Спаси меня

      Боль. Для меня это чувство было не в новинку. Я привыкла к ней. Всю жизнь я получала только боль. Но на этот раз было что-то неописуемое. Второй день я лежу в постели, в мою вену вливают какую-то жидкость с помощью капельницы, из-за которой я еле могу дышать. Один раз я попробовала пошевелиться, но конечности меня будто не слушались.       На мое тело нацепили какие-то прозрачные тряпки, которые должны были быть нижним бельем. Я чувствовала как медленно бьётся мое сердце, будто оно вот-вот остановится. Мне было чертовски холодно и страшно от того, зачем все это со мной делали. Вчера я услышала разговор Брайана с каким-то мужчиной и из их диалога стало понятно, что завтра ко мне придут четверо мужчин. Явно не для того, чтобы попить чай.       Я даже не могла пошевелить головой, чтобы прочитать название того, что в меня вливают. Даже если бы и могла, то все равно не увидела. Мое зрение было расплывчатым и я не знала от чего конкретно. Может, из-за того, что из-за этой адской боли я не могла спать, может, все из-за вещества в моей крови, а может, из-за слез, которые я не могла контролировать. За все то время, что я тут лежу, ко мне зашли три раза с хорошими намерениями, но только для того, чтобы дать воды, ведь мой организм не выдерживал без еды, сна и воды.       В туалет меня выносили на руках, бросали в ванную, а когда я справляла нужду, обмывали ледяной водой, относили обратно в кровати, втыкая капельницу.       Я попыталась сбежать в аэропорту, надеясь, что смогу смешаться с толпой, из-за чего получила несколько ударов по голове и животу. Теперь на нем красовался огромный фиолетовый синяк, как и на моей скуле.       Услышав шаги за дверью и как кто-то пытается ее открыть ключом, я начала чаще дышать, боясь того, кто мог там быть. — Вот она, наша красавица, — с самодовольной ухмылкой говорил Брайан и мне захотелось стереть ее с его мерзкого лица.       В комнату зашел человек, одетый в строгий костюм и начал внимательно меня рассматривать. В его взгляде не было ничего хорошего, это я точно могла сказать. Его волосы были короткими и светлыми, будто он их сжег какой-то химией. — Насколько она податливая? — его скрипучий голос прорезал тишину, мурашки сами по себе побежали по моей коже. — О, поверь мне, она ни в чем тебе не откажет, так ведь, Ангел? — снова его ужасная ухмылка. Хоть я и не могла шевелить телом, я все еще соображала, и хотя бы в мыслях могла представить его смерть. — Пошел к черту, — мой голос был слабым, хриплым. Я приложила массу усилий, чтобы это сказать и как только эти слова покинули мой рот, он появился передо мной очень быстро, оставляя удар на моем лице. — Молчи, гребаная сучка! Ты не имеешь право так со мной говорить, — он кричал мне в лицо, брызжа слюной, от чего меня стало тошнить еще больше.       Мужчина, что стоял возле двери, подошел ко мне, поглаживая мое лицо своими холодными шершавыми пальцами. — Так это, значит, и есть Виктория Хоран?! — как я поняла, это был риторический вопрос и отвечать на него я не собиралась. — Единственная дочь Джонатана Хорана. Представляешь, она даже не догадывалась об этом. Этот придурок Мартин поменял ее документы на Алексис Мартин, она даже понятия не имела, кто она на самом деле, —насмехаясь надо мной, говорил Брайан. — Насколько я осведомлен, у Джонатана было двое детей, — он скептически поднял бровь, смотря на Фримана. — Найл Хоран. О нем не беспокойся, он не помешает нам, — он махнул рукой, будто Найл был для него маленьким ребенком.       Найл. Так непривычно слышать его имя, пусть и в своей голове. Наверное, поэтому я не боялась его тогда. Где-то на подсознательном уровне я знала, что он не сделает мне ничего плохого. То, как он безразлично смотрел на меня в последний раз, дал мне четко понять, что он ни за что не изменит свое мнение обо мне. Но для меня было важно то, что он останется жив, в безопасности. Его неплохо потрепали, надеюсь, что он оклемается после всего этого.       Я все еще не могла поверить, что Гарри смог так поступить. Я искала оправдания для него, что могло быть такого, чего я стоила. Дело было не только в деньгах. Мое нутро мне подсказывало, что здесь что-то больше. Но сейчас я бы предпочла оказаться рядом с ним, нежели в такой компании, в которой нахожусь. Пусть Гарри и продал меня, но он никогда не делал мне больно. Кроме последнего раза, конечно. Лучше бы он бил меня каждый день, чем нанес такой удар.       И все же, мне очень интересно, что такого сделал мой настоящий отец, что сидит в тюрьме. Если, конечно, Брайан не солгал. Почему нас с Найлом воспитывал Робин? Что между ними произошло? Кто наша мать? Моя голова болела от нескончаемых вопросов, на которых не было ответа. — Так что, Фрэнсис, тебе нравится товар? — я попыталась нахмурить брови от такого определения меня. Товар? Я, конечно, понимаю, что он решил выставить меня на торги. Снова. — Более чем. Думаю, моим парням это будет по душе. Они всегда любили рыженьких, — он намотал локон моих волос на свой палец, оттягивая его.       Мне так хочется умереть от их похотливых взглядов, мерзких касаний. Не знаю, чем я заслужила такое, но при большом желании, я не смогу выбраться отсюда самостоятельно. Мало того, что они накачали меня чем-то, так ещё и приковали ноги и руки наручниками к кровати. Я знала, что за два дня пребывания здесь я выгляжу как дерьмо.        Каждые два часа сюда заходят мужчины, просто стоят возле моей кровати, трогая грудь и лаская свои органы, после чего я остаюсь лежать вся в их смазке, умирая от стыда к себе. Приходит женщина, смывает это все с меня, переодевает в какое-то нижнее белье, которое можно назвать нитками и уходит с безразличным выражением лица.       После того как Брайан и Фрэнсис вышли из комнаты, я молилась богу о том, чтобы кто-нибудь решился взять и взорвать это чертово здание. Тогда моим мучениям придет конец. Я лучше сгорю заживо, чем буду переносить такое изо дня в день. Перед их уходом Брайан отцепил мои руки и ноги. Я заметила на них отметины от наручников, но боли не чувствовала.       Я не знала сколько времени прошло, было ощущение, что более трех часов. Мои глаза были настолько тяжелыми, что хотелось закрыть их и не открывать никогда. Как только я прикрыла веки, чтобы хоть немного успокоить боль в них, я услышала громкий взрыв. Похоже, мои молитвы были услышаны и теперь все будет хорошо. На данный момент, смерть меня пугала так же, как и плюшевые мишки. То есть, я абсолютно не боялась этого. Я сама этого хотела и вот, это произойдёт.       Послышались громкие крики и выстрелы, от которых я даже не вздрагивала. Что еще со мной может произойти? Что может быть хуже того, что я пережила? От недосыпа и препарата, что втекал в меня, глаза начали смыкаться. Складывалось ощущение, что мое сердце бьется по два раза в минуту. Настолько медленным было сердцебиение.       Внезапно в дверь кто-то стукнул и это было похоже на то, что этот кто-то пытается просто выломать ее. Человек выстрелил в замочную скважину, заставляя мое дыхание участиться, насколько это было возможно, а затем выломал ее с ноги.       Мои глаза расширились, рот слегка приоткрылся, мне казалось, что дрожь во всем теле стала еще сильнее, когда я увидела человека в дверном проеме. Я не знала, что мне думать. Чувство страха, радости, облегчения и чего-то еще приятного напало на меня так быстро и неожиданно. — Черт! Нет! Нет, нет, нет, — он шептал дрожащим голосом, отцепляя иглу с моей руки и снимая свою кожаную куртку. — Гарри? — я смотрела в его зеленые, как свежие листья на деревьях, глаза, и не могла поверить, что это правда он передо мной. — Все хорошо, мы вытащим тебя отсюда, — он кидал короткие взгляды на дверь, проверяя, чтобы никто не заявился. — Найл, я нашёл её. Второй этаж, чертверая дверь, — он зажал кнопку на аппаратуре, которая была воткнута в его ухо. — Вы здесь… — я выдохнула, заставляя его ухмыльнуться. — Конечно мы здесь. Я пообещал, что заберу тебя, — сказал он тихим голосом, пристально смотря мне в глаза. — Давай убираться из этого гадюшника, — Гарри проверил патроны, вытер пот со лба и посмотрел на меня. — Я… Я не могу… шевелиться, — он тут же поднял меня за плечи, помогая надеть свою куртку и взял на руки, ведя к выходу из комнаты.       В стенах были дыры от пуль, стекла выбиты, пару охранников лежало на полу с простреленными лбами. Я попыталась прижаться к парню сильнее, а он так и шёл аккуратными шагами, оглядываясь по разным сторонам. С первого этажа слышались выстрелы.       К тому времени, когда мы дошли до двери, перестрелка прекратилась, но легче от этого не стало. Перед глазами снова пронесся момент, как парней припечатали к земле, надавливая на них тяжёлыми ногами. Зажмурившись, я спрятала лицо в шею Гарри, пальцами хватая воротник его футболки. — Хей, все хорошо, — он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой и сразу перевел взгляд на комнату.       Все полураздетые девицы забились в угол, скуля о том, чтобы пощадили их жизни. Все мужчины были мертвы, кроме одного. К голове Брайана Фримана был приставлен пистолет. Его лицо было в крови, будто его били ногами не переставая. Он стоял на коленях со связанными руками и иногда шатался в разные стороны. Найл держал пистолет напротив его лба, его костяшки были в крови, а из губы текла кровь. Наверное, это Хоран и избил Брайана. Надеюсь, что это так. — Если ты, сукин сын, не ответишь мне сейчас, твои мозги разлетятся прямо по этому полу, — жестокость в голосе Найла заставила вздрогнуть. Гарри, почувствовав это, прижал к своей груди сильнее, что немного успокоило.       Найл посмотрел на нас, внимательно осматривая меня, а затем прострелил руку Фримана, на что тот истошно закричал, явно ее ожидая такого. Послышался еще один выстрел, но уже в ногу. — Ты просто мальчишка! Вы даже не знаете что ее ждет! — он смеялся в голос, держась за простреленную руку и взглянул на меня, — хочешь знать, где твой папочка? Он скоро вернется и уничтожит вас всех, — после последнего слова Найл уверенно нажал на курок и мертвое тело Брайана Фримана упало на кафельный пол как мешок картошки.       В тот момент я смогла выдохнуть с облегчением. Не знаю, наверное, это неправильно, что я так отреагировала на чью-то смерть, но он ее заслужил. Все, что он делал с невинными девушками и со мной, теперь ему откликнулось. Такие люди, как он, не заслуживают жизни. Я до сих пор чувствую на своей коже его паршивые руки и отпечатки зубов на моей шее. Если бы парни пришли на день позже, возможно, меня бы изнасиловали несколько раз и еще много чего, но теперь с этим покончено.       Когда мы вышли из этого ужасного места, прохладный ветер окутал мое полуголое тело. Но мне было не холодно. Мне было хорошо. Наконец, я была свободна от этого рабства. — Все будет хорошо, дорогая, — тихий голос Гарри. Меня словно окатили холодной водой и я проснулась от долгого сна. Мои руки крепче сжали его шею. Теперь все будет хорошо. И я ему верю.

* * *

      Всю дорогу, что мы провели обратно в Лос-Анджелес, я проспала. Арчи дал мне что-то выпить и оно помогло. После его пойла мне стало значительно лучше. Хоть я и оставила почти все внутренности в унитазе, но это того стоило. Спустя пару часов, я, наконец, смогла шевелить и контролировать свое тело. На мне чьи-то серые спортивные штаны и огромных размеров толстовка, но я не жалуюсь. Так теплее и чувствую полную безопасность.       Мы едем по знакомой дороге к особняку Найла, я сижу на заднем сидении машины, за рулём Луи, на пассажирском сидит Гарри, которые ни разу не сказали ничего с момента ухода из того места. Найл сидит рядом, сжимая мою руку в своей, поглаживая мои пальцы. От этого жеста хочется плакать. Не думала, что когда мы встретимся вновь, он будет так тепло ко мне относиться. Да я вообще не думала, что мы встретимся.       Гарри иногда кидал на меня взгляд, но отворачивался каждый раз, когда я смотрела на него. Мне нужно было поговорить с ним. Я не собираюсь быть той истеричкой, которая «не обиделась, а сделала выводы». Мне нужно было узнать причину его поступка. Настоящую причину. Он все еще дорог для меня, как бы по-идиотски это не звучало.       Луи был подозрительно тихим. Что-то подсказывает мне, что это из-за того, что произошло с Элеонор. Даже боюсь представить, что с ней сделал этот урод. Томлинсон периодически печатал в телефоне, должно быть, ей.       Остановившись возле дома, на меня снова напали эти ужасные воспоминания и я прикрыла глаза, в надежде избавиться от них. Аккуратно иду по бетонной тропинке, шаркая слишком большими для меня мужскими ботинками. Открывается дверь и я вижу Зейна, у которого под глазами образовались синяки. Он обнимает меня за плечи, удивляя этим. — Я рад, что с тобой все в порядке, — он гладит меня по макушке и я приобнимаю его за талию. — Вы вовремя успели, — я устало улыбаюсь, радуясь тому, что ко мне вернулся мой прежний голос. Найл, по пути назад, рассказал, что Зейн и Лиам контролировали все камеры и с лёгкостью смогли найти меня. — Идем, тебе нужно отдохнуть, — Найл повел меня в сторону лестницы, положив руку мне на спину и успокаивающе улыбнулся.       Я ожидала, что он отправит меня на третий этаж, но он повел меня прямо в свою комнату. Открыв для меня дверь, он включил в комнате свет, подошел к шкафу и достал мой рюкзак. — Я принес сюда твои вещи. Думаю, ты захочешь принять ванну. Хочешь, я наберу? — мне стало очень приятно от того, как он заботлив со мной и осторожен. Я подошла к нему и обняла за плечи так крепко, как могла, получая в ответ такие же объятия. — Спасибо, Найл, — мои глаза заслезились. Я стала эмоциональней после того, как узнала правду. Будто мой барьер был сломан и теперь все слезы, что я держала в себе, готовы были выбежать, подобно реке.       Парень отстранился от меня, но все еще держал в своих братских объятиях, его большой палец стер слезу с моей щеки. — Я рад, что ты теперь рядом. И даже не надейся на то, что я снова отпущу тебя, Ри, — его губы задержались на моем лбу несколько секунд и я улыбнулась от этого. — Ри? — я смотрела на него с заинтересованной ухмылкой. — Да, я раньше часто так называл тебя. Ты морщилась, когда я звал тебя Виктория, — он слегка посмеялся, щелкнув меня по носу, но я вдруг нахмурилась. — Я не помню ничего. Я должна была запомнить хотя бы твое имя, но в моей голове будто провели уборку и вымели тебя, — он как-то грустно поднял уголки губ вверх и прошёлся рукой по моему затылку, останавливаясь на конкретном месте. — Здесь. Сюда он ударил тебя полной бутылкой пива. Врач наложил три шва и сказал, что у тебя сотрясение, которое может вызвать последствия. Видимо, твоя амнезия и есть эти последствия. Я даже не знал, что такое возможно, — его губы сжались в тонкую полоску, глаза теперь были не светло-голубые, а будто приняли оттенок темно-синего. Я уже поняла, что когда он зол, его глаза меняют цвет. — Я клянусь, что больше никто не доберется до тебя. Здесь, с нами, ты в полной безопасности. А теперь чеши мыться и спускайся вниз, тебе нужно поесть, — он поцеловал меня в висок и вышел из комнаты. Этот знак мне показался таким родным, что теперь я знала, что справлюсь. Теперь у меня есть стимул жить. Моя семья рядом со мной.

* * *

      Ужинала я вместе с Элеонор. Правда, сначала мы проплакали вместе добрых два часа, сидя в гостиной и обнимая друг друга. Я не могла поверить в то, что это ублюдки так поступили с ней. На ее щеке были швы, которые со временем станут шрамом. Все время, что мы говорили, никто из парней не решался вмешаться в наш диалог. Они что-то решали в кабинете который находился на первом этаже, но раньше я не замечала дверь туда.       Сейчас я лежу в комнате, нервно перебирая прядь волос. Не понимаю, что заставляет меня нервничать. Такое чувство, что сейчас ворвётся кто-то сюда и… Зажмуриваясь, я запускаю пальцы в волосы, оттягивая, пытаюсь выкинуть из головы их мерзкие голоса и ужасные прикосновения. Притягиваю к себе колени, утыкаясь в них лбом и стараюсь выровнять дыхание, которое сбилось.       Конечно, перед всеми я буду делать вид, что со мной все в порядке. Ненавижу, когда люди начинают жалеть меня. Предпочитаю выместить свою боль и переживания в одиночестве.       Когда я всеми силами уговаривала Найла дать мне отдельную комнату, он категорически был против. Но после долгих попыток, мне все же удалось добиться своего и он любезно предоставил мне комнату на третьем этаже, с которой выходил балкон с видом на задний двор.       Скрип двери привлёк моё внимание. Я напряглась всем телом, глазами выискивая оружие, которым могла мы себя защитить в случае чего, но единственное, что могло меня спасти — это торшер, который слишком тускло освещал комнату, но это не помешало увидеть мне копну кудряшек и выдохнуть.       Гарри аккуратно вошел в комнату, останавливаясь возле двери и закрывая ее ногой. Я посмотрела в его глаза, которые изучали меня с неподдельным интересом. — Что-то случилось? — мой голос дрогнул, на что парень лишь нахмурился, все так же не сводя с меня глаз.       Он делал легкие неторопливые шаги к креслу возле кровати, будто оценивая мою реакцию на него. Гарри медленно сел, облокотившись локтями на колени и опустил голову вниз. Меня нервировало его поведение, так как он ничего не говорил, а лишь судорожно подергивал ногами, запуская руку в волосы. — Гарри? Что такое? — теперь я пыталась сделать голос менее дрожащим и уже мягко с ним разговаривала, поскольку видела как он напряжен.       Он словно не слышал меня, откинулся в кресле, поднимая голову вверх и закрывая глаза. Сейчас я увидела каким уставшим он был. Синяки под глазами, царапины и ссадины на лице и руках. Но что-то заставляло меня сжиматься в непонятном страхе перед ним. Я понимала, что он ничего плохого мне не сделает, но это молчание начинало вгонять меня в панику. — Я виноват перед тобой. — его хриплый голос прорезал тишину, а взгляд впился в меня. — Гарри, давай… — Я предал тебя. — он перебил меня, смотря куда-то вдаль. — Но ты пришел за мной, — тихо сказала я, спуская ноги на пол и обнимая себя за плечи.       Он как-то грустно усмехнулся, потерев переносицу пальцами и напряженно выдохнул. Неожиданно он двинулся вперед, взяв мои руки в свои и прислонил их к губам. — Этого недостаточно. Я никогда не смогу искупить свою вину перед тобой. Поверь, я жалею об этом больше всего на свете, Виктория. Я убивал детей, мужчин, женщин, я убил своего отца, но то, как я поступил с тобой… Это просто разрушает меня, — на его слова я лишь замерла, уставившись на него. Он убил своего отца? Похоже, он понял, что сказал лишнее, но отнекиваться не стал. Интересно, что же такого произошло между ними. Пробыв с Гарри какое-то время, я знала, что просто так он никого не тронет. Значит, была причина этому. — Он заслуживал смерти. Это пока все, что я могу сказать, — иногда мне кажется, что он умеет читать мысли, но в этот раз, видимо, этот вопрос застыл на моем лице.       Сама не осознавая этого, я сжала его руку в ответ, слегка подняв уголки губ, говоря этим, что все в порядке. — Пообещай, что больше не будешь лгать мне, — на мои слова он двинулся ближе ко мне, касаясь своим лбом моего. — Я клянусь тебе, что больше никогда не солгу. Я обещаю, что никому не отдам тебя, не подорву твое доверие, — он шептал быстро, но внятно, судорожно сжимая мои руки и глубоко дыша, — я ни на миг не притворялся с тобой. Каждое объятие, каждый поцелуй и каждое слово о моих чувствах к тебе — все было искренним.       Я улыбнулась, понимая, что он не врёт. Сейчас уже не было смысла врать. Я простила его. Еще тогда, когда в моих мыслях он пронесся в первый раз в том ужасном месте. Только воспоминания о его сильных руках вокруг меня помогали забыться на время. И тогда я поняла, что простила его. — Все хорошо. Я верю тебе, Гарри, — я посмотрела на него и увидела слезы, стоявшие в его глазах. Он улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой, показывая свои ямочки и кивнул головой. — Могу я поцеловать тебя? — его неуверенный вопрос показался мне очаровательным. Он так трепетно относился ко мне, что даже не верилось, что этот самый парень проворачивал какой-то ужасный план за моей спиной.       Когда я кивнула ему, он нежно прижался своими губами к моим, облегченно выдохнув и посадил к себе на колени, не отрываясь от моих губ. Взрыв внутри меня заставил улыбнуться сквозь поцелуй. Мы передавали друг другу свои чувства и эмоции, что были спрятаны внутри нас. Отчаяние, вина, грусть, обида, прощение. Он целовал меня так, будто в последний раз, а я и не была против.       Почувствовав на своей шее его мягкие губы, я вздрогнула, отгоняя прочь из головы воспоминания о чужих прикосновениях и зажмурила глаза сильнее. — Я заставлю тебя забыть обо всем, — его нежный голос пронесся над моим ухом, а в следующий миг он встал вместе со мной на руках, укладывая меня кровать и лёг рядом.       Одна его рука ласково гладила меня по волосам, а другой он гладил мою талию, на который были еще видны синяки от грубых рук грязных уродов.       Когда он поднял футболку выше резинки шорт, я схватилась в его руку, испуганно смотря в его глаза. — Ты же знаешь, что я ничего не сделаю тебе. Я не обижу тебя, Виктория, — мое имя слетело с его губ с такой лёгкостью и нежностью, что я расслабилась, снова утопая в его объятиях. — Я больше никогда не сделаю тебе больно, — от его шепота внутри меня образовался комок теплоты, который поселился в груди.       Почувствовав его теплую ладонь на своем животе под футболкой, я рефлекторно напряглась, мысленно успокаивая себя. Это Гарри. Он не сделает ничего плохого.       Его пальцы подняли вещь до моей груди, открывая вид на отпечатки пальцев и большой синяк под ребрами. Он наклонился над ними, оставляя долгие и нежные поцелуи на отметинах. Я не могла не заметить его напряжённые плечи, когда он увидел мое тело и успокаивающе погладила его по рукам.       Гарри вернулся к моим губам, проникая языком в мой рот и вызывая слабый стон с моей стороны. Он отстранился, посмотрел на на меня и хитро улыбнулся, снова поцеловав. — У меня кое-что есть для тебя, — он поднялся с меня и я сразу почувствовала холод без его присутствия, но заинтересованно поднялась, наблюдая за ним. Из кармана джинс он вытащил мой кулон, из-за чего я приоткрыла глаза, подняв брови. — Я подумал, что это важно для тебя, когда увидел его торчащим из кармана этого ублюдка, — он не успел договорить до конца, как я обняла его за шею, встав на носочки. Не теряя ни секунды, его руки обвили мою талию, а он уткнулся мне в шею, оставляя короткий поцелуй.       Я развернулась к нему спиной, убирая волосы в сторону и почувствовала приятный холодок от кулона, который оказался на моей шее. Улыбнувшись, взяла его пальцами, снова рассматривая. — Спасибо, Гарри, — благодарная улыбка сама появилась на моем лице. Стайлс провел пальцами по моей щеке, тоже улыбаясь. — Все для тебя, — я обняла его за талию, а он, склонившись, поставил подбородок мне на голову, раскачиваясь в разные стороны со мной. Все страхи как будто ушли на задний план.