Первый волшебник.

Кли стоит перед вождём: его наказывают за историю с переделанной костью. Вчера сестрёнка похвасталась тем, как он сделал прочнее кость для шитья, и женщины, оценив новшество, потребовали сделать такими же и их швейные кости. Кли был горд и не отказывал никому, хотя с каждой новой переделкой чувствовал всё нарастающую усталость. Как будто он не деревянной палочкой взмахнул пару десятков раз, а притащил из леса несколько убитых лосей. В одиночку. Создав последнюю «иглу» — так назвали новые кости — он едва дополз до своего места рядом с Кле на полу пещеры и тут же заснул. А утром самая первая игла вновь стала просто рыбьей костью. К вечеру все остальные иглы тоже стали вновь костями и, как ни старался Кли, вновь изменить их он не смог. Он даже привычного тепла от палочек не почувствовал — ни от одной. Конечно, женщины были злы и называли его обманщиком. Даже Мина сказала, что он просто ловко поменял кости на тонкие обломки ещё одного камня-с-неба. И хотя все знали, что тот камень был один, и отколоть точь-в-точь похожие на швейные кости пластины не смог бы никто, ведь небесный камень был прочнее земных, но все уверились, что Кли обманул собственное племя.  — Это серьёзный проступок, — сурово заявил ставший накануне вождём Стекас. — Ты обманул свой народ. Как знать, не повторишь ли ты этого? Вчера ты убедил всех, что можешь сделать швейные кости прочнее. Что, если завтра ты скажешь о своём умении укрощать огонь и выпустишь его из клетки, вновь обманув? Племя возмущённо ропочет. Огонь должен сидеть в клетке. От него можно брать немного, помещая в круг из камней, чтобы приготовить пищу и обжечь концы палиц, но свободный огонь — это гибель. Кли молчит, опустив голову.  — Что, если цветные искры твоих игрушек однажды не погаснут, едва вылетев? — продолжает Стекас.  — А ещё он пытался вызвать из палочек воду, — громко говорит Кле. Ропот племени становится громче. Кли смотрит на брата с обидой. Только с ним он поделился своими мыслями: палочки способны дать всё, нужно лишь пожелать. Воду только получить так и не удалось, потратив время на кости-иглы… Кли не может понять, почему Стекас так суров. Почему он судит не за один, совершённый, проступок, а за те, которые только что придумал сам — и которых Кли делать не собирался.  — Твои игрушки — зло для племени, — выносит решение Стекас. — Мы не знаем, как именно они изменили кости и сделали их прежними. Что, если завтра они сделают таким же, как небесный камень, нашу еду или кого-то из нас?  — Палочки ничего не сделают без моего желания! — Кли перебивает вождя. Никто не смеет прерывать вождя, а тот, кого в чём-то обвиняют, и вовсе не должен говорить без прямого приказа. После такой дерзости нечего и думать, что его выслушают и поймут. Стекас приказывает сломать палочки. Удивительно, однако ни одному, даже самому сильному охотнику племени, не удаётся переломить их — а ведь Кли брал совсем не толстые ветки и даже не обжигал их огнём, чтобы сделать прочнее… Племя смотрит на лежащие перед Кли палки со страхом.  — Скорми их огню! — приказывает Стекас. Взрослые поддерживают его одобрительным гулом. Кли берёт свои творения в руки. Семь палочек, одна за другой, летят в клетку с огнём. Отказаться, убежать… нельзя: отец Кли строго следит за выполнением приказа вождя. Он недоволен сыном и стыдится своей мягкости. Зачем было позволять Кли его странные игры? Никто раньше такого не делал, никому такое не нужно. Восьмая палочка, последняя… Вернее, первая, та самая, с пером таинственной птицы… Кли готовится отдать её огню — и неожиданно снова чувствует тепло. Но подчиняется приказу. Огонь в клетке вспыхивает сильнее, охватывая палочку. Кли сглатывает комок в горле. Сейчас он чувствует невероятное одиночество. Как будто и нет за спиной родителей, братьев и сестёр, друзей… Как будто это больше не его племя. Слёзы всё-таки наворачиваются на глаза, и потому он не сразу видит, как огонь вновь принимает прежние размеры, а люди за спиной мальчика разражаются удивлёнными возгласами.  — Огонь не принимает твою палку! — хмурится Стекас. Кли, сморгнув слёзы, видит: палочка лежит в огне, целая, словно пламя отказывается пожирать дерево…  — Огонь дарит её мне, — вызывающе говорит мальчик. Его руки уже не такие маленькие, и не пролезают сквозь прутья клетки, но он подхватывает лежащий наготове — огонь ведь требуется подкармливать постоянно — хворост, и подталкивает палочку к себе. Взяв её в руку, он чувствует слабое, но такое знакомое тепло, и больше не ощущает себя одиноким. …Но теперь всё иначе. Взрослые больше не позволяют малышам смотреть на разноцветные искры. Родители стараются занять Кли делами, чтобы он не играл в свои странные игры. Всё чаще мальчику приходится выполнять свои обязанности в одиночку: друзья стараются не общаться с ним. Кли всё чаще ощущает, что люди его племени совсем не такие, как он… Но в чём это различие? Почему именно Кли может то, чего не могут другие?..