
Автор оригинала
bonvoyage_noona
Оригинал
https://archiveofourown.org/works/28541946
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Новый город словно вдохнул жизнь в уставшее тело и сердце. Местные люди кажутся добрыми и интересными. И ты так благодарна мистеру Кану, который предложил тебе работу менеджера в своём магазине. Но у тебя возникают странные чувства, когда он показывает коробки с красной лентой, что подписаны «Мин Юнги». Интересно, что же делает этого клиента таким особенным. На тот момент ты совсем не знаешь, что процесс выяснения этого вопроса станет причиной того, почему ты переехала сюда.
Примечания
Примечания автора: поскольку этот фанфик посвящен музыке и всему остальному, я решила добавить плейлист по песням, которые я упоминаю и которыми вдохновляюсь! https://www.youtube.com/playlist?list=PLMec5K6CygRgwgAopoXYdHma-HZR4JHQo
Примечания переводчика: Слово «Countermelody» переводится как «Контрапункт» и термин обозначает многоголосье в музыке, одновременное звучание и гармоничное сочетание нескольких самостоятельных мелодий. Благодаря этому произведение становится более объёмным и красивым.
Синкопа, часть 2
19 ноября 2021, 04:57
Когда Юнги выходит из-за угла и появляется в поле зрения, ты автоматически проводишь руками по задним карманам джинсов. И когда ты делаешь так, то слышно, как шуршит записка, которую написал и оставил тебе Юнги перед тем, как уйти накануне вечером.
"Это было весело. Может быть, я заскочу завтра к обеду."
Ты едва помнишь, как рассталась с ним вчера вечером, но в памяти осталось воспоминание о том, как Юнги выскользнул из-под тебя и накрыл одеялом. Благодаря тебя за ещё один разделенный с ним сеанс и мягко прощаясь.
Звенит медный колокольчик, оповещая о его прибытии. Ты изо всех сил стараешься не выглядеть слишком взволнованной, но на прилавке, лицом к тебе, сидит Чонгук, и улыбается, поджав губы, при этом покачивая ногами и кушая свой сэндвич. Ты застала его раньше, во время утренней доставки, и он не собирался пропускать ланч, если планировал появиться Юнги. Он также позаботился о том, чтобы и ты не пропустила это, принёс тебе сэндвич заранее и избавил от необходимости отлучаться из магазина.
- Привет, - улыбается Юнги, здороваясь.
- Привет, - отвечаешь ты, пока Чонгук смотрит на него через плечо.
- Мальчик с Доставки, - приветствует его Юнги, с менее счастливой, но всё же с улыбкой.
Глаза Чонгука уменьшаются, когда он расплывается в довольной улыбке и говорит. – Я тут слышал, что вы двое провели довольно веселый вечер.
Юнги сразу же вспыхивает, пока ты упираешься локтем в бедро Чонгука, однако оно твёрдое как камень. Он хмыкает и улыбается тебе сверху вниз, и ты не можешь не улыбнуться в ответ.
В это время из подсобки выходит мистер Кан, держа в руках чипсы и соус гуакамоле. - Юнги! – мистер Кан радостно приветствует его. – Не зря мне показалось, что я слышал звонок. Как дела?
- Хорошо, - отвечает Юнги, счастливо вдыхая и глядя на тебя, пока ты опираешься на прилавок.
- Ну, что привело тебя сегодня? – интересуется мистер Кан.
Юнги зависает на мгновенье. – Эм… Я… просто хотел сказать «Привет», - бормочет он, и технически это не ложь.
Мистер Кан довольно хмыкает. Он садится по другую сторону от тебя и глядит с теплом в глазах. – Вот, видишь Босс? Он зашел просто потому, что хотел поздороваться. Ты можешь не верить мне, но я ведь говорил тебе, что он был хорошим мальчиком.
Ты улыбаешься в ответ и смотришь на Юнги, который выглядит озадаченным, но всё же счастливым.
- Юнги, у тебя ещё остались часы дедушки? – спрашивает у него мистер Кан.
- Эти? – Юнги закатывает рукав и показывает ему те самые обычные часы, которые он носит каждый день.
- Да, - ласково произносит мистер Кан. Он поворачивается к тебе и Чонгуку. – Видите, в каком первозданном виде они? Как он хорошо о них заботится, что они всё ещё в отличной форме. – Мистер Кан цокает. – Выглядят точно так же, как и в тот день, когда он их получил.
- Вы были с ним, когда он покупал их? – понимающе спрашивает его Юнги.
Мистер Кан кивает. – На самом деле я почти купил их себе.
- Ладно, мы выяснили, что Юнги – хороший мальчик, и у которого есть очень старые часы, - Чонгук разрушает момент, не понимая, почему это так важно.
Но Юнги не лезет за словом в карман. – А ты можешь сказать время, Мальчик с Доставки?
- Да, - прямо говорит Чонгук, - потому что, как ты любишь постоянно указывать, я ведь мальчик с доставки.
Юнги хмурит брови от того, как Чонгук язвит по поводу его комментария, и он вскользь замечает про себя, что можно считать предательством то, как ты смеёшься и отбиваешь ладонью пятерку Чонгуку.
- Он… и я.. просто хотим знать историю, стоящую за тем, почему они особенные, - объясняешь ты, строя глазки Юнги, чтобы он относился проще к Чонгуку.
И Юнги смягчается. – Ну, мой дедушка познакомился с моей бабушкой благодаря им, - проговаривает он, хмыкая и передавая историю мистеру Кану.
- Ты должен рассказать её с самого начала! – поощряет его мистер Кан, со сверкающими глазами. Юнги просто пожимает плечами и смотрит на него в ответ с теплом. Он знает, как мистер Кан любит рассказывать эту историю, и мистер Кан тоже знает, насколько сильно Юнги любит слушать её.
- Годжон и я были тогда студентами, - начинает мистер Кан, - и он готовился к важному собеседованию на работу. Ни у кого из нас не было денег, поэтому Годжону пришлось копить на основные вещи, необходимые для той работы. Солидная пара туфель, хороший костюм, и отличные часы. Ничего особенного, просто что-нибудь презентабельное и долговечное. - Говоря это, мистер Кан улыбается с ностальгией, его очки приподнимаются вместе с его щеками.
- В один день Годжон сказал мне, что, по его мнению, у него достаточно денег на часы, и это случилось как раз вовремя, потому что собеседование было назначено на эту неделю. Он попросил меня пойти с ним в ювелирный магазин вниз по улице, который находился примерно там же, где сейчас продуктовый. Мы пошли в магазин, и продавщица, помогавшая нам, не стала договариваться о более выгодной цене на часы, которые хотел Годжон. Она предложила ему эти часы, но ему они не понравились от слова совсем. Однако она утверждала, что это вполне респектабельные часы в такой категории, и что он поблагодарит её позже. Он же ответил, что они были слишком простыми, и она просто жадничает.
- Он также сказал, что продавщица была очень злой, - добавляет Юнги, заставляя мистера Кана рассмеяться. – И очень осуждающей. Они спорили так громко, что другие покупатели уже жаловались.
- Люди даже толкались, спрашивая, почему Годжон занимает столько времени. И у него просто не было выбора. Так что, он купил те часы, - продолжает мистер Кан. – Когда мы выходили из магазина, Годжон остановился на мгновенье, чтобы надеть часы на руку. И помню, сказал тогда, что если ему пришлось заплатить за такие уродливые часы столько, то в них должно быть что-то особенное. И в этот момент, в бордюр прямо перед нами врезалась машина, едва не задев нас, она врезалась в забор и приземлилась в чей-то двор.
Глаза Чонгука увеличиваются в испуге. – Кто-нибудь пострадал?
- Чудесным образом, нет, - шепчет мистер Кан. – Даже водитель.
Чонгук сразу же выдыхает с облегчением. Ты не можешь сдержаться и хихикаешь над его милой реакцией.
- Как вы узнали, что с водителем всё было в порядке? – уточняешь ты.
- Годжон и я подбежали к машине, и там, на переднем сиденье была такая красивая женщина. Она была такой взволнованной и понятия не имела, что и как, вообще, произошло. Годжон позаботился о ней, даже помог с ремонтом и обнаружил, что это как-то связано с рулевой колонкой. Они узнали друг друга получше и, ну… в общем, узнали друг друга получше, как они говорили, - туманно объясняет мистер Кан, поигрывая бровями.
- Мистер Кан! – восклицаешь ты, заставляя остальных смеяться.
- Как вы можете себе представить, Годжон чувствовал себя непобедимым в эти моменты. А в день собеседования он даже не нервничал, - мистер Кан продолжает историю. – Но для такой хорошей вакансии, куда метил он, работодатели выбрали другого кандидата. И та женщина сказала ему, что она не может оставаться с мужчиной, у которого нет работы, и кто носит такие простые часы, как эти.
Чонгук хмурится в недоумении. – Но как ты сказал, я думал, что твой дедушка познакомился с бабушкой благодаря этим часам?
- Ну, вот тогда он и осознал, - продолжает мистер Кан. – Если бы он не остановился, чтобы надеть часы, мы шли бы дальше по тротуару, прямо на пути машины. Поэтому я сказал Годжону: «Тебе лучше вернуться в ювелирный магазин». На что он ответил: «Зачем?». И я ответил: «Продавщица сказала, что ты поблагодаришь её позже. Вот, это позже и наступило.».
Мистер Кан поворачивается к Юнги с довольной улыбкой. – Годжон пошёл в магазин на следующий же день, и сказал продавщице, что если бы не часы, он был бы мёртв или женат на законченной выскочке, которая, так или иначе, убила бы его.
И Юнги, мягко улыбаясь, заканчивает. – Та продавщица и была моей бабушкой, Мёнсон. Он сразу же пригласил её на свидание тогда.
Твоё сердце наполняется теплом, и вы с Чонгуком обмениваетесь мечтательными взглядами.
- Оууу, такая хорошая история, - вздыхает Чонгук через пару секунд. Затем он смотрит на тебя. – Забавно, как люди могут удивлять.
В это время мистер Кан улавливает понимающее выражение лица Чонгука, также как и ваши с Юнги взгляды, которые, кажется, таят в себе скрытые послания. Он собирается сказать что-то, касающееся этой атмосферы между вами, однако неожиданно восклицает. – Они вернулись!
Вы с Чонгуком вытягиваетесь по стойке смирно, а мистер Кан наклоняется вперед, хватая миску с гуакамоле и чипсы, которые он хотел поесть уже давно.
- Кто вернулся? – спрашивает Юнги.
- Парень с Антикварного и Леди из Свечного, - отвечает Чонгук, в то время, пока вы все выглядываете из витрины.
Юнги недоумённо смотрит на вас троих и оборачивается, чтобы увидеть, как владелец антикварного и владелица свечного магазина рука об руку входят в свечной магазин. Они принесли с собой ланч и принимаются обедать вместе.
- Дела идут довольно хорошо, - комментируешь ты увиденное.
- По-моему, это просто обед, - замечает мистер Кан.
- Подождите! – кричит Чонгук. – Я вижу у них один молочный коктейль и две соломинки!
Ты с ликованием наблюдаешь за тем, как Парень с Антикварного и Леди из Свечного делят тот коктейль между собой. Юнги смотрит на тебя, совершенно потерянный. А ты не можешь удержаться и смеёшься. – Я потом расскажу тебе всю предысторию.
Юнги кивает, улыбаясь. – Звучит неплохо. Тогда увидимся… - он наблюдает за тем, как вы трое по-прежнему прикованы к сцене, разыгрывающейся через улицу, - …позже. – Заканчивает, закатывая глаза и направляясь к двери.
- Юнги, - окрикивает его мистер Кан, оторвавшись от витрины, - почему бы тебе не присоединиться к нам в среду вечером на одном из ангажементов Босса?
Тот внезапно краснеет. – А?
- Миссис Кан и я будем там, - говорит мистер Кан. – Также как и Чонгук. Мы можем вместе посмеяться над историей с часами. Приводи и тех парней, с которыми работаешь. Давайте сделаем это!
Юнги переводит взгляд на тебя и улыбается немного странно. Затем он вскидывает брови, и ты пожимаешь плечами в ответ.
- Эм, ладно, - после нескольких секунд отвечает Юнги. – Тогда до встречи. - Он выходит через парадную дверь, и вразвалочку направляется в сторону здания БигХит.
Мистер Кан подталкивает тебя плечом и со знанием дела говорит. – Совсем как его дедушка.
***
Сет лист на этой неделе сейчас гораздо важнее, чем был до этого. Ты всё ещё не спишь, даже после целого дня работы и записи, перебирая идеи, которые разрабатывала с тех пор, как начала выступать с ангажементом. И ты не можешь не признать, что испытываешь немного больше давления на этой неделе, теперь, когда трио тоже будет там, даже несмотря на то, что они буквально слушают твои выступления каждый день. Есть что-то особенное в том, что это всё твоё, и это заставляет чувствовать то, что они могут наблюдать за тобой с гораздо более пристальным вниманием. Даже Юнги смог почувствовать давление, каким-то образом зная, что не стоит провожать тебя домой в этот день, давая тебе немного пространства. Смотришь на свою кровать и видишь, что у тебя на ногах пальцы шевелятся сами с собой. Ты начинаешь чувствовать беспокойство, достаёшь свой телефон, просматривая сообщение Юнги, которое он прислал, когда ты отделилась от группы и пошла домой. Юнги (22:42): Просто сделай вид, что это любая другая среда. У тебя всё получится! Увидев даже просто его имя, ты чувствуешь себя спокойнее. Но это чувство также заставляет тебя беспокоиться ещё больше. Внезапно на экране отображается входящий звонок с неизвестного номера. Ты почти никогда не отвечаешь на такие звонки, но со всеми новыми контактами, которые ты продолжаешь заводить на работе и в лаундж баре, ты боишься пропустить что-то важное. - Алло? - Не могу поверить, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что ты отключила уведомления от меня, - слышится голос Онни. – И не вздумай вешать трубку! Ты надуваешь губы. Это было самое долгое время, когда ты не разговаривала с ней. И это начинало казаться своего рода достижением. - Чего ты хочешь? – огрызаешься ты. - Связаться с тобой, - отвечает Онни. - Откуда ты вообще звонишь? - Это рабочий телефон Джина. - А у Джина сломан ноутбук и нужно отправить несколько рабочих писем, так что, пожалуйста, перезвони ей на мобильный!! – кричит Джин на фоне. - Джин! – ругается Онни. - Дурачьё, - ворчишь, вешая трубку. Ты с раздражением швыряешь телефон на кровать и замираешь. Ждёшь, не перезвонит ли тебе Онни, но тебя начинает охватывать чувство вины. Онни не из тех, кто позволяет своим личным делам пересекаться с другими сферами жизни. Использование телефона Джина уже дает понять, что она чувствует по отношению к твоему поведению. Ты думаешь о том, какой поддерживающей она была всё время. Было бы несправедливо выливать на неё весь гнев из-за Оммы. Так что ты берёшь свой телефон и перезваниваешь Онни. - Алло? – берёт она трубку, шмыгая носом. - Ты что, плачешь? – спрашиваешь ты. - Ну, да! – восклицает Онни. – Я уже несколько недель не получала от тебя вестей. И я не знаю, ешь ли ты, снимаешь ли квартиру, или, вообще, я не знаю, попала в какую-то тщательно продуманную схему незаконного оборота наркотиков, или подрабатываешь барменом снова, или… - А ты разве не могла использовать свою пафосную техническую работу, чтобы, не осознавая того, выследить меня? – перебиваешь её, полушутя. - Ты думаешь, я не пыталась этого сделать? – визжит Онни в трубку. - Эй, эй, - мягко приговариваешь ты, в то время, как сердце начинает колоть, а глаза наполняться слезами, - Я в порядке. Я не хотела заставлять тебя волноваться. - Как я могла не волноваться?? Ты столько времени игнорила мои сообщения. Никто из твоих друзей здесь ничего о тебе не слышал. Омма сходит с ума. Ты сужаешь глаза. – Ты поэтому только позвонила? - Я позвонила, потому что люблю тебя, - отвечает тебе Онни, и ты знаешь, что она говорит правду. Это не какой-то разведывательный звонок, вроде того, о чём ты подозревала. И ты вздыхаешь. – Я тоже люблю тебя. Прости меня. Я была… Занята… Знаешь. - Ты всё ещё работаешь в том магазине? – с надеждой спрашивает тебя Онни. – Хоть находишь время на ангажемент? На что ты улыбаешься. – И то и другое, даже есть ещё одна вещь. Ты начинаешь с жестоких слов, которые сказала тебе мама, когда вы разговаривали в последний раз. Затем ты рассказываешь ей о первом выступлении в джаз баре, и о появлении Юнги, вплоть до контракта с БигХит. Рассказываешь ей обо всей работе, которую ты проделала с Юнги, Намджуном и Хосоком. Как все были добры. Какой креативной ты себя чувствуешь. И как ты думаешь, что это, наконец, может стать твоим большим прорывом. Онни мягко вздыхает. - Что ты об этом думаешь? – ты спрашиваешь у неё, порядком нервничая. - Я просто так горжусь, - хрипит она, и, хотя ты закатываешь глаза, слезы уже текут по щекам. Эта фраза Онни так смягчает и облегчает твое состояние, оставшееся после колких слов Оммы. - Я хочу приехать повидать тебя, - произносит Онни, снова шмыгая носом. – У нас с Джином есть немного отпускного времени. Мы можем приехать? Может, на следующей неделе? Увидеть тебя в действии? Я так по тебе скучаю. - Конечно, - отвечаешь ты. – Ты ведь знаешь, что тебе всегда рады. - Я не была уверена в том, что мне рады, - многозначительно проговаривает Онни. – У меня даже нет твоего адреса. Ты смеёшься и включаешь её на громкую связь, открывая вашу переписку и отправляя ей адрес, пока не забыла. Мельком пробегаешься по текстам сообщений, пока скролишь назад, чтобы почитать. И понимаешь, что глаза не обманывают тебя. - Что имя Джэ делает в нашей переписке? – спрашиваешь, не утруждая себя чтением дальше. - Точно, - произносит Онни. – Ну, пару недель назад, Джэхва связался со мной. Он также беспокоился о тебе, потому что ты фактически исчезла. - Мы расстались, - замечаешь ты. - А потом ты исчезла, - настаивает Онни. – Он пытался связаться с тобой, и когда все, кого он хотел спросить, сказали ему, что не видели тебя неделями, а затем и месяцами, он испугался. И тогда позвонил мне. - А потом ты сказала ему, чтобы он отвалил, верно? – спрашиваешь ты. - Он скучает по тебе, - объясняет Онни. – Я не говорю, что вы должны быть снова вместе. Я просто передаю сообщение. - И ты осуждаешь меня за то, что я не сошлась с ним снова, - добавляешь ты. На что Онни вздыхает. – Ненавижу, когда ты говоришь за меня. - Но ты же не осуждаешь, так ведь? - Онни делает паузу, и как бы сильно ты её не любила и была привязана к ней, ты ненавидишь то, что ни один разговор у вас не проходит без её попыток каким-то образом заставить тебя стать лучше. - Он умный, хороший парень, который заботится о тебе. У него стабильная работа. Он сможет поддержать тебя, когда ты будешь продвигаться по карьерной лестнице в БигХит. Он прошёл проверку. Это просто имеет смысл, - отвечает Онни. – Я не говорю тебе, что делать. Я просто констатирую факты. - Ну, вот некоторые мои собственные факты. На самом деле мне было на него наплевать. Мне нравятся мои три работы. И мне не нужно, чтобы ты или Омма, или кто-то ещё проверял, кого я решу привести в свою жизнь, - замечаешь ты. Постороннему человеку разговор может показаться напряжённым. Но вы уже привыкли общаться именно так. - Дело не только в этом, - снова вздыхает Онни. - Ну и что ещё? Наконец, она спрашивает об этом: - …Тебе там не одиноко? Теперь уже твоя очередь вздыхать. – Меня окружает милая маленькая семья, спасибо большое! – Сказанные слова кажутся резковатыми, и ты пытаешься смягчить их. – И я бы хотела, чтобы ты с ними познакомилась, - в конце добавляя. - Или проверила их. Или можешь просканировать их. Всё, что ты и твои дроны посчитаете человеческим контактом. В ответ слышится мягкий смех Онни, и это успокаивает тебя. Она делает глубокий вдох и понижает голос. – Есть ли у тебя кто-нибудь, кто… ну знаешь… дарит тебе…близость? - Ты имеешь в виду – трахает меня? – напрямую спрашиваешь ты, и Онни цокает языком. - Нет, - отвечает она раздраженно. – Ну, или да, но… знаешь. Связь. Чувства. Ты думаешь о Юнги. И задаешься вопросом, гуляет ли он по-прежнему с парнями сейчас, набивает ли щеки едой, погружаясь в беседу и выныривая из неё, пока работает его ум. Может, он дома, где бы он ни находился для него, и укладывается в постель. А может, он сейчас в студии, чтобы поправить демо, после того, как не смог заснуть. Мысли, которые у тебя возникают, так же очаровательны, как его глупая бини, и ты ненавидишь то, что он приходит на ум при таких вопросах. - Я не знаю, - наконец говоришь ты. - Что же, в таком случае, я бы сказала, что стоит попробовать с Джэ, - замечает Онни. Ты закатываешь глаза и отвечаешь, чтобы она отстала с ним. – Ага, конечно. – Затем опускаешь взгляд на сет лист, и, кажется, слышишь, как Онни зевает по ту сторону звонка. - Мне нужно идти, - решаешь подвести разговор к концу. - Не засиживайся допоздна, - произносит Онни. - Не буду. Спокойной ночи. - Я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя. - Не забудь почистить зубы. - Уоу, серьезно? - Спокойной ночи. Ты вешаешь трубку и снова смотришь на свой сет лист. И хотя ты ничуть не приблизилась к окончательному составлению списка песен, ты хотя бы чувствуешь себя немного лучше.***
Ты предположила, что Юнги был где-то вместе с Намджуном и Хосоком, или дома, а может, работал в студии допоздна. Но сегодня вечером эта троица лежит на полу дома у Хоби, так как его квартира находится ближе всего к стейк-хаусу, из которого они пьяные выбрались после ужина. Теперь они напиваются ещё больше, пока смотрят новое музыкальное видео Чимина на повторе. Его танцевальные движения такие же плавные, как и его бархатный костюм. Его силуэт плавно скользит по пастельному фону, который то всплывает, то исчезает. Некоторые слова заполняют экран, когда Чимин поёт их, его лицо и движения заполняют буквы. Во время проигрыша, камера приближается к Чимину, и он смотрит прямо на аудиторию, демонстрируя свою огненно-красную подводку для глаз. - Этот кадр вот-вот покажут на всех каналах телевидения в стране, - пьяно ругается Намджун, лежа на спине. – Готовы ли мы к этому дерьму? - Черт возьми, нет, - жалуется Хосок, перекатываясь на живот и натягивая капюшон на голову, чтобы спрятаться. – Помните, сколько времени ушло на создание музыкального видео? Я не могу поверить, что у этого ублюдка хватило наглости. Юнги лежит, уставившись в потолок. – Это не имеет значения. Намджун и всё ещё спрятавшийся Хосок слегка приподнимают головы, чтобы посмотреть в его сторону. - Подожди, правда? – восклицает Намджун. - Что? – Юнги смотрит в ответ, сбитый с толку. - Просто дело в том, что… я не знаю, нам трудно определить сейчас твоё отношение к нему, - отвечает Намджун и внезапно поднимается, чтобы сесть. Он морщится и останавливается на полпути, затем проделывает оставшуюся часть в вертикальном положении намного медленнее, подогнув под себя ноги и положив локти на колени. Он подпирает ноющую голову руками, и при этом его щеки раздуваются. – Всякий раз, когда он что-то делает, ты закрываешься или исчезаешь, и ведёшь себя странно. А теперь ты говоришь, что это не имеет значения? Ты был тем, кто придумал всю эту эстетику. И именно ты подкинул идею с красной подводкой для глаз. - Я рад, что у него всё это получилось, - отвечает Юнги. – Он хорошо выглядит. Хосок качает головой, его лицо всё ещё скрыто, зато капюшон качается, выдавая его мнение. – Так что, вот так внезапно у нас всё в порядке с Чимином? - Нет, - решительно и подчёркнуто отвечает Юнги. – Но мы ничего с этим не можем поделать. Всё, как ты сказал, Джун, - он протягивает руку, показывая на экран, ухмылка Чимина пляшет на их лицах. – Этот кадр будет повсюду, и нам придется смириться с этим. Я пытаюсь, наконец, отпустить это. - И что же побудило тебя «наконец отпустить это»? – спрашивает Хосок. - Я не знаю, - говорит Юнги, пожимая плечами. - Чушь собачья, - произносит Намджун, ухмыляясь. Он поворачивается к Хосоку и улыбается. – Держу пари, я знаю. Юнги вздыхает и закатывает глаза. – Не заставляйте меня… - Ну и как там? – шутливым тоном спрашивает Намджун. – Как продвигаются дела? Юнги хмурится, не желая признаваться, что даже кожа покрывается мурашками при мыслях о тебе. Никто ещё даже не назвал твоего имени, а он уже напевает его у себя в голове. Он уже вроде привык так делать. - Т-хорошо, - бормочет он, откатываясь и поворачиваясь к ним спиной. - Не, не, не, - вклинивается Хосок, его лицо под капюшоном, руки в длинных рукавах. Он, словно призрак, тянется к Юнги и притягивает его обратно к их куче. Намджун приподнимает свой торс, опираясь на руки, и скрестив ноги, скользит в маленький треугольник, который они создают. - Нам нужны подробности! – кричит Хосок, наконец вылезая из под капюшона, его волосы полны статистического электричества. Юнги моментально хмурит брови. - Фу, нет! Не такие грязные вещи, - уточняет Намджун. Он смотрит на Хосока, заставляя его прикусить язык и раздражённо крякнуть. Затем оглядывается на Юнги. – Просто больше конкретики. Какие у тебя ощущения? Как думаешь, куда это всё ведёт? На что Юнги морщит лицо, приговаривая. – А это… вообще… разумно? Говорить о таком? Хосок выглядит сбитым с толку. – Что ты имеешь в виду? - Я не знаю, куда всё это ведёт. Мы всё ещё находимся в середине…. – Юнги не может подобрать нужное слово. - …Ухаживании? Намджун и Хосок замирают и через мгновение разражаются заливистым смехом. Живот Хосока напрягается так сильно, что он не может дышать, хлопая руками и ногами по полу, пока жертвует каждым вдохом в пользу нового приступа смеха. В это время Намджун бормочет и терпит неудачу, яростно качая головой, словно пытаясь произнести слово, пока смеётся. - У… уха… УХАЖИВАНИИ?! Хосок с Намджуном хохочут снова. - Сколько тебе лет, может 80?! – воет сквозь смех Намджун. Юнги хватает свою шапку и натягивает её на лицо в гневе и смущении, втягивая ноги и руки в свою гигантскую толстовку. - Ты не сможешь потом выбраться! – кричит Хосок, пока они с Намджуном прыгают на него и вытаскивают его конечности. Он переводит свой взгляд на них снова, кожа покрасневшая. - Тогда просто скажи нам, какие у тебя ощущения? – подбадривает его Намджун. Они все выпрямляются и садятся лицом друг к другу. Пока Юнги говорит, Намджун тянется за виски, который они делили между собой, и делает глоток прямо с горлышка. - Отличные, - вздыхает Юнги. – Я имею в виду, что вроде всё идёт хорошо. Она приглашает меня в гости. Думаю, мы хорошо проводим время. Я стараюсь, чтобы она действительно хорошо проводила время. И сам я хорошо провожу время. - Что же, здорово! – восклицает Хосок. - Ты хочешь большего с ней? – спрашивает Намджун. - Я думаю… думаю, что хочу, - отвечает Юнги. – Но… - Он прерывается и вздыхает. Эта следующая часть, о которой он собирается рассказать, становится чем-то вроде извечной проблемы в его жизни. Сколько людей хотели стать его друзьями, только ради того, чтобы он послушал их демо или микстэйпы, исчезая тогда, когда они не становились следующим хитом БигХит? А сколько людей соблазняли его на концертах или в клубах, только для того, чтобы получить доступ к более известным именам, выступающим в тот вечер, обращаясь с ним как с отбирающим персоналом для фанатов? Вот почему он годами не ходил никуда кроме своей квартиры, студии и магазина мистера Кана, и именно поэтому трио осталось после предательства Чимина. До тебя. - Вы же знаете, каково это, - сетует Юнги. – Я не знаю, хочет ли она моей помощи или она хочет… меня. - Она не похожа на человека, который ищет большие связи, - отмечает Хосок. – Я имею в виду, это ведь ты её отыскал. И разве она не возненавидела тебя с самого начала? - Да, - Юнги соглашается. – Но разве большинство людей не делают так? - Вы никогда не говорили об этом? – спрашивает Намджун, передавая виски Хосоку, и тот делает глоток. Юнги качает головой в ответ. - Ты ведь обычно обсуждаешь такие вещи, - замечает Намджун. - Я хорош в разговорах о сексе. Но не так уж хорош в делах с отношениями. - Нет, ты это слышал, Намджун? Они всё ещё на стадии ухаживании, - Хосок дразнит Юнги, подмигивая при этом. – Было бы неприлично, и осмелюсь сказать, скандально, вести открытый, честный, разумный разговор об отношениях на данном этапе! Да ведь он даже понятия не имеет о приданом! - Замечание сделано – я стар, - произносит Юнги, посмеиваясь. - И у вас нет больше времени ждать, - продолжает Хосок. – Не потому, что ты старый, - быстро добавляет он. – Ты не старый. Но, похоже, что ты уже там, в отношениях с ней. Вот он твой шанс. - Если у тебя есть чувства к ней, то может быть, стоит как-то это проверить, - добавляет Намджун. Юнги кивает в ответ. Он знает, что между вами всё подходит к какому-то моменту. И он не уверен, что это за момент, но не может не чувствовать, что его сердце идёт на поправку после встречи с тобой. И он не хочет терять это чувство в ближайшее время. - Пойдем со мной завтра, - предлагает он. Парни уже отклонили его приглашение, когда днём Юнги предложил им сходить вместе, они аж языки высунули от отвращения при мысли о том, что проведут вечер с кучей стариков. Однако Юнги вскидывает бровь и спрашивает. - Я знаю, что это не ваше, но, возможно, вы могли бы убедиться сами? Взвесить всё, что, похоже, происходит между нами? И если я неправильно понимаю ситуацию или там действительно что-то есть? - Ой, мы видим, как вы двое флиртуете без остановки каждый день, - напоминает ему Хосок, но Намджун пинает его и он добавляет. – Но мы придём. - Затем передает Юнги виски, и тот, ухмыльнувшись, делает глоток.***
Этого просто не может быть. Это твой худший кошмар наяву. Ты смотришь на стол, за которым сидят мистер Кан, миссис Кан и Чонгук. Чонгук взволнованно машет рукой, глядя на вход. Намджун, Хосок и Юнги улыбаются и пробираются вперёд, к столу, придвинутому прямо к столу мистера Кана и банды. Раз за разом ты пытаешься включить ручку регулятора, переключаешь кнопку питания. Нервничая, снова оглядываешься на столы. Юнги снимает свою бини и слегка машет тебе рукой, в то время как Намджун и Хосок заказывают напитки. Юнги улавливает беспокойство в твоей нервозной улыбке, пока ты машешь рукой в ответ. - Дай мне свой сет-лист, - отвлекает голос ди-джея, и ты протягиваешь ему блокнот. Смотришь на него, пока он читает названия песен. – Сейчас вернусь, - говорит он, подходя к своей установке и проверяя файлы. Твоё сердце замирает в ожидании. Чья-то рука опускается тебе на поясницу, и ты поворачиваешься, чтобы встретиться с пристальным взглядом Юнги. Тебя сразу же обволакивает волной комфорта. И ты не можешь поверить, что такой крошечный жест может принести такое облегчение. - Что происходит? – уточняет он. - Мой усилитель сломан, - произносишь ты с грустью. Это произошло, будто на зло – в самое неподходящее для этого время. Потому как твой сет должен начаться буквально через несколько минут. - Я могу помочь? – спрашивает он. – Могу сбегать в студию и принести усилитель оттуда или …. - Это займет слишком много времени, - перебиваешь его и сокрушённо добавляешь. – К тому времени, как ты вернешься, мой сет будет закончен. Владелец бара сказал, что либо я начинаю вовремя, либо отменяю, и ди-джей займется своим плейлистом как обычно. Ты испытываешь беспокойство при мысли о том, что мистер Кан наконец-то пригласил миссис Кан на приятное ночное свидание, только для того, чтобы это всё было напрасно. Ди-джей возвращается, протягивая тебе блокнот обратно. – Не волнуйся. У меня есть минусовки для всех этих песен, кроме последней. Её я не знаю. - Да, - вздыхаешь ты. – Это малоизвестная вещь. – Пожимаешь плечами, принимая сложившуюся ситуацию. – Что же, значит, будет четыре песни. - Подожди, - говорит Юнги и поворачивается к ди-джею. – У вас есть пианино или клавиатура? - Да, есть одна в подсобке. Хотя она старая и затрепанная, - отвечает ди-джей. Юнги обращается к тебе. – У тебя есть ноты для последней песни? Ты лезешь в чехол гитары и достаешь буклет. – Да, но я ещё недостаточно хорошо знаю её, чтобы исполнять на клавишных, - признаешься ты. – Я училась играть её только на своей гитаре. Вручаешь буклет Юнги, и он читает его до конца. Его губы расплываются в улыбке, потому что он слышит мягкие звуки пианино и навязчивую мелодию в своей голове. – Уоу. Это… это действительно красиво. Твои глаза загораются от его слов. Улыбка, которая появляется на твоем лице, ослепительна. – Я слышала её в одном фильме и сразу после этого купила музыку. Юнги тепло улыбается в ответ. – Что если я сыграю её для тебя? Твоя улыбка становится шире. – А ты можешь? Юнги кивает. – Было бы несправедливо не поделиться такой песней с этими людьми. Она им точно понравится. – Ты бы сделал это для меня, вот так, на лету? – с облегчением смеёшься ты. – Когда я сказал, что пришел сюда помочь, я именно это и имел в виду, –многозначительно произносит он. Твоё сердце переполнено эмоциями, и ты думаешь, что могла бы поцеловать его в этот момент. Но сейчас у тебя в распоряжении только две минуты. Юнги снова поворачивается к ди-джею и спрашивает. – Могу я пойти за клавиатурой, пока ты настраиваешь её сет-лист? - Конечно, - отвечает ди-джей. Он ловит взгляд владельца бара, показывает жестами на Юнги, а затем указывает в сторону подсобки. Юнги уходит, чтобы объяснить ситуацию двум столикам, прежде чем встретиться с владельцем и исчезнуть в коридоре. Твои гости за этими столиками смотрят на тебя, и ты поднимаешь большой палец вверх, давая им понять, что всё в порядке. Они улыбаются и возвращаются к своим разговорам, а Чонгук подмигивает тебе. Ты переводишь взгляд на ди-джея и вздыхаешь. – Спасибо. - Не стоит, - произносит он с простоватой улыбкой. - Кстати говоря, это был мой друг, Юнги, - объясняешь ему. – Мы вместе пишем песни. - Я знаю, - отвечает он. – Я вижу его каждую неделю. Ты растерянно моргаешь. – Ты что? Где? - Он приходит сюда каждую неделю на твой ангажемент, - говорит ди-джей. – Всегда стоит сзади. Заказывает Манхэттен. Иногда мы разговариваем о работе. – Затем он усмехается. – Я думал, что он твой парень. – И с этими словами идёт к своей установке, чтобы поставить в очередь минусовки под твои треки. У тебя отвисает челюсть, и ты медленно переводишь взгляд на Чонгука. Он снова улыбается тебе в ответ, но когда видит твоё лицо, поднимает брови. С губ просятся сорваться слова, выражающие какое-то смутное удивление от того, что ты только что узнала. Но когда подносишь микрофон к губам, ты силой воли заталкиваешь их обратно и вместо этого приветствуешь публику. Встретившись с Чонгуком глазами, ты задерживаешься достаточно долго, чтобы он понял, что у тебя есть, что ему рассказать, и он понимает это, наблюдая за тобой пристальнее. Каким-то образом ты находишь силы, чтобы собраться и начать ангажемент. Представляешься, как обычно. Описываешь, что будешь исполнять в этот вечер. Кратко объясняешь незначительные технические неполадки, с которыми столкнулась, но заверяешь всех, что их ждёт отличное развлечение. Публика кажется невероятно снисходительной, как будто препятствия, которые тебе только что пришлось преодолеть, вовсе и не были препятствием. К счастью, от тебя ждут только исполнение каверов на этих выступлениях. Твой контракт с БигХит может стать недействительным, если ты поделишься каким-либо из своих оригинальных произведений, так что всё работает идеально. Каждую неделю ты выбираешь пять песен, которых хватит примерно на полчаса. И тебе очень нравится наблюдать за тем, как публика реагирует на твой выбор. Сегодня ты начинаешь с кавера лёгкой и приятной песни Эллы Фицджеральд - In the Wee Small Hours of the Morning. Это помогает людям вернуться на свои места после того, как они немного потанцевали. Ты улыбаешься, глядя как мистер и миссис Кан проникновенно смотрят друг другу в глаза под твоё исполнение и надеешься, что правильно начинаешь их горячее свидание. После неё переходишь на кавер Someone to Watch Over Me. И люди начинают подпевать тебе, в том числе и Чонгук. Ты не можешь не таять от того, как Чонгук улыбается тебе. В голове сразу появляются мысли о его пылкой преданности, его доброте и дружбе. Следующим кавером идёт песня Нины Симон - Lilac Wine. Тоскующая, страстно желающая и мучительная. Ты вкладываешь в неё все те сбивающие с толку чувства, которые испытываешь к Юнги, позволяя им служить фоном для пьянящего, головокружительного чувства, описанного в тексте. Мельком замечаешь, как Намджун с Хосоком ухмыляются тебе, пока ты поёшь. Затем следует кавер Пинк Мартини - Hang On Little Tomato. Веселая, милая, позитивная мелодия, под которую некоторые пары встают и начинают танцевать, как только убеждаются, что песня будет строго придерживаться своего темпа, а не давить и тянуть, как предыдущие. Ты улыбаешься, наблюдая за тем, как они все воспринимают послание о стойкости, и гадаешь о том, какие истории они берут с собой, кружась вокруг. Всё то время, пока пела, ты видела Юнги периферическим зрением. Он наблюдал и слушал, пока ты выступала, двигая и настраивая клавиатуру короткими очередями только между песнями, чтобы не мешать, и каждый раз делал паузу для аплодисментов. Как только Юнги настроил клавиатуру во время исполнения Lilac Wine, он присел слева от тебя, немного позади и тихо наслаждался выступлением, сложив руки на коленях. И в этот момент ты чувствуешь себя такой тронутой его самоотверженностью. Настолько, что это чувство буквально выражается в твоём голосе при пении и даже публика может почувствовать это. И наконец, последняя песня. Твоё сердце сжимается. Ты никогда не исполняла эту песню перед публикой, но напеваешь её постоянно. Это джазовое исполнение традиционной польской мелодии. Ты так часто пела её своим друзьям, что они думали, что ты на самом деле понимаешь польский язык. Ты пела её, чтобы успокоить своих тогда ещё маленьких племянницу и племянника перед сном. Все близкие и знакомые знают её как Твою Песню. Но совсем недавно ты пела её только для себя, в комфортной обстановке своей квартиры или во время тихого, медленного рабочего дня в магазине мистера Кана, опуская подбородок и глаза, эта мелодия никогда не покидала тебя. Ты представляешь Юнги толпе. Он слегка улыбается, когда все хлопают, за исключением мистера Кана, Хосока и Намджуна, радостно кричащих «Мин Юнги!» и вызывающих несколько смешков. Вкратце рассказываешь публике историю песни. Она переводится как «Два сердца и две пары глаз» и поется о двух влюблённых, которые никогда не смогут быть вместе. Также предупреждаешь зрителей о том, что никогда не репетировала её, но вы с Юнги готовы попробовать исполнить песню. Юнги поддерживает тебя радостной и приятной полуулыбкой, а затем ты уходишь головой в песню. Душевные страдания самой песни изливаются со всех твоих пор, клубясь по залу, словно дым, и затягивая всех в сладостно-горький, мглистый туман. Некоторые пары прислоняют свои тяжелые головы друг к другу в медленном танце. Ты даже видишь, как кто-то из них начинает целоваться. Сам мистер Кан наклоняется к миссис Кан и покусывает её за щеку, заставляя её улыбаться и краснеть. Пьяный Чонгук смотрит на тебя с трепетом. А Хосок с Намджуном смотрят, слегка приоткрыв челюсти и склонив головы друг к другу, загипнотизированные красотой, запечатлённой в партитуре. Да, твой голос так великолепно разносит песню по воздуху. Но с первого прогона во вступлении ты знаешь, что эта песня больше не твоя. Пальцы Юнги идеально улавливают задумчивый мрак песни, клавиши падают только в конце такта, недостаточно, чтобы сбить темп, но просто, чтобы песня казалась немного напряженной, вымученной, как будто певцу требуется дополнительное усилие, чтобы просто исполнить песню. Именно так тебе и нравится петь – голос не требует усилий, а вот исполнение ещё как требует. Ты так впечатлена талантом Юнги. Ты знала, что он умеет играть, и каждый день наблюдала за тем, как он играл на каком-нибудь инструменте в студии, но ты не знала, что он практически может быть и студийным музыкантом сам по себе, также как и продюсером. Тебя впечатляют не только навыки игры на пианино. Ты просто не можешь поверить, что, когда Юнги подыгрывает тебе, ни разу не репетируя ранее, он подходит тебе так идеально. Когда песня заканчивается, наступает момент созерцательной тишины, когда все вдыхают последние остатки тумана. И тогда ты получаешь самые громкие аплодисменты, не только в этом баре, но возможно, когда-либо в своей жизни. Ты поворачиваешься к Юнги и видишь, что уголки его губ приподнялись в почти незаметной улыбке. Проведя с ним больше времени, ты теперь знаешь, что это его гордая улыбка. И думаешь, что он гордится тем, что спас положение. Но на самом деле он гордится тобой. Выступать при таком давлении и подготовить такой великолепный сет из песен как этот. Ты желаешь всем доброй ночи и когда гаснет свет, люди подходят к сцене, чтобы похвалить тебя за выступление. Одна пара, свободно владеющая польским языком, хвалит тебя за произношение, а один человек даже говорит тебе. - Я не слышал эту песню с тех пор, как был ребёнком. Спасибо за то, что спела её. Это было просто чудесно! Переполненная эмоциями ты поворачиваешься к Юнги и хочешь сказать ему, что он был прав. Что было бы несправедливо, если бы ты не поделилась этой песней сегодня. Но возле него выстраивается свой небольшой круг поклонников. Когда его глаза находят твои, вы обмениваетесь счастливыми улыбками. Маленькие группы возле вас медленно расходятся, и ди-джей включает оставшуюся часть своего плейлиста, сияя и кивая тебе. Ты машешь в ответ и улыбаешься, а затем подходишь к Юнги, который только что отсоединил и выключил клавиатуру, отодвигая ей в угол, как велел владелец бара. - Это было… - Ты вздыхаешь, пытаясь утихомирить сердце. – Я даже не знаю, что сказать. Спасибо тебе за игру. - Спасибо, что позволила мне, - отвечает он, хмыкая. Ты слегка ерзаешь, и платье на тебе немного колышется. – Тебе ведь никуда сейчас не надо идти? - Никак нет, - говорит Юнги. - Тогда давай потусуемся с нашими друзьями, и потом…. сами погуляем немного, - предлагаешь ты, пока твоё сердце бьётся так сильно, что это больше похоже на жужжание, чем на биение. - Звучит как план, - произносит Юнги, слегка краснея. Вы присоединяетесь к вашим общим друзьям, и все выражают свои восторги по поводу выступления. Миссис Кан говорит тебе. – Мне нужно много времени, чтобы захотеть выбраться из дома так поздно ночью, но я так рада, что мы пришли. Это было просто потрясающе! - Спасибо, что пришли, - счастливо смеёшься ты. – Я так рада, что вам понравилось. Она улыбается и смотрит на мистера Кана, который заказывает ещё пару напитков в баре. – Я надеюсь, что мистер Кан не сильно устанет до того, как мы вернёмся домой, - признается она, немного навеселе. – Я чувствую себя немного игриво после последней песни. - Миссис Кан, да вы просто зверь! – Восклицает Чонгук, заставляя её весело рассмеяться. – Похоже, нам нужно пригласить вас на танцпол и основательно покружить! - Он встаёт и поднимает её на ноги. - Она не шутит, - замечает Хосок, наклоняясь и улыбаясь тебе. – У вас, ребята, в конце был довольно жаркий и страстный момент. - Ну, это всё из-за дыма в баре и эффектной гармонии мелодии, - отвечаешь ты. - Я сейчас не о песне. Я говорю о том взгляде, - произносит он, заставляя Намджуна чуть ли не выплюнуть свой напиток, а рядом сидящий Юнги смущается так, что крепко сжимает губы и смотрит на потолок широко раскрытыми глазами. Мистер Кан возвращается с напитками, ставит их на стол и оглядывается. – А где моя жена? Клянусь, я привёл её сюда. - Чонгук пригласил её потанцевать, - отвечаешь ты, смеясь над его словами. - Ох, он пригласил, не так ли? – переспрашивает мистер Кан, глядя на танцпол и замечая, как Чонгук наклоняет миссис Кан в танце, отчего она задорно хохочет. – Оу. – комментирует он. – Похоже, Чонгук оказал мне небольшую услугу. Я не слышал, чтобы она так довольно смеялась с 60-х годов. Вы все смеётесь, пока взгляд мистера Кана останавливается на тебе. – Конечно, ты – причина, по которой мы все собрались здесь. И думаю, ты - действительно тот человек, которого я должен поблагодарить. Ты неловко пожимаешь плечами. – Я просто рада, что выступление не обернулось полной катастрофой, учитывая, как всё началось. Сияющий взгляд мистера Кана переходит на Юнги. – Меня гораздо больше интересует, чем всё кончилось. – Проговаривает он, оглядываясь на тебя, затем протягивает тебе руку. – Поскольку наши танцевальные карточки пусты для этой песни, может, станцуем? Ты улыбаешься и принимаешь его руку. Определённо можно сказать, что мистер Кан был довольно красивым в молодости. Не сказать, что он не красив сейчас, но в юности, он, вероятно, был сам по себе желанным холостяком. Это, плюс его обаяние и ласковый характер могли растопить сердце снова и снова. Некоторая часть этого очарования и ласковости овладевает и тобой сейчас, когда он ведёт тебя в танце среднего темпа. - Ты отлично справилась, Босс, - мягко произносит он, и ты смущённо хихикаешь. – Нет, я серьёзно, - настаивает мистер Кан. – Это действительно было волшебно. Я даже не могу представить, что вы с Юнги там стряпаете в студии каждую ночь. - Этих песен не будет в ближайшее время, - признаешь ты. - Я не говорю о песнях, - говорит мистер Кан, его глаза поблескивают. Он поворачивает тебя лицом к Юнги, и ты с удивлением замечаешь, как он смотрит на танцующих вас, при этом его взгляд такой мягкий. И хотя он отвечает разговаривающим Хосоку и Намджуну, время от времени оглядываясь на них и смеясь, он всегда находит тебя в толпе. - Он действительно хороший мальчик, - доверительно говорит тебе мистер Кан. – Так что, будь добра к нему. Будьте добры друг к другу. Ты молча киваешь в ответ. И это решает всё. Больше нет никакой путаницы. Больше никаких колебаний. Ты просто оказываешься в той же игре, когда Юнги предложил сыграть для тебя. И ты хочешь знать, как бы это было, если бы никому из вас никогда не пришлось покидать сцену. *** Вы все собираетесь снаружи, прощаясь друг с другом и решая, как вернуться домой. Мистер Кан и, по общему признанию, игривая и даже местами хищная миссис Кан убегают как подростки к машине, припаркованной чуть дальше по дороге. Прежде чем Чонгук уйдет, ты целуешь его в щеку, и он говорит. – Ты должна сказать мне, что это был за взгляд, когда ты только начала петь. - Оу, поверь мне, и просто подожди, - шепчешь ему в ответ. Когда Намджун и Хосок вызывают машину, они уже знают, что нужно вызвать её только на двоих. И в момент, когда ты обнимаешь их, желая доброй ночи, Намджун пьяно бормочет тебе в ухо. - Если вы будете ещё выпивать, не давай ему пить больше пяти рюмок. Иначе он заснёт раньше, чем всё станет более интересным! Вы с ним разражаетесь громким смехом, пока Хосок затаскивает его в машину. И хотя Юнги хочет спросить, что спровоцировало вас, вместо этого он смотрит на хихикающего Хоби. Наконец-то, оставшись наедине, вы с Юнги поворачиваетесь друг к другу. - Позволь мне, - говорит Юнги. - М? - ты наблюдаешь, как его рука снова поднимается, и переводишь взгляд вниз. Его рука тянется к чехлу твоей гитары. – Оу! – До тебя доходит, что он имеет в виду. Никто, даже твой бывший, никогда не предлагал нести твою гитару. – Эм… конечно. Спасибо. Ты протягиваешь её ему, и когда он берёт чехол в свою руку, то украдкой ловит твою теперь свободную ладонь в свою, поворачиваясь, чтобы идти рядом, и ведёт тебя по тротуару. Тихий смешок вырывается с твоих губ. – Черт, это было ловко. Юнги поворачивается к тебе. Он лукаво подмигивает и быстро облизывает губы, прежде чем кивнуть с ухмылкой. И ты думаешь, что можешь умереть в этот момент. - Холодно? – спрашивает он, большим пальцем поглаживая твой. - Не слишком холодно, - отвечаешь, а твоё сердце так наполнено, что оно излучает тепло. - Устала? - Определённо нет. Юнги хмыкает. – Идеально. Ты поднимаешь глаза и понимаешь, что немного дезориентирована. За то время, что вы шли, зданий, которые должны уже были встретиться – нет, а вокруг совсем незнакомые дома и строения. Теперь ты действительно думаешь, что можешь умереть. - Э-эм, а куда мы направляемся? – нервно спрашиваешь ты. - Я провожаю тебя домой, - просто говорит Юнги. - Мы идём не в том направлении, - указываешь ему. - Ну, сперва мы устроим праздничный ужин, а потом я провожу тебя домой, - уточняет он. Юнги ведёт тебя в круглосуточную закусочную, о существовании которой ты даже не подозревала. Это немного в стороне от проторенной дороги, населённой в основном дальнобойщиками и всевозможными работниками ночных смен, которые заезжают на перерыв. Люди здесь, похоже, узнают Юнги, и он кивает им, когда ведёт тебя к тому, что ты предполагаешь его обычным местом – отдельной кабинке. - Одно из твоих мест для тусовок? – спрашиваешь ты. Юнги пожимает плечами, осторожно кладя чехол с гитарой вниз, и опирая на свою сторону кабинки. – Одно из новых, но да, прихожу сюда уже несколько недель. - Каждую неделю после моих выступлений? – ты задаешь вопрос, наслаждаясь удивлённым выражением его лица, когда произносишь это. - Ты… - Юнги прочищает горло. – Ты знаешь, что я прихожу каждую неделю? - Ди-джей сказал мне сегодня, - отвечаешь, когда официант подходит к вам с парой меню. Вы с Юнги улыбаетесь ему, а затем начинаете просматривать огромные книги. Всевозможные фотографии разных блюд мелькают, когда вы переворачиваете ламинированные страницы. - Так, зачем ты приходишь каждую неделю? – спрашиваешь ты, поглядывая на него поверх своего меню, чтобы оценить его реакцию. Он делает то же самое. – Мне нравится слушать тебя. - А почему не сказал мне, что приходишь? - Не хотел заставлять тебя нервничать. Ты смеёшься. – Мы работаем вместе каждый день. С чего бы мне нервничать? - Я могу точно сказать, когда заставляю тебя нервничать, Босс, - проговаривает он низким и многозначительным голосом. Ты чувствуешь, как его нога касается твоей, и начинаешь краснеть. Опускаешь своё меню, открыто глядя на Юнги. Он смотрит в правый нижний угол своего меню, но в то же время ухмыляется. Ты поднимаешь своё меню снова, прежде чем улыбнуться самой себе. - Ну, мне тоже нравится слушать тебя, - произносишь через некоторое время. – Ты играешь прекрасно. Как ты подобрал Two Hearts так быстро? - Играю на пианино уж много лет, - Юнги откладывает меню. – Моя Омма говорит – я такой талантливый, потому что она играла кассеты с Малышом Моцартом, когда была беременной. – Он имитирует беременный живот своей матери, окружённый наушниками. – Наушники и всё такое. Ты смеёшься про себя, представляя себе малыша Юнги с детской шапочкой в животе у его мамы. Слушающего Моцарта и обязательно хмурого. Группа ребят студенческого возраста врывается в закусочную, видимо, пьяных в поисках жирной еды, чтобы заесть выпивку. К счастью, они выбирают кабинку подальше от того места, где сидите вы, но затем ты слышишь знакомую мелодию, что звучит от них. Последний сингл … Чимина… точнее, трио. Ты чувствуешь, как напрягается Юнги, и в это время появляется официант с водой и кружками для кофе. Он принимает ваши заказы: немного вафель и омлет, прежде чем забрать меню и направиться к студентам. - Не обращай внимания, - говоришь Юнги, который просто улыбается. Возникает небольшая пауза. А затем Юнги задает вопрос. – Ты видела клип? Ты киваешь. – Это такая классная идея. Но так неприятно от того, что это ваша песня. Юнги поджимает губы. – Идея для видео тоже была нашей. По-видимому, наглости Чимина нет предела, как и твоему разочарованию в нём. Ты тяжело вздыхаешь, а Юнги с благодарностью смотрит на тебя, прежде чем произнести. – Но я пытаюсь отпустить всё это: гнев, обиду. – И с улыбкой добавляет. – Есть новые, лучшие вещи, о которых стоит подумать. Ты хмыкаешь. – У тебя когда-нибудь была возможность поговорить с ним после этого дня? Юнги прослеживает отражение конденсата в воде. – Через пару недель как это случилось, я пошёл навестить его, чтобы попытаться вразумить и убедить вернуться. Ты наклоняешься вперёд. Никогда не слышала этой части истории и у тебя возникает ощущение, что Хосок с Намджуном тоже не слышали её. - И? Юнги вдруг выглядит так, словно жалеет, что заговорил об этом. - Я здесь, чтобы слушать, но мы не обязаны говорить об этом, - мягко произносишь ты. Юнги вздыхает. Он вроде как хочет рассказать тебе. Ему вроде как нужно, чтобы ты знала. И он думает, что ты поймешь. - Ну что же… Я предполагаю, что Намджун сказал тебе, что причина, по которой Чимин был расстроен, заключалась в том, что я уехал на ужин в честь годовщины отношений с бывшей, Яджи, - начинает Юнги. Когда ты киваешь, готовая слушать дальше, он продолжает. – Когда я пошёл навестить Чимина, то увидел в коридоре Яджи, которая стучала в дверь и звала его. Что-то говорила, и даже… хныкала. Он начинает нервничать, а ты можешь только представить, каково это. - Мы уже тогда ссорились, и моё опоздание на ужин стало для неё последней каплей. Она порвала со мной в ту ночь. И я абсолютно всё понял и принял. Но когда я увидел, что она ищет утешения у Чимина, после того как он забрал всю работу, что сделал я… я просто…. – Он горестно вздыхает и убирает руки со стола обратно на колени. Всё равно, что вынимать пули из пистолета. Ты наблюдаешь за ним некоторое время, прежде чем тихо произнести. - Мне так жаль. Ещё больше молчания проходит между вами. - Он открыл дверь? – наконец задаешь вопрос. - Я не задерживался там, чтобы выяснить. Никто из них меня не видел, - отвечает Юнги. В это время возвращается официант с вашей едой, и хотя вы оба благодарите его, вы просто молча смотрите на свои тарелки. - Извини, что разрушил атмосферу, - прочищает горло Юнги, - у нас был такой приятный… - Моего бывшего зовут Джэхва, - перебиваешь его, разрезая омлет пополам и разделяя его между вами обоими. Затем берешь вилку и начинаешь есть. – Он тоже был придурком. Юнги улыбается тебе. Он тянется за своей вилкой и тоже начинает есть. – Оу? - Да. Моя Омма, не волнуйся, ты услышишь о ней позже, - говоришь ты, закатывая глаза, когда Юнги с теплом усмехается при мысли, что будет позже, - ну, она считала Джэ был хорошей партией для меня. Но для неё важнее всего внешность и деньги. - И что он сделал? – спрашивает Юнги, а ты эгоистично оцениваешь его предположение о том, что именно Джэ был виной вашего разрыва. - Там было больше того, что он не мог сделать для меня, - объясняешь ты. – Он стабилен и в целом приятен. Но я никогда не относилась к нему серьезно. Он был таким эгоистом. С делами. Со свиданиями. С сексом. – Твои глаза встречаются с глазами Юнги, и вы оба понимающе улыбаетесь. – И даже с тем, как он решил закончить наши отношения. - Как всё закончилось? – спрашивает Юнги, набивая щеки вафлями. - Я как раз выступала на вечере открытого микрофона, и он решил расстаться со мной в тот самый вечер. Юнги округляет глаза от услышанного. - Когда передо мной оставалось всего два исполнителя, - добавляешь. Он ахает. - Под кавер песни Into the Mystic, - заканчиваешь ты. Юнги кашляет, чуть не подавившись едой. Он быстро жует и проглатывает, затем запивает еду кофе. – Ты это сейчас, блять, серьезно? – спрашивает он хриплым голосом. - Да, - говоришь ты с отвращением. – И это был даже не самый лучший кавер. - Into the Mystic? Это как…. – Глаза Юнги бегают с предмета на предмет, пока он подбирает подходящую метафору. – Это похоже на то, как будто кто-то берёт тебя на небеса, в рай, только чтобы сказать, что ты не можешь туда войти. Ты оживляешься. – Вот именно! Вы едите и болтаете, рассказывая друг другу жизненные истории: рассказы о трио, когда они ещё были квартетом. Замечания об Омме и Онни. Приятные воспоминания о мистере Кане и его магазине, как старом, так и о новом. Проскальзывает даже предыстория отношений Парня из Антикварной Лавки и Леди из Свечного Магазина. Вскоре Юнги провожает тебя до входной двери твоего вестибюля, всё ещё сжимая в руке чехол с гитарой. - Спасибо за сегодняшний вечер, - произносишь ты, - и, думаю, за сегодняшнее утро. – Над чем вы оба смеётесь. Юнги улыбается. – Мы склонны затягивать, не так ли? Ты киваешь. – Но мне нравится это в нас. Мне нравится, что мы живём в предрассветные часы. Юнги делает глубокий вдох и ласково смотрит на тебя. Когда он выдыхает, его розовые щеки и нос шевелятся, дыхание сгущается в холодном воздухе. - Послушай, - произносишь ты и мягко делаешь шаг вперёд, наступая на него и застигая врасплох. Он смотрит сверху вниз на то, как ты обматываешь пальцы концами его шарфа. – Насчёт Яджи… Мне так грустно, что всё так закончилось. – Искренне говоришь ему. Свободная рука Юнги находит путь к твоему бедру. – Ну, на самом деле я рад. И я рад, что Джэ тоже расстался с тобой. – Произносит он, обнимая тебя обеими руками. Его руки скрещиваются за твоей спиной и притягивают ближе, чехол с гитарой оказывается прямо на твоей заднице. Он вдыхает. – Если бы этого не случилось, то мы с тобой… - Я знаю, - выдыхаешь ты. И тут наступает тот самый момент. Момент, которого ты всегда ждёшь. Момент, когда решится всё: начнется что-то или нет. Как всегда, ты надеешься, что произойдет что-то волшебное. Хотя этот момент имеет тенденцию заканчиваться определённым образом, как это было с Чонгуком. Но чего ты не понимаешь, так это того, что Юнги уже чувствует, как происходит волшебство. Оно происходило всю эту ночь. Для него ты – самое настоящее волшебство. Твой взгляд падает на железные ворота магазина мистера Кана. – Я напоминаю тебе мистера Кана? - Мистер… Кан? – спрашивает сбитый с толку Юнги. Ты лучисто улыбаешься и приподнимаешься на цыпочки, целуя его полно и нежно. Юнги крепко обнимает тебя и целует в ответ, голодный, как будто не ел всего полчаса назад. Толчок входной двери вестибюля и путь дальше, сквозь дверь твоей квартиры – размытое пятно. Ты помнишь объятия, поцелуи, хихиканье, легкие спотыкания и одно незначительное столкновение с соседом. Но потом, попадая в комфорт своей квартиры, ты с теплом наблюдаешь, как Юнги кладет чехол с гитарой вместе со своим пальто, шарфом и шапкой на своё место за кухонным столом. Вы ловите друг друга в объятия снова, помогаете раздеться, и страстно целуетесь, пытаясь найти, нащупать друг друга. Каким-то образом даже пробираетесь в спальню и приземляетесь на матрас. Теперь, ощущая губы Юнги на себе, ты понимаешь, что это так естественно. Без них ты чувствуешь себя гораздо обнаженней, чем без одежды. Вы игриво боретесь друг с другом, и, в конце концов, Юнги откидывается на твой подголовник, когда ты седлаешь его, целуя, и блуждая руками по телу, что так быстро нагревается. Ты тянешься вниз к его члену, напряженному и пойманному в ловушку его джинсами во время последней его «помощи», но сейчас, набухшему, пульсирующему и свободному. Ты гладишь его во время поцелуя, а Юнги прикусывает твою нижнюю губу и стонет. Сам он тянется к твоей киске, уже влажной для него, уже изголодавшей по нему. Он массирует тебя, вздыхая при виде твоего блаженства, наконец чувствуя, что может получить столько же, сколько даёт тебе, и испытывая благодарность за то, что ты позволяешь ему это. Ты наклоняешься вниз и обхватываешь языком головку его члена, заставляя Юнги с шумом втянуть в себя воздух и удариться макушкой об стену. Вы оба смеетесь, и ты спрашиваешь. – Ты в порядке? - В порядке ли я??? – глухо переспрашивает Юнги, сжимая пальцы в кулак и прикладывая его ко лбу. – Боже, продолжай, пожалуйста. Ты хихикаешь и продолжаешь. Вибрация, идущая по твоему горлу, передается его члену, когда ты двигаешься верх и вниз по его длине, стремясь сделать его таким же мокрым, как и ты сама, лаская каждый миллиметр его тела снова и снова. Он начинает двигать бедрами, и ты воспринимаешь это как комплимент, продолжая сосать и лизать, стараясь возбудить его настолько, чтобы он начал действовать и перешел к главному. - Чёрт, ты такой вкусный. Я хочу, чтобы это было во мне, прямо сейчас! – произносишь ты, глядя на него снизу верх. - Но я даже, - задыхается Юнги, звуча взволнованно. – Я в-ведь ещё не приласкал тебя, и ты давно х-хотела этого, и я…. - В следующий раз, - настойчиво произносишь ты. – Прямо сейчас я хочу этого. Юнги раскрывает свои руки и кивает, призывая тебя положить ладони на грудь, растворяясь в его объятиях. Наконец, ты седлаешь Юнги, опускаясь на него, и вы оба вздрагиваете от того, как хорошо это ощущается. Ты никогда раньше не чувствовала такой связи с кем-то ещё. По большей части секс, который был у тебя, зачастую был поспешным. Ты обнаружила свою сексуальность довольно рано, твои пальцы уже ловко совершали свои маневры, в то время как твои одноклассницы и одноклассники всё ещё изучали, что такое клитор. Ты потеряла девственность за пять минут с каким-то знакомым парнем, которого забыла за шесть минут. Было ли это из-за того, что у тебя было мало уединения дома, или из-за того, что было такое ограниченное время после того, как ты выросла и переехала, но ты так яростно и неуклонно извлекала из себя удовольствие, не желая ничего, кроме того ощущения, когда тело буквально взрывается. И мирилась со всем и вся, лишь бы достичь этого удовольствия. Ты перематываешь моменты с поцелуями и прочей романтикой, когда смотришь порно. Как будто смотришь всё видео целиком. В твоих личных закладках находятся просто серии клипов, некоторые из которых даже короче, чем самые вирусные клипы в социальных сетях, и которые засоряют текстовые сообщения. Твоё либидо трудно удовлетворить, что твои любовники и парни сначала считали невероятно сексуальным, но, в конце концов, чересчур трудоёмким. Ты всегда мчалась на полной скорости в погоне за своим следующим оргазмом, думая, что всё остальное было приятным, но несущественным. Вместо того, что останавливаться и понюхать розы, ты всегда делала всё возможное для того, чтобы твоя роза расцвела как можно скорее. Секс с Юнги полностью переворачивает всё, что у тебя в голове, с ног на голову. Он такой терпеливый. Не потому что он понимающий и сопереживающий, хотя, кстати, так оно и есть. Он такой терпеливый потому, что он уверен в себе. Он знает, что чтобы не случилось, ты получишь это удовольствие, и это произойдёт из-за того, что он сделает с тобой. Он кажется и чувствуется таким знакомым, как точная копия твоего подсознания - олицетворение всего, чего ты никогда не знала, чего хотела, но так отчаянно нуждалась в ком-то, кто мог бы сделать это с тобой. И он берёт… своё… чёрт… время. Он заставляет тебя замедлиться, и при этом он направляет твоё внимание на другие твои чувства. Даже сейчас, когда ваши тела обнажены и переплетены, ощущение его толстого члена внутри тебя, ощущение его губ и языка, борющихся с твоими – всё это заглушается болезненно медленным темпом, с которым его ладони поглаживают твою спину. Обе его руки прикасаются к середине твоего позвоночника, где раньше располагались его предплечья и притягивают тебя ещё ближе к нему. Затем его правая рука скользит вниз с той же скоростью, чтобы схватить твою задницу. Левая рука медленно поднимается вверх по позвоночнику, чтобы запутать пальцы в твоих волосах. И он немного тянет тебя за волосы, когда ты скачешь на нём, твои колени скользят медленнее, словно в темпе адажио и кругами по обе стороны от бедер Юнги. Ты стонешь от того, как он так хватает тебя, твои бедра автоматически ускоряются, когда он наклоняется вперёд и углубляет поцелуй. Ощутив неожиданно быстрый темп, Юнги прерывает ваш поцелуй, снова поднимая голову, прижимая макушку к стене, в то время как его спина твердо опирается на изголовье. Его ноги вытягиваются, и ты кладешь руки ему на бедра, двигая своими теперь более широкими и быстрыми кругами. Он прикусывает губу и стонет, когда ты двигаешь бедрами вверх и вниз. - Полегче, - произносит он, сглатывая. Ты хныкаешь с полным намерением ослушаться, но внезапно чувствуешь боль на коже головы, словно иголки втыкаются в кожу. - Ау, - жалуешься ты, слегка хихикая и найдя руку Юнги в своих локонах, разводишь его пальцы и мягко щупаешь кожу на затылке. Когда глаза Юнги открываются и останавливаются на тебе, ты успокаивающе улыбаешься ему. – Думаю, мои волосы застряли в твоих часах. - Чёрт, прости, - извиняется Юнги, его лоб морщится от беспокойства, когда он делает всё возможное, чтобы освободить руку, не дергая её больше, чем нужно. – В любом случае, нам это сейчас не нужно, - добавляет он, ухмыляясь. Даже дедушкины часы Юнги заставляют тебя замедлиться. Ты продолжаешь двигаться, чувствуя, как головка его члена крепко стиснута стенками влагалища, и наблюдая за ним в его великолепии, тогда как сам Юнги словно приклеенный, держит правую руку на твоей заднице, потирая и сжимая её томно, но сильно, чтобы показать тебе, какой темп поддерживать. Он смотрит тебе в глаза и медленно подносит левое запястье ко рту. Приоткрывает губы и стискивает зубы по обе стороны черного, кожаного ремешка своих часов. Ты видишь, как его язык медленно продвигает конец ремешка через петли и как зубы ловко расстёгивают пряжку. Твой живот непроизвольно и предвкушающе сжимается, пока ты наблюдаешь, как он кусает конец ремешка часов и осторожно стягивает их со своего запястья, циферблат мерцает, свисая прямо под его подбородком. Нет, вам не нужен этот инструмент прямо сейчас, если только вместо того, чтобы обозначать время, он сможет остановить его или дать тебе всё, что ты когда-либо могла пожелать. Ты не можешь поверить, что когда-то думала о том, что эту часть секса переоценивают. Ты здесь уже целую вечность, и с радостью останешься здесь до тех пор, пока Юнги позволит. Вы ни разу ещё не меняли позу, но ты так погружена в момент, что не позволяешь своим мыслям блуждать, гадая о таких вещах, как, например, о том, что задница Юнги наверно онемела от того, что ты вот так сидишь на нём верхом. Или, что даже после нескольких часов в этой позе ты даже не почувствуешь того, что плед натрёт кожу на твоих коленях. Глаза Юнги наконец отпускают твои, когда он поворачивается к твоему прикроватному столику, используя левую руку, чтобы положить часы, прежде чем провести пальцами по твоему позвоночнику наверх, к твоим волосам. Они возвращаются на место, чтобы придержать затылок, когда он притягивает тебя к себе, приоткрывая губы и заставляя тебя открыть свои. Ты не можешь перестать думать о знаменитом языке Юнги, разум всё ещё пытается осмыслить то, что ты только что наблюдала. Ты впервые почувствовала его гордость и радость на своей груди чуть раньше. Его язык, как новый посетитель, прошёл по твоей шее и ключице, чтобы разбить лагерь в углублении между грудью, затем счастливо покружился вокруг твоих сосков. Он прикусил твою кожу, отметив, что она приятная на вкус, соленная и сладкая, даже немного с цветочными нотками, как твой парфюм. И ты задаешься вопросом, каково будет его мнение о других частях твоего тела, таких как мягкий живот или округлая попа, или что наиболее важно сейчас, бархатная и гладкая часть тебя там внизу, которая начинает сейчас дрожать, стимулируемая тем, как двигается его член в возбуждении. Ты почти сожалеешь о том, что отклонила его предложение показать тебе, но помнишь, что у вас ещё будет время всё выяснить. - Я думаю, что сейчас кончу, - шепчешь ты, прерывая поцелуй. Юнги мурлычет в ответ. – Так кончай. То, как он это говорит. Так просто. Как будто ты не боролась с этим всё время. Будто всё, что тебе было нужно сделать, это сделать выбор. И ты понимаешь, что для него это действительно просто и ясно. Он – человек своего слова. Вот, что он делает. Он создаёт, он продюсирует, он доводит всё до самого конца. Ты откидываешься назад и начинаешь двигаться волнами, а не кругами, ускоряя свой темп. Но Юнги кладёт свои руки тебе на бедра и сжимает, напоминая, что он имеет в виду - не кончай прямо сейчас. Не торопись с этим. Когда оргазм придёт, а он обязательно придёт, тогда просто позволь ему взять верх над тобой. Это ценный урок, который, по-твоему, не каждый музыкант помнит на практике, но понимает по сути. Ты не меняешь нумерацию тактов и не перематываешь трек вперёд только для того, чтобы услышать свои любимые партии. Каждой ноте есть своё место, и все они важны для создания общего и устойчивого максимума. Юнги наклоняется вперёд, соединяясь с тобой и губами. Он улыбается в поцелуй под мелодию твоих стонов, вперемешку с шепотом его имени. Ему нравится делать это с тобой - создавать вместе такие симфонии. Его руки поднимаются к твоим вискам, лаская твоё лицо, скулы, пробегая вниз к шее, плечам, предплечьям. Эти прикосновения нежно щекочут твою кожу, в то время как его член крепко и размашисто таранит тебя изнутри. Он не ускоряется, но начинает немного больше двигать бедрами, углубляя свои толчки, когда ты встречаешься с ним бедрами. Его руки ложатся на них, сжимая и разминая складки там, где твои ноги встречаются с тазовой костью, его пальцы приводят тебя в состояние транса от экстаза, когда двигаются и дразнят мягкую кожу лобка. Юнги убирает все пальцы, кроме указательного пальца правой руки, который он загибает в крючок и начинает нежно гладить головку клитора, глядя тебе в глаза, молчаливо спрашивая, хочешь ли ты, чтобы он был там. Ты закрываешь глаза и протяжнее стонешь от его прикосновения, заставляя его счастливо улыбаться. Конечно, он нужен там - говорит ему об этом твоё тело. И ему так нравится быть желанным. Оказывается, ты даже забыла о своём клиторе, пока он не поместил подушечку загнутого пальца между твоими складками, раскрывая тебя. Твой клитор буквально кричит от восторга, и ты стонешь от запредельного двойного удовольствия. Чувствуется, как ты сильнее течёшь и даже капаешь на него, на простыни. Твои эмоции и соки хлещут повсюду. Юнги поднимает колени вверх, встречая твою спину своими бедрами, и давая возможность отдохнуть, когда начинает контролировать ситуацию, ни разу не сбрасывая темп, который он задал с самого начала. Теперь все его пальцы начинают кружить вокруг твоего клитора в том же темпе, заставляя тебя дрожать. - Как ощущения? – мурлычет Юнги. Вы оба знаете, что ему, вероятно, можно не спрашивать о таком, но твои глаза всё ещё закрыты, а он просто хочет убедиться. - И-идеально, - заикаешься ты, обеими руками скользя по линии роста волос и чувствуя, насколько сильно вспотела. Ты хватаешься за них и стонешь. – Чертовски идеально. И ты начинаешь двигать бедрами вместе с ним, пытаясь увеличить темп, но Юнги игриво шлепает тебя по бедру свободной рукой. - Неужели мне придётся отшлёпать тебя? – бросает он вызов, смеясь и прикусывая нижнюю губу. Ты хихикаешь и открываешь глаза, а Юнги буквально сияет. Эта его улыбка. Она что-то творит с тобой. Всё это время твоё сердце бешено колотилось, но ты чувствуешь, что пульс учащается и становится совсем неустойчивым. Будто старая, потрепанная пластинка. Как будто оно, сердце, пропускает удары. Теперь ты не просто дрожишь. Тебя всю трясет, и ты не ничего не можешь с этим поделать. - Юнги, - отчаянно стонешь ты. Он облизывает губы и приоткрывает слегка челюсть, чтобы вдохнуть побольше воздуха. - Останься со мной сейчас. Его пальцы сильнее прижимаются к тебе, двигаясь вокруг влажных половых губ, и создавая больше пошлых и влажных звуков. Когда твои глаза наполняются слезами, его другая рука отпускает бедро и находит твою руку. Он сцепляет пальцы с твоими, и ты крепко сжимаешь его, ваши руки такие потные. Ты не можешь поверить в то, насколько ты мокрая, везде. Пот маленькими бусинками стекает по твоей груди. На изголовье кровати остаётся мокрое пятно от макушки Юнги. Конденсат пара от ваших совместных усилий появляется на простынях. Однако нет ничего более влажного, чем место, где вы с ним встречаетесь, когда Юнги начинает трахать тебя сильнее, глубоко и шумно вдавливаясь в матрас, и используя силу пружин, чтобы подпрыгнуть повыше, когда он врезается в тебя с такого разгона. Звуки и ощущения того, что вы снова и снова ритмично сталкиваетесь, напоминают тебе прыжки в лужах, настолько громко и смачно всё происходит. Юнги начинает слегка покачивать бедрами с каждым толчком, будто действительно пытаясь ввинтиться в тебя сильнее, головка его члена врезается в стенки влагалища так, словно с ещё одним рывком сможет прорваться дальше. Твоё влагалище сжимается, как будто пытается поймать и удержать на месте, не в состоянии полностью захватить смазанный ствол, когда он скользит внутрь и наружу. Юнги низко стонет, когда твои складки обхватывают его туже и сильнее, сжимая его так соблазнительно, что он почти нарушает свои собственные правила относительно темпа. Твоя рука сжимает его ладонь в кулак, сгибая его костяшки назад и толкая их. - Блядь! – стонешь ты, твоя шея начинает слабеть от напряжения, а свободной рукой ты обхватываешь свою грудь, захватываешь сосок между пальцев и крепко сжимаешь, пока ладонь массирует кожу вокруг. Другую руку подносишь ко рту, и начинаешь сосать пальцы Юнги, кусая там, где он обычно кусает, когда волнуется, проводя следом языком, чтобы снова успокоить. - Ааа, - стонет он. Юнги вынужден закрыть глаза. Этого всего так много. Это слишком. Тебе уже так хорошо рядом с ним, безумно жарко, невыносимо туго. Если он будет наблюдать за тем, как ты извиваешься и играешь со своим великолепным телом, и если он увидит, как ты языком выводишь красные и фиолетовые дорожки на подушках его пальцев, то он просто потеряет голову. Его пальцы обхватывают клитор, образуя пять точек давления, окружающих пучок нервных окончаний, и он начинает гладить интенсивнее, его пальцы плотно проходят вниз со всех сторон, прежде чем дотянуться и немного раздвинуть, слегка раздвигая твои складки, а потом снова перегруппироваться у основания клитора, чтобы сделать это снова. И снова. И снова. И снова. Твоя задница упирается ему в бедра, и ты хмуришься. Твои лопатки врезаются в колени Юнги, и ты полностью расслабляешься и обмякаешь. Твой клитор больше не выдерживает. Он побуждает тебя кончать, волна за волной, безостановочно, ошеломляюще, бормоча слова «Юнги» и «да-а» отрывистыми вдохами, пока ты пытаешься дышать. Это самый сильный и потрясающий оргазм, который ты переживала. Когда-либо. Но то, что ты кончила, не означает, что Юнги остановится. Он дьявольски улыбается тебе, и теперь, после того, как твоё тело умоляло об этом снова и снова, он начинает ускорять темп. Его пальцы сжимаются и начинают растирать твой клитор с такой скоростью и силой, что становится больно. Ты рыдаешь, но киваешь, и Юнги помогает тебе справиться, шепча и постанывая. - Тш-ш-ш. Почти. Уже почти. – В его голосе есть острая, как бритва, но игривая нотка. – Ты ведь милая, не так ли? Побудь хорошей девочкой. Твоё самообладание исчезает из поля зрения, когда ты ложишься на колени Юнги, волосы рассыпаются по его икрам, твои руки мёртвым грузом повисают по бокам, ноги покоятся на матрасе, твоё тело полностью распластано перед ним, не в силах ничего делать, кроме как хныкать и переживать всё это. Он двигает бедрами быстрее и быстрее, трахая тебя глубже и сильнее, когда твоё влагалище почти перестаёт существовать, и становится таким тесным, что почти не остается места для движения, либо полностью разрушенным удовольствием, что физические формы сейчас просто не имеют смысла. Всё это так восхитительно, что Юнги разбивает тебя на части, чтобы собрать и преобразовать во что-то совершенно новое. Рычание вырывается из его горла, и это звучит так горячо и возбуждающе, что ты просыпаешься, словно он зовёт тебя к себе. Ты бросаешься вперёд, и цепляешься за него, обнимая и крепко сжимая. - Чёёёёёёрт, - снова стонешь ты. – Юнги! Блядь! Это так, так хорошо! Он мычит что-то в ответ, и ты начинаешь подпрыгивать на нём, используя колени как рычаг, и хлопая руками по изголовью кровати и стене, чтобы отталкиваться. Юнги снова рычит и кусает тебя за шею, с силой посасывая кожу. В это же время он впивается ногтями, покрытыми твоей слюной, в спину. Ты втягиваешь немного воздуха и наклоняешься, чтобы поцеловать его. Вы оба двигаетесь так быстро и хаотично, что матрас под вами отрывается от каркаса кровати, а ваши движения сбивают твой телефон и часы Юнги с прикроватной тумбочки на пол. Влагалище сжимается словно тиски, и ты кончаешь снова, в этот раз вместе с Юнги, вытягивая из него всё до последней капли спермы, удовольствия, мыслей и секса. Ты выплёскиваешься вокруг головки члена, маринуя его в своих соках, потому что стенки влагалища всё ещё такие неподатливые, что вся твоя сперма может только просачиваться вниз по его члену, стекая на итак влажную мошонку. Юнги расслабляется и восстанавливает запыхавшееся дыхание, одобрительно бормоча, когда ты замедляешь свои движения, снимая вас обоих с заданного максимума. Вы неизбежно останавливаетесь, как и мир вокруг вас. Ты удобно устраиваешься на его груди, и он прижимается губами ко лбу. Это движение тебя удивляет. Да, у вас только что был умопомрачительный секс, но это так …. интимно. Сонными глазами он смотрит на тебя, проводит пальцем по твоим складкам, заставляя тебя простонать от чувствительности, прежде чем поднести палец ко рту. Юнги пробует тебя на вкус и улыбается. – Восхитительно. - В следующий раз тебе придётся съесть всё блюдо целиком, - отвечаешь ты, заставляя его рассмеяться. - Я думал, что ты хорошая девочка, - задумчиво проговаривает Юнги, и ты тихонько смеёшься через нос. У тебя нет ещё сил, что-то ответить, когда он говорит. - Хотя, я думаю, мы уже позавтракали. – Заставляя тебя снова смеяться. Когда он гладит твои волосы, ты думаешь о взгляде Юнги, изучающем тебя, когда ты пела эти слова во время своего первого сета в лаундж баре. И о его сегодняшнем взгляде. Сколько бы вы не работали вместе, ты всё ещё не можешь поверить в то, что этот взгляд направлен на тебя. Это сводит с ума. Ты знаешь, что он может смотреть буквально на что угодно или на кого угодно, и ты совершенно озадачена тем, что он продолжает направлять свой взгляд на тебя. Ты садишься и смотришь в эти глаза сейчас. И даже несмотря на то, что он улыбается тебе в сонном блаженстве, в нём всё ещё есть немного этой соблазнительной грани. Внезапно ты вспоминаешь, что мистер Кан рассказывал о Юнги. - Я думала, что ты хороший мальчик, - с озорством отвечаешь ему. Взгляд Юнги становится глубже, а улыбка шире. – Мм, - уклончиво бормочет он. Затем он притягивает тебя к себе ближе, его руки обнимают за талию, а мягкие губы осторожно целуют твою грудь. – Иди сюда. Давай немного отдохнём. Он вытягивает шею, и ты улыбаешься ему. Заправляешь свои мокрые пряди за уши, и запускаешь пальцы в мокрые локоны Юнги, у виска. Приближаешь свои губы к его губам, нежно целуя. Обхватив тебя за талию, он помогает приподняться и отодвинуться от него, делая это заботливо, потому что знает, какое всё там чувствительное, потому что у него также. Как результат общего старания. Чего ты не знаешь, так это того, что он всё время такой чувствительный. Он ложится рядом с тобой, его губы едва касаются твоего уха. И он начинает напевать тихую, бессмысленную мелодию. - Ты поёшь мне колыбельную? – хихикаешь ты, чувствуя себя так тепло и уютно, что начинаешь растворяться. - Я могу, - отвечает Юнги, - но ты же слышала, что Намджун и Хоуби сказали о моём ужасном голосе. - Мне нравится твой голос, - шепчешь ты, возвращаясь к нему. Его рука лежит на твоём бедре. Ты кладёшь свою руку поверх его и притягиваешь выше, переплетая пальцы вместе и прижимая их к груди. Ты чувствуешь, как его губы изгибаются в заразительной улыбке, которую улавливаешь, когда он скользит губами по мочке твоего уха, заставляя тоже улыбнуться. - В предрассветные утренние часы, когда весь огромный мир ещё крепко спит… Его голос такой глубокий. Низкий и тёплый. Успокаивающий. Умиротворяющий. - Ты не спишь и думаешь о той девушке, и даже не думаешь считать овец… Его большой палец начинает поглаживать твои костяшки в медленном ритме, а сам он скользит ногами ближе к тебе. - Когда твоё одинокое сердце усвоит урок, ты будешь её, если бы только она позвонила… Ты чувствуешь, как остальная часть его тела повторяет форму твоего. Его рука расслабляется, так что ты чувствуешь её полную тяжесть на себе. Его бедра прижимаются к твоим. Колени заполняют пространство позади твоих. Вы лежите, принимая позу ложек, ноги соприкасаются под одеялом. - В предрассветные утренние часы… Ты дышишь и, кажется, что вдыхаешь его. - Вот тогда-то ты больше всего скучаешь по ней… Когда ты погружаешься в сон, сердце снова делает то же самое. Оно пропускает удар.