История Уильяма Афтона

      Вы когда-нибудь препарировали лягушек? Ощущение далеко не из приятных. Мало кому нравится копаться в чьих-то внутренностях. Особенно в своём покойном сыне. Многие бы осудили поступок Уильяма, посчитали бы его аморальным, а после этого сдали бы отца в психушку. Наверное, даже сам Крис не смог бы сразу понять мотивы и причины действий своего отца.

Но Уильяму не нужно понимание.

      Уильяму нужен результат. Нужно найти душу.       Сжатые сроки только прибавляли риска данному мероприятию. Особенно, если кто-нибудь случайно сюда зайдёт и увидит очень занимательную картину. Благо, глубокого анализа внутренностей не требовалось — энергия Души была ближе к коже. Она даже немного светилась. И сама энергия не проявляется просто так. В случае смерти любого человека, энергия Души может показаться только если «проявить» её самому. Как? Принести предмет или человека, причастного к его смерти. В данном случае у Уильяма в кармане была запчасть от Фредбера. И он боялся, что это не сработает, и то, что Уильям на самом деле просто псих. Но, к счастью, энергия проявилась. Уильям аккуратно взял её и почувствовал приятное тепло по всему телу. Словно кровь в организме резко потеплела. Но не за этим теплом он пришёл.       Открыв специальную банку, Уильям кладёт туда Душу. Прочитав в некоторых источниках, что стекло не является безопасным материалом для переноски, он обвил её небольшим количеством металлических листов. А получившаяся конструкция отправились в сумку вместе с Душой. Теперь дело за малым: нужно зашить грудную клетку и прибраться. Радует, что к швам никто не будет относиться с опаской. Банка отправилась в сумку, а тело мальчика было возвращено в исходное состояние. Понять, как мало времени было у Уильяма, удалось, когда через минуту после уборки зашёл охранник. — Мистер Афтон, ваше время истекло. Прошу, пройдите вместе со мной. — Да-да, простите. Я совсем потерял ход времени.       Охранник грустно ухмыляется и слегка кивает головой. И они вместе с Уильямом идут к выходу. — Я понимаю вас, Уильям. Я тоже потерял своего сына в раннем возрасте. Ему было всего шесть лет. Несчастный случай, попал под колеса какому-то наркоману. Тот сел на двадцать лет, но от этого не стало легче. Самое главное для вас – жить ради вашей семьи. Ради вашей дочери, например.       Всё время этого короткого рассказа, Уилл обдумывал последний год. То, как много всего успело за него произойти. И как много он уже успел потерять. Но охранник прав, смысл жить всегда можно найти. Кто-то его ищет в идеях, а кто-то в людях. Дверь выхода открылась, охранник проводил отца до него. И перед тем, как выйти, Уильям на мгновение повернулся и сказал: — Я так и буду делать. Всегда.       Лучи солнца в здании так падали на лицо Уильяма, что создали жуткий и таинственный образ. Его глаза почти не были видны, волосы были опрятны и ухожены, а одежда – чистая, как будто только из химчистки. А на улице это был уже самый обычный человек, в котором нет ничего особенного. Нет того эффекта, который создавался совсем недавно в здании. Даже в машине его уже нет. Такой была вся жизнь Уилла…

…пока не создашь условия, никто не увидит истинную суть.

***

Дождь. Многим он кажется неприятным природным явлением. Когда люди попадают под дождь, они промокают до нитки и жалуются на природу. Чувство холода и влажности нравится очень немногим, особенно если на улице меньше пятидесяти градусов по Фаренгейту. Но для того, чтобы полюбить дождь, нужно иметь зонт. И то чувство, когда идёшь под дождём с зонтиком, когда вокруг всё мокнет кроме тебя — бесценно. Капли дождя стремятся намочить тебя, однако разбиваются о зонт и терпят поражение. Уильяму было хорошо и без зонта. Он хотел проветриться, почувствовать свежесть и влажность. Раньше дождь мог избавить его от самых мрачных мыслей. Но лучше не становилось. Внутри сидело какое-то мерзкое чувство, которое съедало Уилла. С каждым днём становилось только хуже, ничего не помогало. Ничего не приносило облегчения или удовольствия. Уильяму была понятна причина появления такого состояния, но как из него выйти — нет. Вернувшись домой, Уилл взял ближайший стул и швырнул его со всей силы в стену. Да так сильно, что стул от этого сложился в двое. Что не так? Уильям всё ближе и ближе к разгадке тайны, которая может перевернуть мир. Почему же нет никакого ощущения удовлетворения? Даже дождь не помогал. Зашел в мастерскую. Включил свет. Первое, что попадается на глаза — чертежи. Те самые чертежи, которые могут помочь Уильяму продвинутся далеко вперед в его научных изысканиях. Но сможет ли он жить с таким грехом, как убийство детей? Конечно, иногда наплывали моменты, когда очень хотелось убить задир Криса, но дальше этого не заходило. Это была просто тупая злость из-за собственного бессилия перед судьбой. — Может, пора взять судьбу в свои руки, дружище? — раздался чей-то голос из угла комнаты. Уильям прищурился и увидел сидящего мужчину, лет тридцати или сорока. Не особо понятно, слишком общие черты лица. — Кто ты такой? И как попал ко мне в мастерскую? — чуть не сорвавшись на крик проговорил Уилл. — Ооо, я тут уже давно. Может быть год, а может даже два. Но не это сейчас важно…-он встал и подошёл поближе к Уильяму: — Я хочу помочь тебе. На лбу выступила испарина, в голове мысли хаотично путались. Ничего не понятно. Слишком много событий за столь короткий срок. — И с чем же ты мне хочешь помочь? Раздался тихий смешок.

— Стать лучше.

Когда с Уильямом происходило что-то, что он не мог объяснить, его сразу брал страх и начинало немного трясти. Так было и с той галлюцинацией Криса. Вот и сейчас тело Уильяма характерно дрожало, от чего даже левая нога слегка постукивала по полу. — Л-лучше? И что же ты подразумеваешь под этим? Уильям смог различить еле заметную ухмылку у незнакомца. Казалось, для него это всё игра. Кошка загнала в угол мышку и решила немного поиграться с ней. — Ты же жалок. Посмотри на себя: трясёшься, смотря на меня, будто я старуха с косой. И это очень зря… — слегка протянула Тень. — Я помогу тебе в твоих начинаниях. Взгляни на себя: мечешься из крайности в крайность. Сегодня ты хочешь убить тех подростков, и, на минуточку, своего сына. Но проходит день — и у тебя уже меланхолия, ничего не хочется, а про месть даже думать забываешь. Тень, как его прозвал Уильям, подошёл к столу. Слегка покопавшись в чертежах, он продемонстрировал самую свежую и смертельную наработку. — Тебе не нужно бояться, Уильям. Ты боишься того, что будут думать люди! Не бойся! Ты продолжаешь убеждать себя, что мнения людей тебя не заботит, но это не так! А я здесь только для одного…

— Сделать тебя лучше! —

***

В полицейском участке стоял гул. Обычно, стражам правопорядка не приходилось сталкиваться с чем-то ужасным или опасным. Это небольшой городок, в котором даже ограбление — большая редкость. Многие знали друг друга: встречались в магазинах, кафе или в библиотеке. Что может произойти в месте, где каждый друг друга знает, как минимум, в лицо?

Что-то очень страшное.

Мало кто был осведомлён об этом, знали только шеф полиции, пару офицеров, которые прибыли на место и мэр города. Всё это произошло на границе города, в одинокой ферме. Обычно там жил мистер Грэндстоун — пожилой мужчина, оставшийся один под конец жизни. Он был ворчлив, нелюдим и единственным, с кем он регулярно общался, был почтальон. Да и то, только для того, чтобы узнать новости из города. За газету старик не платил принципиально. Как он говорил, «я сделал достаточно для этого государства, могли бы хоть газету мне бесплатную сделать!» И ведь так оно и было. Грэндстоун — почётный житель городка, ему даже выплачивается небольшое пособие в связи с этим. А на одной из полок в доме стоит грамота и висит медаль. Когда в очередной день почтальон приехал к старику, никто не вышел его встречать. Это уже было необычно. Молодой разносчик почты начал думать, что с Грэндстоуном произошло что-то плохое. Здоровье могло подвести и сейчас старик лежит в кровати, не имея возможности встать. А вдруг и того хуже? В доме стояла гробовая тишина, даже радио, которое так любил хозяин дома, молчало. Будто дом умер, и ни одна дощечка под ногами почтальона не заскрипела. — Мистер Грэндстоун, ваша почта! — прокричал юноша на второй этаж дома, однако ответом ему была тишина. Ну, нельзя же было оставлять газеты и письма просто на столе? На работе их сильно ругали, если чьей-то подписи в бланке заказных газет не было. Поэтому, аккуратно сняв ботинки перед лестницей, почтальон стал тихонько подниматься наверх. Пока парень забирался наверх, его окутал беспричинный страх. Казалось бы, что такого страшного в подъёме по деревянной лестнице? Так, стоп… Деревянной лестнице. Никакого скрипа, никакого звука. Будто он шёл по каменной лестнице, которая не в силах создать какой-либо звук. А эта была из дерева и никакого звука. Тишина. Почтальон ударил ногой по лестнице — ничего. Ещё удар — ничего. Такого не может быть. Лестницу не ремонтировали очень давно, сам старик об этом говорил. Господи, да почему так? Вдруг с верхнего этажа послышался тихий шелест тапочек. Кто-то очень медленно, не прилагая усилий, шёл к лестнице. Это немного успокоило почтальона, ведь значит, что со стариком всё в порядке, видимо у него просто будильник не зазвенел. Такие мысли были у парня до тех пор, пока из-за угла не вылезла большая жёлтая рука, покрытая мехом. Она была явно не человеческой, скорее, игрушечной. Игрушки, которая была в два раза больше простого человека. — Мистер Грэндстоун?.. — пролепетал юноша, надеясь, что старик его просто хочет напугать. Вместо внятного ответа к лестнице вышло огромное существо, напоминающее медведя. И он полностью оправдывал игрушечный вид. Это была большая роботизированная игрушка в виде жёлтого медведя. Конечно, почтальон сразу приметил сходство с творениями из Пиццерии Фредбера и друзей. Но в нём чувствовалось что-то иное. Обычный сплав металла и проводов, накрытый пластиковым покрытием, не может заставить чувствовать в себе животных страх. Это не было эффектом Зловещей Долины, нет. Тут было нечто другое… Оно что-то говорило. Очень неразборчиво. Слова быстро проносились по воздуху, и почтальону было очень трудно понять их смысл. В висках неприятно пульсирует, голова начинает раскалываться от боли, невыносимо. Необходимо было уйти как можно скорее из этого места. Но каждое движение давалось с трудом. Просто стоять было невыносимо больно, а попытка уйти делала только хуже. Голос не замолкал, он становился все громче и громче. «КТО-НИБУДЬ, ОСТАНОВИТЕ ЭТОТ ШУМ!» Тяжёлый удар об стену. Ещё один. И ещё один. А затем тишина. Больше ничего не было. Никаких звуков, словно в вакууме. И эту тишину прервал мистер Грэндстоун. У него в гараже завелась крыса, поэтому он почти всё утро занимался её поимкой. Для старика это было тяжёлым и небыстрым делом. Когда каждое движение крыса совершает быстрее тебя, это усложняет задачу. Однако всё обошлось и хозяин дома гордо нёс мёртвого грызуна в мусорку. Стоило открыть дверь жилища, как в нос ударил запах железа, а со стороны лестницы торчала чья-то нога. — Какого чёрта?! Опять хулиганы?! Ну, я вам устрою! Долго будете помнить меня! — старик вооружился двустволкой и выскочил к лестнице. И тут же брови сложились домиком, а из трясущихся рук выпало оружие против хулиганов. Конечно, никто не ожидает увидеть в своём доме на лестнице…

…почтальона с пробитой головой, чья кровь медленно стекала по ступенькам.

***

Уильям утром так и не получил газету. Глядя на порог, он не нашел свою газету. И, как было видно по соседям, не он один был обделён. И это было довольно странно: обычно почтальон никогда не задерживался надолго. А в этот раз он и вовсе не пришёл. Хотелось узнать обо всех новостях в Спрингвейле и немного отвлечься от того, что было вчера. Этот разговор с чем-то непонятным в мастерской озадачил его. Заставил задуматься о многих вещах. Те слова о страхе перед самим собой, перед всем обществом. Неужели правда? Как бы Уильям не хотел казаться независимым, раньше это не особо получалось. Но в последнее время… Неожиданный гость сказал, что ему нужно копать дальше. Его исследования не должны остановиться на полпути. Мораль не должна остановить прогресс. В этих словах есть смысл. Но готов ли Уильяма? Ведь, как известно, словами разбрасываться — не мешки ворочить. Сможет ли Уильям переступить черту? Время покажет. — Уильям! Ты уже начал выходить из дома. Это прогресс! — послышалось где-то слева. Это был сосед мистер Лумис. Довольно спокойный и не особо людимый товарищ, который, однако, не упускал шанса подколоть других таких же социофобов. — Да, привет, Хэнк, — вяло поздоровался Уильям. — А ты как обычно не упускаешь возможности пошутить? — Прости если задел, друг. Просто складывается ощущение, что иногда тебя в доме нет. Будто ты пропал, — он развел руками, будто что-то испарилось, сопроводив соответствующими звуками. Конечно, это выглядело странно: у Уильяма недавно погиб сын, похороны скоро должны пройти, а Хэнк так шутит. Но и его можно понять. Эти попытки вывести Уилла из депрессии в реальный мир... Довольно простые, неказистые, топорные, но попытки. И на это не стоило злиться. Каждый справляется с трагедиями по-своему. — Как Нэнси и твой сын? Вроде как он тяжело заболел недавно, — решил сменить тему Уильям. — Билли в порядке. Наконец-то таблетки стали действовать и он потихоньку идёт на поправку. А Нэнси… — тяжело вздохнул и закурил. — Ты же знаешь Нэнси. Она стремится найти себя и своё призвание. А что я? Я работаю в офисах простым бухгалтером. Там не замечтаешься. — Во всём нужно видеть свои плюсы. Как минимум твоя работа стабильная и надёжная. А увлечения Нэнси всегда куда-то её уводят. К тому же, на не особо стабильный путь. — Ты прав, дружище. Как всегда, наверное, — Хэнк протянул сигарету Уильяму. Тот сначала бросил слегка удивлённый взгляд, но сигарету взял. Сосед прикурил, и они вместе стояли, выпуская тоненькие струйки табачного дыма. «Как давно я не чувствовал себя так…спокойно? Генри перестал отвечать на мои звонки, а если видит меня — то общается сухо. Обиделся. Надеюсь, смогу перед ним извиниться», — спокойствие, которое сейчас было в голове Уильяма, притянуло за собой и эйфорию. Казалось, все проблемы ушли куда-то далеко, в другой мир. А тут всё хорошо и все живы. И что стоит ему открыть дверь собственного дома, как к нему подлетит Элизабет, Майкл снова будет гонять своего младшего брата, а Клара что-то прокричит из кухни. Сигарета почти полностью истлела. — Уилл, с тобой всё в порядке? — сосед выглядел слегка растерянно. Оно и неудивительно, когда человек рядом с тобой начинает резко плакать, немудрено растеряться. Вытерев слёзы, Уильям лишь коротко кивнул Хэнку и, пожав ему руку, пошёл к себе обратно домой. Открыв дверь, перед глазами снова начала всплывать картина идеального прошлого. Оно было идеальным. Просто он тогда этого не осознавал. Нет больше в этом доме смеха и радости. Нет и не будет больше никогда. Не услышать больше робких слов Криса, смеха Элизабет, недовольного бурчания Майкла или утомлённых шагов Клары. Ничего этого нет. Оно, как стеклянный замок, построенный на песке, разбилось и рассыпалось в прах. И Уильям больше никогда не станет прежним. Прошлое не вернуть.

И не забыть.

***

Уильям решился. Но чтобы начать свои научные исследования, ему будет нужно место. Много места. В целом, идея была в том, чтобы найти человека, готового вложиться в данное мероприятие, но не рассказывать ему ничего о настоящем предназначении места. Это было бы глупо: Уильяму не нужен был человек, который с лёгкостью мог бы его шантажировать и плести из него нитки. В городе было парочку богатых людей, готовых вложиться в новый и перспективный бизнес. Единственная проблема — Генри. Его нужно будет брать в новый бизнес, иначе Уильям не сможет в одиночку тащить его. Конечно, можно будет нанять кучу разнорабочих для тяжёлых грузов и немного хороших инженеров, но такого же отличного руководителя и столько же талантливого инженера Уилл не сможет найти. А тот, вроде как, в обиде на старого друга за его последние…поступки. — Что ж, стоит позвонить ему и договориться о встрече, — Уильям потянулся к телефону, но что-то его остановило. Что-то было не так. Чертежи. Их нужно срочно подкорректировать, иначе вся затея может пойти прахом. Просто нужно скрыть те элементы, которые могут вызвать вопросы у Генри. Учитывая, что читать чужие чертежи не особо легко, скрыть некоторые элементы не будет трудной задачей. Главное — оставить заметки о деталях, которые реально будут нужны в определённых местах. Всё это дело заняло время, нужно было обдумать, какие детали скрыть и как потом их обратно вернуть. Или как замаскировать опасные моменты под безопасные. Ближе к вечеру Уильяму удалось полностью подкорректировать чертежи для Генри. Дело оставалось за малым: позвонить ему и назначить встречу. Рука зависла над телефонным аппаратом. Прямо сейчас ещё можно прекратить и повернуть назад. Отказаться от этого безумного плана. Вторая рука помогает Уильяму взять в руки телефон. Она набирает номер и на другом конце провода слышится знакомый голос: — Алло? Кто это? — Генри, это Уильям. Нам надо встретиться, кое-что обсудить. Тишина в ответ. — И что же это такое, раз ты звонишь мне? — У меня есть план открытия нового заведения. Ты всегда хотел расширяться. Вот я и подумал, что нужно рано или поздно начинать. — Довольно внезапно, скажу я тебе. И что же тебя натолкнуло на это? - скептически поинтересовался Генри. — Мои новые чертежи… — Те самые, которые ты не хотел показывать мне? — Да. Но сейчас я уже могу спокойно их показать. Нам нужно обсудить все детали. –…Ладно, завтра я зайду к тебе. Покажешь мне эти чертежи, а остальное – по ходу пьесы. Согласен? — Согласен, — Уильям уже хотел повесить трубку, но что-то его дёрнуло и он пробормотал: — Прости меня, Генри. За всё. Положив телефон, Уильям сел на кресло и стал думать над планом. Секундная слабость взяла верх, и он извинился перед своим лучшим другом. А слабость ли это? Может искренность? Непонятно. А ясно только одно.

Назад дороги нет.