Лимонад со вкусом твоих слёз

      Машина скорой помощи везла троих молодых людей, которые все были в крови, сразу же за ними ехала машина с Лёхой и Артёмом, они распустили всех гостей после этого инцидента. Ваня остался убирать весь дом, подметая весь газон, дабы по приезде никто не повторил кровавое пати этого вечера.       Симми и Майот были шокированы этим полётом друзей с окна. Никто даже и подумать не мог, что два лучших друга поссорятся так. «Ахуенно они обошлись без мордобоя, придурки,» - подумал про себя Артём и дальше продолжил вести автомобиль, стараясь не потерять из вида машину скорой помощи.       - Чё они там не поделили? Это ж надо было выбить окно, и обоим упасть. Две балерины, блять, - Лёха, который уже успел достаточно выпить, пытался быстро протрезветь, глотая какие-то таблетки.       - Девушку они не поделили, вот и поцапались, два кота обосранных, - ни Лёха, ни Тёма уже не стеснялись в выражениях. Из-за этих "балерин" весёлая вечеринка, на которой все должны были пить и отдыхать, превратилась в отрывок из фильма ужасов для подростков.       - Эту ту, которая к ним подбежал и сейчас с ними едит? - Симми неплохо успел запомнить шатенку, которая бежала к парням так, будто там самое ценное в её жизни уходило от неё.       - Да, это Сашка, - Баунти свернул вслед за скорой, и из-за большого потока машин их слегка занесло, но Тёма полностью контролировал ситуацию.       - Хорошая наверно, раз ты её так называешь, - Лёха продолжал пить воду, как верблюд, и его лицо приобретало зелёный оттенок, что совсем не нравилось, сидящему рядом, Артёму.        ****       Саша сидела на кушетке, с неё уже смысли кровь, но новая продолжала идти, её пустой взгляд был направлен куда-то в в районе аппарата для искусственного дыхания. Она казалась такой уставшей, будто за один вечер внутри постарела на тысячу лет.       У парней крови было гораздо меньше, им повезло гораздо больше, чем Разумовской. Они уговаривали девушку прилечь на кушетку, но все попытки были провальными. Шатенка как сидела, так и продолжала сидеть, практически не двигаясь.       Владу было стыдно перед Сашей, которая из-за них пережила такой сильный стресс, что ей пришлось вкалывать успокоительное. В его голове крутилась лишь одна мысль «я опять всё испортил».       Ещё и травмы на её теле, которые оказались гораздо серьёзнее, чем все думали. Порезы были не только на ногах, но и на руках, частички стекла попали в вены девушки. Как только они приедут в больницу, парней отправят в трамвпункт, а девушку в хирургическое отделение, где начнут её полное обследование.       Ляхов сидел в ногах у Саши, нежно поглаживая коленки, прося прощение. Буда всегда был чувствительным и эмоциональным, и вот сейчас все эти чувства проявились во всей красе. Он плакал от того, что ничего не мог вернуть назад. Гриша был готов встать на колени перед Сашей, целовать каждый сантиметр её ног, только бы она его простила, только бы с ней всё было хорошо.       Шатенка же сейчас не чувствовала ничего, а точнее всё видела, всё понимала, но не могла ничего сделать, не сказать. Её тело было ей не подвластно из-за действия препарата, а мозг продолжал работать в том же ритме. Саша хотелось обнять Гришу, который сидел около неё и плакал, она ещё не понимала почему, ещё не знала, что её жизнь висит тонком волоске, пока она и слова произнести не может. Краем глаза Разумовская видела и Соду, который сидел и оттягивал волосы на своей голове, и закусывал губы до крови.       Вокруг царила напряжённая атмосфера, сегодня они могут потерять Сашу, если врачи не смогут достать эти осколки, и они пойдут дальше по телу, разрезая вены, капилляры и артерии изнутри, вызывая тем самым кровоизлияние, которое тогда уже никто не сможет предотвратить. Кто бы мог подумать, что обычная стычка ребят может грозить смертью Разумовской. ****       - Мы не можем вас туда пустить. Операция ещё не закончена, - доктор разводил руками перед всеми четырьмя рэперами, которые поскорее хотели увидеть Сашу, которую уже несколько часов оперировали опытнейшие хирурги Москвы.       На улице уже светало, но не один из них ещё даже не клал голову на подушку. Они все вместе сидели и ждали хоть каких-то новостей. Буду и Соду быстро перевезали, и сейчас они сидели с бинтами на обоих руках по локоть. Лёша же успел отравиться и полтора часа провёл в обнимку с унитазом. Артём просто не мог поверить, что сейчас за стенкой делали операцию Саше, от которой зависело буквально всё.       - Мы переводим её в палату, - из операционной вышел уставший врач и снял маску.       - С ней всё будет хорошо? - первым подлетел Влад, сразу за ним и Гриша.       - К сожалению, пока ничего гарантировать мы не можем. Её введут в искусственную кому на пару дней, а там будет видно. С десяти часов до пяти вечера можете её навещать, - у врача не было новостей, которые могли бы порадовать парней, которые заметно уныли после этой новости. - Мы сделали всё, что могли, - последняя фраза добила всех окончательно.       Влад не выдержав потока новостей, быстрым шагом вышел из больницы, садясь на ступеньки, где его нещадно палило Солнце, но эти неприятные ощущения не сравняться с болью от осознания своей беспомощность. Ему казалось, что он может всё, что нет ничего нерешаемого, что он всегда может найти выход из любой, даже самой плачевной ситуации, но он ошибался, очень сильно ошибался. Когда дело дошло до того, чтобы спасти жизнь девушке, чьё лицо снилось ему с самого первого дня знакомства, там он оказался бессилен. Блондин никогда не перекладывал ни на кого ответственность за важные для него вопросы, но здесь у Соды не было другого выбора. Он не знал, что делать, поэтому вызвав такси, уехал домой вместе с Лёшей, которому срочно нужно было домой к семье.       Артём сидел около двух часов вместе с Гришей, но ему и самому стало очень плохо и извиняясь, поехал в Хаус.       А Гриша сидел в коридоре до десяти утра, пока не разрешили войти к Саше в палату. Время, проведённое в ожидании, показалось ему вечностью. Он уже не давал себе волю поплакать, утопая в своём горе, вокруг были люди, которым нельзя показывать, как ему тяжело. Пусть даже в его душе выли волки, пусть даже он был разбит, как дорогой хрусталь, встретившийся с паркетом. Ляхов был готов вздёрнуться прямо в больнице, если бы доктор сказал, что никакой надежды нет. Но он цеплялся за маленький островок надежды, Гриша понимал, что должен был быть сильным ради Саши. Её родители были на другом конце света, в Аргентине, Разумовская осталась совсем одна. Буда считал Влада трусом, сбежавшим от проблем, он и не стал брать его в счёт, не надеялся на него. В его мыслях он уже давно мирно спал в своей квартире, ожидая прихода очередной проститутки.       - Солнышко, - он вошёл в плату девушки, тихо подходя ближе, присел на коленки перед ней, - ты обязательно поправишься, - Гриша взял её руку в свою и нежно поцеловал, он смотрел на Сашу, она была вся в проводах и трубочках, глаза были закрыты, как у мёртвой, но мирное, еле слышное дыхание не давало этому сравнению глубже проникнуть в голову шатену. - Это всё из-за нас, - вновь слёзы подступили к его голубо-серым глазам, превращая их в небесно-голубые, сравнимые разве что с небом в ясную погоду или морем в штиль. - Ты меня не слышишь, наверно, но если слышишь, не сдавайся! Я всегда буду рядом, только живи. Я молю тебя. Я так много людей уже потерял за свою жизнь, твою смерть точно не переживу, - только рядом с Разумовской он позволил себе заплакать, Гриша не стеснялся своих эмоций, когда она была с ним, и неважно в сознании она была или нет.       Ляхов сидел там очень долго, даже уснул, сидя на полу и держа её руку. Он чувствовал, что нигде больше не сможет уснуть, только около Сашиной кровати ему было спокойно, будто и не произошло ничего, и она всё так же улыбается ему, показывая свои неповторимые ямочки. Всё же ему пришлось уехать домой, потому что его разбудили, но он дал себе слово, что будет приезжать к ней так часто, как только может. ****       Вечером приехал Влад, он не смог нормально выспаться, ему снились одни кошмары, будто он сидит на кладбище и раскладывает цветы по свежей могиле. Ему было тяжело, слишком тяжело. Терентюк чувствовал себя мудаком, который бросил Сашу в самый сложный момент, оставляя её бороться там одной со смертью, что дышала ей в затылок уже несколько часов.       - Прости меня, Сашенька. Я оказался трусом, - он поцеловал её прохладный лоб, чутко поглаживая её шелковистые волосы, что разбросались по всей подушке, - я приеду к тебе ещё, обещаю, - напоследок парень еле ощутимо коснулся губами её губ и оставил на тумбочке записку с надписью «Жизнь бывает всего один раз и это самый лучший раз», с той же гравировкой он надел на неё толстое серебряное кольцо и вышел из палаты...