притяжение.

      снегопад в инадзуме – дело крайне редкое; аккуратные, но в то же время крупные снежные хлопья приземлялись на землю, цветы в глиняных горшках, костюмы прохожих. дети бегали туда-сюда, высовывая языки и стараясь поймать хоть одну снежинку, а их мамы и бабушки по-доброму хихикали, иногда по-светлому ворча на молодежь. небо же нежно прикрывалось покрывалом из облаков, и солнце в этот сезон совершенно не планировало обжигать, оно слабо согревало жителей некогда закрытого государства, даря им приятную прохладу.       сине-фиолетовый кусочек бездны аккуратно образовывался воронкой, что преломляла пространство, вызволяя наружу кейю и дайнслейфа за каким-то безлюдным поворотом, – необходимый минимум для миссии. дипломатичность кейи всегда поражала окружающих, а сейчас она даже играет ему на руку, в то время, как отчужденность дайнслейфа, защищала их металлическим коконом от гнева богов и слепых жителей.       близнецы и альбедо обещали появиться чуть позже, они хотели пополнить запасы их провизии, а еще, кейя понимал это как никто другой, итер хотел хотя бы мельком увидеть своих приобретенных в тейвате близких: малышку паймон и тарталью. кейя довольно хмыкает – забавляется, вспоминая, как вся таверна принимала участие в поиске пары для итера, пока он безвылазно нежился в лагере чайлда, получая поцелуи в висок, тепло от греющих и растирающих его рук и нежность от слов, что адресованы только ему. кейя тогда ухмылялся, прикрывая собственное самодовольство на лице бокалом вина, ловя на себе настороженный взгляд дилюка. видимо, сразу понял, кто знает ответ на интересующий всех вопрос.       большая снежинка в известном только ей танце забавно упала прямо на нос альбериха, практически сразу же тая от тепла чужого тела. кейя кое-как сдержал свой грустный вздох: уж очень сильно он любил снег, а в инадзуме он слишком быстро таял. на драконьем хребте снегу было комфортно, а вместе со снегом комфортно было и самому кейе: каждый раз, когда в его сердце проскальзывали сомнения, он без опаски спешил в горы, чтобы уединиться с танцующими снежинками, задавая только им волнующие его вопросы.       – сразу планируешь к райден? – бросил дайнслейф, не пытаясь скрыть ни заботы, ни переживаний в собственных глазах. этому кейя был признателен: они с дилюком изрядно помотали друг друга в юношестве, когда ссорились, а после показушно плевали друг на друга и чужие проблемы. конечно, сейчас дилюк вырос, а последняя их встреча окончательно показала, что на самом деле все это время рагнвиндр хотел показать своему объекту воздыхания, но... кейе все равно было непросто. а то, что было в прошлом, там и осталось. и это относится не только к поступкам дилюка, но и обидам кейи. все же, как бы он не пытался тогда игнорировать дилюка после ссор, он всегда сглаживал углы, извинялся первым, а его глаза никогда не могли смотреть равнодушно на бывшего возлюбленного.       – не уверен, – задумчиво протянул альберих, – хоть границы уже давно открыты, вся "кухня" инадзумы скрыта от посторонних глаз. я думаю, нам стоит разведать обстановку, к тому же тебе не помешало бы отдохнуть. возьми себе пару дней законного отпуска.       дайнслейф рядом с кейей действительно становился человечнее: с каждым днем в его глазах все отчетливее виднелся этот живой блеск, присущий людям с целью и любовью всей своей жизни; губы все чаще складывались в приятную улыбку, а движения хоть и не плавными, но, как минимум, менее механическими. но в каждой человечности, помимо радости, любви и тяге к жизни, всегда появлялись усталость, разочарование и боль. кейя еще раз оглядел дайнслейфа, подмечая, как осунулось его светлое лицо, как в синеве глаз плескались непонимание и отсутствие сил. а еще ему со стыдом вспомнилось, как при любом упоминании дилюка его широкие ладони сжимались в кулаки, а через секунду уже и губы сжимались в тонкую полосу.       – тебе он намного нужнее, но и я был бы не против передышки, – согласился мужчина, – мудрый правитель мудр только тогда, когда разумно распределяет время на работу и отдых. но все же я не думаю, что имею право оставить свои обязанности...       однако это не обсуждалось, кейя сразу же отрезал эту пустую болтовню, и спустя десять минут настоятельных уговоров и чуть ли не приказов, дайнслейф сдался и принял "с огромной честью, мой принц" предложение. поэтому кейя, как будто извиняясь, уткнулся в чужую грудь, крепко обнимая на прощание, – они оба условились на отдыхе не только от работы, но и друг от друга. дайнслейф же оставил невесомый поцелуй на макушке, а после осторожно сделал шаг назад, лишая кейю уже такого родного тепла, улыбнулся и пошел в сторону выхода из города.       порой кейя думал: а не совершил ли он ошибку, начиная отношения с собственным поданным. конечно, во-первых, они официально не были ни в каких отношениях. например, с тем же дилюком, они сразу же после осознания собственных чувств, начали встречаться (на этом настоял дилюк, истинный любитель формальностей). во-вторых, их отношения начались ещё до возрождения каэнри'ах, и кейя не мог этого отрицать, ведь их любовь – нежная, глубокая, пустившая глубокие корни в их душах, показывала все за себя. кейя чувствовал, что дайнслейф, ответственный и серьезный, холодный со всеми, но такой мягкий с кейей, был бы замечательным кандидатом для него, поломанного и боящегося снова открыться. кейя так же понимал: он труслив, если все еще не справился с последствиями своих прошлых отношений, но вместе с этим осознанием, жить становилось легче. понимание собственных недостатков помогало лучше всяких избеганий.       да, дайнслейф надёжный и ответственный партнёр, он точно не сбежит, не скажет первое, что ему придет в голову, злое, ранящее, такое сокровенное, что кейя однажды сказал бы ему в темноте да под покрывалом сбивчивым и дрожащим шепотом. но вместе с этим кейя все сильнее и сильнее понимал, что ему не хватает чужой страсти, что не была присуща им с дайнслейфом отношениям.       кейя – адреналиновый наркоман, который жаждет не только вечных сражений, но и эмоциональных баталий, с виноватой улыбкой вглядывался в чужую удаляющуюся широкую спину, скрытую черным плащом. кейя ведь не дурак, он понимает, чьей страсти ему не хватало.       и, честно сказать, это его все больше и больше пугало.

✧

      гигантский рюкзак с парой заплаток по бокам упал на мокрую от таящего снега деревянную лавку, что под его весом жалобно скрипнула пару раз и затихла. чайлд отряхнул руки, скрытые перчатками, а после вытер их об штанину и мечтательно обвел глазами непривычные глазу пейзажи инадзумы. его приятно удивило наличие осадков в виде снега, а в голове тут же появлялись воспоминания.       тарталья вспомнил, как играл в снежки со своей семьей, когда в очередной раз пошел первый снег, открывающий настоящую эпоху зимы длиной в шесть месяцев. он с теплотой вспоминал ямочки на щеках своего брата, щербинку между передних молочных зубов во время улыбки у сестры, хриплый смех отца и забавные извинения мамы, когда она попадала снежком по кому-то из своих детей. чайлд почувствовал внутри спокойное тепло и тихую любовь, что помогала ему оставаться наплаву во время кризисов, помогала ему продолжать работать, чтобы принести конвертом своей семье крупную сумму денег.       а после аякс вспомнил, как лепил снеговика с итером. тот ничего не смыслил в снежных развлечениях и выглядел с огромным шаром снега так потерянно и мило, что чайлд катался от смеха в сугробах. наверное, стоило сразу сказать итеру, каких размеров примерно нужно скатать шарик, но мальчик выглядел так смущенно, что аякс не посмел и слова ему сказать. так и лепили они снеговика размером с лавачурла. и каждый раз, когда они оказывались где-то рядом со снегом, они создавали нового гигантского снежного друга, пугая белок, лисиц и всяких проходимцев. внутри чайлда словно разразилась буря вместе с лавиной. но только холода внутри не было никакого, просто сердце бешено билось о стойкие ребра и ухало вниз каждый раз, когда в голове мелькали длинные пшеничные волосы или медовые глаза. хотя холод тоже появлялся, стоило ему вспомнить о том, как итер бегал по драконьему хребту в его легкой одежде.       и, наверное, из-за последнего воспоминания он не сразу осознал, что итер, стоящий перед ним, взволнованный, трясущийся, но безумно счастливый, с этим совершенно не греющим шарфом, что натянут до самого кончика носа, являлся не плодом его воображения. итер, стоящий перед ним, был самым что ни на есть настоящим.       пару раз хлопнув глазами, улыбка с лица чайлда спала, и итер мгновенно увидев эту реакцию, ещё сильнее спрятал свое лицо в шарфе, пугаясь. но он тотчас же расслабился, когда услышал громкие и радостные крики аякса.       наверное, дилюк предпочел бы этого не видеть по многим причинам. например, после долгого путешествия по морю его голова жутко раскалывалась, и он ненавидел каждую секунду, когда интонации чайлда становились хоть ненамного выше обычного. со стороны чайлд выглядел как самый настоящий щенок, что после долгой разлуки встретил хозяина, не хватало только виляющего хвоста, хотя его заменой вполне мог послужить длинный пояс, что болтался влево-вправо от каждого движения предвестника. а ещё он явно не желал видеть, как чайлд сжирает бедного путешественника, а тот, забывая обо всех нормах приличия, растворяется в тарталье точно так же.       а ещё, но это уже претензии его сердца, дилюк мечтал о том, чтобы его точно так же встретил один человек. и его сердце, понимающее, что вряд ли подобное произойдет, изнывало ещё сильнее, но оно было не настолько поломанным (не зря же он обладатель пиро глаза бога), чтобы не трепетать от каждого метра сокращённой дистанции между ним и инадзумой. и как же за несколько дней это государство полюбилось рагнвиндру только из-за того, что в нем вот-вот должен оказаться он.       дилюку было интересно, находился ли кейя сейчас в этом же самом месте, увидел ли он снег инадзумы, залюбовался ли он так сильно, что забыл обо всех своих делах, а вспомнил ли он о драконьем хребте? может быть, итер попал сюда пораньше, чтобы разведать обстановку, а, может, наоборот, он прибыл сюда позже? и дилюк бы долго стоял на одном месте, размышляя о своем, спиной к двум голубкам, если бы не услышал тихий и мелодичный голос.       – я видела такого красивого господина, – этот голос принадлежал горожанке, одетой в дорогое кимоно. рядом с ней плелась девушка, чей наряд выглядел дешевле и старее, а в ее руках было несколько корзинок с продуктами.       – вы говорите про того смуглого синеволосого иностранца, госпожа?       сердце пропустило пару ударов так точно, а глаза невольно остановились на этой парочке, что медленно плелась непонятно куда да и неважно куда, когда он понял, что кейя рядом.       – да-да! ох, он так мне улыбнулся, я уверена, что в следующий раз он постарается со мной познакомиться. завтра я надену тот наряд, который привез мне отец из ли юэ. завтрашняя прогулка тоже будет включать этот чайный домик!       – вы думаете, он будет ждать вас весь день? – удивлённо спросила девушка с корзинками, но после короткой паузы ответила. – мне приготовить вам вечером ванну из лепестков сакуры?       девушка радостно взвизгнула, приобнимая собеседницу и приговаривая.       – ты читаешь мои мысли, дорогая! завтра я буду неотразимой, бежим скорее, расскажу о нем матушке!       дилюк команду богатой дамы тоже выполнил, но побежал не с ней вместе, а к чайному домику. в голове не было ничего, кроме нежных глаз кейи, а сердце все возвращалось к моменту воссоединения чайлда с итером.       дилюк не любил себе лгать, просто порой он не мог осознать свои чувства и желания, однако, сейчас, когда он бежал так, словно обворовал самого электро архонта, он прекрасно понимал, чего он так хочет от этой встречи.       кейя все так же находился на террасе чайного домика, сидя на дощатом полу, весело болтая с каким-то человеком, чья одежда была сделана на манер снежной. альберих расслабленно качал свободной ногой, вторая же служила опорой для руки, в которой сжималась бутылка саке. кейя оживлённо рассказывал что-то собеседнику, иногда прерываясь, чтобы послушать жителя снежной. кейя смеялся с его шуток, запрокидывая голову, выставляя напоказ свою чистую шею. разум дилюк сразу же подбросил воспоминание, как кейя точно так же смеялся в мондштадте, только на его шее были видны отметины зубов, и дилюк сдерживал собственную улыбку, когда видел, с какой кейя любовью разглядывал эти проявления страсти и любви у зеркала.       новый знакомый кейи то ли нарочно, то ли случайно кончиками пальцев дотронулся до чужого бедра. никто из них не обратил на это внимания, но дилюк гневно прожигал взглядом выходца из снежной. если дайнслейф имел на это право, потому что кейя позволил ему быть рядом, и дилюк это как может принимает, то этот парень совершенно точно не входил в список доверенных лиц.       и, кажется, этот самый парень только сейчас заметил человека, что не отрываясь смотрел на него, испепеляя своими алыми глазами.       – ...так жутко пялится, ты перешёл ему дорогу? – донесся до слуха дилюка испуганный голос, и после него кейя легко, со своей привычной грацией, обернулся.       это движение, простое и машинальное, совершенно обыкновенное для кейи, заставило дилюка сразу же забыть обо всей злости, что съедала его изнутри несколько секунд назад.       – что ты, это просто мой давний знакомый, не волнуйся я спрячу его от тебя, – бросил кейя, лишь на секунду возвращая свое внимание на собеседника. судя по реакции парня, кейя тому подмигнул. незнакомей слегка смущённо улыбнулся то ли от неловкости, то ли от чего-то ещё и поспешил на горячие источники, куда он всю беседу так пытался позвать альбериха.       как только на террасе остался только кейя, дилюк тут же подошёл к нему, уже раскрывая рот, чтобы сказать хоть что-то, но его перебили тем самым мягким, но твердым, не терпящим возражений взглядом. тонкие смуглые пальцы аккуратно надавили на крепкое плечо, двигая рагнвиндра в направлении входа в чайный домик.       и снова как только дверь за ними с тихим шумом задвигается, дилюк толкает кейю в первую свободную комнату, к стене, попутно прикрывая очередную дверь, чтобы после вновь посмотреть на кейю. на этот раз его лицо снова украшала черная повязка, и дилюк испытал двойственные чувства по этому поводу: вроде и создавалась иллюзия того, что они вернулись в их юношеские годы; а вроде так тоскливо было от того, что кейя прятал золотистое свечение своего глаза, что дилюк успел полюбить всем сердцем.       – ты всё-таки приехал...       – а ты всё-таки тут, – в такой же манере ответил ему рагнвиндр.       дилюк держался на расстоянии, граничащем со всеми возможными нормами этикета, но его это впервые не волновало. он трепетно коснулся черной повязки, поднимая ее вверх, чтобы после снять с такого полюбившегося лица. кейя вопросительно посмотрел в алые глаза, что сейчас от обилия нежности казались слегка рыжеватыми.       – не скрывай от меня ничего, – как-то обречённо попросил дилюк, – даже своего глаза.       – ты когда-то говорил, что неплохо было бы его выдавить, – спокойно произнес кейя, показывая, что он не обижен на фразу из прошлого. – напоминание о том, кто я на самом деле.       – многое поменялось, сейчас я вижу во снах два твоих глаза, и в каждом сне я целую веки, что скрывают их, – шепчет дилюк, опуская голову вниз, словно показывая, что он готов присягнуть верности королю каэнри'ах.       – я погляжу, ты заделался в романтики. я этому рад, но все же, – кейя чуть-чуть отодвинулся, прижимаясь к какому-то шкафу со свитками, – что ты здесь делаешь?       – я здесь, потому что люблю тебя, – сказал дилюк, сам удивляясь, как легко смог произнести те слова, которые, кажется, ни разу не произнес во время их отношений.       – я... я не планирую отвечать тебе взаимностью или целовать тебя... или что ты там себе надумал. я не хочу давать повода дайнслейфу усомниться в моих чувствах, – ответил кейя, отводя глаза, скрестив руки на уровне солнечного сплетения.       дилюк улыбнулся так, словно ждал этих слов, потянулся пальцами к чужой щеке, но нехотя остановился, засовывая ладонь в карман. если кейя хочет защитить свое личное пространство, дилюк будет защищать его тоже, даже если и от самого себя.       – когда мы были вместе, ты даже не думал об этом. всегда флиртовал, всех одаривал комплиментами, не боясь ничего. а знаешь почему? – понижая голос начал дилюк, подходя ближе к кейе, не давя, стараясь не спугнуть. – потому что ты был уверен, что твои чувства ко мне сильнее любого флирта. потому что ты был уверен во мне, чувствуя, что я ворчу на тебя без какой-либо ревности, ведь я верил в наши чувства, как и ты. почему же сейчас тебя так это волнует?       от кейи пахло саке, лёгким морозом и непониманием. за то время, пока кейя был вдали от тейвата, он разучился безупречно носить все свои маски, поэтому сейчас дилюк видел на чужом лице замешательство и какую-то отчаянную беспомощность. словно его так сильно тянуло к дилюку, что он не мог сопротивляться. а сопротивляться он считал самым правильным решением сейчас.       да, кейя изменился – вырос, повзрослел, поумнел, набрался нужного опыта, неважно, как это назвал бы дилюк, он просто действительно замечает, – скорее даже ощущает, – то, как кейя поменялся.       в детстве он боялся. он звал дилюка волнительным высоким голос, когда видел крио слаймов. искал глазами алую копну волос, когда разговаривал со сверстниками. забирался в кровать рагнвиндра, потому что за окном слышалась гроза, а кейя ее пугался до чертиков.       в юношестве он прятался. скрывал свой золотистый глаз от каждого так же, как и свое происхождение. прятался за дилюком во время их приключений и миссий. прятался от рагнвиндра-старшего, когда чувствовал себя потерянно, в спальне его сына, рисуя узоры пальцем на бледной щеке. прятался в объятиях дилюка, когда смущался после их первого поцелуя, потому что влюбился серьезно и до мурашек.       в молодости он убегал. убегал на драконий хребет, когда дилюк разрушал очередные попытки заново построить самого себя. убегал на самые опасные миссии в одиночку, срывая собственные чувства на противников во время битв. убегал на второй этаж таверны, когда дилюк вновь сжигал ледяные и хрупкие мосты между ними. и в конце убежал со светловолосым мужчиной, не оставляя ничего за собой.       а сейчас он впервые смотрит в лицо всем трудностям и решает их. дилюк им гордится, и он не может оторвать взгляда от этого решительного и в то же время нежного взгляда, что смотрит с такой всепоглощающей тоской, что хочется сжаться. кейя решает абсолютно все проблемы, которые не связаны с дилюком, и только это коробит его, заставляет сердце падать куда-то в пятки. невыносимо.       чужие губы, округлые от удивления, мягки, и на них ещё остался привкус алкоголя инадзумы. дилюк не знает, кто первым пересёк эту границу, но сейчас это его волновало меньше всего, потому что его рука легла на талию кейи так, словно она впервые за долгое время отыскала свое место. кейя рядом с ним дрожал, он не открывал глаз, потому что знал, – если откроет, то поймет, что он натворил.       но глаза кейи по-прежнему были закрыты, и он тянулся к дилюку так, словно от этого поцелуя зависела вся его жизнь. дилюк ещё секунду позволил нежности и всепоглощающей любви слепо вести его, но сразу после он отдал контроль собственной натуре в управлении поцелуем, добавляя в него страсть и многие другие эмоции, что столько лет копились внутри.       сразу после страсти дилюк вложил злость: за собственные переживания, за ожидание, за то, что кейя держится за дайнслейфа так слепо и упрямо, боясь обжечься в сотый раз. вложил тоску, показывая, как же сильно он скучал по его синим волосам, васильковому глазу, улыбке, спрятанной за бокалом полуденной смерти.       кейя же не знал, что именно он сейчас чувствовал. он чувствовал тысячу иголок, что пронзили его тело, но вместе с этим чувствовал что-то сродни опьянению, только опьянел он не от бутылки саке, а от дилюка. его крепкие руки, что покрыты шрамами от сражений, так сильно сжимали его, что от концентрирования на этих ощущениях, кейя жалобно выдохнул прямо в чужие губы. кейю вело, и он этого боялся. он чувствовал себя грязным и запутавшимся окончательно; он чувствовал себя самым несчастным и одновременно с этим самым счастливым человеком на свете.       их поцелуй закончился так же, как и начался, – незаметно, спонтанно, от обилия чувств и эмоций.       кейя смотрел затравленно, но в глубине его радужек виднелись едва заметные приливы старой любви. кейя смотрел на дилюка как на высшую степень искушения, смотрел так, словно они вдвоем уничтожили селестию и теперь скрываются от правосудия. дилюк смотрел на кейю как на произведение искусства, смотрел так, словно он добился успеха в чем-то сложном, в том, что никто до него не смог сделать.       и никто не хотел сдавать своих позиций в этом молчаливом споре. глаза все говорили за них.       а на террасе того же домика тем временем сидели итер с чайлдом, что тихо перешептывались о своем, стараясь уберечь то ли дайнслейфа, то ли кейю от полного коллапса. вмешиваться они все так и не решались, ведь личная жизнь должна иметь свои границы и тайны, которые достойны знать только двое (или все же трое, но лучше опустить этот момент), но предостеречь, уберечь хотя бы чуть-чуть они не могли не попробовать.       но дайнслейф так и не появлялся в округе, а кейя все не выходил наружу. и пока что никто не дошел до точки невозврата, но как долго иллюзия спокойствия будет царить в их жизни?