Razorblade Kiss

      «…Но прежде всего, что нужно было городскому врачу, и предателю,       захватившему власть, так это заслуживающий доверия подчиненный.       Подчиненный, не хранящий секретов, который бы принимал его сторону,       даже останься он в одиночестве на вершине айсберга»       [Ранобэ «Дазай и Чуя: пятнадцать лет»] – Прибыл по вашему приказу, босс. Мори обернулся на вошедшего за долю секунды до того, как прозвучал его голос, выдавая этим жестом и подавленную тревогу, и беспокойное ожидание. Было очевидно, что Чуя явился бы даже без приказа: перемены последних дней затронули его напрямую, но Мори предпочитал действовать на опережение. Многие военные стратегии неплохо применимы к отношениям между людьми, особенно если грань между войной и отношениями проследить сложно. Он ожидал всего: непонимания, несдержанных эмоций, тысячи вопросов, громких возражений, нарушения субординации, в конце концов. Но вопрос был только один, и тот звучащий так, что откажись Мори отвечать – и Чуя больше никогда его не повторит. Ему вручили право и возможность избежать сложного разговора без последствий, но… Мори это не было нужно с самого начала. Вопрос был только один. Чуя задал его спокойно, выдавая в хмуром взгляде не гнев и не сомнения, только живой, острый интерес и что-то, что Мори трактовал, как: «Мне действительно важно знать». Вопрос был только один: – Почему, босс? А больше не нужно. Остальные девятьсот девяносто девять вполне в нём поместились. Спокойный Накахара выглядел безмолвным упрёком, будто одним этим видом говоря: «Неужели вы так плохо меня знаете, босс?», а Мори до зуда на кончике языка захотелось назвать себя старым дураком. Перед ним – взрослый мужчина, а не подросток, к которому он так привык, что даже не уловил момент, когда Чуя им быть перестал. Распространённая проблема родительства, и чёрт его знает, как и когда Мори умудрился угодить в эту ловушку. – Проходи, – отозвался он вместо куда более честного «разговор будет долгим», и мягко указал рукой на соседнее пустое кресло. Почему организация отпустила живыми сразу двух предателей? Почему поступил приказ не трогать Сакагучи Анго – опаснейшего человека, в голове которого хранится информация, способная уничтожить Портовую Мафию за считанные часы? Почему ушёл Дазай? Почему он сумел сделать это живым? Чуя был лишён иллюзий, касающихся личных привязанностей босса, и прекрасно знал, что при необходимости он собственными руками перережет горло даже ему. Решимость, которая делала Мори боссом огромной преступной организации – решимость чудовища и самоубийцы одновременно. Здесь не было места эмоциям. «Так почему, босс?» Потому что насилие далеко не всегда является решением проблемы. Потому что мир не чёрный и не белый, в нём всё зависит от позиции, с которой ты на него смотришь. Босс Портовой Мафии по долгу службы должен уметь учитывать каждую из бессчётного множества таких позиций и вероятностей, а также уметь их использовать во благо организации и города. – Сакагучи Анго – предатель. Кем бы он ни был, у нас достаточно влияния и возможностей, чтобы… Чуя, наконец, заговорил вслух, а не только в воображении Мори, но был тут же перебит: – Сакагучи Анго – человек, который хорошо выполнил свою работу, Чуя-кун. Сакагучи Анго – чудесный, умный, послушный инструмент. И как любой инструмент, он перестал быть полезен, выполнив своё предназначение, – Мори скосил взгляд на подчинённого и протянул тому дорогой чёрный конверт. – Открой и взгляни. Мори ничего не доставалось просто так: то, что один старый кошатник получил едва ли не даром, Мори пришлось выгрызть собственными зубами, пожертвовать огромным количеством времени, ресурсов, людей и одним бесценным алмазом. И сейчас, глядя, как Накахара бережно разворачивает дорогую бумагу, как расширяются его ясные глаза и на лице проступает понимание, Мори улыбался. Устало и впервые за долгое время искренне – улыбкой человека, проделавшего огромную работу, совершившего невозможное и не сожалевшего ни о чём. Даже о вынужденной жертве одним из своих бесценных алмазов. Впрочем, об одном Мори Огай всё же жалел: он так привык видеть перед собой эмоционального подростка, что совершенно упустил из виду момент, когда Чуя им быть перестал. – Всё случилось так, как и должно было случиться.