Сестренка

      В комнате, покрытой мраком и исковерканной беспорядком было слишком тихо, словно тут никогда не было живых существ. Казалось, даже мое сердце больше не билось, боясь нарушить эту прекрасную, но мертвую тишину. Да и нечем было её нарушать: голос сорван в порыве истерики, посуда разбита, а в голове не единой мысли, которую можно было бы выказать. Только белый шум.       Такой беспорядок в жизнь приносят лишь две вещи: предательство и смерть. Жаль, что в моем случае эти причины стали едины. Ведь отдавшись в объятия смерти, этот человек предал меня, отобрал все, что было у нас: любовь, семейный уют и радость в ожидании следующего дня. Он всё забрал с собой, туда, на глубину в два метра, под холодную, сырую землю, заставляя гнить мои чувства вместе с его разлагающимся телом.       Все было так странно, сумбурно и шокирующие. Я даже не сразу почувствовала боль. Люди вокруг натужно плакали, выталкивая лживые слезы из глазниц. По таким, как он, гражданская панихида никогда не проводилась. И только я не верила в его смерть, цепляясь за надежду, пока не увидела обугленное тело, лежавшее в гробу. Лицо, которое сожрал огонь, было не узнать. Строгий костюм, который брат купил ради забавы, странно облегал поджаренный труп. Это не его стиль. Он всегда любил все пестрое, блестящее и слишком вызывающее, а этот костюм, черный, элегантный и так не подходящий под его смерть.       Я молча смотрела на брата, до церемонии похорон оставалось меньше часа, но я все ждала когда же скелет зарастет мясом и парень встанет, сказав, что это очередная тупая шутка. Как же он воняет! Пустые черные глазницы, смотрели в небо, но такие как он… и такие как я не попадают в рай. Наше место в аду, ведь это хрестоматийно и до тошноты правильно.       «Встретимся чуть позже», — прошептала я трупу, искренне веря в свои слова, едва церемония началась.       На этом и закончились воспоминания о том дне. А дальше меня ждала лишь оглушительная боль, смешанная с чувством несправедливости и вкусом дорогого алкоголя, затуманивающего разум.

***

      Стук в дверь заставляет открыть глаза и вдохнуть полной грудью воздух, заполненный пылью. Я не хочу открывать. Звук повторяется, отбирая тишину, что держит меня в подобие вакуума. Тело непроизвольно вздрагивает, и я поднимаюсь с кровати, постельное белье которое не менялось с месяц. Шаркая босыми ногами по грязному полу я подхожу к двери, надеясь увидеть за ней смерть, и открываю её. На пороге, к моему великому разочарованию, стоит привлекательная девушка лет двадцати пяти.       Рыжие волосы и веснушки на бледной коже слишком сильно выделяют её из серой толпы людей. Она гордо носит статус моей подруги и зовут эту девицу Катя.       — София, как ты, милая? — «София»… как я давно не слышала своего имени из чьих-то уст. Да и кому его произносить? Я живу одна, а телефон отключен со дня похорон, когда дорогую, деревянную коробку с остатками моего брата закопали в землю. Не зная, что ответить, я просто молча рассматриваю Катю. Она приходила и раньше, только вот я не открывала дверь. Почему я сделала это сейчас? На её лице, словно картинки в калейдоскопе, сменялись эмоции.       — Господи, во что ты превратилась?! — Писк девушки раздался на весь дом, пробудив головную боль и захватив власть над черепной коробкой.       — Зачем ты пришла? — Грубо спросила я, терпя удушающую пытку пересохшего горла. Девушка лишь вздохнула, мельком оглядывая комнату. Мое пристанище выглядело совсем как я: пыльное, грязное и забытое хранилище воспоминаний, со свисающей с потолка паутиной.       — Ты не выходила на связь, закрылась в этой дыре и просто изводишь себя. Еще спрашиваешь, зачем я пришла? — Катя схватила меня за плечи, сильно сжимая своими узловатыми пальцами. — Хватит страдать по Кириллу, это не вернет его к жизни. Ты можешь провести здесь хоть вечность — это ничего не изменит! — Голос девушки начал дрожать, а глаза покраснели от подступающих слез. Я бы могла её пожалеть, если бы во мне остались хоть какие-то эмоции после долгих истерик и ночных кошмаров.       — Кирилл был… — и кем же он был? Хорошим, добрым или сострадающим? Нет, эти слова, словно антипод его отражения. Даже когда Кирилл сбил ту несчастную девочку с его лица не сходила улыбка. Думаю он был готов переживать этот момент снова и снова. Заново наблюдать, как кровь невинной растечется по бамперу, придавая дурацкой красной тачке более насыщенный оттенок.       — Он был мудаком, не заслуживающим сострадания. Даже твой отец не смог скрыть радости в день его смерти…- это было чистой правдой.       Кирилл никогда не отличался покладистым нравом. Гулянки, алкоголь, шлюхи и наркотики сопровождали его жизнь, словно покорная жена. Но для меня он всегда был особенным. Старший брат, который после смерти матери так старательно вытаскивал из ямы отчаяния. Единственный человек, который находился рядом, пока отец был занят, пытаясь скрыть, что его любимая женушка наглоталась таблеток.       — Пожалуйста, не говори о нем плохо, — оправдывать брата было бесполезно и даже не благородно. Он действительно заслуживал смерти. Но разве её заслуживала я? Чем я так провинилась, чтобы у меня отобрали любимого человека? Моя ли вина, что больше никто не протянул мне руку в темный период жизни, кроме Кирилла? Такими эгоистичными вопросами я задавалась каждый день, просыпаясь в этой квартире.       — Давай ты приведешь себя в порядок, и мы поедем ко мне, — подруга вздохнула, оглядывая меня удрученным взглядом. Она хмурила брови, то и дело кусая покрытые дорогой помадой губы, а я не знала что мне делать дальше.       — Я не хочу никуда ехать, — скривилась я, надеясь этим задеть гордость девушки. — Тебе не нужно играть в спасателя. Я в этом не нуждаюсь, — но эффект от моих слов был противоположным. Лицо Кати покраснело, а ноздри раздулись, как будто она пробежала марафон.       — Либо ты едешь со мной, либо я вызываю санитаров и тебя увозят в психушку под круглосуточное наблюдение! — Надо быть честной, для своего окружения я и правда походила на сумасшедшую.       — Хорошо, — я почесала затылок, волосы на котором давно превратились в бесформенное, запутанное гнездо. — Только, у меня нет чистой одежды, — я не посещала ванну, кажется, неделю, и столько же не расчесывалась. Сложно ухаживать за собой, когда утопаешь в самобичевании.       — Я привезла с собой сменку, — доставая из рюкзака шмотки, пролепетала Катя. Хмыкнув, я отправилась в ванную комнату, которая на фоне квартиры была довольно чистой.

Несколько часов спустя.

      После того, как меня привели в человеческий вид, Катя заказала такси. Дом был таким же большим, как и тот, в котором мы жили раньше. Теперь же нашу семью, если можно её так назвать, разбросало окончательно. Отец переехал в Европу, боясь загадочного поджигателя, захватившего первые полосы новостных телеканалов и газет. Я же переехала в одну из многочисленных квартир, разбросанных по всему Питеру, искренне надеясь, что убийца найдет меня и ускорит нашу с Кириллом встречу.       Я не могла решиться на самоубийство. Сколько себя помню, никогда не отличалась стойкостью характера и мужеством, а ведь для такого конца они понадобятся. Вот и оставалось запереться и гнить в квартире пропахшей дымом полусгоревших вещей брата. Поистине жалкое существование.       Казалось, этот запах уже давно впитался в кожу, наглухо заполнил лёгкие и стал частью меня. Но это лишь фантазия, больное желание быть ближе к усопшему Кириллу. Может, я действительно слишком сильно переживала из-за чужой смерти.

***

      Поминки было решено провести на следующий день после похорон. В шикарном ресторане собралось множество гостей, их пестрые наряды и улыбки нарушали все возможные правила приличия, говоря о том, как они рады смерти моего брата. Даже наш отец мало походил на человека, потерявшего сына, скорее он выглядел, как мученик, наконец избавившись от тяжёлой ноши. Мы стояли поодаль от гостей, что позволяло ему говорить свободно, совершенно не стесняясь лишних ушей.       — Солнышко, я не понимаю, почему ты грустишь? — Подняв глаза на родственника, я вздохнула и поправила черное приталенное платье. Казалось, оно было единственным напоминанием о том, почему все сегодня собрались.       — Отец, если ты не заметил, то вчера похоронили моего брата и по совместительству твоего сына. Это я должна спрашивать, почему ты такой веселый и, — Обведя рукой зал, — какого хрена поминки похожи на одну из светских вечеринок?! — Папа хохотнул, перекатывая дорогое шампанское в своем бокале.       — Софи, твой брат был… — По лицу отца проскочила тень задумчивости. Он явно подбирал слова, чтобы не использовать мат при мне, — эксцентричен. И я подумал, что он оценил бы шутку, устрой мы такое мероприятие.       — Или же ты просто рад сложившейся ситуации, — Мужчина сглотнул, положив на мое плечо массивную ладонь. Наши отношения никогда не были близкими, хоть и были намного теплее, чем у большинства богатеньких родителей и их избалованных детишек.       — София, прекрати… Пожалуйста, я был достаточно терпелив все то время, что ты переживала. Тебе нужно понять, что теперь ты, — Рука на моем плече немного сжалась, — наследница моего состояния, и я как никто рассчитываю на тебя! Поэтому соберись!       — Как скажешь. Я пойду поговорю с гостями, — подавив тяжёлый вздох, я отошла на несколько шагов от папы и вымученно улыбнулась.       — Вот, это моя девочка!       Развернувшись, я поспешила к балконам, стремясь спрятаться от безумных лиц радующихся смерти самого близкого мне человека. Мне было непонятно их веселье: каким бы не был Кирилл, он всё равно заслужил хоть каплю сострадания, прежде чем о нём забудут навсегда.       Балкон представлял собой большую террасу, сокрытую от посторонних глаз и заставленную благоухающими цветами и резными лавочками, Он идеально подходил, чтобы скоротать вечер в одиночестве, подальше от светских львиц, не упускающих момента подбить клинья к моему отцу, и олигархов ищущих любую возможность расширить бизнес посредством новых знакомств. Опершись на перила, я посмотрела вниз. По ночным улицам гулял прохладный ветер, а фонари уже давно заливали тёплым светом дорогу, разбавляя темные краски ночи. Такое умиротворение было мне по душе. По крайней мере сегодня, когда грусть должна пробирать каждого находящегося в зале, но вместо этого тяжким грузом навалилась на мои плечи. Углубившись в мысли, я не сразу заметила появившуюся рядом мужскую фигуру, в точности повторяющую мою позу. —       Могу я спросить, София, почему Вы находитесь здесь одна? Неужели прячетесь? — Подпрыгнув на месте, я взвизгнула и повернулась к источнику звука. Передо мной стоял обладатель огненно-рыжих волос.- Ох, простите, не хотел напугать вас, — в сгущающейся темноте его глаза сверкнули жёлтым, не на шутку встревожив меня.       — Кто Вы? — приложив ладонь груди, я ощутила как быстро билось мое сердце, на что нарушитель спокойствия лишь улыбнулся, всматриваясь в мое озадаченное лицо.       — Извините, стоило бы представиться. Сергей Разумовский — основатель сети «ВМЕСТЕ», — Сергей протянул широкую ладонь и я, не задумываясь, пожала её. Мужские пальцы были ледяные. Прикосновение причиняло дискомфорт. Что-то ускользающее было в этом человеке, заставляя кровь в жилах нервно дрожать. Хотя стоило признать, выглядел он весьма заурядно для светского приёма: простой черный костюм, белая сорочка и рваные, не уложенные волосы, вечно падающие на глаза.       — Вы ведь уже знаете мое имя, так что представляться нет никакого смысла, — начала я. — И все же… София Гречкина, рада с вами познакомиться, — Сергей лишь наклонил голову вбок и улыбнувшись, выпустил мои пальцы из своей стальной хватки.       — Странно, что Вы не выглядите счастливой, в отличии от прочих гостей. Разве смерть брата не сделала Вас единственной наследницей? Разве это не радует Вас? — каждое его слово ударяло в солнечное сплетение, неминуемо приближая меня к неизбежной истерике. Наверное, для него я очередная испорченная изобилием денег и властью наследница богатенького папеньки, и по вечным канонам должна быть такой же как брат.       — Может причина кроется в том, что смерть Кирилла никакой не праздник! Я потеряла любимого брата, — Невольный всхлип вырвался из моего горла, вызывая на бледном лице Разумовского неприкрытое омерзение. Один мимолетный взгляд на него вызывал табуны мурашек, бегущих по коже. И всё же, голос разума уверял, что причиной всему холод.       — Кирилл ведь был плохим человеком, разве не он сбил ту маленькую девочку? — Гневно спросил собеседник. Невольно закусив губу, я опустила голову. Никогда не собиралась оправдывать преступление брата, но и вспоминать об этом не могла.       — Да, он виновен в смерти человека, и за это его наказал, если не суд, то поджигатель, — помедлив, добавила я. — Но это не мешает мне горевать по нему, каким бы он не был, — Сергей тихо рассмеялся, заставляя поднять на него глаза.       — Кажется, вы совсем не такая, какой я вас себе представлял, — подходя ближе Разумовский выглядел враждебно: прямая, как палка, спина, уверенная походка и золотистые глаза, сверкающие в полумраке.       — При всем уважении, искренне жаль, что Ваше мнение меня не волнует, — терпеть скрытое хамство я была не намерена и, развернувшись на 180 градусов, направилась к выходу Едва пальцы сомкнулись бронзовой ручки стеклянной двери, моего слуха коснулось:       — Иногда чужое мнение предопределяет нашу смерть, как было с вашим братом. Не боитесь повторить его судьбу? — хмыкнув я так-же тихо ответила.       — Все, чего я боялась, уже произошло, — и вышла с балкона, растворяясь в толпе празднующих чужую гибель, оставляя своего нового странного знакомого в одиночестве.

***

      Почувствовав как кто-то толкает меня в плечо, я неохотно открыла глаза…