Спор об опеке над хвостатым ребенком после расставания

Ван Яо повесил трубку и демонстративно слез с кровати. Иван отошел в сторону, чтобы Ван Яо мог пройти. Ван Яо вышел из спальни и пошел по длинному коридору в зал. Иван шел сзади, было видно, что ему очень неловко: он то прикусывал губы, то зажимал предплечье, то кашлял, прикрывая рот кулаком. Ван Яо прошел мимо кошачьего туалета, присел на корточки, чтобы погладить Ван Хайшэня, а затем встал и пошел к входным дверям. "Ты вот так уйдешь и ничего не скажешь?" – Иван не выдержал и заговорил. Ван Яо, надевая обувь, ответил: "Нет". "Ты не думаешь, что тебе нужно объясниться?" "Мне нечего объяснять". "Так не пойдет, ты должен объяснить мне все". – Иван вытянул руку, чтобы преградить путь Ван Яо. Ван Яо рассердился на него и намеренно громко сказал: "Я ничего не должен, если тебе так интересно, додумай сам! " "Так не пойдет, ты не выйдешь, пока не объяснишь!" Ван Яо снял обувь и пошел обратно: "Вот и хорошо, ведь я очень хочу спать". "Я не разрешаю спать в моей постели!" Ван Яо прошел дальше. "Не уходи без объяснений!" Ван Яо фыркнул и лег на диван: "Выключи свет, спасибо". Иван сердито бросил на журнальный столик большой пакет с лекарствами, налил стакан воды, поднял Ван Яо и схватил его за щеки: "Пей, давай, мне! И как станет лучше, сразу вали отсюда! " Ван Яо хотел повернуть голову, но не смог, на губах застыло: "Нет!" Сначала Иван достал одно драже и насильно впихнул ему его в рот. Ван Яо думал, что это все, и он теперь может спать спокойно. Но Иван оторвал еще пакетик с порошком и дал его Ван Яо. Выпив, Ван Яо, изо всех сил сдерживая гнев, собирался наконец-то лечь спать, но Иван поднял его за подмышки и развел еще один порошок. Ван Яо зажал себе нос и выпил. Теперь Иван открыл бутылку с сиропом... Ван Яо взял подушку, и прикрыл ею лицо, медленно отступая: "Ты хочешь, чтобы я обожрался лекарствами?!" "Пей быстрее! Еще осталась одна пилюля!" – славянский мужчина выглядит очень свирепым. Ван Яо подумал, что этого идиота наверняка кто-то обманул в аптеке. Опасаясь издевательств над Ван Яо, Альфред и Артур поспешно побежали из зала для игры в маджонг домой к Ивану. У двери дома они что-то услышали… "Пей, давай, мне!" "Я не хочу…" "Ван Яо, не шути со мной! Ты будешь пить или нет!?" "Я не хочу пить, не заставляй меня! " Такой вот диалог. Альфред не смог удержаться и проронил: "Бля!" – они заколотили в дверь: "Ты, гнусный пес, выходи к нам!" Через полминуты дверь открылась, Ван Яо стоял в двери с красными глазами, ухватившись за живот. Он с недоумением спросил: "Почему вы здесь? " Альфред засучил рукава: "Я покажу ему!" Ван Яо опустил голову и прошептал: "Вы все неправильно поняли... " Обычно молчаливый Артур выглядел очень странно: он вел себя необычно и говорил что-то непонятное. Иван подошел и стал сзади Ван Яо, нависнув большой тенью над людьми перед ним. Альфреда внезапно осенило: "Он заставляет тебя пить противозачаточные?! " Ван Яо почувствовал, что эти двое услышали, как огромный медведь скрежещет зубами над его головой. Иван толкнул двух непрошеных гостей подальше от двери: "И самому справедливому чиновнику трудно понять, кто в семейном споре прав, идите отсюда!" Закрыв дверь, Ван Яо вздохнул с облегчением. Он ворочался с боку на бок и был еле жив. Бессильный, он свернулся калачиком на диване, пытаясь уйти от этого мира в мир забытья. Когда Ван Яо уже практически заснул, к нему подошел Иван с толстым одеялом, и Ван Яо раздраженно спросил его: "Что ты делаешь!?" Иван зло набросил на него одеяло: "Я хочу согреть тебя до смерти! " На следующий день Ван Яо проснулся на большой кровати. Он снова чувствовал себя прекрасно. Он немного поиграл с Ван Хайшэнем, и, не дожидаясь пока Иван проснется, неохотно попрощался со своим пушистым сыном. Неожиданно, когда Ван Яо только вернулся в свой новый дом, Иван позвонил ему, чтобы сообщить с сожалением, мямля, колеблясь и запинаясь при этом: "Яо... Это... Хайшэнь... Сбежал из дома…"