что он несёт? — Аморальщину и жестокое обращение с людьми против их воли. Зло эфемерно, зло — не вписавшееся в рамки добро, но также зло — извращенное видение мира. — Так где же свобода, а где ублюдочность? — Нравственность. И, как минимум, действие свободы это не делать из людей уродов, которым якобы всё это нравится. — Дамы! — Эл громко вскрикивает и топает ногой. Сьюзан дергается, а Джо только раздраженно вздыхает. Она встаёт с места, грозно стягивает с себя шапку с понпочиком и нещадно бьёт друга. — Так и знала! Вот нельзя же с людьми по-человечески обращаться! — Извини, профдеформация, — заливисто смеётся, отчего Сьюзан сама тихо смеётся. Он закрывается от ударов подруги, отдёргиваясь от каждого звонкого шлепка по плечу. — В работе с монстрами сам дрянью заделался?! Со стороны в лицо Эла прилетает снежок — Дерек недовольно окликивает вообще-то взрослых охотников: — У нас так-то работы непочатый край! — Я обязан ему отомстить, — жалобно смотрит Эл на Джо прежде чем выскочить из-под её хватки и перескочить через перила лестницы к пушистому снегу. — Нашёл повод сбежать, — громко цокает охотница и без акробатики спускается по лестнице. Догоняет Эла как раз в тот момент, когда он обкидывает недовольного Дерека снегом — поступает много жестоко: схватив того за шею со спины, окунает лицом в собранный снег в рукавице. — Что б вы знали, метил я в Джо! — Что б ты знал, я внушаю больше страха, чем Эл! — Это ты зря, — смеётся во всю Сьюзан, пока в неё, спокойно сидящую на лестнице, не прилетели три наскоро слепленных снежка. *выбор, который изменит ход истории: * — Держитесь… Я-то чемпион снежного обстрела! Поднимаясь с насиженного и уже теплого места, Сьюзан смахивает с лица хлопья снега. Лицо ее серьезное и не показывает даже доли задора – такую эмоцию используют только крутые злодеи в комиксах, планируя свое нападение. Медленно опускается за снегом и... Снова получает снежком по лицу. Не ожидая такого удара, она проваливается на спину и заливисто смеется. Напрочь забывает о том образе, который так старательно создавала ради пафоса. Эл, держащийся за живот от смеха, проходит к ней и помогает встать, все пытаясь вымолвить за хохотом извинения. Сьюзан долго не думает, дергает его за руку слишком сильно и поваливает в сторону – в мягкий большой сугроб. Он проваливается в него всем телом. (Отношения с Элом, Джо и Дереком улучшены) * – Ребята! Как бы весело это ни было, но нам надо бы расходиться, – Сьюзан смахивает с лица растаявшие хлопья снега и скоро встает с места. Спустя время, после разговоров и наводящих вопросов по прошлой жизни — а Дерек ощущает это именно так, потому как одно дело вытаскивать друзей из передряги и потерять отца, совершенно другое продолжать эту жизнь и разбираться с последствиями — охотники увезли Сьюзан и Дерека домой. И немного помогли с небольшой уборкой и ремонтом — из запасов с номера Джо передала бутылку со святой водой, а Эл, пока женщины не видели, подсунул Дереку какой-то кинжал с рунами. Вечер. Сьюзан раздраженно переключает передачи на телевизоре, пытается найти хоть что-то интересное или не раздражающее. Дерек сидит в своей комнате и даже не высовывается. Громко вздыхая и по итогу выключая телевизор, Сьюзан кричит наверх в сторону его комнаты, что пойдет в магазин, чтобы закупиться к ужину. Уходит. Только ноги несут не к ближайшему гипермаркету, а куда-то в лес. Она и сама до конца не понимает зачем, просто след на руке жжет, а разум медленно теряет нить происходящего, словно все сон. Пелена перед глазами закрывает весь дальнейший путь, только ноги бегут все дальше и дальше. Глубокая одышка, ледяной воздух врезается в легкие до боли. И только один скрежет в ушах. Словно ногтями по дереву. Отчаянно. До царапин и крови. Ногтей-то вскоре будто и не остается – падают от давления с кусочками плоти. И где-то сбоку нечеловеческое дыхание. Такое же сбитое. Будто после погони. Будто хищник уже догнал свою жертву. Комната Дерека же остается совершенно пустой, только свет зажжен да окно открыто, запуская в комнату влажный ветер. Кто-то говорил, что Христос явится на землю и срубит древо очарования, древо Зла; не будет и тогда истока зла. Но не будет в мире том красоты. Кто-то считает верной трактовкой равноправное существование двух древ: древо познания добра и зла есть распознание многообразного зрелища, то есть познание собственной природы.