Кольца Сатурна

— Как часто ты мне лгал? Парень аж подпрыгнул от неожиданности. Уверен, мой вопрос застал его врасплох. С некоторых пор Бастер позволял мне находиться с ним рядом, когда он рисовал в мастерской. Чаще всего я сидел на подоконнике или на полу рядом с ним, чтобы видеть его горящие во время работы глаза, но сейчас я стоял за его спиной, рассматривая полупустой холст. Пальцы-паучьи-лапки дрогнули, выронив кисть. Бастер с улыбкой обернулся, непонимающе склонив голову. — Ты о чём? — хихикнул он, однако в изумрудно-кофейных радужках блеснул непокорный испуг. — Я заметил это, когда ты рассказывал о своей жизни на Сатурне. Ты сказал, что являешься самым старым жителем… — Ну да. — парень нарочито безразлично пожал плечами, возвращая внимание к недописанной картине. — Дослушай. Сейчас ты с группой других сатурнианцев исследуешь Энцелад на возможность комфортной жизни там, верно? — Да, что не так-то? — Бастер раздражительно цыкнул, поднимая кисть с пола. — Но ведь… Разве ты не говорил, что Энцелад — твоя родная планета? И если так, то как ты можешь исследовать её, если родился на ней? Художник сжал кисточку в ладони. Казалось, ещё чуть больше силы, и он сломал бы её напополам. — Хорошо, признаюсь, я схитрил. — Бастер лениво обернулся, улыбаясь. — Я не люблю свою родину, поэтому привык думать, что вырос на Энцеладе. Разве это плохо? Руки его выдавали. Как бы он не прятался за его пренебрежительно накинутой маской незаинтересованности, но его белые пальцы, дрожащие от волнения, просто кричали о том, как ему тяжело было говорить об этом. — А что плохого в твоей родной планете? — Ничего такого, просто она уже необитаема. Бастер отмахнулся, словно от навязчивой мысли. — Что с ней случилось? — Ты всегда такой дотошный? — Просто хочу прояснить. Бастер закипал, пусть он не показывал этого, но я слишком много времени провёл с ним наедине, чтобы заметить это. — Если тебе правда хочется получить ответ на вопрос, — начал он, вновь обернувшись, испепеляя меня взглядом. — То да, лгал я тебе часто. Сначала потому что не доверял, а потом… Я просто хотел казаться в твоих глазах хорошим. Беспроблемным, понимаешь? Я кивнул. Кажется, это успокоило миста, и он вновь глянул на холст, смешивая краски на лежащей на коленях палитре. — Расскажешь о родной планете? — Нет. — отрезал он, разглядывая холст. Словно пытаясь уйти от этого диалога. — Почему же? — Потому что не хочу, Саймон. Отстань. — Ты и здесь мне привираешь? — Да что тебе от меня нужно? — Бастер не обернулся, но палитру отложил на пол. Атмосфера в мастерской накалялась. В какой-то момент наши взаимоотношения изменились. Я почти не заметил этой перемены, но в наших разговорах эта натянутость чувствовалась. Теперь я словно принял роль Бастера, проверяя его выдержку. И мисту это вовсе не нравилось. — Мне интересна твоя жизнь там. — Вот прямо сейчас? — Всегда. Парень подскочил, сжимая кисть в ладони. Он стоял напротив, на небольшом расстоянии, как животное, готовое напасть при любом малейшем движении. — Мне пришлось похоронить тех, кого вы называете семьёй. — парень сверкнул взглядом из-под тёмной чёлки. — Я родился на Титане, а через несколько сотен лет планета была уничтожена. Я не помню тех, кто вырастил меня, но всю свою жизнь я чувствовал себя неполноценным. Видел, как живут другие сатурнианцы, и не понимал, чем я заслужил всё это… Доволен? Тебе жить легче от этой информации станет? Я тяжело вздохнул. — Да. Спасибо, что поделился. Знаю, тебе очень тяжело вспоминать это, но я рад, что тебе хватило смелости рассказать мне. Бастер с прищуром вгляделся в моё лицо, словно выискивая что-то, а после вновь рухнул перед мольбертом. — Какой же ты урод. — зло цыкнул он, набирая кистью зеленую краску и перечёркивая ей холст. Зелёный — самый нелюбимый его цвет — означал смерть работе. — Жить даже перехотелось. Я подошёл ближе, ощущая, как с его спины идёт жар переполняемой злости. Мягко коснулся его плеч кончиками пальцев, заставив его вздрогнуть и невольно расслабиться. Каждый раз, когда Бастер злился или нервничал, его мышцы спины и плеч слишком сильно напрягались, заставляя его ночами мучиться от судорог. — Прости меня… — прошептал я, вслушиваясь в его реакцию. — Я просто не хочу, чтобы носил эту тяжесть на себе. Я хочу, чтобы ты понимал, что можешь разделить эту боль со мной. Это и правда слишком, даже для тебя. Бастер довольно заурчал, подставляя пушистую голову под ладонь. Кажется, ему стало легче от сказанного мне. — Ни одна из твоих жизней не была простой. Именно поэтому я тут, с тобой. Тебе не нужно держать всё внутри. — Я слышал, ты нравишься Кейс. — протянул вдруг он, облокачиваясь на спинку стула. Я замер, не понимая, почему он решил сказать это. — Кто тебе сказал это? — протянул я, чувствуя, как сжимаю плечи парня слишком сильно. — Кейс. Она рассказывала, какой ты хороший. Она тебе нравится? Подловил. Похоже, теперь его очередь выпытывать из меня информацию. — Ну… Да, наверное. — Больше, чем я? Я нервно сглотнул. Звучит смешно, но я не мог ответить на этот вопрос даже для себя. — Не знаю. — я тяжело выдохнул, ощущая нарастающую изнутри панику. С каких пор я стал таким чувствительным? Бастер молчал. Мне показалось, что он молчал неимоверно долго, хотя на самом деле прошло от силы несколько минут. — Я видел, как вы переглядывались, когда она приезжала. Я даже думал о том, что ты вдруг уйдёшь к ней и забудешь обо мне. Но после того, как мы признались тогда… — от его выделенного голосом «тогда» меня невольно бросило в жар, и это не осталось незамеченным. — У меня есть для тебя кое-что. Бастер поднялся, выскальзывая из-под моих пальцев, и я (где-то внутри) вдруг испугался, что не могу почувствовать его своим прикосновением. Словно я ничего не видел и вдруг выпустил из рук шлейку поводыря. Бастер наклонился к шкафу, выискивая что-то в ящике, а после, в три широких шага-прыжка оказался рядом со мной. Он сжимал в кулаке что-то мне неизвестное, я мог бы начать нервничать, однако торчащий сквозь пальцы тонкий чёрный шнурок почему-то заставил меня с облегчением вздохнуть. — Не пугайся ты так. — хихикнул парень, расправляя на ладони «подарок» и протягивая мне. На белой ручке лежало кольцо. Тонкое, эллипсообразное, песочно-серое с продольными линиями цвета кофе с молоком. Материал, из которого оно было сделано, кажется, являлся глиной, той самой, из которой делают скульптуры, однако колечко было настолько аккуратно выполнено, мне с трудом верилось, что это сделал человек. На сплюснутой его части был привязан тот самый тонкий шнурок, длинный, с металлической застёжкой. — Это Сатурновое кольцо. — улыбнулся Бастер, протягивая руки, чтобы застегнуть украшение на моей шее. Я засмеялся с глупого каламбура, и это жуть как порадовало художника. — Я сделал его для тебя, чтобы не забывал обо мне. Кольцо было тяжёлым и удивительно тёплым. — Я и так не смогу забыть тебя. — улыбнулся я в ответ, перехватывая его ладонь. Парнишка вздрогнул с непривычки и довольно мурлыкнул. — Давай погуляем по улице? — проурчал вдруг он, потянув меня к окну. — На улице так красиво. За окном шёл дождь, мерно постукивая по стеклу, словно призывая выйти. Серые тучи затянули небо, обхватили его, не позволяя солнцу прогреть землю. Асфальт был усеян лужами, в которых набухали и лопались пузыри. Вероятно, планета Земля — единственная планета, на которой может идти такой красивый и безопасный дождь. — Тогда собирайся. — усмехнулся я. — Погуляем, пока не вышло солнце. Бастер широко улыбнулся. Невольно, я вновь влюбился в эту детскую улыбку.