РЕВЕНАНТ. Книга

Лилиан звонит отцу, как и обещала Френку Рейлишу, но тот не берет трубку. Она пишет ему несколько сообщений, но ни одно не доходит. Ралли на суперкарах (особенно когда за рулем Рейган и компания) — занятие веселое и тошнотворное. Полиция освобождает Пайк шоссе на десять миль вперед. Шоу-раннер передает это всем водителям, и дорогие автомобили срываются один за одним. Рейган опускает крышу «Макларена», волосы Лилиан и ветер бьют ей в лицо. Она собирает хвостик, Рейган вдавливает педаль газа, кажется, до упора, потому что деревья и луга вокруг сливаются в желто-зеленую мазню. Пахнет резиной, у кого-то сзади визжат тормоза. — Открой в Вотсапе чат с ралли, — говорит Рейган, перекрикивая ветер и рычащие двигатели, и передает ей свой телефон. — Напиши туда: не тошнит, котенок? Лилиан делает, как он сказал. Она в жизни не шарилась в его телефоне и понятия не имеет, как выглядят переписки Рейгана. Чат с ралли оказывается на самом верху, но краем глаза Лили замечает переписки с Ремом, Китом и, кто бы сомневался, Корнелией. Они переписывались буквально утром. Лилиан это отчего-то злит. С ней Рейган не общается по утрам. Через три секунды приходит аудиосообщение, Лилиан включает его после кивка Рейгана. Блейз орет: ПОЦЕЛУЙ НАС В ЗАД, РЕЙГАН. В этот же момент их подрезает желтый «Бугатти» Блейза и Лиама. Автомобили на секунду равняются, Лиам высовывает зад из-за открытой крыши, приспускает штаны и показывает им белую, как тесто, булку. Рейган смеется, Лили насмешливо улыбается. Чат ралли взрывается. Лилиан думает: так вот для чего еще нужны пассажиры, через нас общаются водители. Спидометр показывает предельные значения. Адреналин заставляет кровь бить в виски. Лилиан зачитывает чат Рейгану, пишет и отвечает на дурацкие выпады. Корнелия пишет: как там малышка Лили? это ее первое ралли. Лилиан не успевает ответить, им в зад врезается Кристиан с какой-то девчонкой. Рейган и Кристиан останавливаются на мгновение. — Пардон! — кричит Кристиан, приподняв кепку. Рейган отмахивается, и оба срываются с места, чтобы не отстать от остальных. Через двадцать минут Лилиан начинает тошнить, слишком много резких торможений и поворотов. Она цепляется пальцами в жесткую обивку. — Осталось немного, — кричит Рейган, бросив на нее быстрый взгляд. Лилиан видит вдалеке сигнальные огни, но на такой скорости они быстро до них доберутся. Они идут вторыми, впереди только один водитель. Черное железо не дает им проехать, петляя и закрывая им обгон. Рейган пытается несколько раз, а потом, сказав «держись», резко виляет вправо-влево, голова у Лилиан болтается, как болванчик. К горлу подкатывает желчь. Резина жжет асфальт, гудят тормоза, что-то скрежещет. Черный суперкар остается позади, Рейган пересекает линию огней и тоже тормозит, не очень-то плавно. Лилиан почти падает вперед, но он удерживает ее за плечи. Волосы лезут в рот, она ошеломленно смотрит на Рейгана. — Я готовился к ралли, — говорит Рейган. Он ухмыляется, как мальчишка, первую дистанцию они проехали первыми. — Видимо, мне нужно качать вестибулярный аппарат, — бормочет Лилиан. Через несколько таких гонок Лилиан слышит гул. В небе шуршат лопастями вертолеты. Колонны машин застыли посреди шоссе, взбитые, как сливки, облака лениво затянули голубизну неба. — Старшее поколение дальше полетит, — говорит Рейган. — Если хочешь, можешь подсесть к маме. Ты ей нравишься. Мириан Лили тоже нравится, но… Лилиан смотрит назад. Корнелия стоит рядом с катарским принцем (тем самым, чью черную тачку поцарапал Рейган на первой дистанции), на ней льняной костюм с юбкой, на руке болтается очень редкая Kelly. Улетать она явно не собирается. От нее так и разит европейским обаянием. — Я остаюсь, — говорит Лилиан и перевязывает на животе рубашку сливочно-розового цвета. Рейган хмыкает, будто не ждал другого. До Нью-Йорка они добираются к семи, когда солнце падает и похоже на апельсиновый шар. Автомобили поочередно подъезжают к «Four seasons» на 57-й. Лилиан надкусывает холодный плоский бейгл с бледной курицей и передает Рейгану. Он ест ровно в том месте, где прервалась она; одна его рука лениво управляет автомобилем. Все вместе его действия выглядят волнующе. Лилиан откручивает пластиковую крышечку и делает глоток теплой воды. Смотрит на Рейгана и понимает, что он подустал. На развитой шее у него засохла капля пота, ее след тянется под рубашку. Лилиан думает, что это нечестно. Не может какая-то дурацкая капля казаться такой… такой… — Я говорил, что у нас один номер? Рейган паркуется за остальными участниками ралли. Оборачивается. — Нет, — Лилиан предлагает воду, он отказывается. — Ну, это логично. Наверное. — Не боишься? — Тебя? — она говорит максимально высокомерно. — Не смеши. Рейгана не впечатляет, он отдает швейцару ключ и помогает Лилиан выйти из машины. — Зря, — говорит он. Их обустраивают в огромном пентхаусе с несколькими комнатами. Лилиан как-то останавливалась в похожем номере с родителями, когда они еще ездили в Нью-Йорк вместе. Она принимает душ после Рейгана, сильно втягивая воздух в легкие. Но им здесь не пахнет, только мыло и парфюмерия «Булгари». Когда она возвращается в номер, Рея там нет. Она одевается и красится в гостевой комнате, выделяет скулы бронзером и растирает пальцем. Рейган возвращается перед ужином. Он переодевается, не удосужившись прикрыть двери. Лилиан неосознанно не отводит глаз. Закончив, Рейган оборачивается и улыбается ей, словно точно знает, что она смотрела. Лилиан краснеет и отворачивается. В девять проходит сложный иммерсивный ужин по мотивам защиты пресной воды. Большие люди смотрят, переговариваются и едят. Рейган сообщает, что на этот вечер для них закрыли весь отель, на нижних этажах остались только постояльцы и те, кто получил персональное одобрение на сегодняшнюю ночь. Они сидят за столом с Рейлишами, это нервирует и одновременно радует. У Лилиан ощущение, будто ее приняли в самый крутой закрытый клуб. Клуб олимпийских богов там. — Очень здорово, — комментирует Лилиан то, что отель закрыли для них, наблюдая, как за соседним столом дочка обувного миллиардера выплевывает квадратный кусок суфле прямо в вино и пародирует Лили, ее склонность сжевывать последний слог. Лилиан хмурится. — Конечно, это довольно безвкусно, — говорит Мириан и прослеживает взгляд Лили. На ней новый брючный костюм и сигнатурные черные бриллианты. — Но это необходимо. — И удобно, — добавляет Френк, втыкает вилку в пекинскую утку. — Избавляет от лишнего внимания. — Кстати, о внимании. Мы с Лили уходим, у нас своя вечеринка. — Мы знаем, — Ремингтон усмехается Рейгану. Изабель внимательно смотрит то на Рея, то на Лили. — Через пять минут будут менять блюда, тогда и уходите. Мы с Изи тоже скоро удалимся. — Не светитесь в СМИ, — напоминает Френк. От родителей Рейгана у Лилиан поджилки трясутся. Они вроде ничего не говорят, даже не особо обращают на нее внимание, но впечатление производят неизгладимое. Лилиан думает, это потому, что она их слегка идеализирует и вообще драматизирует. — Изабель, Лилиан, — Мириан постукивает пальцем по бронзовой салфетке. — Если кто из гостей вам не угоден, вы всегда можете мне это сказать. Я, конечно, никого не выгоню, но место напомню. Лилиан вспоминает суфле, плавающее на поверхности темного вина. Она улыбается Мириан, Мириан улыбается в ответ. Во время смены блюд Рейган и Лилиан уходят. Она видит, как с разных столов поднимается молодежь и продвигается к выходу. Все они ждали Рейгана. В тускло освещённом коридоре куча охраны и официантов. У входа их ждут Блейз, Кристиан, Кит, Лиам, Тиффани, Виктор, Корнелия, катарский принц Захария и девушка, которую Лили не узнает. — Наконец-то, блядь, — выдыхает Блейз, приобнимает девушку. Белки глаз у него красные, как маки. — Я чуть не повесился со скуки на ужине, клянусь. — Он реально пытался задушить себя галстуком, — почти жизнерадостно говорит Лиам. На нем желтый, как затвердевшая лимонная цедра, пиджак. — Идиоты, — говорит Тиффани. — Я надеялась, ралли выбьет из вас всю дурь. — Я и есть дурь, — ухмыляется Блейз. Вечеринку организовали на крыше. Все уже готово, когда они приходят. Круглая сцена залита перламутровыми прожекторами. На ней стоят три гигантских бокала для мартини, высотой в несколько человек. На бортиках бокалов танцуют стриптизеры — девушки и парень. Тела блестят, будто их обмакнули в стакан с жирными блестками. Одна девушка окунается в бокал и выныривает уже без бюстгальтера; соски прикрыты ракушками. — Они в настоящем мартини купаются, если что, — сухо говорит Кристиан, он замер рядом с Лили, когда Кит утащил куда-то Рейгана. — Рей чуть ли не ведрами закупался, чтобы наполнить эти бокалы. — Я думала, ему не очень все такое интересно. — Ему скорее все равно, чем неинтересно. Но ему повезло с тобой, конечно. Ты совсем не ревнивая, да? Лилиан берет у официанта «маргариту», вместо льда в ней плавают белые трюфели. Те самые, где грамм по 60$. Лили болтает холодное стекло в пальцах и думает, что такие мелочи и выдают ее непринадлежность к миру Рейгана. Она бы вряд ли додумалась запихать трюфели в коктейль. — Ревность не имеет смысла, — говорит Лилиан, забыв добавить «мы не встречаемся». Она задумывается: почему Рейган не рассказал правду никому, кроме Кита и семьи? Кристиан хмыкает, вылавливает из «маргариты» грибы и выбрасывает их в кладку с деревом. — А с чего бы мне ревновать? — спрашивает Лилиан. Кристиан приподнимает бровь. Кто-то в толпе кричит: Килл приехал! — Даже не знаю, — фыркает Кристиан и салютует куда-то за спину Лили. — Киллиан! Мы тебя ждали. Лилиан, наверное, впервые видит человека, красотой способного конкурировать с Рейганом. К ним подходит парень, или даже молодой мужчина, он явно старше на пару лет. Движения у него грациозные, но хищнические, темно-зеленые глаза блестят, как у кота. — Я к Рею на пару минут, — говорит Киллиан и смотрит на Лилиан. — Лилиан, — представляется она и протягивает руку. Ей кажется, если представлять ее будет Кристиан, он обязательно скажет что-то дурацкое, типа «она школьница». Киллиан выглядит так, будто никогда не посмотрит на школьницу. Лилиан это и не нужно, но ей все же нравится привлекать внимание интересных людей. — Киллиан, — говорит он, будто она не знает. Голос у него такой же, как губы, очень чувственный. — Ты поешь? — Да, — она загадочно улыбается. Это одна из лучших ее улыбок, которую Лилиан использует с парнями, когда ей что-то от них нужно. — Только когда меня никто не слышит. Киллиан понимающе усмехается. Кристиан стоит между ними и вылавливает из стакана еще кусок трюфеля. — Ясно. Мне показалось, ты занимаешься чем-то творческим, поэтому спросил. — Я рисую, но совсем не пою. Как ты это понял? — Ты что, не знаешь его? Это же Киллиан Райнхарт из ЛА, — говорит Кристиан и вдруг, неожиданно игриво, по-дружески, пихает Киллиана в бок. Лилиан могла представить такое от Кита, но точно не в исполнении сноба и мизантропа Кристиана. — Смотри, Килл, не все девчонки в этой стране писаются от тебя кипятком. — Лилиан не интересуют музыканты, — говорит Рейган, неслышно подошедший сзади. Лилиан выпрямляет плечи, когда он приобнимает ее. Рядом с ним ей хочется быть красивее и лучше, чем оно есть на самом деле. — Видимо, ей по душе безумные экзоскелеты? — Киллиан прищуривается и достает сигарету. — Я знаю, Рейлиш, видел вас в новостях. — Оставь сигареты хотя бы здесь, — Рейган жмет руку Киллиана. — У меня там вейп-мартини и трава в электронках. Вдвоем они выглядят как статуи Люцифера братьев Гифсов. Это любимая история Лилиан в мире искусства, когда чувак сделал статую Люцифера по заказу церкви, а церковь решила, что тот вышел слишком горячим, и заказала новую статую у его брата. Брат сделал статую еще сексуальнее. — Как дела с поиском солистки? — спрашивает Рейган. — Никак. Найти талантливую, красивую и послушную девушку сложнее, чем я думал. Они смеются. Лилиан слово «послушная» странно задевает, но ее лицо не меняется.