Как унылый гаремник превратить в убойный роман про попаданца

Едва Шэнь Цинцю закончил свою пламенную речь, как вмешалась Система: «Внимание! «ООС» персонажа! Шэнь Цзю никогда бы не признал превосходство Лю Цингэ над ним! — механический голос, как у гугл-транслейта, стал резким и назидательным. — Штраф за отступление от характера персонажа — сто баллов!» «Сто баллов за нарушение, которого не было? — вознегодовал Шэнь Юань, привычно вступая в спор с этой адской машиной. — Оригинальный лорд Цинцзин неоднократно лгал и прибеднялся, чтобы достичь своей цели! Я ни на шаг не отступил от его характера, добиваясь одобрения главы школы Юэ!» «Но властитель пика Байчжань — идеологический противник Шэнь Цинцю, — тоном, не терпящим возражений, отчеканила Система. — Гордость персонажа не позволила бы ему так легко признать превосходство Лю Цингэ. Штраф… Тридцать баллов.» «Легко?! Если ты не заметила, это было выстраданное признание!» — возмутился Шэнь Юань, однако дальше настаивать не стал. Тридцать баллов — это уже не так страшно, как целая сотня. — Младший брат, ты принял… Очень мудрое и великодушное решение, — Юэ Цинъюань заговорил ровно тогда, когда Система замолкла. Шэнь Юань давно заподозрил, что такие совпадения не случайны и его споры с Системой часто словно ставят происходящее на паузу. Вот и сейчас глава школы терпеливо дожидался, пока Шэнь Цинцю снова обратит на него свое внимание, чтобы продолжить: — Я понимаю, как тяжело тебе было принять его. Но ты прав, полностью и абсолютно. Хороший учитель сделает все, чтобы помочь своему птенцу расправить крылья и воспарить в небо стремительным соколом. Если ты действительно считаешь, что не сумеешь дать Ло Бинхэ больше… — в глазах главы школы Юэ сочувствие смешивалось с уважением и одобрением. — Ты поступаешь правильно, отпуская его. «Плюс двадцать баллов за укрепление веры Юэ Цинъюаня в Шэнь Цзю и возросшее к нему уважение!» — возвестила Система. Ну наконец-то, хоть в чем-то оценила старания! «Всего двадцать? Вот так скупость!» — и все же не огрызнуться задетый за живое Шэнь Юань не мог. Это даже не компенсировало полностью штраф за малюсенький «ООС»! «Продолжайте «стараться» в том же духе и я снова сниму очки за излишнюю дерзость!» — вернула шпильку Система. «А вот это уже грабеж!» — мысленно возмутился владыка Цинцзин. В реальности же он с достоинством склонил голову: — Благодарю, владыка Цюндин. С вашим участием этот Шэнь избавился от сомнений и укрепился в вере, что его решение было правильным, — ну да, конечно. Шэнь Юань с самого начала даже не сомневался в том, что его решение пойдет на пользу этой новелле. Но, пусть в одобрении планов он не нуждался, что поделать, — тот, чье тело он занимал, не гнушался откровенной лестью. И глава школы Юэ чрезвычайно охотно принимал лесть Шэнь Цзю в свой адрес за чистую монету. Грех было этим не воспользоваться! А теперь пора включать королеву драмы. — Ваше одобрение значит так много! Но… — Шэнь Цинцю страдальчески возвел очи к небу и вновь добавил в голос патетики. — Злые языки вновь начнут пускать слухи о том, что владыка Цинцзин издевается над своими учениками и выбрасывает неугодных, словно мусор! Боюсь, моя репутация серьезно пострадает… — Не стоит беспокоиться, шиди, — Юэ Цинъюань тут же нахмурился, словно уже поймал сплетников на горячем, готовый обрушить на их головы свой праведный гнев. — Я позабочусь о том, чтобы заклинатели одиннадцати горных пиков знали истинные мотивы твоего решения. Никто не осудит столь благородный поступок. — Благодарю, — Шэнь Юань благосклонно кивнул главе школы Юэ, мысленно торжествуя. Рыбка не только заглотила наживку, но и попалась на крючок. Теперь оставалась самая малость: поговорить с владыкой Байчжань и, собственно, с самим Ло Бинхэ.

***

Вершину Байчжань золотило восходящее солнце. Кое-где в низинах величавого склона ещё клубился утренний туман, но и он уже готов был истаять под набирающими силу лучами. Вскоре они, прямые и яркие, уже нещадно жгли кожу и слепили глаза. Мало кто в такую погоду согласился бы тренироваться, предпочитая посвятить время более приятному и полезному занятию, например, погулять с друзьями или почитать книгу в библиотеке. Но только не глава пика Байчжань, прославленного как самый искусный в воинском деле во всей школе Цанцюн. И не зря: здесь издревле воспитывались лучшие воины, которые своей доблестью и храбростью прославили школу на весь свет; не удивительно, что каждое поколение она воспитывает выдающихся воинов, — подобных Богу Ста Сражений и Ста Побед. Именно такое прозвище носил непревзойденный в своем мастерстве Лю Цингэ, властитель вершины Байчжань. Все свое свободное время он посвящал оттачиванию навыков боя, хотя, казалось бы, куда уж больше? Он часто бродил по свету как странствующий заклинатель в поисках достойного противника, и доселе никому не удалось победить его в честном сражении. Именно что в честном. Оригинальный Шэнь Цинцю еще будучи молодым учеником смекнул, что в бою без правил ему нет равных. Отчаявшись победить младшего, но более опытного и искусного Лю Цингэ, который уважал в то время лишь силу, Шэнь Цзю не гнушался использовать в бою зубы или бить ниже пояса. Отношения у них, естественно, не сложились. Слишком уж любил Шэнь Цинцю ужалить побольнее человека с противоположной точкой зрения на жизнь. Лю Цингэ, стойкий и решительный до безрассудства. Сын благородных кровей, прямолинейный и гордый. Желчный и ранимый Шэнь Цинцю. С происхождением, окутанным тайной (но такие его черты, как осторожность и подозрительность, наталкивают на определенные мысли…) Два совершенно разных человека, две несовместимые правды. Так в чем же настолько непохожие люди могли бы сойтись? Шэнь Юань задавался этим вопросом, читая роман «Пусть гордого бессмертного демона», и на самом деле находил для этих двоих много возможностей поладить. Ведь, даже несмотря на различия, они помогали друг другу становиться сильнее, пока каждый их бой со временем не стал напоминать отточенный и смертоносный танец. Тем не менее сам Шэнь Юань никогда не дрался с Лю Цингэ в полную силу и очень надеялся, что ему никогда и не придется. В первую встречу он столкнулся с воином, впавшим в буйство, в пещерах для медитации. Тогда властитель Байчжань потерял контроль над энергией ци, текущей в его духовных жилах. Он даже лишился рассудка от прилива неконтролируемой волны эмоций, грозящей сжечь все на своем пути. И Шэнь Цинцю, встревоживший его покой, не стал исключением. Они сражались недолго, но ожесточенно. С каждым ударом изо рта и носа Лю Цингэ все сильнее текла кровь, пока в один момент и из покрасневших глаз не хлынул поток кровавых слез. В этот момент воин стал хрупким, как хрустальная ваза, способная разбиться от одного неосторожного взмаха, и Шэнь Юань в полной мере ощутил всю гамму оттенков паники, прежде чем взять себя в руки и безо всяких знаний, на свой страх и риск попытаться выровнять течение энергии в чужом теле. Не иначе как чудом у него получилось вылечить, а не навредить. На самом деле они оба еле выжили. По какой-то причине Лю Цингэ, попаданец не сомневался, вовсе не дошел до предела своих возможностей. Словно во время сокрушительных атак пытался сдерживаться. От этой мысли и пережитой вспышки ужаса Шэнь Юаня, не до конца привыкшего к прохладной тяжелой рукояти меча в ладони, еще некоторое время потряхивало. Когда же владыка Байчжань пришел в себя, то не смог в должной мере осознать произошедшее, и потому отплатил за спасение позже, помогая Шэнь Юаню во время вторжения демонов в школу Цанцюн. Он появился как нельзя вовремя: главный герой уже победил своего первого серьезного противника, а Шэнь Цинцю, защищая ученика, получил ранение и был отравлен Неисцелимым ядом, блокирующим ток духовной энергии. Если бы не появление Лю Цингэ, наверно, Шэнь Цинцю бы пришлось покинуть эту преинтереснейшую историю раньше срока. Ну нет, ему еще многое предстоит здесь сделать! И в первую очередь — укрепить зародившееся доверие между Байчжанем и Цинцзин, передав подающего надежды ученика на воспитание Лю Цингэ. Чтобы лично поговорить с ним об этом, Шэнь Юань пришел на гору Байчжань. Его быстро проводили на ничем не примечательное поле. Ветер колыхал траву, сверкающую под палящими лучами, со всех сторон слышались умиротворяющие клекот и стрекот. Но в центре этой поляны, словно вихрь, танцевала фигура, что притягивала взгляд своей грацией и монументальной красотой. Не зря Лю Цингэ называли Богом войны. Сейчас он скинул одежды, обнажаясь по пояс для тренировки, и стало видно, как от каждого мощного движения под кожей перекатываются упругие мышцы. Мышцы, напоминающие скорее стальные жгуты. Казалось, от силы этой фигуры должна дрожать земля, но Бог войны двигался плавно и совершенно бесшумно, лишь трава серебрилась под его ногами, словно река, подвластная точным, выверенным движениям. Выпад. Вспышка стали. И вот уже ветер подхватил каплю пота, рассеченную надвое мимолетным, непринужденным движением. В самом деле, тут впору залюбоваться. Но Шэнь Цинцю пришел сюда, чтобы поговорить. В этот момент Лю Цингэ вдруг устремил на него глаза цвета грозового неба. Шэнь Цинцю уже давно смотрел на него, не мигая. Их взгляды встретились. Раздался гулкий треск, Лю Цингэ вдруг пошатнулся и рухнул в траву. Шэнь Цинцю, взволнованный, вмиг оказался рядом с ним, по привычке пряча неконтролируемые эмоции на лице за веером. — Младший брат Лю, ты как? Как твое самочувствие? — обеспокоенно спросил он. Возможно, владыка Байчжань не до конца оправился от искажения ци в пещерах Линси? Воин растерянно хлопнул ресницами, мазнув по Шэнь Цинцю расфокусированным взглядом. — В порядке, — лаконично ответил он, после чего отшвырнул подальше предательскую ветку и осторожно поднялся, потерев ушибленную руку: — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Понимаю, — нервно улыбнулся владыка Цинцзин и невольно обмахнулся веером чуть резче, что не укрылось от внимательного взгляда собеседника. — Зачем ты пришел? — пробасил Лю Цингэ, убрав меч в ножны. — У меня к тебе вопрос, братец Лю. Как ты считаешь, каким должен быть учитель? Бог войны в задумчивости нахмурился. На данный момент времени из всех горных владык он был единственным, кто еще никого не обучал лично. И лишь однажды на вступительном испытании для детей на выносливость в нем проснулся интерес, благодаря которому он мог наконец-то взять себе первого и единственного ученика. Однако Шэнь Цзю, услышав похвалу от сдержанного Лю Цингэ, всеми правдами и неправдами уговорил оказавшегося в неловком положении меж двух огней Юэ Цинъюаня доверить Ло Бинхэ ему. Оба помнили это прекрасно и отчетливо ощущали, как напряжение начинает сгущаться в воздухе. — Настоящий учитель — тот у кого любовь в сердце и палка в руке, — наконец произнес воин, сложив руки на груди. «Какой еще ответ мог дать такой строгий и решительный человек, как владыка пика Байчжань?» — Шэнь Цинцю улыбнулся своим мыслям. — А если ученик поддастся злу и будет сеять кровопролитие и ненависть? — С чего вдруг? — вскинул брови Лю Цингэ, а затем, подозрительно сощурившись, пробасил: — Шэнь Цинцю… В какую игру ты играешь? Его взгляд стал таким пронзительным и ясным, что Шэнь Юаню показалось, будто его прошило насквозь, словно двумя тонкими иглами, обнажая при этом душу. В самом деле, иногда Бог Войны казался пугающе проницательным. С ним нужно было держаться еще осторожнее, чем с главой школы Юэ. — Ни в какую не играю, брат Лю. Ответь на вопрос. Владыка Байчжаня не выглядел убежденным, но все же продолжил: — Для ученика мастер все равно что родитель, мысли и устремления учителя формируют его отношение к жизни. Ненависть, раздоры, кровопролития разве не рождаются из предвзятого мнения? Если учитель праведен, он сможет очистить разум безоговорочно преданного ему ученика и обратить его к свету, научив, как обрести гармонию с собой и миром. В ответ Шэнь Цинцю улыбнулся шире, чувствуя, как напряжение полностью уходит со вздохом. «Бесспорно, Лю Цингэ поможет Ло Бинхэ стать сильным. Воспитает его достойным юношей, который справится со всеми опасностями! — подумал он. — Но… Я не оставлю младшего брата одного и разделю его тяготы на этом нелегком пути.» И это правильно, ведь он один как читатель романа знает наперед, что их ждет. Ло Бинхэ станет не просто сильнейшим заклинателем. Как бы ни старались учителя, он не пойдет по праведному пути, ведь в его жилах течет кровь Священного демона. Ему судьбой предначертано править обоими Царствами — Человеческим и Демоническим. Увы, когда правду о происхождении Ло Бинхэ станет невозможным скрывать, мальчика придется убрать из школы Цанцюн. Только так они смогут не навлечь на себя гнев других праведных школ за укрывательство демона и спасти жизнь Ло Бинхэ. Но это все будет позже. Намного, намного позже. А сейчас дело осталось за малым: шокировать Лю Цингэ новостью о том, что у него теперь официально появился первый ученик, показав бумаги от Юэ Цинъюаня, и затем поговорить с мальчиком о его переезде под крыло Бога Войны.