slutty geraskier

— Зачет сдадите только через мой труп, мистер Ривенс, — коротко усмехнувшись, произнес профессор Леттенхов и, сверкнув своими яркими голубыми глазами, вернул Геральту зачетку, — можете идти. Геральт недовольно посмотрел на мужчину, но ничего не сказал. А что еще говорить — он уже в третий раз пытается сдать эту сраную философию, и каждый раз Леттенхоф его валит. И даже не пытается этого скрывать. — Снова пролетел? — сочувствующе хмыкнул Эскель, подпирающий стенку рядом с аудиторией, — и че он так на тебя взъелся? — Не ебали давно, видимо, — рыкнул Геральт, с нескрываемым раздражением глядя на закрывшуюся дверь аудитории. — Может, тебе в следующий раз вместе с зачеткой бабу ему положить на стол? Ну, чтобы фокус внимания сместить. Может хоть сработает. Геральт только покачал головой. Он-то знал, что не бабу нужно класть перед Юлианом Леттенхофом. И да, именно из-за того, что его давно не ебали, тот не ставит Геральту зачет. «Ну так что?» — пришло сообщение Геральту, когда тот вышел из корпуса. На улице было тепло, солнечно. Все располагало к тому, чтобы пройтись в сторону пляжа, понежиться под летним, жарким солнцем. Но хуй там — Геральт возвращался в свою общагу, где ему не оставалось ничего, кроме как зубрить философию. Хотя он может наизусть выучить все учебники мира, но зачет ему не светит, и Геральт знал, почему. Он игнорировал эту причину до самого вечера, пока со вздохом не обнаружил сотое, наверное, сообщение с угрозами и обещаниями выгнать из универа с позором. «Хорошо, я приеду. Вызываю такси, » — написал Геральт, скрежетнув зубами. «Вот так бы сразу!» — пришло в ответ, но Геральт ничего отвечать не стал. Слишком много чести. Всю поездку до дома Леттенхофа Геральт обдумывал, как бы обставить все так, чтобы остаться в выигрыше. Их отношения были спрятаны за семью замками, и вряд ли кто-то даже мог предположить, что между ними происходит. Это было основное условие Геральта — он очень не хотел, чтобы ходили слухи или чтобы кто-то, не дай бог, решил, что Геральту зачеты достаются «по блату». Хотя Лютик находил в этом паранойю — ну кому придет в голову спать с преподом ради зачета по философии, которые Юлиан раздает автоматом непрофильным потокам. В итоге после десятка шуток, что Геральт так и так «натрахал» себе на зачет, Юлиан получил ответку в виде воздержания со стороны Геральта, пока тот не закроет сессию. Но Юлиан хоть и был старше на десяток лет, вел себя иногда так, словно был намного младше. Ультиматум Геральта его только позабавил, поэтому он решил валить Ривенса до тех пор, пока тот не сдастся и не трахнет его все-таки. Геральт стойко держался, но сейчас, зная, что блядская философия — единственный зачет, который у него остался, хотя даже экзамены были позади, парень твердо решил положить этому конец. Юлиан уже ждал его: пил вино, разгуливая в коротком домашнем халате на голое тело. Богема, блять. — Не вижу причин для радости, — рыкнул Ривенс, скидывая рюкзак на пороге и привычно проходя в квартиру преподавателя. Эту квартиру он знал наизусть. — Боже, Геральт, — Юлиан отставил вино и повис на шее парня, — тебе всего 22 года, а ты занудствуешь так, словно тебе уже за сорок. Не рычи. Юлиан усмехнулся и поцеловал Геральта в кончик носа. У парня всегда от этого жеста по телу разбегались мурашки. Ривенс вообще не был привычен к нежностям, но с Лютиком все было совершенно иначе: как бы он ни старался оставаться отстраненным, хладнокровным, сдержанным, ласка и тепло Лютика все равно топили его как солнце топит пломбир. — Ну и чего вот ты добиваешься? — вздохнул студент и подхватил Юлиана на руки. Тот тут же схватился за плечи Геральта и уткнулся лбом в лоб возлюбленного. — Я соскучился по тебе, если ты не в курсе, — фыркнул Лютик. — Да я уж в курсе, — усмехнулся парень, легко сминая голые ягодицы Юлиана, — господи, ты вообще носишь белье хоть иногда? Это же безумно негигиенично разгуливать без трусов. — Если знаю, что где-то поблизости есть ты, то не надеваю, — хмыкнул Юлиан. Геральт только покачал головой. — Зачетка у меня с собой, кстати, — произнес Геральт, осторожно целуя преподавателя. — Чудесно, — прохрипел Юлиан, отвечая на поцелуй, — посмотрим, на какую оценку вы справитесь сегодня, мистер Ривенс. — А разве когда-то я справлялся меньше, чем на высший балл? — Еще ни разу не было, — выдохнул Юлиан и запрокинул голову, открывая перед Геральтом свою шею, — но кто знает, что будет в этот раз… — В этот раз ты сойдешь с ума, я тебе обещаю, — хмыкнул Геральт. Геральт еще в такси решил, что Лютику сегодня звездец. Он оттащил того на руках в спальню и уронил на кровать. Юлиан довольно раскинулся на пледе, распахивая халат. Свое тело Юлиан любил (кажется, никто никого не любил так, как Лютик самого себя), поэтому всегда без стеснения демонстрировал его Геральту, а тот только делал вид, что его это не заводит зубовного скрежета. Любил трогать себя, призывно глядя в карие глаза Геральта, любил ласкать самого себя, зная, что на него смотрят. — Ты ничего не убирал с прошлого раза? — спросил Геральт, старательно игнорируя вьющегося на кровати Юлиана. — Все на месте. А что ты хочешь сегодня, м? — Это секрет, — улыбнулся парень и подошел к шкафу. На верхней полке стояла коробка с разными приблудами, которые они любили использовать в постели. Вообще, в этом шкафу уже было одинаковое количество вещей и Геральта, и Лютика, но парень все равно отказывался от совместного проживания. Говорил, что еще не время. Геральт вытащил из коробки веревку и кинул ее на кровать к Юлиану. Тот довольно облизнулся и, скинув окончательно халат на пол, поднялся на кровати на колени и взял веревку в руки. — Кто кого связывает сегодня? — игриво спросил он, наблюдая, как Геральт расстегивает рубашку. — Я тебя, любовь моя, — улыбнулся Геральт, скидывая одежды, — так что просто расслабься и получай удовольствие. — А если я останусь неудовлетворенным? — мурлыкнул Юлиан, подбираясь к краю кровати и вручая Геральту веревку. — Не останешься, — Геральт, стоящий рядом с кроватью, обнял одной рукой Лютика и прижал к себе, нежно и сладко целуя его. Кто бы увидел, что Геральт может быть таким ласковым, точно охренел бы. А Юлиан воспринимал это как что-то само собой разумеющееся. Геральт мягко повалил Лютика на кровать и перевернул на живот. Легко шлепнул по подтянутым ягодицам, очертил пальцем линию позвоночника, наслаждаясь тем, как вздрагивает и млеет от прикосновений Юлиан. Парень заломил руки Лютика, мягко обвязывая веревкой запястья, обвивая веревкой добровольно подставленные руки. — Только руки сегодня? — усмехнулся Лютик, и снова получил шлепок по заду. — Будешь болтать — я тебе еще и рот заткну, — хмыкнул Геральт, ладонью сминая подставленные ягодицы. — А я, может, и не против, — произнес Юлиан, прикрывая глаза и нежась под руками Геральта. — Да я знаю, что ты не против, — ответил Геральт, присаживаясь рядом, — за это я тебя и люблю. Он оперся на локоть рядом, оказываясь полулежа рядом с Юлианом, что повернул голову в сторону Геральта и влюбленно смотрел на него. — Ты сегодня какой-то особенно мягкий, — произнес Юлиан, пока Геральт пальцем оглаживал его скулы и губы. — Успел уже вылить всю злость в общаге, когда кто-то своенравный снова прокатил меня с зачетом, — Геральт протолкнул палец в приоткрывшийся рот, и его дыхание еле заметно сбилось, когда Юлиан ловко провел языком по солоноватым подушечкам пальца, вобрал палец в рот, посасывая его с прикрытыми глазами. Сначала Геральт поражался тому, что вроде как приличного вида преподаватель на самом деле оказался воплощением разврата и пошлости, с ума сходил от контраста Юлиана в университете и просящего Лютика в постели. А потом все чаще стал замечать в его поведении еле уловимые кошачьи нотки: особая пластика движений, сводящая с ума улыбка с легким оскалом, пронзительный взгляд, мягкая речь, голос, заполняющий собой все пространство и пленяющий, заковывающий крепко и прочно. Геральт убрал палец и мазнул им, еще мокрым от слюны, по губам Лютика, оставляя на них влажный след, тянущийся от губ к щеке, покрасневшей от возбуждения и жара в комнате, который стал ощущаться все сильнее. Приложив максимум усилий, Геральт все-таки вырвался из плена этих подернутых поволокой томного возбуждения глаз, пронзительно смотрящих на него, поднялся с кровати и с шумом вытащил ремень из шлевок. Ему показалось, что Лютик даже вздрогнул от этого звука. Пусть. Также шумно парень расстегнул ширинку, стянул с себя штаны и, оставшись в трусах, подошел к кровати и резко поднял зад Юлиана, так что грудью тот остался лежать на кровати. — Геральт, руки… — прошептал Юлиан, которому в такой позе было не очень удобно. — Немного можно и потерпеть, — хмыкнул Геральт и наотмашь ударил по отставленной заднице. Юлиан вскрикнул, но не отстранился. Для Геральта это было знаком, что он может продолжать. Удар за ударом, рука все сильнее ударялась о кожу, ладонь уже горела от шлепков, а ягодицы Лютика стали ярко-бордовыми. Сам он ерзал, скулил, вертел задницей, но не отстранялся, хотя знал, что ему достаточно сказать слово — и Геральт прекратит. Вслед за ладонью в ход пошел ремень, который оставлял синеватые полосы на ягодицах, бедрах, заставляя Юлиана уже не скулить — всхлипывать, иногда кричать. — Иногда мне кажется, что я тебя в кровь отхлещу, а тебе будет все мало, — Геральт откинул ремень и навис на Лютиком, которого уже била мелкая дрожь. — Я же знаю, что ты этого не сделаешь, — ответил хрипло Лютик, глотая слезы, — тебе слишком нравится ровная кожа, фетешист. — Что есть, то есть, — мурлыкнул Геральт и, куснув Лютика за плечо, снова поднялся. Он развязал руки Юлиана, потому что этими руками ему еще предстояло поработать. Тот тут же рухнул на кровати, растирая запястья. Его алый, в синеватых полосах от ремня зад притягивал к себе взгляд. Оставаясь в белье, зная, какой чувствительной сейчас стала эта израненная кожа, Геральт забрался на кровать и навис над Юлианом. Тот рвано выдохнул, когда ткань белья коснулась истерзанных ягодиц. — Геральт, ты раздеться забыл, — фыркнул Юлиан, прогибаясь в пояснице и потираясь ягодицами о возбужденный член Геральта. — Тише, просто расслабься и получай удовольствие, — парень начал покрывать поцелуями и укусами плечи и шею мужчины, продолжая все интенсивнее тереться о ягодицы Лютика. Тот снова шипел, стонал, скулил, но все подавался навстречу бедрам Геральта, получая свое болезненное удовольствие. Геральт был и сам до ужаса возбужден. Его сводил с ума запах кожи Лютика: мятный гель для душа, древесный парфюм и пот. Его сводили с ума хриплые стоны. Подрагивающие плечи и выгнутая спинка. Темные волосы, за которые так удобно хвататься пальцами, чтобы потянуть на себя. — Геральт, ну не тяни… — простонал Юлиан, запрокидывая голову навстречу тянущим его волосы пальцам. По всему телу от головы расходилось электричество, вызывающее привыкание. — Будешь болтать — останешься ни с чем, — хмыкнул Геральт, приподнял бедра Лютика и, продолжая тереться об него, обхватил возбужденный член мужчины, начиная медленно, нудно ласкать его, размазывать выступившую смазку по горячей головке, твердому стволу, пульсирующему в руках Геральта. Лютик сдавленно охнул и совсем обмяк, растворяясь в этих долгих, томных ощущениях. Это было так странно — Геральту и самому хотелось с одной стороны освободиться от этого возбуждения, поставить Юлиана раком и вставить сразу на всю длину, а с другой стороны хотелось растянуть это интимное удовольствие, насладиться этой сладкой близостью, которая пьянила крепче любого алкоголя. Резинка трусов, спереди натянутых возбужденным членом, уже неприятно впивалась в поясницу, так что в итоге Ривенс все-таки не выдержал — выпрямился, спустил трусы и снова навис над Лютиком. Его член он снова оставил без внимания: ему больше нравилось целовать его плечи и спину, мять в руках чужие плечи и бока, опускаться ниже, выводить языком узоры на спине, слыша сбивающееся дыхание, наблюдая, как Лютик нервно пропускает руку под живот и начинает ласкать себя уже сам. Уткнувшись носом в шею Юлиана, впиваясь в нее губами, Геральт легко толкнулся, проскальзывая собственным членом между ягодиц Юлиана. — Черт-черт-черт, — Юлиан шептал хрипло и сумбурно, пока Геральт вылизывал его ушко и прихватывал зубами покрасневшую мочку, — что же ты делаешь… — Издеваюсь над тобой, и мне даже не стыдно, — парень переместился к другому уху, заставляя Лютика задышать тяжелее, — тебе же тоже не было стыдно. — Это месть у тебя такая? — простонал Лютик, интенсивнее двигая рукой по собственному члену. — Угу, — хмыкнул Геральт, продолжая толкаться членом меж розовых от ударов ягодиц. Ему самому уже было тяжело держать себя в руках, когда головка задевала сжатый вход. Даже неизвестно, кого Геральт мучал больше. — Маньяк… — промурчал Юлиан, расслабляясь окончательно и принимая эти правила игры. Разомлевший, горячий, до ужаса развратный котик. — Трахать я тебя, пока не получу зачет, не собираюсь, — фыркнул Геральт, оставляя укус на плече — там, где его точно можно будет спрятать рубашкой. Он двигался медленно, каждый раз все сильнее надавливая головкой на сфинктер, заставляя Юлиана мелко-мелко дрожать. На его спине выступили капельки пота от напряжения, которые Геральт слизывал, дурея от плотного запаха их тел в этой комнате. — Условия мне ставишь? Я тебя из универа… черт… выгоню… — Ты меня из спальни-то выгнать не можешь… — Геральт замер и ладонью сжал ягодицу Лютика, заставляя того снова зашипеть от болезненного прикосновения к чувствительной коже, — а тут из универа собрался. — Из универа проще… ах! Геральт без смазки проник внутрь на одну фалангу, но тут же убрал палец. Делать Лютику настолько больно он не собирался, и уж тем более наносить ему такие травмы он не планировал. Только если Лютик сам попросит, конечно. — Так что с зачетом? — Геральт продолжал пальцем массировать сфинктер, дразня Лютика. — Тащи свою зачетку, блять, — произнес нервно Лютик. Геральт нехотя отстранился. На зачет у него тоже были свои планы. Он вытащил из рюкзака в коридоре зачетку и ручку и кинул их на кровать перед Лютиком. И когда тот уже собрался встать, чтобы найти нужную страничку, Геральт снова пригвоздил его к кровати. — Давай так, — нависая, как волк, над мужчиной, Геральт снова вцепился зубами в его загривок, потираясь членом о влажную от пота кожа. — А если испорчу? — Не испортишь, — прошептал горячо на ушко Геральт, снова прихватил зубами мочку и скользнул членом меж бедер, сжимая зубы, чтобы не застонать. Лютик и сам был горячий, а меж его бедер и вовсе пылал пожар. Сжав руками бедра так, чтобы они смыкались еще сильнее, Геральт начал толкаться меж них, продолжая то целовать, то кусать шею Юлиана. Тот тяжело дышал, одной рукой продолжал дрочить себе, другой листал зачетку, которая то и дело норовила закрыться. — Маньяк, — повторил Юлиан, чередую тяжелое дыхание со сдержанными стонами. Так странно было ощущать между своих ног член Геральта, ощущать его близость, его поцелуи и укусы, и при этом не ощущать его внутри. Это было необычно, но так горячо. Возбуждение обдавало волнами жара, когда он представлял, как толкается сейчас Геральт, как закатывает глаза, как сжимает зубы, потому что видите ли не любит стонать, как мокрые прядки его выбеленных волос прилипают ко лбу, мешая обзору. Ручка норовила выскользнуть из влажных рук, еще сложнее было держать руку ровно, чтобы не промахнуться и оставить запись в нужном поле, чтобы почерк оставался хоть сколько-нибудь ровным. — Сукааааааааааа… — простонал Юлиан, кончая и уводя линию росписи куда-то за пределы листа зачетки, — Гераааааааальт… Оргазм подкатил совершенно неожиданно, незаметно — просто в какой-то момент стало совсем жарко, в глазах потемнело, и в руку стрельнула густая, горячая сперма, заставляя тело дрожать от раскатывающегося по венам электричества. Геральт над Лютиком задышал тяжелее, его толчки стали быстрее, а руки все сильнее сжимали бедра и он тоже скоро кончил, заляпывая ноги и плед Юлиана своей спермой. Руки дрожали, так что Геральт тут же перекатился на спину рядом с Лютиком, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь во всем теле. — Как это пришло в твою голову дурную, — хмыкнул Юлиан, подбираясь к Геральту и укладывая голову на его груди. Вместо электричества и жара по венам текла лень, приковывающая к кровати их обоих. — Ну я же пообещал, что не буду трахать тебя, пока не получу зачеты, — усмехнулся Геральт, поворачивая голову к Лютику и встречаясь с его синими глазами. — А ты считаешь, что это ты не трахнул? — фыкнул Юлиан, — а что ты тогда сделал с моими ногами? Самое настоящее надругательство. — Твои ноги это переживут. — Я даже думаю, что им это понравилось, — промурчал Юлиан, подбираясь выше и целуя Геральта, — я все еще считаю это странным, но мне это чертовски понравилось. Особенно когда ты терся об меня после порки… Как голодный волчара, который ждет, когда ему разрешат получить желаемое… — Я так понимаю, в следующий раз ты собираешься вести? — хмыкнул Геральт, прижимая Лютика к себе. — Конечно, — улыбнулся Юлиан, устраиваясь удобнее, — нужно же тебе напомнить, как нужно правильно работать членом. Геральт только улыбнулся на эту реплику. Ему нравилось лежать вот так рядом, близко близко, и осознавать, что когда-то все сложилось так, что это синеглазое своенравное чудо оказалось рядом с ним, несмотря ни на разницу в возрасте, несмотря на сложности, которые возникают между ними то и дело, несмотря на проблемы, которые могут у них произойти. Они просто рядом, и этого достаточно.