Больше, чем дружба

Поздний вечер, сильный дождь. Казалось бы, кто в такую погоду может куда-то идти? Но нет. По улице шёл один из исполнителей Портовой мафии, Дазай Осаму. — Мори, слушай, а эти переговоры можно как-нибудь перенести? Просто я мало того, что промок до нитки, так я ещё в другом конце Йокогамы, — Говорил Дазай в трубку. — Можно попробовать, но я ничего не гарантирую, — послышался в трубке голос босса Портовой мафии, Мори Огая. — Ринтаро! Что ты там опять по телефону болтаешь?! — на задней фоне слышится голос Элис. — Извини, Дазай, позже, позвоню по поводу переговора, — и он сбросил трубку.    Дазай полностью промок. Поняв, что нужно искать, где можно хотя бы подсохнуть, он вспомнил, что не далеко должен быть дом его друга Оды Сакуноске.    Осаму примерно знал, где живёт Ода. Он вспомнил, что когда-то Анго проводил их до дома, так как они немного перебрали с алкоголем. Дазай не очень хорошо помнил дорогу до дома Одасаку, но отчётливо помнил на какой улице и как этот дом выглядит.      Не смотря на то, что было уже поздно, в доме Сакуноске свет ещё горел. Дазай обрадовался и начал подбирать слова. Он редко импровизировал даже с близкими ему людьми.   Постояв пару минут на пороге, он наконец таки постучал в дверь. Меньше, чем через минуту дверь открылась.   — Одасаку! — с ленивой улыбкой сказал Дазай.    Ода с трудом сдержал смех, но всё-таки улыбнулся. Дазай был полностью мокрый. Даже бинты от влаги размотались. Бинты, которыми обычно Дазай забинтовывал правый глаз, «расплылись» по всему лицу. Бинты на руках размотались до локтей и с них стекала вода. В таком виде Осаму был больше похож не на исполнителя Портовой мафии, а на какого-то монстрика из детских сказок.   — Сколько ты хоть под дождём пробыл? — прервав молчание, спорил Одасаку.   — Хах, достаточно много, как видишь, — ответил его друг.   — Ну, заходи тогда, — Ода мило улыбнулся. Дазай ответил слегка кривой улыбкой.   Забинтованный поставил свои ботинки под батарею.   — Слушай, давай я покажу, где ты можешь умыться. А то так и до какой-нибудь болезни не далеко, — предложил Ода.   В ответ Дазай только кивнул.   Таким робким Сакуноске видел своего друга, наверное, впервые. Он как будто хочет что-то сказать, но подбирает нужные слова. Интересно, над чем он так долго думает?    В душе что-то загремело. Ода знал о суицидальных наклонностях Дазая, поэтому сразу понял, что там происходит.    У двери в ванну Одасаку крикнул:    — Только попробуй повесится у меня в душе!   Догадки Сакуоды были правильны. Дазай высунул голову, на шее весела петля из бинтов. Судя по всему, Дазай уже какое-то время провисел, но в последний момент передумал умирать. Это было понятно по тому, что в руке он держал ножницы, а петля на шее была обрезана. Грохот, видимо, был от того, что Осаму упал, когда обрезал петлю.   — Всё понятно, — вздохнул Ода.   Сакуноске дал Дазаю халат, который не носил года 2. Он как раз по размеру подходил Дазаю.   — Ты тут на сколько? — поинтересовался Ода.   — Скорей всего, на ночь, если одежда успеет высохнуть, — ответил суицидник. — Кстати, у тебя метра 2 бинтов не найдётся?   — Вряд-ли, — ответил Одасаку.   Сакуноске было приятно, что Дазай наедине с ним чувствовал себя спокойно, даже без бинтов. Он говорил ему, что носит бинты, чтобы чувствовать, что между ним и окружающим миром есть какая-то «перегородка». И только с очень близкими людьми он чувствовал себя комфортно.    После Дазай сел на подоконник и начал, как обычно, читать книгу о самоубийствах. В руке он держал карандаш и что-то им помечал.   Не далеко от него на диване сидел Ода и что-то писал.   Полистав книгу, Дазай начал над чем-то думать, смотря в окно. Всё он хотел что-то сказать другу, даже иногда пытался открыть рот, но какой-то страх не позволял ему это сделать.   Было уже поздно, а парни всё не думали ложится спать. И тут тишину прервал Осаму, которому уже надоело просто молча сидеть на подоконнике:   — Слушай, Одасаку, может, о чем-нибудь поболтаем?   — К примеру?   — Эм… Ну.? — Дазай задумался. — У тебя есть идеи?   — Хм… — Ода вместе с Дазаем задумались.   Сакуноске подошёл к окну и положил руку на голову Дазая.   — Эх, вот бы почаще к тебе так приходить… — вздохнул Осаму.   Дазай начал тереться о руку Оды, как кот, который хочет чтобы его погладили. Сначала Одасаку немного растерялся, но потом понял, чего ждёт от него Дазай, и начал гладить его, как кота. Постепенно Дазай пытался поднять голову ближе к лицу Оды. Когда у него это получилось, он поцеловал его в щёку. Сакуода смотрел куда-то вдаль. Когда же Дазай его поцеловал, он слегка вздрогнул. Сначала он подумал, что ему это показалось, но когда посмотрел на Дазая, понял, что это действительно произошло.   Осаму переполняли эмоции. Он чуть не плакал, но старался держаться. Они вдвоём не понимали, что только что произошло.   — Прости… Я, правда, не понимаю, что…  — Дазай как раз таки на этот случай не готовил фразу, поэтому сильно запинался.   Оде редко, нет, даже никогда не доводилось видеть друга в таком состоянии. Дазай очень переволновался, что уже с трудом подавляет эмоции. Одасаку, чтобы хоть как-то успокоить его, взял одной рукой руку кареглазого, а второй — придерживал голову Осаму. И, правильно, поцеловал его в ответ.   Ни тот, ни другой так и не понимали, что именно произошло. Но они понимали одно: по лицам было понятно, что они двое получили какое-то удовольствие от этого.   — Хах, видел бы нас сейчас Анго… — наконец таки подал голос Дазай. — Только никому ни слова, хорошо? — Мне самому не хотелось бы об этом кому-то рассказывать, — ответил Одасаку.   Ода уже хотел отойти, но Дазай его остановил:   — Подожди, — начал Осаму. — хуже уже вряд-ли будет…   Парень опёрся ногой о батарею под подоконником и попытался на этот раз поцеловать Оду в губы. Но в итоге он его всё-таки поцеловал и… повалил на пол.   — Я, похоже, ногу подвернул, — абсолютно спокойно сказал Дазай.   — Ты меня только что в губы поцеловал, а тебя сейчас твоя нога волнует?! — с испугом сказал Ода.   Тут уже удивился Осаму. Ода, обычно, спокойный, его взбесить практически невозможно. В отличие от Одасаку, Дазай видел его беспокойным. А Сакуноске Дазая на эмоциях никогда не видел.   — Ах, ладно, сейчас вправим твою ногу.