Тайны

Билли

      От скуки я гонял по этим помоям в поиске хоть каких-нибудь развлечений. Тот день был вечером пятницы, а в Кали это означало, что он будет незабываемым. Клубы мне разрешали посещать с шестнадцати лет, нужно было только иметь правильные связи. Я сбегал из дома. У меня была полная свобода действий… Честно, я не знал, за что жизнь меня так тренировала. Вроде я был обычным парнишкой, ещё не успел причинить вреда этому миру… Но, похоже, всё было наоборот. Именно мироздание обратилось ко мне с неправильной, жестокой стороны в одно мгновение, как по щелчку пальцев испортило всё, что я любил. Оно сделало мне так больно, оставило в одиночестве, никак не позволяя позабыть старые обиды. Сейчас остаётся только зализывать раны.       Каждый раз, когда я начинаю откровенничать с самим собой, мой внутренний голос кричит: «заткнись нафиг! заткнись!». Я прихожу в норму, но только на время.       Передо мной мелькали деревья, кусты, различная растительность, но вдруг, на трассу вышла знакомая фигура, слегка покачивающаяся и какая-то бледная. Ну, мы же «семья», я должен, как бы это прискорбно не звучало, помочь сестре, должен спросить, что с ней случилось. Хотя про себя я отметил, что помочь Макс мне было бы намного приятней, впрочем, сейчас пришлось остановиться прямо перед ней и выйти из машины под ее подозрительный взгляд. — Что ты здесь делаешь? — прошипела Крис, складывая руки на груди.       Левая бровь показательно выгнулась вверх, показывая нескрываемое удивление с ее стороны. — Такой же вопрос к тебе, — парировал я.       Я почувствовал, как на лице появилась довольная улыбка. В то время Крис уже начинала закипать от злости, о чем свидетельствовали красные пятна, которые появились на её лице и горящие щеки. — Гуляю, — буркнула она и уже сделала шаг в сторону.       Она хотела обойти меня, но что-то мной в тот момент двигало, и я, положив руки на плечи девушки и сжав их, не дал ей уйти. Женское тело дернулось от неожиданности, а взор ее глаз устремился на меня, показывая удивление и недоумение. Она то не ожидала, что я ее остановлю. — А я как раз хотел поговорить с тобой.       Отчасти это было правда. Целую неделю Макс фаршировала мне мозг, говоря каждый божий день, что Кристина и ее мать настоящие монстры. Но ведь это бред. Так ведь? С другой стороны, с чего бы ей врать? Тем более, я никак не повлияю на отца, если все дело в том, что Мэйфилд хочет выселить этих двоих, тогда бы она капала на мозги отцу. Тогда каковы ее мотивы? — О погоде? Или о школе? — в ее голосе чувствовалась явная ирония, хотя я не был удивлен такой реакции.       Мы с ней совсем не разговаривали, даже старались не пересекаться. — Кто ты такая? — мой голос прозвучал так холодно и грубо, совершенно не так, как мне хотелось.       Но Крис и бровью не повела. Ни один мускул на её лице не дрогнул. По крайней мере, внешне она оставалась невозмутимой, и это невероятно бесило меня. — Зовут Кристина, живу с тобой и твоей тупой сестричкой в одном доме и вынуждена видеть ваши рожи каждый божий день, — она ответила незамедлительно, будто этот вопрос звучал так очевидно.       С одной стороны так и было, а с другой она что-то скрывает, но что? Злость накрывала меня с головой, от чего руки невольно сжались в кулаке, а мышцы всего тела заметно напряглись. — Не заговаривай мне зубы, мразь, — сквозь зубы проговорил я, а чаша терпения все больше заполнялась.       Возникло такое чувство, будто еще чуть-чуть, и жидкость, заполняющая ее начнет капать вниз. Тело напротив застыло, а на женском лице было четче видно очертания острых скул. Она волнуется. Она напряглась. Она боится. — Что ты хочешь услышать? — вопрос очевиден, ведь, если бы мне пришлось что-то скрывать, я бы до последнего говорил завуалированно, не отрицая, но и не соглашаясь.       Выкручивался, как дикая лиса, ускользал, но не признавался. Возможно, именно поэтому мне чаще всего доставалось от отца, а тяжелая отцовская рука приходилась мне прямо по затылку. — Правду. — Мне нечего тебе сказать.       Чаша заполнилась, а мое терпение закончилось в эту же секунду. Сомнений не было: она очевидно пытается скрыть что-то, скрыть, кем она является на самом деле, но, как написано в книгах, запугивание — лучший метод. Какая у нее там травма детства? Насилие? Устроим. Единственное, что я понимал, так это то, что ей здесь никто не поможет. Вокруг были глухой лес и пустая трасса, по которой почти никто никогда не ездил, а это невероятно сыграло мне на руку.       Я получил свою долю в избиении палками, камнями, получал раны от людей, которые травили меня. Мне нанесли много вреда, и я не говорю: «О, пожалейте меня» или что-то в этом роде. Я не был собой, я был продуктом своей окружающей среды, и люди бросили это в лицо миру: «Вы не любите нас? Да пошли вы! Вы помогли нас создать. По вашей вине мы такие, какие есть. У нас не было шанса быть другими». Когда вы кормите кого-то дерьмом, он имеет право сказать вам, каково это на вкус. Многие люди имеют эту проблему. Когда я был ребенком, меня много били. Люди не выносят трудных детей, которые не знают, откуда ждать помощи. Поэтому Крис не дождется помощи ни от кого. Даже от своей мамашки.       Мои пальцы крепко сжались на тонком женском запястье, наверняка на нем останутся следы от моей руки, но меня это не особо волнует. Мое тело само развернулось в сторону леса. Я потащил за собой уже начинавшую паниковать Кристину. Она начала дергать рукой, истерично пытаясь вырваться, но я лишь усилил хватку, от чего она тихо проскулила, жмурясь от боли. Ноги сами несли меня в глубь леса, туда, где ее точно никто не спасет, пусть хоть кричит, разрывая глотку и срывая голос — всем насрать, никто не услышит этих истошных криков и просьб остановиться.       Моему взору предстала относительно чистая полянка: мне определенно сегодня везет. Рука, которая продолжала держать брыкающуюся Крис, сделала рывок вперед, выкидывая ее вперед. Она не удержалась, от чего с характерным вздохом упала на колени прямо передо мной, правда, спиной ко мне и лицом к лесу. Я подошел на шаг ближе и все та же рука зарылась в волнистые волосы, сжимаясь в кулаке и оттягивая кудри назад. Мои глаза встретились с ее — напуганными и ничего не понимающими. Сейчас ей не до колкостей и смешков, она сейчас не та холодная сучка. Она открыла свою истинную личину. Те, кто утверждает, что идея может пробить себе путь без насилия, — фантазеры.       Справедливый порядок на земле не установишь без насилия. Группы людей, заинтересованные в несправедливом порядке, не сдадутся, пока их не сломят силой. — Боишься, стервочка? — мой самодовольный смех разнесся по поляне.        Я еще больше оттянул голову Крис назад, на что она лишь прикрыла глаза, не желая смотреть на меня, однако такой расклад вовсе не устраивал меня. — Не смей закрывать глаза или отворачиваться от меня, — сердито произнёс я.       Снова дернул ее за волосы, а она лишь шикнула, но не посмела ослушаться, поднимая веки вверх и заглядывая в мои достаточно озлобленные глаза. — Правильно делаешь. — усмехнулся я. — Ответь на мой вопрос: кто ты такая? — Мне нечего тебе сказать, — снова глупое оправдание, которое совершенно не устраивало меня.       Колено уперлось точно в женскую спину, заставляя ту уткнуться лицом в траву. Коротенькая футболочка задралась, открывая вид на бледную спину и часть достаточно тонкой талии. Вторая рука потянулась к вещи, задирая ее еще выше и показывая застежку лифчика. Пальцы сами потянулись к петелькам. Щелчок и я вижу ничем не прикрытый позвоночник. Невольно, я отпустил голову Крис и обеими руками потянулся к краям женской футболки, дабы снять ее совсем, но совершенно забыл, что мои планы совершенно не разделяет сама Кристина, и как только она почувствовала некую свободу, то сразу начала вырываться. Но моя реакция была быстрее и я быстро вытянул ее ноги, потянув их назад и, одновременно перевернув женское тело на спину, уселся сверху. — Неужели ты думала, что все будет так просто?       Она ничего не ответила, лишь активнее начала дергаться, думая, что это ей поможет. Глупая. Мои ладони скользнули по ребрам и, зацепившись за футболку, потянули ее вверх вместе с болтающимся бюстгальтером. Перед собой я увидел аккуратную грудь с уже затвердевшими сосками бордового цвета. Смешно. — Ты возбуждена, — спокойно выдал я.       Это был факт. Ее тело хотело этого.       Я опустил корпус вниз, а кончик языка коснулся возбужденной горошины. Я игрался с ним, покусывал, крутил в разные стороны, пока ладони разгуливали по впалому животу, ребрам, рукам, мягким полушариям. А она молчала. Закусывала губы, кусала щеки изнутри, но не издавала ни звука. Глупая. Тем временем мой рот переместился на правое полушарие, проделывая все то же самое с ним.       Еще раз взглянув на Крис, я спустился вниз на уровень коленей, а пальцы потянулись к ширинке ее джинсовых шорт. Тогда-то она по-настоящему запаниковала. Ноги начали дергаться, пытаясь вырваться, руки скользили по траве в попытках выползти из-под меня, а губы подрагивали. Мои руки легли на ее бедра, с силой сжимая их и не давая осуществить ее попытки сбежать. Но она не сдавалась. Она выкручивалась, пыталась спихнуть меня, а её глаза метались по моему лицу. Видимо, Крис пыталась придумать какой-то план побега. — Отпусти меня, придурок, — ее голос уже не звучал так уверенно, как прежде.       Не хотелось больше быть медленным. Зверь внутри меня хотел вырваться на волю, и я дал ему этот шанс. — Ты сама выбрала свой путь, малышка.       Пальцы резко потянулись к ширинке, рывком стащили собачку вниз. Встал буквально на секунду, чтобы снять так мешавшую в тот момент вещь. Вскоре и нижнее белье стервочки повторило судьбу всей другой одежды. Не хотелось тратить время на прелюдии, снимать с себя одежду, потому что я был слишком возбужден. Слишком хотелось тела, которое лежало передо мной.       Вновь приподнялся и перевернул Крис на живот, положив руку под талию и приподняв ее так, чтобы бедра были приподняты вверх. Лицом она вновь уткнулась в траву, даже уже не вырываясь. Видимо, поняла, что ее участь неизбежна. Когда всё закончилось, я произнёс, обдав своим горячим дыханием её ухо: — Надеюсь на то, что теперь ты будешь отвечать на все мои вопросы. — Катись к черту.       Крис тяжело встала с травы на негнущихся ногах, но меня это не сильно волновало. В спешке застегнув ширинку и бросив последний взгляд на жертву моих фантазий, я развернулся и покинул поляну, желая как можно быстрее забыть события этого дня.