Дым режет глаза

Холодная луна озаряет небо, бросая свои блики на землю. Ей подвластна вечность и не только. Она видела как жизнь только вдыхает свободное дуновение, и увидит как задохнется от едкого яда заводов. И все же бледное светило лишь наблюдает, искоса щурясь.

Существуют те кто не боятся ее, они обоготворяют её манящий аромат и пытаются достать. Не каждому дано понять это величие.

***

      Серая лаборатория наполненная светом гнилых ламп. Они везде, не упускают ни миллиметра тьмы. Слишком светло, да так что резало глаза, не единого пятнышка тягучей темени в каком-нибудь углу. И сразу ясно, что здесь люди не жуков изучают, а кого-то по крупнее. Например младенец? Да. . . На холодной кушетке лежало маленькое тельце чуть кряхтя от немощности. Кажется ребенку нет и трёх месяцев, что же он натворил чтобы попасть сюда? — Бедное дитя. — женский худощавый силуэт. С её рук что-то капало, ударяясь об пол, разносясь эхом по безмолвному помещению.       Холодное касание. Она взяла ребенка и осторожно прижала к себе, будто это её собственное чадо. На удивление он был спокоен, не кричал и не плакал. Лишь тянул свои крохотные ручки к темному неуловимому лицу. Женщина словно стянула с себя лживую шкуру, принимая истинное обличье. Существо. . . Это нельзя назвать человеком. Ведь ты не встретишь на улице человека с несколькими крупными крыльями. Бледно-белая кожа обжигалась об касания ребенка, который заинтересованно рассматривал перья парящие вокруг.       В тот же момент раздался звук рассеченного воздуха. Огромные крылья распахнулись во всю длину. Задев несколько кушеток и ещё множество медицинской атрибутики чудовище исчезло. С грохотом все повалилось на бетонный пол. Вязкая, тягучая, трупная кровь тянулась тропинкой из крупных пятен по всей комнате. Или не только комнате, ведь металлический гнилой запах разил жутко.       Неизвестная организация, только начавшая существования под спонсированием Амбреллы была уничтожена на корню. Не такое большое разнообразие экспериментов не позволяло им поднять свой престиж на международной арене. И все же кое-что они создали.

***

      Ветер громко завывал, разнося крупные хлопья снега по всей округе. Деревянные лачуги трещали под его напором, скот прятался по амбарам и хлевам, а сторожевые псы мирно спали в будках на цепи, зарывая мокрый нос в свой мех. Деревушка жила своей жизнью, надеясь на благословение со стороны их Бога. И пока она даровала им это, позволяя жить спокойной, размеренной жизнью у себя под боком. Ведь на самом деле они не больше чем крысы для её экспериментов и еда для ликанов, охраняющих периметр поселения. Но им вовсе не надо было об этом знать.       Над ними — над низшими существами владели ещё четверо. Четверо господ, четверо царей или же как их называли в простонародье: лорды. Первый герб с изящным цветком и двумя острыми клинками принадлежал Альсине Димитреску, хозяйке огромного замка на горе подле деревни. Её редко можно увидеть за его пределами, её счастье любит тишину. Следующий герб олицетворяет слияния горячего солнца и острого месяца — является символом Донны Беневиенто. Скрытная особа, которая редко показывает лицо из-под темной рясы. Поговаривают, что в её особняке, идущем после кладбища, творятся странные вещи. Живые видят покойных, а то иногда и чуднее. Прекрасная сирена красуется на третьей эмблеме и четко отображает хозяина болот этой местности. Чудовище, жуткий урод, кусок отвратительной плоти: Сальваторе Моро. В его водах плавает нечто. . . Огромное существо отдалённо похожее на рыбу. Те рыбаки, которые заплывают туда редко возвращаются, а если возвращаются, то точно не такими какими были раньше. И наконец вольный скакун, обрамленый свинцовой полковой — Карл Гейзенберг. Управитель фабрики на окраинах, самый эксцентричный из этой четвёрки, особенно своим сквернословием. Ну или способностью управлять металлом, что делает его почти непобедимым противником.       Теперь же они все восседают в холодном зале, где обычно проходит их собрание. Гордая Димитреску и не менее гордый Гейзенберг, словно кошка с собакой с самого начала цепляют друг друга по пустякам. Они — сильнейшие представители четырёх семей, так что ни Донна, ни тем более Моро не могли ничего возразить. Конечно если не хотели получить огромную рваную рану от бритвенно-острых когтей или пару колющих ранений от грязных железяк. Лишь Матерь имела достаточно сил и власти остановить их, своих «детей». Хруст костей и растяжения мышц, шелест черных перьев и величественный голос поражающий каждого из присутствующих, но в тоже время такой манящий и бархатный. Миранда. — Довольно! Я собрала вас не для очередной ссоры, а для дела, которое не требует отложений! — в её руках виднелось какой-то кусок ткани тёмно-синего цвета. Оттуда доносились тихие звуки по типу сопения, детского смеха и визга. Не все сразу поняли что же может там находится, и все же замолк каждый. — Младенец? — крупная и невероятно высокая фигура подала голос. Тихо, но властно уточнила она поднимая брови от недоумения. Альсина явно за последние лет пятьдесят не видела живых детей, а материнский инстинкт сработал. Тон говора понизился в двое, боясь напугать или может разбудить дитя, он стал явно мягче. — Я не постесняюсь спросить, зачем он вам? Обычное человеческое чадо, так еще и живое. Извините конечно, но я в недоумении. — Что, сожрать его хочешь?! На молодое мясом потянуло, сучара! — грубый и прокуренный голос с насмешкой и претензией, что-то вновь предъявил затягивая очередную сигару. — Гейзенберг! — вскрикнула Матерь раправляя шестикрылое оперение. После этого Карл чуть сжался и откинулся на спинку внимая каждое слово ненавистной ему женщины. — Да, как ты правильно подметила, Альсина, это ребенок. И суждение, что это людское дитя так же верно. Но вовсе необычное, вряд ли кто-то обычный будет в столь раннем возрасте подвергнут опытам. Так, что, Гейзенберг, прошу зачитай нам её карту. — грациозное движения руки, протягивающая какую-то папку в сторону седовласого мужчины. Тот лишь недовольно цыкнул и грубо выхватив бумаги принялся их осматривать. На них были несколько кровавых отпечатков, но прочитать было можно. — Так значит. . . 01.01.2002. объект №5879 был доставлен с севера России. Он представлен младенцем женского пола с одним из симптомов Александрии. Радужка глаза объекта. . . Фиолетовая? — резко в горле запершило и мужчина остановился. Чуть приспустив очки он осмотрел всех и видимо не один он был удивлен, ведь раньше никогда такого не видел или даже не слышал. — Кхм. . . Из-за полного отсутствия в организме меланина объект является альбиносом, поэтому плохо переносит высокие температуры. Примечание: кожа спокойно переносит холод до -27°, после идет постепенное замерзание. 01.10.2002. в кровь объекта были введены тела, которые так же введены объекту №5878, №5877 и №5876. 02.01.2002. данный объект единственный выживший среди других. Видимо отсутствие меланина помогает организму воспринять препарат. Примечание: Препарат Вет. . . Виту. . . Витернум! Боже, какие названия! — Гейзенберг снова прервался и тихо выругался, черт бы побрал этих ученых. Его взгляд пал на Димитреску, которая уже надменно улыбалась, посмеиваясь над его ошибкой. — Блять. . . 02.07.2002. у объекта проявляются симптомы препарата: быстрая регенерация и переформирование клеток тела, за счёт чего происходит воспроизведение клеток других тел. — тяжело выдохнув Гейзенберг швырнул бумаги на пол, под ноги Моро. Сняв очки с круглыми чёрными линзами он потер переносицу и откинул голову назад. — На этом записи обрываются. . . И что же мы будем делать с этими объектом №5879? Убьем и изучим? Или она станет одной из нас? Что же вы хотите, Матерь? — Наблюдать. . . Мы будем лишь наблюдать за ней. Она имеет способность трансформировать свои клетки в любое тело, организм, вещество. Она может стать нашим ключем! — осторожно поглаживая младенца по голове Миранда разглядывала белесые как снег волосы, ресницы и брови. Она чудесна. — И поэтому я отдам её на попечение тебе, Альсина. Думаю с ролью матери ты справишься лучше присутствующих, к тому же твой замок прекрасное и безопасное место для ребенка. Но запомни! Она должна расти как нормальный ребенок, не в страхе и не в роли служанки. Я хочу увидеть её развитие. — Но, Матерь Миранда. . . — она явно хотела возразить. Вот уже больше сотни лет она имеет дела с людьми только в плане пищи, то есть они и есть её еда. Конечно она растила Кассандру, Белу и Даниэллу, но это другое. И все же ослушаться приказа нельзя. — Хорошо, я поняла вас. — А вы, мои дорогие, примите непосредственное участие в её взрослении. Теперь она ваша. . . Хм. . . Племянница? — женщина обращалась к остальным трём лордам, которые явно не понимали суть её затеи, при этом ничего ей сделать не могли. — Матерь Миранда, а как мы её назовём? Не можем же мы называть её объект №5879? — мерзкий и тонкий голосок куколки подался с колен своего кукловода. Она смотрела на младенца и чуть хихикала. — Личинка? — Карл сказал это так серьезно, что все разом обернулись на него и смотрели как на умственно отсталого. — Да шучу я, боже! Вы такие скучные, хоть подохни здесь. . . Давайте, что-нибудь русское, она же из России? Но я из русских имен знаю только мужские. Виктор, Сергей, Владимир, Александр. . . Вроде все. — Александр? Хм. . . — затянув изящную сигару Димитреску задумчиво посмотрела на так сильно ненавистного ей мужчину. — Кажется когда я была молодой я слышала женскую форму. Жену ювелира звали. . . Сейчас вспомню. Кажется. . . Александра? Если я ничего не путаю, то её звали именно Александра. — Прекрасное имя, юна Александра. — проведя рукой по лбу девочки Матерь кажется вспоминала свою Еву. Но они совершенно разные. . . Совершенно. — Пф. . . Александра! Чтож не какая-то Люксинбурга?! — мужчина очень агрессивно бурчал себе под нос закуривая кажется уже четвёртую за час. — Санька она и у нас будет Санька. Александра мать его. . . Хуй выговоришь!