The Strength in Vulnerability

– Давай, поторопись, Ко-чан! Я хочу посмотреть! Из ванной послышался смех. – Тебе когда-нибудь говорили, что терпение – это добродетель? Ойкава сел на край плюшевого гостиничного дивана и постарался не ерзать. Сколько времени надо на то, чтобы просто завязать галстук? – Нужна там какая-нибудь помощь? – позвал он, осознавая, что предложение было полностью эгоистичным. – Ну вот и все, – дверь в уборную приоткрылась. – Ты готов? – О, ради бога, не мог бы ты… Слова застряли в горле, когда Сугавара вышел из ванной с очень довольной улыбкой. – Тебе нравится? – спросил он, медленно поворачиваясь, чтобы позволить рассмотреть себя хорошенько со всех сторон. Ойкава вскочил и схватил его за плечи на расстоянии вытянутой руки. Он блуждал взглядом по облегающему темно-синему костюму, от которого в данный момент резко пересохло во рту. – Просто вау. Да. Мне очень нравится. – Остынь, мальчик, – усмехнулся Суга, беря чужую руку в свою. Ойкава с трудом сглотнул. – Как ты думаешь, у нас есть время для… – Нет, мы не сделаем этого, – Суга поднялся на носочки и чмокнул парня в нос. – К тому же, будет намного веселее, если я заставлю тебя терпеть. – Коши! – Пошли, мы уже опаздываем, – он проверил свой телефон и поморщился. – Как и предполагалось, Даичи сходит с ума. Мне нужно спуститься туда, увидимся позже, хорошо? Ойкава надул губы. Сугавара посмотрел на него с нежностью и поцеловал в щеку, прежде чем выбежать за дверь.

х

Суга нашел Даичи в другом номере, расхаживающим взад и вперед; пиджак был брошен на кровать, а рукава рубашки свободно свисали с запонок. Увидев вошедшего друга, он заметно выдохнул от облегчения. – О, слава богу, ты здесь. Могу я одолжить твой телефон? Сестра забрала мой, чтобы я смог расслабиться, но мне нужно позвонить поставщикам из ресторана, я забыл напомнить им, что у Юи аллергия на моллюсков, а моей маме нужен хорошо прожаренный стейк и… Суга обхватил его лицо ладонями. – Дыши, Даичи. Все будет хорошо. Ты оставил им пять сообщений прошлой ночью. Они знают. – Но родители Куроо были непреклонны в том, что… – Я позабочусь о родителях Куроо. Тебе нужно сосредоточиться на подготовке. И сделай несколько глубоких вдохов, у тебя вся рубашка мокрая. Даичи положил голову парню на плечо. – Ты прав. Ты всегда прав. Я так рад, что ты здесь. – Конечно, я здесь, – Суга похлопал его по спине. – Ты просто нервничаешь, это должно было произойти в день свадьбы. Помни, единственное, что имеет значение сегодня, – ты и Куроо. Вот и все, просто сосредоточься на этом, – он почувствовал, как Савамура улыбнулся ему в плечо, и понял, что нашел правильный способ успокоить. – Ты все сможешь. Просто подумай о том, как он будет счастлив, когда увидит тебя.

х

Ойкава слонялся по лужайке в удушливую австралийскую жару, пытаясь понять, по какую сторону прохода были назначены он и Суга. Слева сидели два человека, очень похожие на одного из женихов: мужчина с широкими плечами и сильными руками и женщина с глазами Савамуры. Рядом, скрестив руки на груди, сидела мать Куроо, и, как можно дальше от нее, – мужчина, который был так похож на брюнета, что мог быть только его отцом. Ойкава решил еще немного побродить, любуясь цветами, развешанными на транспарантах вдоль стен, и дождаться какого-нибудь определенного знака. Увлеченный своей оценкой выбора декоратором цветовой гаммы, он наткнулся на Кенму. – Извини, Кенма-чан, я тебя не заметил. Блондин неодобрительно его оглядел. – Где Акааши? – спросил он очень тихим монотонным голосом. – Акааши? Я не видел его сегодня утром. Губы Кенмы дрогнули. – Ты подойдешь. Пошли, – сказал он, поворачиваясь обратно к отелю. Ойкава, заинтригованный, зашагал следом. Его привели в дальнюю комнату за вестибюлем, где, развалившись в обеденном кресле в наушниках и имитируя барабанные удары руками, сидел Куроо. Он остановился, увидев вошедших, и вытащил один наушник. – Это не Акааши. Кенма фыркнул. – Он может это сделать. Смотри, – палец указал на шею Ойкавы. – Сделать что? – спросил тот. Куроо ухмыльнулся. – Очевидно, ни один из нас не может завязать приличный бант, – он продемонстрировал развязанный галстук-бабочку, свободно свисающий с воротника. – На WikiHow это выглядело проще. Ойкава подавил смешок, жестом велел парню встать и принялся за работу, делая петли и завязывая узлы опытными пальцами. Куроо, казалось, не знал, куда смотреть, и ограничился тем, что строил Кенме рожи через чужое плечо. Ойкава поправил готовую бабочку, затем отступил назад, чтобы полюбоваться работой собственных рук. Он бросил взгляд на Кенму, одобрительно кивнувшего в ответ. Куроо ухмыльнулся и повернулся лицом к зеркалу. Если так подумать, его костюм и прическа были нелепым сочетанием, но каким-то образом вкупе все смотрелось привлекательно. Ойкава лениво размышлял о том, как брюнет выглядел бы с распущенными волосами. Он, вероятно, больше не был бы похож сам на себя. – Идеально, – сказал Куроо, буквально строя глазки своему отражению. – Кенма, что у нас там по времени? – он глубоко вздохнул и плюхнулся обратно в кресло. – Десять минут. – Ты так помнешь свой пиджак, – заметил Ойкава. – Неужели? Дерьмо, – он сел прямо и разгладил складки. Ойкава хихикнул. – Очевидно, в детстве тебе никогда не приходилось присутствовать на званых обедах родителей. Куроо приподнял бровь. – Знаешь, это многое объясняет в тебе. Как раз в этот момент в комнату ворвался Бокуто, таща за собой раздраженного Акааши. Кусок белой ткани выглядывал из-под пиджака. – Хэй-хэй-хэй, Куроо, отлично выглядишь! – Спасибо, бро. Ты же знаешь, что положено заправлять рубашку, верно? Акааши застонал. – Даже не заморачивайся, Куроо-сан. Поверь мне, я уже пытался. Бокуто нахмурился, глядя на своего парня. – Эта штука вызывает у меня зуд. И какой вообще смысл? Она все равно вылезет позже. – Может быть и нет, если бы ты сидел спокойно. В любом случае, мы должны найти свои места, – Акааши взял его за руку. – Ойкава-сан? Присоединишься к нам? Ойкава кивнул и последний раз бросил взгляд на Куроо. Закрыв глаза и глубоко вдохнув, он похлопал себя по карману и повернулся, чтобы последовать за ребятами к двери, стараясь успокоиться перед началом праздника.

х

Церемония прошла прекрасно: она включала в себя все необходимое для свадьбы. Ойкава был смущенно благодарен Суге за стопку льняных носовых платков, так как ему определенно требовалось больше одного. Он старался не плакать, но та улыбка Куроо, что расплылась по его лицу с прищуром глаз в самом искреннем выражении настоящей радости, когда Савамура встал рядом с ним на возвышении, прикончила остатки выдержки. В тот же момент Ойкава почувствовал, как Сугавара вложил свою ладонь в его, сжав ее, и сердце забилось до предела. Он также несколько раз получил локтем в бок от Ивазуми, когда его плохо приглушенное икание угрожало перебить вершащееся действо. Он не был виноват в том, что свадьбы делали его слабым. Ива-чан, конечно, может быть скорее роботом, нежели человеком, но некоторых следует извинить за то, что они слегка сентиментальны. После первого поцелуя теперь уже законных мужей торнадо из цветочных лепестков заволокло проход: они шли рука об руку, затем вывели всех, чтобы сфотографироваться у массивного эвкалипта в задней части лужайки с видом на океан. Ойкава и Суга последовали за всеми, соприкасаясь плечами и щурясь от пробивающегося сквозь редкий облачный покров солнца. Суга едва успел перекинуться парой слов с родителями Даичи, как его увели, чтобы сделать групповой снимок старого состава Карасуно – члены команды с первого по пятый строили все более нелепые лица, когда Энношита прыгал вокруг, чтобы сфотографировать их со всех возможных ракурсов. Прежде чем Ойкава понял, что происходит, Куроо подкрался к нему сзади и заключил в объятия. Он немного пошатнулся, но выровнял баланс и бросил раздраженный взгляд на брюнета, разглаживая складки на своем ранее нетронутом пиджаке. – Ах, ты не можешь злиться на меня в день моей свадьбы. Это в значительной степени карт-бланш. – Не думаю, что это так работает, Куроо-сан, – сказал Акааши у него за спиной, и Кенма неодобрительно покачал головой. – Ребята, могу я поговорить с Ойкавой наедине минутку? Парни удалились, направляясь к буфетному столу. Официанты еще не закончили приготовления, но это, казалось, не остановило Бокуто, и Акааши, увидев это, бросился бежать. – Поздравляю, – сказал Ойкава, и улыбка, которую он получил в ответ, была обезоруживающе искренней. Куроо потер затылок, его щеки покраснели немного сильнее, чем могла бы оправдать летняя жара. – Спасибо. Правда, Ойкава, спасибо тебе. Я… – он с нежностью посмотрел на Савамуру. Шатен подумал: не так ли выглядело его собственное лицо при взгляде на Сугу? Он надеялся, что, по крайней мере, сохранял больше самообладания. – …так счастлив. – Я знаю, я вижу это, – Ойкава мягко толкнул его локтем. Куроо, казалось, понял, что попался, и повернулся обратно. – Итак… что за причина, по которой ты захотел поговорить? Или мне следует оставить тебя глазеть на мужа. – Да, точно. Я собирался сделать это более учтиво, например, вытащить из-за уха или что-то в этом роде, но, кажется, я упустил свой момент. Вот. Лови, – он бросил что-то Ойкаве в ладони. Тот посмотрел вниз, и его сердце почти остановилось. – Куроо Тэцуро, где, блять, ты это взял? – Эй, притормози, Даичи разозлится, если я не переживу первые два часа брака. Каким-то чудом Ойкава понизил голос. – Отвечай на гребаный вопрос, Тэцу! – Ловкость рук, – сказал Куроо, злобно ухмыляясь. – Только что, когда я обнял тебя. Из меня вышел бы отличный карманник, не так ли? – Как ты вообще узнал об этом? – Я этого не делал. Не совсем. Но ты весь день одержимо проверял свой карман, и я подумал, что там что-то интересное. Без сексуального подтекста. Но, эй, оказывается, я был прав. – Слушай внимательно, – сказал Ойкава, хватая Куроо за плечо и впиваясь пальцами под ключицу. У него, вероятно, было всего около минуты, прежде чем Ива-чан заметит и подойдет, чтобы разнять их, так что нужно было действовать быстро. – Ты никому не скажешь, что видел это. Ни Бокуто, ни Кенме и особенно Даичи, понял? – О боже мой, оу. Тебе нужно остыть. Я не собираюсь ничего портить, расслабься, – Ойкава неохотно отпустил его и сунул пропажу во внутренний карман жакета. Боковым зрением он увидел, что плечи Ивазуми напряглись, и, не оборачиваясь, махнул, что все в порядке. – Хотя это захватывающе. – Сегодня ночью ничего не случится. Я просто не хотел оставлять его в гостиничном номере, чтобы Коши нашел. – Достаточно справедливо. И все же я рад за вас, ребята. Кто хочет еще раз обняться? – Куроо вытянул руки. Ойкава попятился с испепеляющим взглядом. – Нет, больше никаких объятий. Ты потерял свои привилегии. – Хорошо, тогда я знаю, кому всегда нужен. Бокуто! – закричал брюнет, напугав нескольких гостей. – Ты ведь обнимешь меня, правда? Ойкава отступил, когда Бокуто с разбегу прыгнул на Куроо, и они оба упали на траву в беспорядочный клубок. Он коснулся своей груди. Удовлетворенный тем, что кольцо все еще там, в целости и сохранности, он отправился на поиски Сугавары.

х

Все гости ужинали на открытом воздухе, полотно палатки было откинуто для вида на звезды. Суга продолжал украдкой поглядывать на молодоженов, пытающихся размазать крем со свадебного торта по лицам друг друга, но вынужден был отвести взгляд, слегка покраснев от смущения, когда Куроо попробовал слизнуть каплю глазури с носа Даичи. Когда настает время первого танца, Суга тихо вздыхает с облегчением от того, что песня оказалась медленной и романтичной. Он искренне беспокоился, что Куроо выберет что-то в стиле EDM или еще чего похлеще, но парень, очевидно, слишком хорошо знал своего мужа. Боже, муж. Его друзья теперь были женаты. Казалось, что еще вчера они были нескладными, гормонально неустойчивыми подростками, метающими на корте волейбольные мячи и преодолевающими первые трудности, а сегодня их свадьба. Это было нереально. Ойкава появился откуда-то из-за спины и протянул руку. – Добрый вечер, сэр. Могу я сказать, что сегодня Вы выглядите особенно восхитительно? – Ойкава-кун, – ответил Суга, хлопая ресницами, – ты здесь, чтобы пригласить меня на танец? – Ты бы сказал «да», если бы я это сделал? – Конечно, нет. Репутация неисправимой кокетки опережает тебя. Ойкава шагнул ближе, на его лице появилась хитрая улыбка. – Неисправимой? Или неотразимой? Суга встретил его взгляд с усмешкой. – Скорее всего, то и другое. – Потанцуешь со мной? Суга принял его руку. – Я полагаю, что бесполезно протестовать. В конце концов, ты меня измотаешь, не так ли? Ойкава вывел парня на танцпол и положил свободную руку на его бедро. – Это и было целью. Я ценю, что ты избавил меня от лишних усилий. Кончики пальцев Суги коснулись пушистых каштановых волос на загривке. Он положил голову на плечо Ойкавы, пока они покачивались, с довольной улыбкой наблюдая, как Даичи и Куроо делали то же самое. – Мы оба знаем, что я не в силах перед тобой устоять. С таким же успехом я мог бы с этим смириться. – Твоя практичность достойна восхищения, Сугавара-кун. И мне нравится такой исход. – Я знаю, чего ты хочешь, – он склонил голову вбок для поцелуя. Рядом с ними застонал Ивазуми. – Снимите комнату, – прошептал он через плечо Юи. Ойкава в своей манере оттянул нижнее веко и высунул язык. Лицо Ивы выражало отвращение, и Суге пришлось заглушить свой смех в чужой шее. Расслабленные и довольные, они оставались в таком положении до тех пор, пока песня не сменилась – вернее, пока опасения не подтвердились при первых нескольких ударах грохочущих басов. Откуда-то из толпы Бокуто завопил от восторга, и кошачья ухмылка Куроо приобрела более коварный вид. Бо появился рядом с ним с закатанными до локтей рукавами пиджака, в руках он держал две пары солнцезащитных очков, извлеченных бог знает откуда. Даичи уже выскользнул из объятий Куроо и направлялся к лучшему другу с выражением легкой боли на лице. Суга поднял глаза и увидел, как Ойкава, неосознанно ослабив хватку на талии, пристально наблюдает за происходящим. – Иди, – сказал он, нежно подтолкнув парня вперед. – Иди, потанцуй с ними, повеселись. Шатен сверкнул ослепительной улыбкой, торопливо поцеловал в лоб и ушел. Как раз вовремя, чтобы Суга принял в свои объятия измотанного Даичи. – Я не могу на это смотреть, – простонал он. – Что там происходит? Суга хихикнул. – Энергичные танцы. Некоторые бабушки и дедушки выглядят испуганными, рубашка Бокуто уже наполовину расстегнута, Нойя забирается на стол. Обычная катастрофа. – У нас был уговор, – захныкал Даичи. – Что случилось со скромными, подходящими для большой семьи танцами? – Я думаю, это все полетело в окно после вашей росписи. Из плюсов – твоя мать, кажется, наслаждается собой. – Моя… – Даичи поднял глаза: Бокуто вытащил Савамуру-сан в центр и кружил ее, как бальную танцовщицу. Она смеялась, распуская волосы веером. Ойкава украл солнцезащитные очки Куроо и подпрыгивал вверх-вниз, подбадривая их. Не говоря ни слова, Акааши появился с другой стороны от Суги с бокалами шампанского и сочувственно протянул один Даичи.

х

Вечеринка закончилась около полуночи – после того, как Куроо кинул Даичи в воду прямо в свадебном костюме. Когда счастливая пара ушла и остальные участники торжества разошлись, остались лишь Суга, Ойкава, Иваизуми (с Юи, спящей у него на коленях) и измученный обслуживающий персонал. Официанты оставили их с последней полупустой бутылкой шампанского, и Ойкава налил им троим по бокалу. – За Куроо и Даичи, - сказал он, поднимая свой фужер, – и за долгие годы счастья для них обоих. – Я выпью за это, – сказал Ивазуми. Суга тоже поднял свой бокал. – За счастье женихов. И наше собственное. И пусть мне никогда не придется тратить целых восемь месяцев, убеждая Даичи просто пригласить Куроо на свидание, черт возьми. Ойкава фыркнул. – Реально? – Да, эти двое были в полном беспорядке, прежде чем сошлись, – Суга едва не поморщился при воспоминаниях. – Наблюдать, как Куроо тоскует, было самой мучительной, но в то же время самой веселой вещью, которую я когда-либо видел. Если вы думали, что Тэцуро – спокойный, собранный человек, вы должны были видеть его тогда. Ивазуми ухмыльнулся. – Иногда я забываю, как нам повезло больше никогда не возвращаться в старшую школу, – пока он говорил, Юи поерзала у него на коленях, и он прижался щекой к ее волосам. Ойкава налил себе еще шампанского. – Чтобы больше не страдать во время учебы, – лицо уже порозовело от алкоголя, и он наклонился к Суге, пока пил. – Ну не знаю, – сказал Суга, – было ли это так плохо? – Ты действительно хочешь снова пройти через всю эту гормональную, запутанную, подростковую гей-историю? – Ладно, эта часть отстой, признаю. Но у меня нет ничего, кроме приятных воспоминаний о волейбольном клубе. Они были для меня второй семьей, понимаешь? – Суга откинулся на спинку стула. – В течение трех лет я проводил в спортзале больше времени, чем в своем собственном доме. И когда ты являешься частью такой команды, где все работают над общей целью, вместе празднуют победы, это становится одной из самых сильных связей, которую ты когда-либо создавал. Именно поэтому мы с Даичи все еще так близки. Ивазуми и Ойкава обменялись улыбками. – Да, – сказал Ива, - эта часть была приятной. – Даже когда ты швырял волейбольные мячи мне в голову? – нахмурившись, пробубнил шатен. – В особенности. – Ты действительно никогда не скучал по этому? – спросил Суга, уткнувшись носом в руку Ойкавы, чертившему пальцами круги на скатерти. – Хорошо, раньше я тосковал по старшей школе. Особенно по части волейбола, – он обнял парня за плечи и сжал их. – Но в последнее время я думаю, что моя нынешняя жизнь нравится мне намного больше. – Вы, ребята, такие мерзкие, – Ивазуми высунул язык. – Сказал тот, кто прижимает свою вторую половинку к груди. – Ты хочешь выйти? Я буду сражаться с тобой. Ради чести моей девушки. Ойкава с размаху вытащил свой карманный платок. – Любовь моя, я должен принять этот поединок. Помни обо мне, если я умру, – он скомкал квадратик шелка и вложил в ладонь Сугавары, целуя его руку. – В чем заключается суть? – спросил Суга. – Я думаю, что буду отвратительно милым до конца ночи. Ива поморщился. – Я беру свои слова обратно и принимаю поражение. Ради Суги. Но тот уже вовлек своего парня в самый небрежный, самый шумный из поцелуев, и Ойкава, казалось, был вполне счастлив подыграть, забравшись на колени и держа лацканы чужого пиджака в каждой руке. Что на самом деле не должно было быть так горячо. Суга смутно осознавал, что Ивазуми уходит. Ойкава оторвался от губ и облизал лицо, как золотистый ретривер, оставляя следы слюны на щеках. – Фу, перестань, ты победил! – Суга взвизгнул, истерически хихикая, когда язык прошелся по чувствительной части шеи. Ойкава отстранился, маниакально ухмыляясь. – Мы что, прогнали Ива-чана? – спросил он, поворачиваясь. – И как только вы двое все еще дружите? – Ах, Ива-чан. Без меня, на кого бы он постоянно орал? – он провел рукой по волосам. – Я нужен ему, он просто слишком горд, чтобы это признать. Ко-чан, у тебя все лицо мокрое. – Интересно, чья это вина. Выражение лица Ойкавы было воплощением невинности. – Я не имею ни малейшего представления. А теперь, – сказал он, вставая, – может, оставим этих бедных, перегруженных работой официантов? – Мы уже идем спать? Ойкава усмехнулся. – Ерунда, ночь только начинается. Знаешь, я слышал, что долгие прогулки по пляжу под звездами довольно романтичны. И я действительно верю, что в нашем распоряжении есть пляж. Суга встал и взял его за руку. – Это мы и делаем. После вас, сэр. Вплетя одну руку в руку Суги, а другой похлопывая по карману пиджака, Ойкава повел его прочь от света пустой вечеринки в теплый, соленый ночной бриз океана.