Razorblade Kiss

– Ринтаро! – нервный зов матери разносится по всей улице, и щуплый темноволосый мальчуган по-обезьяньи спрыгивает с ветки дерева, сразу срываясь на бег. Ринтаро пять. Он бежит быстро-быстро, шлёпая босыми пятками по земле, и сердце, кажется, вот-вот вырвется из груди от радостного волнения – мама вернулась домой. Он подбегает и заглядывает в её глаза своими, широко распахнутыми, часто дышит и не решается ничего сказать под хмурым взглядом, только прижимается щекой к её животу и крепко обнимает, пытаясь передать весь тот ворох чувств, названия которым он ещё не знает. – Пойдём домой, Ринтаро, – отзывается она мягче, кладя ладонь ему на макушку, отчего чувств становится ещё больше. Вот-вот взлетит! – Мама, а люди могут прыгать так высоко, чтобы достать до неба рукой? А если забраться по лестнице? А по лестнице можно добраться до звёзд? А звёзды выше неба? – он сыпет вопросами один за другим, пытливо сопит и заглядывает ей в лицо в ожидании ответов, дёргает за подол юкаты и разочарованно вздыхает, когда от него отмахиваются. Конечно, он уже давно прочитал ответы в книгах. Ринтаро – самый счастливый мальчик на свете. Пусть он ещё плохо понимает, как правильно считать дни недели, но ему это и не нужно, ведь у него их куда больше чем семь. К примеру, день, когда он поймал шмеля в спичечный коробок, или другой, когда они с ребятами построили хижину. Ещё один день – когда соседка тётушка Сато угостила его хлебом, а Мистер Кот ему одному позволил себя погладить. День, когда мама снова слишком крепко уснула. Ринтаро действительно счастливый мальчик. Он может гулять на улице с раннего утра до самой ночи, знает наперечёт все деревья в округе, а в палящий полдень слушает сказки тётушки Сато: только их двоих никто не гонит домой обедать. Его детское любознательное счастье почти ничем не омрачено, только пустой живот неприятно урчит с наступлением темноты. Порой тётушка Сато сокрушённо качает головой и говорит, что они все здесь забыты богами, но Ринтаро никак не может взять в толк, почему это плохо, где живут эти боги и почему они должны помнить о них. Чувства Ринтаро чисты и незамысловаты: он любит запах летнего утра, терпкие яблоки из сада и книги. Он любит, когда Мистер Кот холодными ночами приходит к нему спать, даже если при этом тычется мокрым носом в щёку и щекочется усами. Он любит свою куклу по имени Элис – её ему когда-то подарил отец (настоящий, а не тот, которого мама попросила так называть), и Ринтаро отчего-то уверен, что она на самом деле живая, просто хорошо притворяется спящей. Как мама. Ринтаро чувствует свой большой и красочный мир каждой клеточкой тела. Эмоции рождаются где-то под реберной клеткой, прорываются наружу через горло, перекрывая дыхание, отражаются эхом от тонких стен и больно жгутся. Их так много, что его тошнит. Они выжгут его душу изнутри, если не позволить им течь из глаз, а это кажется страшнее, чем порка до кровавых полос от поддельного отца. К ней он привык. Ринтаро пять, и он плачет, когда ему страшно. Слёзы – солёные, горячие и мокрые – неприятно жгут мелкие ссадины на лице и ладошках, а если плакать слишком долго, появляется чувство, будто пытаешься проглотить огромную пульсирующую планету. Весь большой и красочный мир Ринтаро превращается в неё каждый раз, когда мама ложится на футон и накрывает глаза полотенцем. К месту, куда она в такие моменты улетает, он не сможет ни забраться по лестнице, ни долететь на ракете, ни докричаться. Он подкрадывается к ней тихо-тихо, будто маленький зверёк, ложится рядом, жмётся к боку и кладёт её руку себе на голову. Когда она проснётся, Ринтаро снова будет самым счастливым мальчиком на свете. Ринтаро крепко зажмуривает глаза, сжимает ручонками мамину юкату и снова загадывает своё самое заветное желание: чтобы человек, которого мама попросила называть отцом, умер. Потому что тогда мама перестанет каждый вечер умирать сама. – С днём рождения, сынок. Ринтаро исполняется шесть. Он чувствует себя уже совсем большим и плевать, что всё ещё не достаёт ногами до пола, сидя на табуретке. Мама улыбается, стряхивает сор с его голых щиколоток и надевает новые красные носки, отчего пальцы на ногах сразу согреваются. Или это от её ласкового тона?.. Наверное, будучи таким взрослым, он должен быть серьёзнее, но на лицо сама собой лезет такая же улыбка, как у матери. Ринтаро уже совсем взрослый, а потому не плачет, когда она снова ложится на футон и накрывает полотенцем глаза. Он умный мальчик и знает, что всё дело в особенном лекарстве, которое принимают все взрослые в их доме. – Когда я вырасту, то стану доктором, – шепчет он едва слышно, прижимая покрепче тряпичную куклу к груди. – Тогда я вылечу маму, и ей больше не понадобятся уколы. В комнате совсем темно, слышна только чья-то возня за стеной, тихие переговоры гостей и дыхание матери рядом, но Ринтаро больше не боится. Он не один: с ним рядом Элис, а иногда приходит и Мистер Кот. Если с ними разговаривать, то страх уступает место спокойствию. – Знаешь, если ты вдруг передумаешь быть куклой, я буду так рад. Мы будем вместе всегда-всегда. Ринтаро засыпает, свернувшись калачиком на своём футоне, и ему снится сон, где они с Элис-чан едят душистый хлеб от тётушки Сато, а Мистер Кот гоняется за бабочками. Когда к ним в дом приходит странный человек с тростью, Ринтаро сразу понимает – этот день будет самым необычным в его жизни. Странный человек не выглядит как кто-то из гостей отца, умеет забавно подмигивать, хорошо пахнет и кажется очень знакомым. Он долго говорит о чём-то с мамой, а после присаживается перед Ринтаро на корточки и протягивает руку для знакомства, ничуть не смущаясь хмурого недоверия и опаски в ответном, совсем не детском взгляде. – Меня зовут Нацуме Сосеки. Хочешь учиться в школе, Ринтаро-кун? В школе для особенных детей. Внутри всё скручивается от волнения, он оборачивается к матери, но та улыбается и одобрительно кивает: – Ступай, милый. Тебе пора. Сегодня в жизни маленького Ринтаро и правда очень необычный день – последний, когда он видит мать.