Небьющееся сердце принца

      Руку резко обожгло. — Чонгук! — Ой! — Гук попытался скинуть руку Юкито, которая вдруг стала горячей, будто была из огня. Но тот схватился лишь сильнее. Хотя в обычное время Чонгук бы легко вырвался, но сейчас мешала странная сильная усталость и головная боль от удара об пол. — Господи, я уже испугался… — пробормотал Цуцуи. — Не отпускай меня. Это всё ещё очень опасно. — Твоя рука очень горячая… — ответил он, хотя та довольно быстро стала обычной температуры. — Сейчас остынет. В конце концов, надо же было тебя как-то разбудить, — Юкито повернулся к двери. — Ну, что, Эви?       Чонгук тоже обернулся, потом вспомнил, что смысла особо нет. Усталость и боль пока проходили. — Она говорит, что тут барьер. Никак не пробраться. Причём дверь ещё и на замок закрыта. Нужно искать другой выход, причём быстро. Иначе нас тут скоро кто-нибудь поймает… Пошли, — зелёноглазый поднялся, помогая Гуку встать, и включил фонарик. — Откуда у тебя фонарик? — Я ношу его с собой, а ещё нож и компас, на всякий случай. — Например, такой? — Да, что-то типа…       Они поспешили в глубину тоннелей. — Может, ты мне что-нибудь объяснишь? — бетонные коридоры, оглушающая тишина, их тихие шаги и белый свет фонарика — всё это давило Чонгуку на нервы. — Ты снова мне соврал? Ты не только видишь призраков, да?       Юкито молча кивнул. И кареглазому хотелось на него кричать, злиться, требовать полной правды — но опасность, таившаяся в темноте, заставляла говорить шёпотом и стараться идти бесшумно, практически не дышать. — Тогда скажи мне правду, — прошипел Гук, сжимая его руку крепче.       Цуцуи сглотнул и рвано выдохнул. — Он принц.       Это был голос Эви.       Чонгук удивлённо огляделся, потом понял, что, если призрачная может касаться вещей, то и говорить вообще-то тоже. — Что она имеет в виду?.. — обратился он к Цуцуи. — Это не совсем принц, — шёпотом произнёс тот. — Таких называют «призрачными королями» или «королями жизни и смерти». Сейчас есть только три короля: я, Эви и тот, кто хочет нас убить. Именно он ставит ловушки, но он заперт в подземном городе. Это больше, чем просто способность видеть, только открыть всё сразу невозможно. Обычно у людей смертная и призрачная жизнь, у королей же их три, и с каждой открывается все больше возможностей… Это всё очень сложно объяснить, особенно учитывая, что нас могут убить в любой момент. Когда мы выберемся, я всё объясню. — Ты обещаешь? — Обещаю.       Они продолжили молча петлять. Юкито будто чувствовал — а может, и правда чувствовал, — куда нужно идти. По крайней мере, так казалось, пока они не оказались в тупике. — Юкито… — Тихо.       Он дёрнул его в угол, садясь на корточки и выключая фонарик. — Лишь бы не псы… — прошептал Цуцуи, крепче сжимая руку Чонгука. Кареглазый практически не дышал, ожидая конца либо своей жизни, либо их пряток.       Они сидели то ли минут пять, то ли полчаса, то ли несколько часов — было неясно. Чувствовалось только бешеное сердцебиение. Потом Юкито прошептал: — Они ушли. Всё в порядке.       Гук выдохнул. — Они ищут нас? Как они узнали? — По ловушке. Её может поставить только король, и она притягивает других королей. Ещё она оповещает о срабатывании. Она активируется от прикосновения и почувствовать её можно только как раз при активации, — Юкито пересел перед ним. — Я могу сделать так, что ты будешь видеть призраков тоже. Это продлится сутки. На секунду станет больно, но это быстро проходит. Закрой глаза, пожалуйста…       Ким послушно закрыл глаза, чувствуя, как Юкито прикоснулся к его лицу. Его рука была ледяной.       Секундная резкая боль. Но Гук не успел даже отреагировать, только сжал вторую руку друга. — Всё, — тихо произнёс Цуцуи, убирая руку. Чонгук медленно открыл глаза, зрение было нечёткое, потом сфокусировалось. Юкито был такой же и всё также перед ним. — Видишь меня? — наклонившись, произнесла Эви. У неё были распущеные вьющиеся тёмные волосы по лопатки, бледная кожа, она была стройной, даже скорее худой, и ростом примерно как Юкито. Одета она была в серое худи, чёрные джинсы и кроссовки. Черты лица были довольно приятные и милые, а глаза были ярко-голубыми и, кажется, совсем слегка светились в темноте.       Гук кивнул, глядя на неё, и оба — и Цуцуи, и Эви, — успокоенно выдохнули. — Все дороги ведут в город призраков, — выпрямляясь, произнесла девушка. — Нам придётся пробираться. — Разве это не чересчур опасно? — спросил кареглазый. — Другого выхода отсюда нет. Только тупики, — ответил Юкито. Он поднялся, отпуская руку друга, но тот схватил его снова. Они переглянулись, и Цуцуи вздохнул, позволяя Гуку держать дальше.       Включив фонарик, они втроём продолжили пробираться по подземным коридорам. В мёртвой тишине откуда-то капала вода, издалека доносились быстрые шаги множества людей, где-то за их спинами. Это было чем-то даже хуже, чем полное безмолвие, подобное моменту, когда они прятались. Казалось, будто они петляют уже вечность — коридоры были все один в один и всё не желали заканчиваться. — Туда! Там шаги! — раздалось откуда-то совсем близко. Все трое похолодели и, не сговариваясь, сорвались на бег.       Чонгук краем сознания мысленно удивился, когда они всего через пару поворотов выбежали на открытую местность. Эви дёрнула их обратно, заставляя прижаться к стене, и прижала палец к губам, опускаясь на корточки. Мальчики последовали её примеру, и все трое побыстрее направились к ближайшему тёмному коридору, чтобы спрятаться.       Выходов было множество. Некоторые у земли, к некоторым нужно было подниматься по лестнице. Посередине высилась чёрная башня, от одного вида которой шли мурашки. Чем-то напоминало замок Малифисенты, только более жуткий. Внизу был окружён людьми — или призраками, — сам словно шипастый, наверху была площадка, и кто-то на ней стоял. — Я знаю, что вы здесь! — раздался дьявольский смех едва они успели добраться до укрытия. Как только человек на площадке заговорил, Юкито и Эви осели. — Что случилось? — шёпотом обеспокоенно спросил Гук. Эви прижала палец к губам вновь и указала на башню, а Цуцуи облокотился на стену. — Все выходы закрыты! Выходите, хватит прятаться! — говорил мужчина, и в словах сквозила угроза и слегка — безумие. — Я всё равно отыщу вас! Всё кончено. Я знаю, что вы двое здесь. Я чувствую королевское присутствие. Вы пытались защититься вместе, но в итоге попали в ловушку вдвоём. Выходите! — Что мы будем делать? — едва слышно спросил Чонгук, оборачиваясь к ним. Оба молчали. Эви медленно поднялась по стенке. — Он не знает точно, что нас двое. Он чувствует лишь королевское присутствие. — Ты же не собралась туда идти?.. — произнёс Цуцуи, поднимая на неё взгляд. Девушка проигнорировала его вопрос и обратилась к кареглазому. — Чонгук, знаешь, почему Юки именно принц?       Гук удивлённо на неё посмотрел и перевёл взгляд на друга. Тот был напряжён. — Почему? — Время королей всегда выходит, — улыбнулась она. Какая-то боль и грусть были в этой улыбке. — Даже самый страшный тиран будет свергнут. И для народа настанет новое время, когда принц взойдёт на трон. Я верю, что именно Юки будет тем, кто изменит что-то. — Эви, подожди, ты же знаешь, я не могу… — Можешь.       Девушка резко выбежала из коридора, взмахом руки ставя барьер за своей спиной. И оставляя парней за ним. — Эви! — Цуцуи ударился в преграду, его восклик был тихим, но отчаянным. — Что она сделала?.. — становясь рядом с ним, спросил Гук.       Юкито, не отрываясь, следил за подругой, что не торопясь шла к башне. На верную смерть. — Ты ошибся! Здесь только я! — крикнула она. — Неужели ты бросила маленького принца и пришла сюда умирать? Сдаёшься? — засмеялся мужчина наверху. — Нет. Я пришла за реваншем! — Чёрт… — сжал кулаки Юкито. — Это барьер. Мы не сможем пройти. Они нас пока не видят. — Пока? — До тех пор, пока она жива.       Больше он ничего не сказал. — Тогда поднимайся сюда, последняя королева. — …Что, если она выиграет? — шёпотом спросил Чонгук. — Если произойдёт чудо. Она однажды сражалась с ним, он забрал почти все её силы, но из-за неё теперь ему причиняет боль естественный свет. Она еле спаслась и нашла меня, а он оказался заперт под землёй, но другие короли были убиты им.       Эви поднималась на площадку неспешно. Абсолютно спокойно. Потому что она тоже не верит, что выиграет, но лицо терять не собирается. — Пошли! — схватив Гука за запястье и доставая другой рукой фонарик, потащил его дальше Юкито. — Подожди, что?! — скидывая его руку, остановился кареглазый. — Ты что, не попытаешься помочь?! — Ты хочешь посмотреть, как она умрёт? — приближаясь, прошипел Цуцуи. И Чонгук отступил, впервые видя его настолько разозлённым. — Мы не можем пройти через барьер. Я его не могу разрушить, даже учитывая, что он слабый. Потому что по фактам у меня практически никаких сил нет. Если мы здесь останемся и её убьют, то самое лучшее, что ждёт тебя — это две смерти. Но только вот тебя это не ждёт. Он может поработить тебя, подавить твою волю, и он вырвется на волю. Проклятие Эви спадёт, когда она умрёт, но у неё наверняка есть план. И он не включает твою или мою смерть. Я сделаю всё, чтобы спасти столько, сколько смогу, и самое лучшее решение — уходить. Потому что, сейчас умерев, я не спасу никого. Она хочет, чтобы я был принцем, поэтому я сделаю всё, чтобы выиграть эту мразь и, если понадобится, убью его сам. Ты хочешь, чтобы жертва была одна или тысячи?       Гук смотрел в его болотно-зелёные глаза и видел решимость. Их пронзительность поражала. Ким на секунду обернулся к барьеру и кивнул. — …Пойдём.       Сначала они продвигались вглубь коридоров быстрым шагом, потом, подгоняемые напряжением, перешли на бег. — Как ты узнаёшь?.. — пробормотал Чонгук, когда Юкито вновь, не задумываясь, легко выбрал, куда идти на развилке. — Я чувствую ловушку, — ответил он. — Мы почти выбирались.       Через пару поворотов случился внезапный всплеск энергии, который оба явственно почувствовали. Чонгуку показалось, что на секунду глаза Цуцуи вспыхнули в темноте. Тот схватил его за руку, и побежал ещё быстрее. — Мы почти вышли. Это была Эви. Нужно поторопиться, пока он не почувствовал меня и нас не догнали!       Гук ничего не ответил и тоже поднажал. И спустя несколько поворотов вдалеке появился барьер. — Юкито, мы же не можем пройти! — Через этот можем!       Цуцуи буквально дотащил друга до переливающегося полупрозрачного барьера с чёрными всполохами, потому что тот не хотел пытаться проломить преграду, похожую на бетонную стену. И они прошли. — Как мы?.. — непонимающе оглядываясь на преграду, которая с этой стороны была с белыми всплохами, спросил кареглазый. Юкито неожиданно рухнул на пол, опираясь спиной на барьер, который теперь не пускал его на ту сторону. — Юкито! — подскочил к нему Чонгук. — Что случилось? Ты ранен? Это из-за барьера? — Н-нет… — тяжело дыша, пробормотал зелёноглазый. — Просто… Небольшой упадок сил… Я сейчас встану…       Тем не менее, он даже не попытался встать. — Лучше посиди, — вздохнул Гук, садясь рядом. — Мы ведь уже в безопасности, да? — Да… Барьер для живых и мёртвых… Живые по эту сторону, а мёртвые — по ту.       Слышалось только, как Юкито нервно и тяжело дышал и что-то делал руками. Фонарик был выключен и лежал рядом с ним, а Ким постепенно привыкал к темноте. — Юкито, ты точно в порядке? — обеспокоенно спросил он, слыша, что Цуцуи будто наоборот становится хуже. Тот подорвался и начал торопливо и беспорядочно ходить по небольшому пространству от барьера до лестницы к люку. — Юкито?       Он уткнулся лицом в стену, а через пару секунд лязгнул нож, и парень зашипел. — Юкито, что ты делаешь? — Ничего. — Юкито, скажи честно. — Ничего. Всё нормально. Я уже в порядке, пошли. — Юкито!       Гук подскочил, включая фонарик, а Цуцуи резко спрятал руки за спину. Оба молчали. — Покажи руки. — Не хочу. — Юкито, покажи руки!       Зелёноглазый начал отступать, мотая головой, но Чонгук рванулся, хватая его за левую руку. Запястье было искусано, сама рука — исцарапана, а на ладони был свежий кровоточащий порез. Звенькнул упавший нож, и Цуцуи попытался вырваться, отпихивая второй рукой — такой же поцарапанной и покусанной — от себя кареглазого. Тот сжал запястье сильнее, от чего Юкито только поджал губы, и воскликнул: — Зачем?!       Парень не ответил, пытаясь выбраться и не стесняясь причинять Чонгуку дискомфорт и лёгкую боль. — Юкито, почему ты это сделал?! — Хочется! — воскликнул тот и попытался укусить друга за удерживающую руку. Тот отпустил, и Цуцуи резко подался назад, прислоняя руку к себе и слизывая капли крови. — Что значит «хочется»? Тебе же больно! Ты сам себя ранишь, хотя только что убегал от угрозы смерти! Ты совсем с ума сошёл?! — Сошёл! — огрызнулся зелёноглазый. — Я и не приходил в него! Я всю жизнь сумасшедший, ненормальный, неправильный! Потому что другие люди что-то чувствуют, а я нет! Нормальные люди не кидаются под удары, чтобы считать себя полезным, не ранят себя, чтобы что-то почувствовать или потому, что им нравится, как всё саднит! Они не режут себя и пьют кровь, чтобы успокоиться, не думают о том, чтобы растерзать кого-то и свежеубитой добыче, которая желательно была раньше живым человеком! Я говорил тебе сотню раз — я действительно сумасшедший, но ты вообще меня не понимаешь! Когда умирает кто-то близкий, людям больно, они плачут! Я не чувствую ничего! Никакой душевной боли, ни желания заплакать, мои слёзы фальшивые и слабые! Они не имеют никакого смысла! И я тоже не имею никакого смысла! Меня вообще не должно существовать, понимаешь?! Я — ошибка, я приношу только проблемы, я бешу других, все мои попытки сделать полезное оказываются ничерта не полезными! Другие делают в сотни раз больше, а я вообще ничего, хотя мне не мешает боль или чувства! Я не могу почувствовать ни угрызения совести, никаких бабочек в животе, и я понимаю, что это плохо, да только вот слишком много работы головой! Я бы с радостью закопал себя сам, только я не могу, меня научили, что всё станет лучше, но ничего не меняется! Более того, все повторяется! Дежавю и предсказания исполняются снова и снова, и ничего не меняется совсем! Я будто заживо похоронен с рождения, я не могу дышать полностью, мне кажется что у меня никакого сердца нет! Я его практически никогда не слышу, оно будто не бьётся совсем, это ненормально! Скажи мне, разве я не сумасшедший всё ещё по твоему мнению?!       Гук молчал. И Юкито реально не выглядел сумасшедшим. Пронзительный и ясный взгляд, точно болото — чуть глубже, и потонешь. Никаких слёз, никакой злости на лице, только холод и нахмуренные брови.       В голове не укладывалось такое количество информации. — …Почему ты молчал? — Я сказал тебе — я не молчал. Я просто говорил завуалировано или в шутку. Но ты ничего не хочешь слушать. Пошли.       Цуцуи подошёл к лестнице, начиная забираться наверх. — Подожди, ты занесёшь инфекцию… — вырвалось у Чонгука. — Это действительно тебя волнует? Плевать, — ответил он. — Умру раньше. Зато убью эту мразь. Ладно, вообще-то, у меня всё быстро заживает из-за королевских способностей.       Гук не ответил и полез за ним. Вылезли они на какую-то лужайку, где Юкито сел, вздыхая и слизывая кровь с раны. — Ну, что, теперь побежишь от меня, сверкая пятками? — усмехнулся он, смотря, как Ким вылезает. — Нет, — ответил тот, плюхаясь рядом и задвигая люк обратно крышкой. — Почему? — Вот тебе хочется, а мне не хочется.       Цуцуи замолчал, глядя на него, а потом сказал: — Я хотел сказать, что ты странный, а потом подумал, что как-то не очень хорошо после того, как я исповедовался в своём безумстве… Люди же так не делают? — Люди делают, а ты — нет. Ты обычно поступаешь, как должно быть.       Зелёноглазый усмехнулся и ответил: — Ну, просто, если я не буду поступать так, как считается правильно, и контролировать всё, то будет не очень хорошо. Я так думаю. — Не знаю, действительно ли ты такой опасный, но, честно говоря, я ни разу не видел, чтобы ты причинил вред кому-либо. Только себе.       Юкито ничего не сказал. Чонгук лёг на траву, смотря в небо и ощущая, будто произошедшее было не меньше получаса назад, а вообще не в этой жизни, в какой-то чужой книге. Цуцуи лёг рядом. Оба молчали. Ким перевёл взгляд на него. Да, пожалуй, Юкито действительно, может быть, похож на болото. Зелёная трава была совсем не похожа на оттенок его глаз, голубое небо над ним тоже вроде не его цвет. Но, кажется, что-то было в этой картине притягивающее. Непонятно только, что. — Ну… Когда ты в Корею поедешь? — спросил спустя время зелёноглазый. До Чонгука не сразу дошёл вопрос. — …Завтра, — немного помолчав, произнёс он. — О. Ну, тогда, значит, сейчас разойдёмся и встретимся в конце лета? — Нет. Я всего на неделю. — О… — удивился тот. — Почему? — Не знаю, просто… — подавляя желание погладить или коснуться Цуцуи, произнёс Гук. — Мне показалось, что что-то случится… Что мне нельзя уезжать надолго.       Юкито грустно усмехнулся, перевернувшись на бок и запустил пальцы в молоденькую прохладную травку, и спустя пару секунд произнёс: — Всё, что могло, уже случилось…       Ким промолчал. Потом произнёс: — Ты обещал рассказать про королей… — Да, точно… — припомнил зелёноглазый. — Ну… В общем, у людей есть как бы две жизни, это я вроде говорил. Короли же могут… Ну, основное — что у них больше… Три жизни. Ещё одна дополнительная. Первая самая обычная, вторая как бы ну… И есть дополнительная, чтобы скрыться от врагов. И третья — самая так сказать мощная, практически полное бессмертие, контроль над людьми и призраками, умение создавать барьеры и ещё куча всего… Сейчас я, честно говоря, могу мало что, — видеть призраков, взаимодействовать с ними постоянно независимо от желания, чувствовать их и других королей, немного заживлять раны ускоренно как себе, так и другим… Слегка совсем, с тебя, например, вроде как снимал усталость и возможную боль в катакомбах… — Ты меня тогда обжёг, по-моему. — Не то чтобы обжёг, просто… Ну, типа, ожога не осталось, это побочный эффект был. В общем, между королями силы распределяются равномерно, включая резерв третьей жизни. Чем меньше королей, тем больше силы у тех, что есть. И поэтому нынешний король так хочет всех поубивать. Это же полный контроль над всем миром, многие бы этого хотели. — А ты? — Нет. Не особо. Я не разбираюсь в людях, поэтому мне всё интересно, и меня учили, что у всех должна быть свобода. — Но что насчёт других призраков? Есть кто-то на твоей стороне? Хоть кто-нибудь? — Целая армия. Их сформировала Эви и, думаю… Контроль либо временно перейдёт к одной из её подруг, либо… Аргх, я не смогу, Чонгук. — Почему? — Я даже говорить нормально не могу… Куда мне командовать армией, я и в войнушки не играл. — Я помогу тебе… — Нет.       Отказ был резким, предложение даже не рассматривалось. — Почему? Я ведь теперь всё знаю, что-нибудь же я могу сделать… Ты же сделал, чтобы я видел призраков, просто сделай так, чтобы я видел их всегда! — Нет. Это опасно. То есть, силу навсегда отдать нельзя, она не приспособлена для твоего тела, ты можешь умереть буквально от неё или в лучшем случае при слишком частой передаче ослепнешь. От одного раза ничего, но дальше — хуже. Поэтому больше ни разу. — Мы не можем всё оставить вот так! — Почему? Я и не могу оставить, а ты не можешь что-либо сделать. — И что? Ты мне предлагаешь просто забыть, будто этого никогда не было? — Нет, конечно… Забывать тоже опасно. — Да что не опасно тогда?! — Теперь — всё. На самом деле, опасностей дохрена. И ещё… В жизни всё может закончиться на середине или закончиться, не начавшись. Потому что жизнь — не книга. В книгах всё взаимосвязано и имеет конец. Даже открытый финал всё равно финал. А в реальности всё может закончиться на этом. Мы можем никогда не узнать, почему нынешний король хочет столько сил, что случится с другими призраками или ты не узнаешь даже, чем закончится эта война. И это всё нормально в жизни. И ты не сможешь изменить это. Можешь постараться, но это необязательно принесёт результаты. Не все истории имеют окончание.       Чонгук промолчал, глядя на него и думая о его словах. И о нём. О том, что он просто не способен оставить все вот так из-за этого самого принца. Он не способен бросить его одного и уйти. Он бы хотел сделать все, на что способен ради него.       Да, Юкито как болото. И Гук, кажется, всё-таки утонул.