Небьющееся сердце принца

      Мальчики сидели на земле в глубине кладбища, прислонившись спинами к дереву. Неподалёку журчал маленький ручеёк, напротив них находилась могила с красивой статуей, а Юкито тихо напевал мелодию, что придумывал на ходу. Чонгук пока рисовал. Хотя по большей части стирал, пытаясь сделать лучше. Но эта статуя, стоящая на могиле, никак не получалась.       Это место не так давно стало их любимым, хотя нашли они его, когда гуляли здесь второй раз. Правда, тогда они потерялись (хоть Юкито и говорил, что кладбище маленькое) и не запомнили дорогу. Но Цуцуи уж очень понравилась статуя, так что спустя неопределенное количество долгих и упорных поисков они таки нашли это местечко вновь и кое-как запомнили дорогу. — В царстве живых мёртвый один… Или наоборот?.. — донеслись тихие слова под музыку. — В царстве мертвых один лишь живёт… Но… — он замолк, и Гук, не думая, продолжил: — Но он потерян, не знает, как быть, как выбраться из плена…       Зелёноглазый шокированно замолк. До Чонгука дошло, что он только что сделал. — Прости, я случайно, ляпнул, что в голову пришло… — Вау… Слушай, а ты можешь ещё что-нибудь спеть? — выдал Цуцуи, и уже в шоке был его друг. — Что? — У тебя красивый голо-ос… Ну, пожалуйста, напой хотя бы что-то… — Что напеть?.. — Ну-у… Не знаю… Хотя бы эту мелодию.       Кареглазый начал тихо напевать то, что только что пел Юкито. Его голос был чуть ниже, чем у друга, но все ещё явно первый. Цуцуи, слушая, выглядел довольным и слегка восхищенным.       Спустя какое-то время кареглазый замолчал, а потом выругался, яростно стирая неполучившееся крыло: — Аргх, да черт возьми!.. Ничего не получается!       Друг заглянул в скетчбук: — По-моему, не так уж и плохо… Красиво. — Сказал человек, не разбирающийся в рисовании, — саркастично произнес Гук, переворачивая на чистый лист. Предыдущий уже был весь застиранный. Юкито фыркнул. — Ну, не разбираюсь и не разбираюсь… Все равно красиво. И поешь ты тоже красиво. — Только ты так и считаешь, — хмыкнул парень. — А что, кто не считает? Кто слышал твоё пение?       Ким промолчал, проводя аккуратные линии контуров статуи. — Чонгу-у-ук… Ну, расскажи-и… — протянул зеленоглазый. — Раскажжи-расскажи-расскажи-и… Пожалуйста-а-а… — Ты не отстанешь, да? — вздохнул он, откладывая скетчбук. Все равно под такой аккомпанемент много не нарисуешь. — Не-а! — мотнул головой Цуцуи. — Расскажи-и-и… — Ладно, — согласился Гук. — В общем, лет в четырнадцать мне взбрело в голову, что я хочу стать певцом. Я просто, наверное, наслушался разных музыкантов и захотел также. Тогда я попёрся на конкурс талантов… Неудачно, — он вздохнул. — В итоге мне сказали, что сейчас у меня ломается голос, попытайся через годик… Или не пытайся, не выйдет, вдруг наоборот голос станет только хуже…       Они недолго молчали, и Юкито выдал: — Пипец… Так нельзя вообще людям говорить, не то что детям. Вот так, — тут было неприличное слово. — …И ломают мечты! — Не выражайся так… — Да какое не выражайся, когда!.. — дальше последовала целая череда неприличной ругани, а Гук пораженно смотрел на него, а потом хихикнул. — Что? — угрюмо поинтересовался Цуцуи. — Ты не умеешь материться. — Ой, поздравляю! В общем, знаешь что?! — вскочил он. — Ты должен снова пойти на абсолютно любое прослушивание и доказать, что они многое потеряли! Потому что у тебя просто охрененный голос, такой голос должны слышать все! — Только с тобой, — улыбнулся Ким. — Что? — поразился зеленоглазый. — Ты что, хочешь, чтобы я с тобой пошел? — Да. — Нет.       Юкито плюхнулся снова на землю, отворачиваясь. — То есть меня ты посылаешь на прослушивание, а сам боишься? — нахмурился Чонгук. — Да. — Никаких «да», ты пойдешь со мной, потому что у тебя не менее крутой голос! Если у меня есть талант к этому, то у тебя тем более! — Мф-ф-ф… — Хватит фырчать, я серьёзно говорю! Ты ведь любишь музыку? — Ну, да… Ну, типа… — Значит, мы должны попытаться вместе. Разве ты не хотел бы?..       Он вздохнул и ответил: — Ну, допустим, хотел бы… Но что, если у меня не получится? — Получится. Я уверен. В конце концов, кто тут только что ругался на загубленные мечты? Глупо противоречить себе!       Цуцуи усмехнулся и ответил: — Хорошо. Попробуем. Ну, по крайней мере, мы уже спелись…       Гук улыбнулся. Они снова погрузились в молчание. Кареглазый снова начал рисовать статую, потом забил, перевернул лист и начал рисовать Юкито. Тот, кажется, почти уснул. — Слушай, ты не боишься за промежуточные экзамены? — вдруг спросил Гук. Юкито вздрогнул и открыл глаза. Ну, точно задремал… — Они только через две недели. Чего за них бояться? К тому же, им ничего не угрожает… — Угрожает нам. Я волнуюсь. Что, если я не сдам?.. — Ну, во-первых, у тебя есть я. Во-вторых, две недели. И в-третьих, в Корее же тоже были экзамены, да? — Были. Только там японского не было, знаешь ли. — Ну, и что? Сдашь ты все. Уж порог точно пройдешь. — Порог же 60 баллов? — Ага-а. От тебя никто не требует сдавать все на сто. И… Ну, в общем, все будет хорошо. — Что «и»? — Я не придумал.       Чонгук тихо рассмеялся. Цуцуи поднялся, потягиваясь, и заглянул в скетчбук друга. — Это кто? — не понял он. — Ты, — ответил Гук, проводя более четкие контуры тела и лица, потому что пока это был просто сидящий человек. — Ты меня тоже мухожорке скормишь? — спросил он, и кареглазый улыбнулся. — Нет, в нее ты не влезешь, и она на рисунок не влезет… — А-а… Ну, тогда синяки под глазами пририсуй, стопроцентное сходство будет…       Гук поднял взгляд. Верно, синяки у того действительно были очень заметные, причем тот факт, что Юкито дрых даже больше восьми часов, их явно не заботил — они были все такие же синие. Ещё на лице было много родинок и веснушки… — У тебя есть веснушки? — удивился Гук, так как заметил их только сейчас, неосознанно протянув руку. Юкито отскочил. — Ну, да, есть, — ответил тот. — А что? — Просто не ожидал…       Ким совсем забыл, что Юкито абсолютно не переносит прикосновения. Ни обнять, ни за руку взять, ни голову на плечо положить. Хотя иногда разрешал полежать на плече… Изредка. Зато если сильно схватить за запястье, то практически не отбрыкивается… — Ну, че, пошли? — спросил он. — А то я уже все, я насиделся… — Хорошо, — согласился Чонгук, убирая скетчбук в сумку и поднимаясь. — О-о, блин, задницу отсидел…       Юкито тихо захихикал.

***

— Юкито, я волнуюсь… — Да чего ты волнуешься, все будет хорошо… — А если я английский и математику завалю? — Я с тобой специально все решал, чтобы ты не завалил. — Нет, я точно всё завалил, я половину задач еле решил… — Да успокойся, все хорошо будет… — Мне теперь больше не дадут карманных денег… — Подумаешь, у меня и так никогда денег нет!       Чонгук проникся японской атмосферой волнения и паники из-за экзаменов, хотя они уже закончились. А вот Цуцуи, видимо, вообще было наплевать. Он наверняка бы и не готовился, если б не помощь другу. По крайней мере, он сам так сказал. — Слушай, это всего лишь промежуточные экзамены. Что они могут испортить? Ты вообще на последнем году обучения, а чтобы остаться на второй год вообще надо стараться завалить. — Я сомневаюсь, что кто-то будет намеренно проваливать экзамен… — ответил Ким. — Ну, вот видишь! Так что нифига ты не завалил, ты точно пройдешь порог.       Кареглазый вздохнул и улыбнулся. В класс зашел учитель, и весь 3-А напрягся. — Что ж, прежде чем раздать результаты, хочу сказать, что экзамены вы сдали довольно неплохо.       Учитель прошелся по классу и раздал всем листки с баллами за экзамен. Увидев свой листочек, Чонгук облегченно выдохнул. — Еле английский сдал… — пробормотал он.

Японский — 86 Математика — 68 Английский — 61 Естествознание — 82 Обществоведение — 80

— Я же говорил, — улыбнулся зеленоглазый, переводя взгляд на свои баллы. — Ты все сдашь…       Гук попытался подглядеть в его листок. — Вот блин… Можно было и лучше… Ладно, пофиг, — заметив, что друг смотрит, он развернул листок к нему, показывая.

Японский — 98 Математика — 93 Английский — 72 Естествознание — 89 Обществоведение — 91

— Сколько?!.. — вырвался восклик у кареглазого. — Да тише ты!.. Успокойся, тут же не сто баллов везде! — вздохнул Цуцуи. Чонгук перевел взгляд на него и серьезно спросил: — Ты что, гений? — Нет. До гения далеко. К тому же гении гениальны в одном… Тьфу, тавталогия. В общем, я мог бы наверняка лучше. Ну, пофиг, поздно уже, — он запихал листок в сумку.       Слухи, что он списывает, не оправдались. Потому что он просто не умеет. То есть, по его словам, «может научиться, но не то что бы это имеет смысл, ведь запомнить легче». А у доски он ответить не может исключительно из страха и стеснения. В общем, и слухи про мазохизм не оправдались — «открытая агрессия лучше ножа в спину, поэтому объятия и подобное запрещено, но подзатыльниками и пинками изобилировать не надо». Пока что только на слухи, что он чокнутый, он однозначно ответил согласием. Но сам Чонгук протестовал.