our alliance

Когда Чонгук впервые встретил этого омегу — ему едва исполнилось девять. В нём бурлила безудержная энергия, а сам он только-только познал своего волка и обратился. Конечно, по этому поводу в их клане устроили большой праздник с пиром, где собралась значимая часть поселения, многочасовой охотой и настоящим посвящением. Чонгук прекрасно помнил, как ныл разрез на ладони, как шипела кровь, едва смешавшись с бурым порошком измельчённых лечебных камней. Кажется, в тот момент он и губу свою в кровь раскусил, когда клычки прорезали дёсна, а звуки смешались в один гудящий шум. Но Чонгук был очень доволен и своей проявившейся сущностью, и улыбкой отца, и одобрительными взглядами остальных. Он не подвёл своего наставника, обратившись в хорошее время, что значило его готовность обучаться делам в клане намного раньше, чем планировалось. Но последующие два дня он развлекался со своими друзьями недалеко от границ пригорода, не имея ни малейшего желания в скором времени заниматься трудной работой. Чонгук интересовался охотой, изготовлением инструментов и оружия и прочими необходимыми вещами, а его воспитание было достаточным, чтобы он вырос с ясным понимаем своего будущего. Но он всё же не мог так резко оставить своих друзей, весёлые игры и привычки, поэтому не отказывал себе в удовольствии от их соблюдения. А когда через три дня отец выловил его у окраины леса и попросил пойти за ним, то у Чонгука сжалось в груди. Было волнительно от того, что прямо сегодня ему могли запретить прогулки, без лишних разговоров и вопросов. Чонгук так думал, потому что задолго до этого начал замечать в лице родителя изменения: тот ходил задумчивей, чем обычно, подолгу пропадал в рабочей комнате, даже отказываясь от общих ужинов. Чонгука это и огорчало, и злило, и пугало одновременно: от бессилия и непонимания, чего ожидать. Когда Чонгук подошёл к дому и увидел троих незнакомцев, двух взрослых и одного ребёнка, внутри вновь тревожно сжалось. Он посмотрел на отца, который подтолкнул его ближе, глубоко вдохнул и шагнул вперёд. — Здравствуй, — опередил его голос не очень высокого, немного полноватого взрослого, который стоял ближе всех к нему. Его волосы по цвету напоминали пепел после костра, слегка вились, доходили до капюшона накидки, тёмные глаза на белом лице придавали особую притягательность. Он был очень красив, и Чонгук от неловкости отвёл взгляд: каким бы он не был активным и уверенным, в обществе омег он чувствовал скованность. А то, что перед ним был омега, было понятно без лишних слов: белое ожерелье из редких небольших клыков с несколькими вставками красного камня, подчёркивающее крепость шеи. Украшение, даримое альфами в последний день венчания. Ещё помимо ожерелий многие выбирали разноцветные подвязки, а особенно ценной была подвязка на запястье из натуральной кожи ясула, стаи которых обитали за болотом. Иногда лишь по этим вещам можно было отличить некоторых омег от альф, ведь прошло много времени с тех пор, как почти все омеги в клане были тонкими, худыми и низкими. Сейчас рост некоторых мог достигать выше среднего, но было одно, что объединяло бо́льшую часть омег в независимости от роста и возраста — крепость и широта бёдер. Для хороших и здоровых щенков это было просто необходимо. Раньше, при слишком худом телосложении, иметь одного щенка было в радость, сейчас же двумя никого нельзя было удивить. Маленького альфу всегда смущали подобные мысли. Чонгук не мог разглядеть фигуру взрослого из-за объёмной накидки тёмного цвета, но одного ожерелья хватило, чтобы в нём всколыхнуло волнение. — Здравствуйте, — сказал он, поклонившись, шмыгнул носом и пихнул ладони в карманы штанов. — Вы приехали раньше, чем я думал, — голос отца был спокойным. — В пригороде началась гроза. Пришлось закончить все дела пораньше. — Значит, скоро непогода будет и здесь, — задумчиво сказал господин Чон, поднимая глаза к небу. — Успеете забрать собранные вещи? — Постараемся. Спасибо, Ёнхо, что согласился на встречу уже сегодня. — Пустяки. Всё в их неторопливом разговоре наталкивало на разные мысли, а Чонгук всё ещё не знал, куда себя деть. — А я здесь зачем? — в итоге спросил он негромко, когда взгляд отца остановился на нём. То, что он мог показаться невежливым, его слабо волновало в этот момент. — Ох, прости, что заставили ждать. Меня зовут Мин Тэхи, — улыбнулся омега. Он обернулся и подозвал к себе ребёнка, стоящего у одинокого дерева: одно из самых любимых деревьев ребят в округе, на котором расцветали вкусные плоды. Мальчик, немного помедлив, отошёл от пожилого мужчины, рядом с которым стоял. Чонгук вытянул шею, чтобы получше рассмотреть его. Бежевая кофта сидела на нём аккуратно и впору, руки находились за спиной, а походка была такой же, как у Чонгука некоторое время назад: неуверенной. Чёрная кепка не давала рассмотреть лицо, а пепельные волосы настолько привлекли взгляд Чонгука, что он оторопел на некоторые время. Даже одёрнул свою рубашку, которая ещё утром не была такой мятой и грязной. Ему не было стыдно за свой вид, но под не отпустившем давлением он чувствовал скованность. — Это мой сын — Юнги. Чонгук на это непонимающе кивнул и сделал шаг вперёд. А после его прошибло: настолько потянуло ещё ближе, что он едва не оступился. — Твой будущий муж, — добавил отец, положив руку ему на спину. Чонгук приоткрыл губы. Омега. Перед ним был омега, довольно худощавый, лицо которого нельзя было рассмотреть из-за кепки. — Мой? — прошептал он почти что под нос и резко задрал голову, пытаясь перехватить отцовский взгляд. — Так мы… — На самом деле, вы виделись раньше, ещё когда вам было пять лет, — господин Мин прижал сына к себе, и Чонгук увидел, как тот вздрогнул и сжал руку папы. — Раньше наша семья жила здесь, а после мы переехали в другое место. Больше вы не общались, но между нашими семьями давно закрепилась договоренность. Ваша семья помогла нам обустроиться в новом месте, когда мой муж умер, а когда мы встали на ноги и узнали, что ты скоро обратишься — подумали, что вы могли бы вновь встретиться и познакомиться поближе. Ваши запахи ещё в детстве немного смешались, и мы подумали, что это будет... Неплохое решение. Что скажешь? Чонгук бездумно кивнул, слабо разбирая остальные слова. Слова господина Мина, которые разнились со словами отца. Последний, скорее всего, чётко сказал о том, чего ожидал от их знакомства, а папа омеги мягко подвёл к этому. Дал очевидный намёк. Детям говорили о том, что после обращения помимо роста тела росла и необходимость сойтись с оборотнем, с которым в их паре будет баланс. Волки искали родственную душу, с которыми обретали покой даже в их относительно мирной жизни. Это порой трудно воспринималось, были нередкие случаи, когда система совсем не работала: пары так и не уживались, их запахи не смешивались, а альфы и омеги начинали ненавидеть друг друга едва не до бешенства. Конечно, Чонгук понимал, что в скором времени ему придётся выбрать омегу, которого он приведёт в дом как супруга. После первого обращения это было одним из главных приоритетов будущего, и многие родители задумывались об этом совсем рано, подыскивали пару. Только Чонгук не предполагал, что у него это будет благодаря кому-то ещё, ведь многие знакомились самостоятельно, без родителей. Не сказать, что ему это было не любопытно, наоборот, с самого детства в нём закладывалось понимание того, что он в будущем свяжет свою жизнь с парой, с которой у него будет много всего хорошего. По-крайней мере, он надеялся. Только в голове Чонгука было совсем другое, беззаботное и размеренное, и в планы никак не вписывался кто-то ещё. Тем более, даже не его выбор. — Привет, — сказал он, подойдя совсем близко. Юнги лишь кивнул, даже не подняв голову. — Мы вернулись сюда не так давно, так что ему нужно какое-то время, чтобы привыкнуть, — Мин Тэхи подошёл к ним и только коснулся плеча сына, как тот вздрогнул и прижался к нему. — Не хочу. Чонгук расслышал этот шёпот очень хорошо. Он не чувствовал удивление или растерянность, ведь в тот момент в нём самом было подобное отрицание. Но от того, что на него даже не смотрели, изнутри поднималась горячая волна недовольства. — И я не хочу, — от растерянности фыркнул он и хотел было взять отца за руку, как тот дёрнул пальцами и взглянул так, что мальчик почувствовал озноб. — О бо́льшем поговорим вечером. Сказал, будто поставил окончательную точку в разговоре. Чонгук нахмурился и, вновь бросив взгляд на омегу, в несколько шагов подошёл к нему. Старший Мин окинул их взглядом и кивнул, гладя плечо сына. — Юнги, ты пообещал мне. Чонгук интуитивно, особо остро чувствовал чужое смятение. Он не знал, что делать, и от понимания того, что отец ожидал от него, становилось тяжело. Наверное, именно поэтому он и сократил ничтожное расстояние, становясь напротив Юнги. Своей возможной пары. — Ну, пойдёшь со мной? — просто спросил он, пихая ладони в штаны и слегка наклоняя голову набок. Не было особых причин, почему он заговорил первым. Только когда мальчик вскинул голову, заметно напрягшись, Чонгук смог разглядеть его лицо. Крупноватый нос первым привлёк внимание, более узкий из всех знакомых мальчику разрез глаз вызвал интерес. Чужая кожа была не такой бледной, как у старшего омеги, но и не такой загорелой, как у Чонгука и многих в его клане. Его розоватые губы были крепко сжаты. Волосы казались такими сухими, будто выжженными солнцем. Чонгук был в смятении, ведь судя по коже, мальчику загорать не нравилось. — Нет. И Чонгук ему тоже не понравился. По-крайней мере так растолковал его резкий тон маленький альфа. Юнги в несколько шагов подбежал к уходящему папе, рядом с которым неторопливо шёл отец Чонгука и, скорее всего, помощник семьи Мин. Взрослые оставили их одних для разговора, а в итоге Чонгук остался совсем один и совершенно проигнорированный. Это его чертовски раззадорило.

***

У Чонгука от жжения и рези в глазах слёзы выступили не сразу: после очередного, уже не идущего на счёт окунания в воду. Он вынырнул почти сразу же, когда почувствовал неприятные ощущения, и принялся быстро растирать глаза мокрыми кулаками. Прохладный воздух лизнул плечи и щёки. После первого обращения требовалось ещё достаточно времени, чтобы организм перестроился, чтобы низкие температуры перестали оказывать ощутимое влияние. Но Чонгук не чувствовал разочарования, ведь давно привык к такой слабости тела и с интересом представлял то, каким оно будет в будущем. Любопытство, которым он был пропитан, не позволяло тяжёлым и порой пугающим мыслям взять верх. — Сдаёшься? Громкий голос Хесона раздался совсем близко, и Чонгук лишь интуитивно отшатнулся в сторону. Спасся от волны брызг. Его друг заливисто смеялся, стоя по пояс в воде и потирая ладони. На его плечах и груди был мокрый песок, а волосы, ещё недавно сухие, от воды казались на несколько тонов темнее естественного каштанового цвета. — Не в этот раз, — улыбнулся Чонгук и, преодолев сопротивление течения и лёгкую слабость в мышцах, нырнул после короткого вдоха. Под водой он не стал больше открывать глаза, опасаясь бо́льшего жжения. В лёгких жгло, бедро слегка сводило, но Чонгук и не думал вылазить. А после того, как он пару раз окунул поверженного Хесона в воду, обычное плавание немного раслабило. Он прикрыл глаза от слепящего солнца, а после двинулся в сторону берега, осматриваясь. Чонгуку всегда нравилось проводить здесь время, ведь кроме широкой реки и густого леса за оврагом, на его краю рядами росли кусты красняхи, как привыкли называть эти пышные кусты жители. Ягоды висели крупными гроздьями и были такими вкусными, с кислинкой и мелкими косточками, которые легко разгрызались. А в самом начале зимы здесь выпадало особенно много снега, вода подмерзала достаточно, чтобы без страха удержаться на льду и кататься с горы. Чонгук так задумался об этом чудесном месте и ещё не скорой смене времени года, что не с первого раза нашёл своих друзей. Они перебрались от склона ближе к воде. Чонгук встряхнулся, едва выйдя на берег, повёл плечами и поморщился. Пахло насыщенной зеленью, древесиной и разогретым песком. Обострённое обоняние в последнее время приносило существенные проблемы, ведь Чонгук в такие моменты плохо контролировал себя и искал любые возможности отстраниться от источников раздражения. Как хотел и сейчас, пока шёл по песку в сторону друзей. Марк и Сай, давно искупавшиеся и сейчас отогретые солнцем, о чём-то увлечённо перешёптывались, и когда Чонгук заметил их взгляды на себе — непроизвольно нахмурился. — Ты чуть не утонул! — после широкого зевка воскликнул Марк, оперевшись ладонями на песок. — Просто ногу свело, — ответил Чонгук, останавливаясь и потирая поясницу. Тяжесть мышц концентрировалась особенно в ногах, а ветер, от которого по воде ползла рябь, холодил кожу шеи. Чонгук сел на растеленные ткани, потянулся и скосил взгляд на Сая, крутящего в руках самодельную рогатку. — Ну как? — он прислонился к его плечу. — Починил. — Опробуем? Друг протянул его самодельную развлекаловку, и Чонгук с небольшой заминкой коснулся гладкой древесины. Не самое любимое его увлечение, но весьма занятное. Они не стреляли в птиц или животных, не портили постройки, а в основном соревновались в том, чьи снаряды улетят дальше. Силы в них крепли с каждым годом, а помимо обычного ежегодного спарринга было необходимо поддерживать их другими занятиями. Например, самой простой и доступной тренировкой меткости, ловкости рук и зоркости глаз. — Мышцы потянул? — спросил Марк, оперевшись коленом на песок, и ткнул в чонов локоть после вопросительного взгляда. — Руки дрожат. — Нормально, — выдохнул Чонгук и сжал зубы. Высохшая влага на щеках стягивала кожу. Он крепче сжал рогатку. Шероховатый небольшой камень был последним из запасов Марка, и Чонгук, покрутив его в пальцах, прижал к резинке. Он посмотрел по сторонам, развернулся. Целиться в воду или в сторону поляны: было трудно определиться. Но едва Чонгук расслабился, настроился и, после подтрунивания друга, с улыбкой прицелился в сторону холма — запал вмиг утих. Угас, схлынул, растворился. Чонгук не мог понять, что именно с ним случилось. В пальцах появилась лёгкая дрожь, а в животе резко сжалось. Ненадолго, правда, потому что когда Чонгук резко отвёл взгляд от холма неподалёку — его голос зазвучал как обычно: — Давно они там? — Да они у камней сидели, минут десять как, а после перешли туда, — ответил Марк и подсел поближе, зашептал: — Там ведь твой омега, да? Чонгук молчал, слегка щурясь, рассматривая находившихся неподалёку ребят. Его не волновали двое, которые были в одинаковой одежде и возились с сетью. Волновал один, сидящий слегка поодаль, почти у обрыва. На таком расстоянии какие-то детали рассмотреть было проблематично, и он узнал мальчика лишь по кепке и красным кроссовкам. Чонгук опустил рогатку и отвернулся. — Не мой он. — Почему это? Чонгук зажал зубами губу на пару секунд, качнул головой. — Приведёшь его к нам? — весело продолжил Марк, раскачиваясь и не сводя глаз с холма. — Познакомишь. — Нет необходимости, — ответил Чонгук, вновь сжал рогатку. — Мы не разговариваем. — Но вы же пара. Чонгук слышал удивление и неверие в высоком голосе. И от этого его немного, едва ощутимо потряхивало. Он сам прекрасно понимал, как это абсурдно звучало. Поэтому не выдержал и нескольких минут, и когда Сай потянул Марка в воду, то поднялся, отряхивая песок, махнул им рукой и на широкие улыбки ответил короткой, неуверенной. Обувь оказалась мокрой, с налипшим песком, и Чонгук поначалу захотел её скинуть, едва надев, но при наступлении на колючую траву, которая сменила песок, эта идея быстро отпала. При приближении обзор открывался более детальным, можно было разглядеть и незнакомых ребят, и их одежду. Только тот, чья персона занимала всё внимание Чонгука, сидел повернувшись к нему спиной. Возможно, он просто не чувствовал приближения, а вот его возможные приятели уже во все глаза смотрели на него. Они казались одногодками с Чонгуком. Один из них вздёрнул подбородок, когда Чонгук задержал на нём взгляд, и сложил руки на груди. Красный, окольцовывающий чуть повыше локтя рисунок не оставил сомнений, что перед ним был альфа. — Что-то нужно? — Да нет, — отмахнулся Чонгук, выдержав чужой взгляд. Мальчик симпатичный, черноволосый и загорелый. И даже если он чертами лица чем-то был похож на Чона, он не собирался играть в гляделки. Это Чонгук осознал, когда мальчик резко обернулся и направился к обрыву. — Юнги, тут к тебе… Пришёл из семьи Чон. Осознал с каким-то неприятным чувством в груди от небрежных слов и неловкостью от чужих взглядов. Чонгук глубже втянул воздух, выпрямил плечи. Последний раз он видел Юнги два дня назад, возле окраины, и с тех пор в том что-то поменялось. Что-то не слишком заметное, неуловимое. А может, ему просто почудилось. Но волосы Юнги, с которых он снял кепку, были такими же иссушёнными на вид. — Привет, — поздоровался Чонгук, когда подошёл совсем близко. Юнги уже смотрел на него, и на его скрытом тенью лице были удивление и настороженность. Он быстро сдвинулся подальше от края, опираясь на колени. При мысли о том, что Чонгука могли посчитать опасным, кольнуло в груди. — Привет. — Твои друзья? — Чонгук кивнул назад. — Да. Вопреки позе и растерянности в глазах, голос омеги был спокоен. Он отряхнулся, поджав губы. — Насколько я помню, тебе запретили ходить к этой части реки. — Наверное, ты плохо запомнил, — ответил Юнги, медленно поднимаясь. Чонгук сдержал улыбку и шагнул вперёд. — А мне кажется, что достаточно хорошо. — Ты хочешь рассказать об этом моей семье? — резко спросил Юнги. Его кулаки сжались. — Нажаловаться? — Возможно, — уклончиво ответил Чонгук. Он заметил напряжённый взгляд Юнги, брошенный на рогатку. Рогатку, которую Чонгук взял с собой, запихнув в карман. — И я не ябеда. Отец сказал, что я должен присматривать за тобой. Взгляд Юнги оставался таким же, только Чонгук заметил, как он слегка смягчился. — Я буду здесь с друзьями. — А если я запрещу? — после хмыка подался вперёд Чонгук. Его раззадорило, гнало вперёд нелогичное и порывистое желание обратить на себя внимание. Даже если он и с самого начала выразил полное непринятие ситуации в ответ на такое же холодное отношение. Но Чонгук хоть и немного, но осознавал всю серьёзность и то, как ему влетит, если с этим омегой что-то случится. А отцу знать о том, что он подвёл его, совсем не обязательно. Поэтому Чонгук и попытался пойти навстречу в этот раз, ведь не сомневался в себе: несмотря на то, что они были одногодками, омега с самого начала запомнился как тихий, быстро идущий на уступки, неконфликтный. Такого было легко загнать в угол и оборвать зачатки возмущений. Возможно, это было неправильным и грубоватым, но в занятой другим голове Чонгука это не казалось чем-то плохим. — Я не стану тебя слушаться, Чонгук, — резко ответил Юнги и сделал шаг в сторону, ещё один и после более уверенно начал отдаляться к притихшим друзьям. — Мы не будем парой. — Я тоже этого не хочу, — кивнул Чонгук. — Тогда чего пристал? — громко спросил Юнги, обернувшись. — Играй со своими друзьями, а я буду со своими. К нему быстро подошёл тот альфа, который с первого взгляда вызвал в Чонгуке смешанные чувства, коснулся руки и потянул в сторону, что-то шепнув. А у Чонгука почему-то ёкнуло в груди, жар опалил щёки, и он хмуро дёрнулся вперёд, схватил удаляющегося омегу за руку, силой потянул на себя под возмущённый выдох. И почти тут же разжал пальцы, когда в висках нещадно запульсировало, боль резко хлынула в затылок. — М-м, — сквозь зубы отрывисто простонал он и отшатнулся, вздёргивая руку к голове. Юнги заметно растерялся, остановился, и в распахнутых глазах мелькнуло смятение. Глазах тёплого карего оттенка. Красивых. Больше Чонгук ни за что не зацепился, потому что пришлось зажмуриться, чтобы неприятные ощущения начали утихать. Эта болевая вспышка исчезла так же стремительно, как и атаковала. — Не пойдёшь со мной? — прошептал он. Не было слов, чтобы объяснить своё поведение и постараться сказать о своих намерениях. Юнги, сщурившись, мотнул головой. Чонгук мог лишь смотреть в след ему и его друзьям, которые собрали свои вещи, сеть и теперь шли к склону. Догонять и хватать вновь он больше не хотел, потому что побоялся боли, которая могла вернуться и от которой все его мысли на мгновение просто вышибло. Потому что стало неловко от страха в глазах тёмно-орехового цвета, когда Чонгук коснулся его.