РЕВЕНАНТ. Книга

— Вытрите эту вилку еще раз, — говорит Ремингтон. — Рейган не ест с вилки, которая упала на стол. Официантка извиняется и забирает прибор, Рейган ждет, пока девушка отойдет. — Хватит рассказывать персоналу, что я не переношу грязь, Рем, — говорит Рейган. — Люди будут думать, что я заносчивый чистюля. — Открою секрет, Рей, — Ремингтон разделывает лобстера, бледно-красноватая клешня блестит под солнцем, стекающим с окна. — Люди так и думают. — Я так не думаю, — говорит Изабель, невеста Рема. Живот под платьем у нее круглый, как арбуз. В ее стакане тают льдинки. Рейган переводит взгляд на Френка Рейлиша. — И ты тоже так думаешь, отец? — спрашивает Рейган. Френк смотрит на Мириан, словно ищет поддержки, но Мириан увлеченно копошится в раковине мидии. Платье у нее почти такое же, как у Изабель; Рейган знает, что они вместе летали в Париж пару дней назад и, видимо, взяли что-то парное. — Ну, ты же наш заносчивый чистюля, — в конце концов говорит Френк. — Так что меня все устраивает. Рейган фыркает, Мириан, поймав его взгляд, пожимает узким плечом, как бы «ну что поделать?» Они сидят в приватном зале ожидания Логана, пока их самолеты проходят последнюю проверку. Рейган никуда не собирается, но его вызвали родители, что-то вроде: поболтаем перед отлетом. — Я перевожу из Непала пятую аровану в честь скоро рождения Рейлиша-младшего, — говорит Мириан, имея в виду рыб, которых она держит в озере Рейлиш Мэнор. — Пришлось переплатить непальскому министерству, правда, но это мы скоро компенсируем. — О чем ты? — спрашивает Рейган, на его тарелке горка из переливающихся панцирей, которые ему накидал Ремингтон. У самого Рема на тарелке нет места. Френк кивком головы подает знак, и три официантки, обслуживающие их комнату, исчезают за дверьми. — Дела в Непале откровенное дерьмо, — говорит Френк, ковыряя пальцем салфетку, в которую обернут стакан содовой. — А когда там было по-другому? — спрашивает Изабель. Рейлиши молчат. Рейган отпивает колу и думает, что Изи, при всех достоинствах, еще не поняла, как принято разговаривать в их семье. Она могла сказать это Мириан, но не Френку. Изабель, видимо, тоже это понимает, лицо краснеет, словно ей душно. Мириан улыбается ей краешком губ и говорит: — Сейчас стало еще хуже. Они девальвируют валюту в ближайшем будущем. Френк зашортил рупию на 2 миллиарда. Их правительство просто дергается в предсмертных конвульсиях, обдирая меня за какую-то рыбину. — Зачем ждать, пока непальские чиновники решатся на девальвацию? — спрашивает Рейган. — Если вы так уверены в их плачевном состоянии, можно было зашортить валюту на пять или семь ярдов и заставить Непал обвалить рупию. Френк отрывается от салфетки и смотрит на Рея, будто видит в нем что-то новое. Взгляды всей семьи липнут к Рейгану, он недоверчиво смотрит на них в ответ. — Я озвучил очевидную мысль, но это не предложение, — на всякий случай уточняет он. — Конечно-конечно, — говорит Френк. — Мы же не варвары, чтобы заставлять целое правительство проводить девальвацию. Но пять свободных миллиардов в Arch Capital найдется. Мириан аккуратно обмакивает пальцы в чашечку с теплой водой, Френк отправляет сообщение по рабочему телефону. Рейган думает, что, кажется, случайно обвалил экономику Непала. — Не понимаю, мы поставили против Непала? — спрашивает Изабель, надламывая виноградную лозу. — И собираемся увеличить ставку так, чтобы у Непала не было выбора и они опустили свою и без того слабую валюту? Ремингтон поглаживает кончики ее волос. Он явно пытается подобрать слова. — Богатые богатеют, бедные беднеют, — говорит Рейган, облегчая брату задачу. — Так в Евангелии завещано. Изабель его слова, кажется, задевают, но она еще не взяла фамилию Рейлишей, поэтому Рейгана ее чувства заботят только в контексте чувств Ремингтона. — Они в любом случае девальвируют рупию, мы всего лишь помогаем им сделать это раньше, а не позже, — прохладно говорит Мириан. Подбирай слова внимательнее, говорит она на самом деле. Изабель выглядит расстроенной, Ремингтон переводит разговор. — Кстати, откуда вы узнали о девальвации? — спрашивает он. — Оттонберги выводят оттуда все бизнесы, а это большая часть сельхозугодий, — отвечает Френк. — Почему они вообще уходят из Непала? — спрашивает Рейган. Он видится с семьей раз в неделю-две, но за это время всегда происходит какое-то огромное количество событий. — Вот это мне и предстоит выяснить. В Вашингтоне, помимо Оттонбергов и генпрокурора, я встречаюсь с Вайнштайнами, они лоббирует проект разоружения, направленный против нас, хотя раньше молчали, — Френк хмурится, две глубокие морщины рытвинами изламывают лицо. — В общем, мы позвали тебя, Рей-Рей, чтобы ты тоже был в курсе, — Мириан улыбается и внезапно подмигивает Рейгану. Он видит, что ее белки мутные, будто часто краснеют от напряжения, он хмурится. — У нас появился собственный Диллинджер. — Я думал, у нас их на целый город хватит. Врагов, в смысле. — Да, но этот — опасный. Достаточно могущественный, чтобы лишить нас контракта на производство тех ракет и настроить против нас СМИ… На самом деле, мы уже месяц пытаемся его найти. Мириан переглядывается с Френком и Ремингтоном. За окном гудят двигатели двух самолетов их семьи — белые, с черными носами и гербом Рейлишей (арована держит в зубастом рту клубок змей). Рейган понимает, что он единственный не в курсе происходящего; в голову бьет раздражение, но он молчит. — Откровенно говоря, — говорит Френк, поддавшись к нему вперед. От отца пахнет лаймом и въевшимся под кожу табаком, — я месторождение в России купил только чтобы заставить его показаться, но это… сработало не так, как я рассчитывал. Твоя мать меня предупреждала, — он бросает на Мириан взгляд, но скорее теплый, чем расстроенный. — То, что мы не можем его найти, заставляет нас думать, что враг это не он, — Ремингтон тоже склоняется к ним. Они будто совершают обряд вуду, так тесно сидят в кругу, — а они. С такими связями, что мы до сих пор не можем обезвредить Дамоклов меч над нами. Понимаешь? — Понял. Что от меня нужно? Ремингтон напряженно переглядывается с родителями, у него под губой шелушится кожа, приковывая внимание Рейгана. Это выглядит так же странно, как изломанная линия на обычно идеально выглаженной рубашке Рема. — Пока просто будь осторожнее. Не светись в СМИ за пределами благотворительного ралли и отношений с Лилиан, у нее хорошая репутация. Рейган открывает рот, чтобы попросить рассказать больше («какой у вас план?»), но ловит жесткий, как дерн, взгляд Френка и молча кивает. Если отец считает, что сейчас не время это обсуждать, значит, Рейган будет ждать. — Самолеты готовы, — Мириан встает, надевает на голову шляпку. — Френк и Рем летят в Вашингтон, а мы с Изи открываем в Денверсе школу для сирот. Следи краем глаза за приготовлениями к ралли, Рей-Рей. Когда Френк, Ремингтон и Изабель выходят из комнаты, Мириан говорит Рейгану: — Мне позвонил кое-кто из мелкого издательства и сообщил, что у дочери нашего бывшего сотрудника выходят мемуары, и там… — Знаю, мы с Лилиан уже работаем над этим. Мириан нежно целует его в щеку, пахнет она духами и домом — Рейлиш Мэнор, увлажнитель воздуха с апельсиновым привкусом, ее дорогущие крема, отпаренные блузки, живые цветы в вазах из «Сотби» и «Кристис». — Скажу по секрету. Изабель мне нравится, но Лилиан была бы моей фавориткой. — Тогда вопрос, мам. У тебя есть место попечителя в музее Изабеллы Стюарт Гарднер? Мириан весело фыркает. — Номинальное, но мне должны те, кто там принимают решения. А что? — Мне кое-что нужно. Я тебе напишу. Они прощаются, Мириан достает карманное зеркальце и мажет помаду прежде чем выйти. Рейган смотрит в окно — зыбкое, искривленное, будто покрыто тонким слоем жира, отсвечивает солнце. Его семья (Изабель теперь тоже ее часть, напоминает себе) расходится по коротким трапам двух самолетов. У Рейгана странное сосущее чувство в животе, будто он что-то упускает. Сочащийся паром бетон, работники аэропорта, колесики самолетов — все растекается в желе из дрожащего стекла. Рейган возвращается в город, принимает душ (массажные струи бьют в мышцы на спине, гель пахнет мылом, «умный дом» барахлит и не включает музыку). Минуту сидит в Ламборгини, растворяя мысли в ее тихом урчании — семья, «Диллинджер», Лилиан, экзоскелет, Непал, месторождение… Лилиан на ум приходит раньше экзоскелета, Рейгана это раздражает. Мысли скачут бесперебойно, и начинается мигрень. От нее он получает даже своеобразное удовольствие. Из разряда — не можешь понять, что задумали родители с Ремингтоном? Где твой хваленый мозг, Рейлиш? Или ты такой же тупой, как все остальные? Вот и мучайся мигренью, заслужил, блядь Вечером он подбирает Кита с Западного Бродвея, тот ждет его на огороженном квадратике земли рядом с маникюрным салоном. — Что такое инжир? — спрашивает Кит, заняв пассажирское сидение. — Познакомился с девчонкой, она пригласила завтра к себе на инжирный пирог. — Загугли. Хотя не на этот пирог она тебя позвала. — Уверен, именно на этот, — с нажимом говорит Кит. — Мы сразу к Тиф на вечеринку? Может заедем сперва нормально поедим? Тиффани, кажется, слишком буквально поняла идею умеренного потребления и теперь у нее вообще невозможно наесться. Рейган согласен. Посты про умеренное потребление лезут со всех щелей и дыр в интернете, и там часто мелькают слова «чувство меры», «буржуазные ужины», «семь ванных» и прочая муть. Фани теперь ставит столько еды, сколько точно съедят — и почему-то вся она вегетарианская. Конечно, причина не в вегане Джой, сказала Фани. Рейгана терпеть не может сою вместо мяса, ощущение, будто его обманули. Они с Китом заезжают в «кфс» на Колумбия-роуд, Рейган педантично паркуется вдоль желтых линий, между белой «Хондой» и заведенным «Фордом». Водитель пьет «Пепси» из пластикового стакана, выставив одну руку в открытую щель окна, и пялится на авто Рейгана. На красно-белой вывеске с дедулей в очках расписана акция. — Я видел статью в «Нью-Йорк Пост» про вас, — говорит Кит, вгрызаясь в острое крыло. На шатком столике стоит его милкшейк со «Скиттлз». — Всякая хрень, я даже не дочитал. Но все нормально? Еще вчера Рейган сказал бы: да. Сейчас он разжевывает мягкое куриное бедро, пальцы вжимаются в бугристый кляр из теста и подсолнечного масла. — Возможно, — «здесь об этом лучше не говорить». Кит кивает, к верхней губе прилипла молочная пенка. Он вспоминает, как они сходили в этот же ресторан (Рейган не сдерживается и закатывает глаза) после идиотской попытки купить травку кучу лет назад. Кит смеется, когда доходит до момента, где Рейгану стало плохо прямо в машине, фастфуд полез из желудка через рот. Раньше эта история раздражала Рея, пока он не смирился. Постиг дзен с Китом, мать его, Кроссом. — Полный придурок, — говорит Кит, тряся милкшейком. — Надо было сказать, что ты не привык к такой еде, я бы заказал тебе что-то менее термоядерное. — Ты бы, нахрен, свалил. Ты же ненавидел тогда всех, кто не живет в Дорчестере или там Роксбери. — Не ненавидел, а… — Кит так трясет стаканом, что капля с трубочки попадает Рейгану в лицо. Кит говорит «упс», Рейган молча (очень холодно) стирает с лица сахаристое пятно. — Ну, я вам завидовал, но не мог же я это прямо сказать. — Блейз тебе тоже завидовал. Кит это знает, слишком много долгих и пьяных ночей они провели вчетвером — Рейган, Кит, Блейз, Кристиан, — чтобы не слышать осоловелое бормотание Калахи: мой папаша танцевал на столе, когда умер Мандела, как же я его ненавижу. К десяти вечера Рейган и Кит входят в апартаменты Тиффани. Первым они видят Виктора. Тот вслушивается в невнятные слова Блейза с тупой внимательностью, которая появляется после третьего косяка. Но когда Рейган здоровается, оба смотрят на него ясно, мутная пелена в глазах оказывается прикрытием от нежелательного внимания.