Угасающие огни Манхэттена

      Утренняя прогулка, совершённая с целью убить время до полудня, как выяснилось позже, оказалась изрядно неудачной идеей, поскольку всё, что Равич получил в её ходе, — это две проверки документов и ровно два нарекания от местных блюстителей власти о том, что «за последнее время в их краях развелось слишком много эмигрантов…». Не желая обращать особого внимания на придирки патрульных, Равич дважды предъявил им своё разрешение на жительство и тихо-мирно прошёл мимо, теперь задавшись новой целью — посетить кафе «Рассвет».       Сегодня там у него была назначена встреча.       Спустя несколько минут Равич уже был в «Рассвете» недалеко от Химмельштрассе 14/1. Пальцы его левой руки мерно и едва слышно постукивали по большой столешнице, а полупустая рюмка с очередной порцией крепкого кальвадоса уверенно красовалась рядом. Ещё с прошлого раза Равичу приглянулся столик напротив большого и просторного окна у стены центрального зала, за которым он сидел сейчас. Отсюда открывался красивый по мере возможности вид на бедную и скудную, но чистую и почти всегда в дневной час переполненную людьми улицу.       Химмельштрассе была небольшая тихая улочка с невзрачными двухэтажными домиками по её краям, расположенная за много кварталов от центра города. Равич внимательно смотрел на дом напротив ресторана. Тот на самом деле ничем не отличался от других, но Равичу он отчего-то показался особенно отвратительным. Вдруг он понял почему — два года назад Равич точно так же смотрел на гостиницу «Милан», в которой поселилась Жоан после их первой совместной ночи в «Интернационале». Воспоминания тяжелой ностальгической волной ударили в голову в ту же секунду, но Равич умело их проигнорировал, запрятав обратно туда, откуда они посмели возникнуть.       На небе в этот час не было ни облачка. Только яркая дневная синь и далёкое солнце почти в самом зените. Весна, впрочем, как и новая война, шла своим чередом. Жизнь Равича — тоже. И вот он смотрел в это небо, не отрываясь, и думал лишь о своём будущем, которое было ровно противоположным этому небу — тёмным, туманным, неясным. Равич помотал головой, отрывая взор от дома и переводя его на рюмку с кальвадосом. Затем он неслышно вздохнул. Когда к нему подошёл кельнер, Равич придвинул ему ещё три франка и заказал новую порцию яблочной водки.       — Хорошо, — ответил кельнер, потоптавшись на одном месте. — Пригласить господ? Или позже?       — Сейчас, — Равич кивнул.       Кельнер кивнул, положил перед ним несколько свежих газет и журналов, и, шаркая ногами, поспешно удалился. Равич понял сразу, что это — друг Морозова, более того, весьма надёжный друг. Действия не заставили себя долго ждать — кельнер скрылся за углом ресторанной кухни и снял телефонную трубку. Равич заметил это боковым зрением. Затем он неохотно взял одну из газет и начал читать — не вникая в текст, больше просто для вида. Вскоре он отложил газету — очевидно, его мало интересовало то, что произошло в Швейцарии за последнюю неделю.       Спустя две минуты вернулся и кельнер, принеся с собой рюмку кальвадоса и небольшой клочок бумаги, завернутый в салфетки.       — Ваш кальвадос, — он оповестил Равича, оставшись стоять у стола. — И салфетки.       Равич кивнул, аккуратно заглядывая в небольшую кучу бумажных салфеток, переданных ему. Вложенная в них записка гласила следующее: «Господа будут здесь через полчаса». Равич вполголоса поблагодарил официанта, отворачиваясь, и потянулся к новой порции кальвадоса.       Кельнер ещё мгновение изучающе смотрел на него, а после быстро вернулся за свою стойку.

***

      Через чуть менее, чем тридцать минут в кафе зашли двое солидных мужчин. Один из них был рослый, широкоплечий, с короткой стрижкой, прикрытой невысокой шляпой, острыми морщинами, пересёкшими обе щеки, и маленькой горбинкой на носу. Второй был моложе и по комплекции заметно полнее, ростом на голову ниже первого, а его лицо в то же мгновение показалось Равичу ужасно неприятным, зато он сразу понял, что обещанная Морозовым встреча с паспортистами всё-таки состоится. В своих огромных руках второй мужчина крепко держал коричневую папку и одну свою перчатку, завидев одиноко сидящего Равича прямо в центре зала. Он кивнул напарнику, и они вдвоём подошли к Равичу.       — Здесь свободно? — спросил тип в тёмной шляпе, кивнув на два места напротив.       Не то что бы в кафе сейчас было много народу — всего пара молодых людей и возрастных дам, но конспирация в подобных делах никогда не была лишней, тем более, если подобным образом возникала замечательная возможность другой раз не выдавать себя.       — Прошу вас, — Равич скользнул взглядом по пустым стульям, выставленным за его столиком.       — Покорнейше благодарю, — ответил второй, усаживаясь сразу следом за первым. — Сразу к делу, господин Фрезенбург.       Равич незаметно вздрогнул, едва заслышав только первый слог своей фамилии.       — Вам стоит понимать, что подобные вещи случаются крайне редко, — продолжил тип с горбинкой на широком носу, только сейчас сняв свою шляпу. — Но, должно быть, судьба вас очень жалует, господин Фрезенбург.       Равич вздрогнул во второй раз, но на деле лишь коротко заглянул незнакомцу в серые глаза.       — Похоже на то, — затем он совершенно расслабленно проговорил, собрав свои руки в замок на столешнице.       — На днях у нас появился паспорт умершего австрийца, — второй начал негромко вещать следом за первым, точно искривлённая копия его брата-близнеца. Странно, но эта парочка и на манеры, и на лицо были очень похожи. — Разумеется, есть ещё умершие шведы и умершие русские — их паспорта даже в разы дешевле, — но кто сейчас сможет говорить по-русски, а?       Равич вновь внимательно посмотрел на говорящего. Он знал, что оба они хотели добиться от него максимальной суммы за поддельный паспорт, и именно поэтому решили начать издалека, — чтобы в конечном итоге получить его безоговорочное согласие и, следовательно, деньги. Равич прекрасно понимал и то, что, скорей всего, на днях, помимо уже упомянутого австрийца, умер также и какой-то англичанин или, в совершенном идеале, американец, но сейчас решил сыграть с ними в их же игру:       — Да хоть бы и немецкий паспорт получить, зато чистый, — задумчиво произнёс он, медленно, но верно осознавая, что с именем «Равич» ему придётся-таки расстаться и уже в самом скором времени. — Такой труднее проверить.       — Да, но в этом случае вы не получите разрешения на работу, — кивнул толстяк, мучая снятую перчатку грубыми пальцами. — Только вид на жительство, и то — в лучшем случае. С немцами в мире сейчас проблема, — его губы растянулись в противной улыбке, оголившей желтоватые зубы.       — Вы правы, — Равич в фальшивом сожалении покачал головой, специально подводя их беседу к самому главному. — Тогда мой единственный вариант — это умерший австриец?       — Разумеется, данный вариант возможен, — продолжил тот, что был повыше, медленно бегая своими птичьими глазками по толстой щеке своего напарника.       Затем второй вытащил из папки австрийский паспорт:       — Этот паспорт вы можете получить на свое собственное имя, господин Фрезенбург, — начал он изъясняться, пряча наигранное сожаление в постепенно затухающей интонации. — Фамилию мы можем свести и проставить вашу. Имя — тоже. Мы можем изменить всё, кроме даты и места рождения, — тут вам придется взять 15 августа 1900 года и город Зальцбург, потому что на дате рождения здесь зальцбургская печать. Паспорт будет стоить пятьсот франков. Ювелирная работа, ничего не поделаешь.       — Или? — Равич незаметно улыбнулся, догадавшись, что непременно будет и альтернативный вариант.       — Или оставляем всё, как есть. Заменим только фотографию, — продолжил вновь первый.       Равичу стало надоедать, что его собеседник менялся через реплику, но он старался не обращать на это внимания.       — Печать, которая проходит по фото, мы сделаем вам бесплатно, — добавил тот же.       — Нет, — ответил Равич. — С этим паспортом я не получу разрешения на работу в Америке.       Говоривший пожал плечами, идя ва-банк:       — Тогда у нас есть американский паспорт на имя некого Грэгори Энтона, погибшего у нас около месяца тому назад в результате несчастного случая, — уголки его губ самопроизвольно потянулись вверх. — Но за него мы попросим тысячу франков. Не обессудьте, вы должны понимать нашего брата.       — Пятьсот, — Равич совсем непринуждённо улыбнулся в ответ.       Оба мужчины раззявили рты, едва не роняя челюсти. Забавно, что их реакция на услышанное оказалась идентичной. Правда, у того, что был постройнее и повыше, даже задёргался правый глаз, когда он попытался развидеть улыбку Равича.       — У нас, кхм! — второй поперхнулся, начав оскорбленным тоном. — У нас твёрдые цены, господин Фрезенбург! Тысяча — и ни гроша меньше!       — Пятьсот франков, — настаивал Равич, едва не прорезая своей уверенностью взгляды обоих собеседников.       — Если бы речь шла об австрийском паспорте, ещё можно было бы торговаться, они попадаются часто, но американский — редкая вещь, — ожидаемо продолжил другой, подхватывая фразу напарника. — На родине американцу паспорт не нужен, ну, а за границей они бывают ужасно редко… Тем более, в Европе! Тем более, в войну! Да и к тому же — валютный запрет. Тысяча франков и точка! Он стоит этих денег.       Равич покачал головой и, устало вздохнув, объяснил:       — Вы сказали, что американец погиб в результате несчастного случая, так что, как я понимаю, семьи у него было, раз паспорт сразу же достался вам, верно? — Равич расслабленно подался назад. — Очевидно, сейчас все эмигранты будут пробираться в Америку любыми способами и возможностями, так что до Швейцарии будут доходить только те, кого поймали и выслали сюда после тюрьмы. Не секрет, что у них не будет ни франка на любой поддельный паспорт, а продавать вам их надо сейчас и в самое ближайшее время, — Равич вновь улыбнулся. — С тем же успехом я мог начать торговаться и выторговать у вас его за триста франков, но я очень благодарен вам и Борису, и оттого предлагаю пятьсот. Идёт?       Паспортисты поражённо выбросили руки на стол. Тот, что был повыше, коротко вздохнул, а второй даже покраснел, шумно дыша и шевеля свисающими дряхлыми щеками. Равич не без интереса наблюдал за ними, смотря поочерёдно то на одного, то на другого.       Прошла почти минута тяжелейших раздумий, и сведенные судьбой братья-близнецы всё-таки согласились. Согласие это далось им нелегко и даже очень трудно, но оба понимали, что всё, что сказал им Равич, было чистой правдой.       Затем Равич вынул из внутреннего кармана свою фотокарточку, — он уже успел сфотографироваться в автомате. Паспортисты покорно и быстро ушли, захватив с собой его фото. Через час они вернулись. Равич расплатился и убрал свой новый паспорт в карман.       — Желаю вам удачи, — прошипел толстощёкий, исподлобья смотря на Равича.       — Разумеется, о наших делах — никому ни слова, — быстро подхватил его напарник. — Это в наших общих интересах.       — Благодарю вас, господа, — Равич кивнул, поднялся и, оставив деньги за три двойных кальвадоса и чаевые, двинулся к выходу из кафе.       На выходе его встретила красивая шлюха, сразу после предложив за небольшие деньги хорошо провести время. Её Равич заметил ещё когда только пришёл сюда. Проигнорировав её предложение, он вышел из «Рассвета» и направился обратно к Морозову.

***

      Равич получил паспорт, и после этого всё стремительно изменилось. Людвиг Фрезенбург приобрёл очередное новое имя, так что теперь Равич должен был покорно исчезнуть в ходе собственной истории. Смириться с этим было тяжело, ровно как и с тем, чтобы принять факт уже слишком скорой разлуки с Морозовым и последующий за этим переезд в великую и ещё непокорённую Равичем Америку.       Вообще его ждало ещё очень многое: тёплый приём на Эллис-Айленде, возвращение собственной личности и удачное оформление вида на жительство и работу, небольшое, но прибранное однокомнатное жильё, ассистентство в Нью-Йоркской больнице с коротким и звучным названием «Маунт-Синай», работа ректором в медицинском университете через год практики и спокойная, размеренная жизнь без войны…       …однако сейчас, стоя у причала, смотря на красно-оранжевый закат и с максимальной хваткой сжимая в длинных пальцах паспорт и билет на спасительный корабль, Равич понятия не имел о том, что будет с ним завтра…