Уже никак

      Олеся открыла дверь квартиры и по привычке бросила ключи на полочку у входа. Борис сразу отметил этот момент. «Проходи, чувствуй себя как дома», — раздеваясь на ходу, проговорила Леся. Эту привычку Борис тоже отметил про себя. Он разулся и замер.       На полу, где раньше сияла лужа крови, было абсолютно чисто, но он навсегда запомнил это место. Он, словно под гипнозом, смотрел в эту точку. — Ты чего?! — из комнаты вышла Олеся. «Трусики лишние», — подумал про себя Борис, а в слух сказал: — Я задумался просто. — Ладно. Ты проходи, переодевайся. Вся квартира в твоём распоряжении. Я пока в душ схожу, а потом что-нибудь приготовлю. — Тебе спинку потереть? — со смешком сказал Бизон. — Не торопи меня, ладно? Я хочу тебя, но мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к тому, что ты теперь мой. — Хорошо. Тогда скройся в душе, иначе я не сдержусь.       Олеся прошла мимо него в душ, а Борис занёс вещи в комнату. В спальне было также, как и при его последнем визите, чисто, ничего лишнего. Борис решил пойти на кухню и посмотреть, что из продуктов есть, а что нужно будет купить. Открыв холодильник, он застыл.       Полный холодильник ломился от еды. Вот его любимый салат, вот голубцы, в кастрюле явно борщ, и даже компот в графине сбоку. «И что она ещё хотела приготовить?» — подумал он. — Меня выпустили три дня назад, и мне было скучно, — подкралась сзади Олеся. — И что ты ещё хочешь приготовить? — Ну, вдруг ты хочешь чего-то особенного. Но я могу и разогреть. — Грей. Не надо ничего готовить. Покажешь, куда можно вещи сложить. — Пойдём.

***

      Олеся быстро освободила полочку в шкафу и повела Бизона в ванную. «Вот сюда можешь поставить щётку, а сюда всё, что тебе угодно», — сказала Олеся, показывая, что и куда ставить. Бизон кивал, а сам смотрел на кафель, который в прошлый его приход был в крови. В том месте, где упал нож, образовался небольшой скол. Внутри снова что-то забилось, в горле неприятно запершило. — Я на кухню пойду, салат порежу. Если хочешь, прими душ или переоденься, и приходи.       Бизон сказал что-то невнятное, кивнул и сделал вид, что очень увлечён перемещением из сумки на полку шампуня и пены для бритья.       Когда Бизон после принятия душа вошёл на кухню, то застал очень странную картину. Салат был нарезан, но остался на доске. На столе лежал нож, на который неотрывно смотрела Уманова, склонив голову на бок и потирая шрамы, словно надеясь их оттереть. — Ума...       Олеся вздрогнула и повернула голову в его сторону. Взгляд её был нечитаемым. — Иди ко мне. — Я салат нарезала, осталось только в чашку выложить и заправить, — рассеянно проговорила она. — Я вижу. Ты молодец, — Борис прижал её к себе. А потом резко встряхнул, заставляя прийти в себя. — Очнись! Что случилось? — Я салат резала, а потом задумалась, что тот нож был из этого набора, а теперь набор неполный. И я тоже половинчатая какая-то, — под конец она уже плакала. — Напугала, — прижимая её к себе прошептал Борис, — Как же ты меня, твою мать, напугала и тогда, и сейчас. К чёрту эти ножи, мы новые купим. Я сам всё резать буду, если хочешь, и овощи, и террористов. Ты только не пугай меня больше, пожалуйста. — Я больше не буду так, как тогда... обещаю... — Вот и хорошо. Давай ужинать... После ужина Борис вызвался помыть посуду. — Если ты хочешь, я постелю тебе на диване, — смущённо проговорила Олеся. — А я ещё не приходил домой пьяный, чтобы быть наказанным, — отшутился Бизон. — Если ты не против, то я хочу спать с тобой в одной постели. — Нет. Я тебя там и подожду, — поцеловав его в щеку и ещё больше смутившись, ответила Олеся и вышла из кухни.