Вересковая пустошь

— А я должна была что-то другое взять? — опасливо покосилась на сверкающие кольцо, диадему и прочую красоту. Кнэз вскинул голову, не обращая внимания на то, что его брат тоже уселся в соседнее кресло и с неописуемым восторгом на лице разглядывал меня, словно редкую картину в музее. Я отметила изменившийся взгляд самого Рэмуэрда, когда тот замер где-то в районе моей груди, затем быстро спрятался за ресницами. И какой это был странный, пугающий взгляд. Словно полыхнуло внутренним огнем, обожгло, затем потемнел, сгустился сумрак, что заставил меня отступить на шаг. Ого, на меня никогда так не смотрел ни один мужчина, даже мой бывший супруг смотрел иначе. Передернув от напряжения плечами, решила все же получить ответ на свой вопрос. — Кнэз, ответьте, я что-то сделала не правильно? Он тяжко, как-то обреченно вздохнул и ответил: — Нет. Вы молодец, все сделали как надо. Именно браслеты в первую очередь и следовало брать. Но я еще успею выяснить, чем вы руководствовались при выборе артефактов, а  сейчас прошу присесть в кресло, — он указала рукой на свободное, то, что стояло справа от него, — я должен завершить ритуал вашего слияния с Духом Крепости. Я прошла на негнущихся в коленях ногах и присела в отведенное для меня кресло. — Что я должна д-делать? — волнуясь, немного запнулась на вопросе, и перевела взгляд на Шаэрдана. «Твою ж… чего он так уставился?» — невольно возмутилась я, потому как раздевая меня глазами, мужчина еще и улыбался при этом, как-то предвкушающе что ли. Нахмурилась, сцепив пальцы рук в кулаки. Дать бы этому охальнику хорошую затрещину, чтоб не смущал стар… эээ, не смущал женщину. — Дайте руку и закройте глаза, — чуть хрипло ответил Рэмуэрд и протянул ко мне свою открытую ладонь. — З-зачем? — дернулась, спрятав руки в подмышки. — Мы должны войти в транс и встретиться с Духом Крепости. Он ждет и готов дать первую клятву, приняв взамен вашу. Так начнет выстраиваться взаимосвязь. Затем вы отдохнете. После обеда я проведу для вас обучение управлением браслетами и познакомлю… в общем, вся информация будет вам предоставлена после встречи с Духом Крепости. — А присутствие вашего брата обязательно? — ну надоело мне терпеть его явный мужской интерес, а кнэз обещал оградить меня от такого внимания. Рэмуэрд повернулся к брату и только тут заметил его взгляды. Нахмурился. Недовольно цыкнул языком, и прошипел что-то на незнакомом для меня языке. Шаэрдан вмиг присмирел, лицо его вытянулось и помрачнело. Он тоже резко что-то ответил, получив в ответ очередное рычащее требование. Едва кнэз отвернулся от него, Советник резко поднялся и, поклонившись, то ли мне, то ли брату, быстро покинул кабинет, пробурчав что-то напоследок, причем явно возмущенное. — Вы довольны? — снова обратился Рэмуэрд ко мне, и даже улыбнулся. А мне не до улыбок, пусть даже столь же обаятельных, сколь и бородатых… Совсем не до них. Смотрю на браслеты, что сковали мои запястья, и комплексую, ибо до меня дошло — какую огромную ответственность беру на себя. Как можно управлять таким большим хозяйством, как эта крепость, не зная ни законов, ни правил, ни традиций… да вообще, ничего не зная о местных реалиях и людях. Да и люди ли они вообще? Уж слишком много странностей. Магия эта еще не понятная. — Медина, — позвал меня мужской голос с озабоченность и какой-то усталостью в интонации, — что вас расстраивает? Подняла взгляд и вздрогнула, так кнэз пристально буравил меня глазами, что даже немного не по себе стало. А вдруг сейчас тут и придушит, если что не так отвечу. — Нет… ничего. Я просто… Замолчала, не решаясь рассказать о своих мыслях и сомнениях. Да с чего ему меня жалеть и стараться помочь разобраться во всем? — Что? Да говорите уже! Мужчина нервничает — это факт, а, значит, есть основания для этого. — Я просто не уверена, что оправдаю надежды… ваши надежды, кнэз. Не знаю, что вы все от меня ждете, и справлюсь ли я с этим… Может, вы сначала введете меня в курс моих обязанностей? — Нет. — Что, простите? — такая категоричность напрягла, если честно. — Нет времени, медина Светланэ. Если сегодня же до заката не примите клятву Духа… и не приступите к исполнению своих обязанностей, может случиться нечто очень, поверьте, очень ужасное для всех в этой Крепости. Не задавайте вопросов, просто дайте руку и расслабьтесь. Я прошу вас довериться мне. Обещаю, вы не пожалеете о своем доверии. Я клянусь вам своим именем и честью. И смотрит при этом так, словно душу вынимает ложкой. Напряженный, но открытый взгляд темно-медовых глаз, завораживающих, будящих во мне глубоко уснувшие женские мечты и фантазии. Опасный взгляд. Я сморгнула и с трудом сглотнула внезапно ставшую вязкой слюну. Отвела глаза, зацепившись за наплечник из металлических пластин, и чуть нахмурила брови, пытаясь справиться со странным волнением в груди. Заставляя себя отвлечься, подумала, что одежда у них странная, причем, явно рассчитанная на защиту. — Эта крепость… она же военная, да? Вы говорили, что находимся мы в приграничье. Не поднимая глаз, продолжаю спрашивать, чувствуя внутренним чутьем — кнэз внимает моим словам в странном напряжении. — От кого или чего вы вынуждены оборонять свои земли? Что такое этот Сумеречный Шторм? — Кто вам рассказала о нем?! — рыкнул Рэмуэрд требовательно, отчего я снова вздрогнула и вскинула глаза на него. Кнэз был недоволен. Весьма. Поджала губы и резко мотнула головой. — Не помню. И всё же… думаю, что вам следует дать мне больше информации. Кнэз, послушайте, я не юная и безголовая девочка, чтобы упасть в обморок от опасности или трудностей. Пусть вас не вводит в заблуждение это, — обвела указательным пальцем вокруг лица, — преображение. Вот здесь, — постучала пальчиком по лбу, — все осталось на том же уровне — взрослой, состоявшейся личности, вполне осознающей и груз ответственности, и пределы допустимого. И, если уж вас это успокоит, то я так же понимаю, что трудиться придется в полную силу. Не бывает бесплатного хлеба. Глядя в его темнеющие глаза, — ну что его в моих словах опять не устраивает? — вздохнула и добавила: — Просто расскажите, что я должна знать. Мужчина резко, как-то рванно выдохнул сквозь зубы и отвел взгляд, помолчал мрачно и произнес низким, каким-то вибрирующим голосом: — Хорошо. Сумеречный шторм — это фактически прорыв нечисти на наши земли, что заперта за барьером, воздвигнутым пятьсот лет назад Советом старших Тиордов. Тиорды — это пятеро Высших, они правят всеми Родами Миридарии. — Миридарии? Так называется ваша страна? Умолк, вперив в меня странный взгляд, словно не привык, чтобы его прерывали. — Да… и не страна, а союз из пяти государств. Наш Род Огнекрылых входит в состав Клана Рубинового Тиорда. Не страна… Клан. — Пять кланов? — и что-то мне так не понравилось это слово. Клан… словно мы в дикой Шотландии находимся. — Верно. Их пять: Рубиновый, Изумрудный, Сапфировый, Гелиодор и Алмазный. Каждый Клан правит десятками высочайших Родов. Нашему, Роду Огнекрылых, отведена ответственная и важная роль, заключающаяся в защите границ земель Клана Рубинового Тиорда. Таких Крепостей, как Иридийская достаточно много по всей границе, но… не все наделены силой духа. Духа-защитника, того, кто подпитывает энергией каждого обитателя, каждого воина. Но этим Духом может управлять только, как не прискорбно, женщина. И причем только та, что прошла инициацию, иными словами та, которая смогла принять клятву верности и единства. Та, что справится с дарованной ей силой и властью. Первый шаг вы уже сделали, медина, выбрали для себя артефакты. — Почему прискорбно? — не удержалась таки, решив разобраться в его отрицательном отношении к женщинам. — Что? — удивился он и потерял мысль, или мне так показалось. — Почему только женщина? И почему тогда в крепости нет ни одной, думаю, Вира не в счет? — Тема преждевременная, — как-то замороженно ответил и отвел взгляд. Тааак, что-то темнит наш кнэз. Ладно. — Что ж… В общих чертах поняла. Теперь хотелось бы о своих обязанностях подробнее узнать. Поджал недовольно губы и дёрнул вдруг нервно бровью. — Медина отличается завидным упорством. Похвально. Ирония или сарказм? Чего больше? Не понятно. И все же меня смущают его глаза. И эта борода. Она делает его лицо старше, строже, суровее. Не люблю бороды. Это те же маски, только хуже. Эмоций совершенно не видно. — Что ж… — буркнув, помолчал какое-то время, затем вздохнул и, наконец, ответил, — управление крепостью фактически означает управление потоками энергии и устранение разрывов в ее полотне, создание необходимых условий проживания, по возможности комфортных, для всех, кто проживает здесь, и для гостей тоже. Гости бывают редко, чаще по каким-то конкретным событиям, когда приходится устраивать приемы. Вы сможете сами решать многие вопросы, как лучше управлять Крепостью, какими средствами при этом пользоваться. Никто не вправе диктовать вам требования в отношении выбранных способов и методов. Исключением для вас является мое слово. Только ваш кнэз является тем, чье мнение и требования должны вами учитываться и исполняться беспрекословно. Вот этот артефакт, — он указал на браслет, что занял свое место на правой руке, — дает доступ к потокам энергии и позволит осуществлять необходимые материализации. А этот… — кивок на левую руку, — хм, боюсь, не могу пока сказать, что вам даст именно этот артефакт. Это будет понятно после принятия клятвы Духа крепости. — Мда-а, — задумчиво протянула я, потирая кончик носа указательным пальцем, — весьма информативно. А мысленно подивилась на странности этого человека, страдающего манией величия, не иначе. «Только ваш кнэз является тем, чье мнение и требования должны вами учитываться и исполняться беспрекословно», — повторила всю фразу про себя, и покачала головой. Ну надо же. Он посмотрел на меня с легким прищуром и хмыкнул. Я устало откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза рукой, и тяжело вздохнула. — Чем грозит отсутствие управляющего для обитателей крепости? — произнесла тихо, опуская руку на колено. — Скорее всего, бунтом среди воинского состава. И, чего уж скрывать, уже сейчас прорывы нечисти участились, мы несем потери. Боюсь, к вечеру мы вынуждены будем перейти на оборонное положение в стенах крепости. Я резко выпрямилась, уставившись недоверчиво на кнэза. — То есть вы хотите сказать, что без управляющего… гибнут люди? То есть… дело не в том, что еду некому приготовить или мусор вынести, или постели застелить и камины прочистить… у вас же и слуг-то нет…а дело в том, что отсутствие управляющего влияет на… Я не могла подобрать слов, растерявшись из-за страшной картинки, что рисовала моя богатая фантазия. Рэмуэрд закончил мысль вместо меня. — Влияет и на боевой дух, и на защитные способности воинского состава, и даже на уровень магической подпитки боевых магов. Но главное, медина Светлана, мы можем лишиться защитного купола, что держится над крепостью и прилегающими территориями. Затем вдруг сверкнул гневно взглядом, подскочил с места и сделал несколько нервных ходок из стороны в сторону, невольно вынуждая мой взгляд следовать за ним. — Самое страшное, — голос его вибрировал от еле сдерживаемых эмоций, — мы можем потерять контроль над прилегающими к крепости Иригарским горам, где расположены наши основные силы, основные боевые единицы, наши вторые половинки. — Э-эм, что? — не поняла я или не захотела поверить в то, что услышала. — Вы сейчас о ком говорите? «Вторые половинки? Это женщины? Они живут в горах? И они тоже воюют?» — я была в шоке, правда в шоке. Кнэз замялся, вернулся к креслу и сел, теребя задумчиво бороду рукой. Затем что-то пробормотал непонятное и требовательно заявил, протянув в мою сторону открытую ладонь: — Руку! И вы все узнаете. И у меня почему-то более не возникло желания сопротивляться его настойчивому взгляду и твердому голосу. Я протянула к нему правую кисть и, едва ощутила, как мои похолодевшие от волнения пальцы коснулись горячей, словно огонь в печи, ладони, вздрогнула. Цепко ухватившись за мою руку, мужчина закрыл глаза, и я последовала за ним… в черную, пугающую пучину. *** Ощущение неги не отпускало. Я потянулась, до хруста, и приоткрыла глаза. Ого! Солнечный свет заливал комнату, подсвечивая мелкие пылинки, что витали в воздухе. Повернула голову в сторону легкого дуновения и уставилась на пластиковое окно, приоткрытое на микропроветривание. Зажмурилась, не веря в то, что вижу собственными глазами. Я — дома?! Подскочила, ошарашено озираясь, затем подорвалась, замерла посреди комнаты, растерла лицо ладонями, с силой, почти болезненно. Я — дома? Дома! То есть мне все приснилось? Отринула руки от лица и нетвердой походкой двинулась в сторону ванной комнаты. Надо срочно умыться, и желательно, холодной водой. Плеснула холоднющую до зубовного скрежета воду себе на лицо и подняла взгляд на зеркало, что висело над раковиной. И вот тут случился второй шок, ибо я увидела в отражении не себя. То есть себя, конечно,  но моложе, лет на тридцать, не меньше. Задрожали руки, затем голова словно кругом пошла, и я резковатым движением ощупала пальцами свое лицо. Боже! Я же все чувствую! Опустила взгляд на руки. Твою ж! Что происходит?! Прошлась по своей маленькой квартирке, что состояла из одной комнаты, коридора, кухни и совместного санузла, осмотрела все вещи, пытаясь отыскать несоответствия. Но… нет. Не нашла. На автомате включила чайник, прошла к окну и посмотрела на улицу. Утро. Солнечно. Двор — тихий, деревья — в зеленых шапках, на асфальте лужи. Значит ночью шел дождь. Щелчок позади меня возвестил, что чайник вскипел. Повернулась и прошла к шкафчику, решив сделать кофе. Увы, могла позволить себе только растворимый. Протянув руку к заветной баночке, замерла, уставившись на… собственно, на баночку с кофе и уставилась. Она была красного цвета. Но я точно помню, что баночка должна быть синей. Резко втянула в себя воздух, отдернув руку, словно едва не прикоснулась к змее. Затем снова прошлась по квартире, внимательно изучая цвета, что наполняли ее. И вот, что странно, те вещи, что мне помнились синими, вдруг стали… вот именно, красными! Что за чертовщина?! Мой взгляд упал на сотовый телефон, что лежал на тумбочке у дивана, на котором я всегда спала. Взяла его в руки и обомлела. Дата была правильная. Ведь я помню, что вчера была пятница, тринадцатое июля, и год верно указан, но… я в этот день гуляла по окрестностям деревни. И в принципе, никак не могла оказаться в городской квартире, на следующий день! Плюхнулась на диван, пребывая в странном раздрае, и только сейчас обратила внимание на то, что же на мне надето. Э-э-э… я такой вещички в своем гардеробе что-то не припомню. Шелковое нечто, холодящее кожу, и с прозрачным, ажурным лифом, и все это опять же красного цвета. Мама дорогая! Из состояния ступора меня вывел дверной звонок, прозвучавший соловьиной третью. Хм, кого это принесло нелегкой в семь утра? И главное, почему? Никто не знал, что я снимаю эту квартиру. То есть из знакомых, как новых, так и… старых тоже. Поднялась и прошла к двери. Звонок не прекращал заливаться мелодией, действуя на нервы. Выдохнув и зло сощурившись, отперла замок. Видимо, именно из-за состояния шока даже не задумавшись, что надо бы глянуть в дверной глазок, я резко распахнула дверь. Твою матрешку! Попыталась тут же захлопнуть перед носом незваного гостя, но было поздно. Гневный возглас чуть опередил сильный толчок в дверь рукой того, кого я меньше всего бы желала видеть, и вот я уже отступаю, а бывший муженек стоит в коридоре, каким-то дурным взглядом охаживает меня с ног до головы и обратно, почему-то все время застревая в области декольте. — С-света? — еле произнес он, тяжело сглатывая, и, наконец, уставился на мое лицо. — Что ты сделала с собой? Как? Когда? Ты просто невероятно выглядишь… с ума можно сойти! Сложила руки на груди, пытаясь прикрыться, и холодно ответила: — Не твоё дело. Откуда мой адрес узнал? И что тебе надо? — Может, пригласишь? Не в коридоре же разговаривать? — улыбнулся как-то необычно или я уже забыла, как он улыбается. Лучики морщинок прорезались возле внешних уголков глаз и около губ. Я отстранено наблюдала, как он, словно незаметно, втянул в себя животик, что прятался за пиджаком. Вот как был пижоном, так и остался. Это ж надо, припереться к бывшей жене в семь утра в костюме с галстуком! И волосы красить начал. Ха. — С чего бы вдруг? Говори и уходи. Я просто мечтаю вернуться в постель, — томно произнесла и заступила проход так, что бы этот гад не ринулся без спроса в комнату. — Ты… ты не одна? — задал он вопрос так, словно сам же своим словам и не верил. — Погоди-ка… то есть у тебя кто-то есть?! Тогда понятно, чего это ты такая вся… помолодевшая, одета как… — Как кто? — подняла я в предупреждении бровь, оскалившись. — Не важно. Я пришел кое-что сообщить тебе. И вижу, что вовремя. Молча, стою и смотрю на это чудо. Вот что я так убивалась? Да, хорош и в свои пятьдесят пять, пусть и поправился немного — должно быть, молодая жена кормит на убой. А вот нет, умерло чувство к нему. Давно и безвозвратно. И почему перед глазами стоит кнэз из моего сна, причем смотрит на меня с укоризной, мол, как я могу их сравнивать. Мда. — Света, — прочистив горло, продолжил меж тем Леонид, переминаясь с ноги на ногу. — Светочка, а я хотел сказать, что… что ушел от нее. Совсем ушел. Адрес вот твой узнал у твоей подруги, Татьяны, (вот, стерва, нафига ему адрес мой дала?!) и рванул к тебе. Я ей дом оставил. У нас контракт был, брачный, по контракту, кто подает на развод, остается ни с чем. Вот я дурак, да? — Не то слово, — молвила я задумчиво, все так же прикрываясь руками. — Да только это было твое решение. И твоя жизнь. Помнишь? Кивнул, и тяжко вздохнул. — Я виноват перед тобой. Правда. Очень виноват. Но, Света, ведь ты же… если бы ты хотя бы старалась… вот как сейчас… для кого ты сейчас такая? — вскинулся вдруг он резко и побагровел аж весь. — Эй, Леонид, не вздумай мне тут сцены ревности устраивать. Твой поезд давно уже ушел. Ты запрыгнул на следующий, вот и катись по своей калее. Без меня. — Не веришь, — и что-то холодное промелькнуло в его глазах, оценивающее. — А ты изменилась. И не только внешне. Очень странно. — Неужели? Просто прежней Ланы уже нет. Теперь я Светлана Крашенникова. — Угу, и фамилию прежнюю взяла. Чего ж мою не оставила? — усмехнулся он, и вот тут я поняла, а ведь соврал, только в чем? — Итак, последний раз спрашиваю — зачем пришел? — и глянула на него несколько брезгливо, забывшись, уперев руки в бока. — Лана, — выдохнул Леонид с какой-то пугающей хрипотцой, снова окидывая меня тем самым взглядом, каким он когда-то смотрел на меня. Жарким. Только сейчас он мне казался липким, неприятным. — Уходи, Леонид. Не желаю тебя больше видеть. Никогда. Пытаясь держать себя в руках, я не позволила холоду в голосе перерасти в гневные нотки. — Увы, а я теперь прямо-таки желаю тебя… видеть, — эта пауза испугала больше, чем его жадный взгляд. Бывший вдруг сделал ко мне несколько шагов и схватил, стиснул, что аж дыхание перехватило, одна рука вцепилась в чудесным образом утончившуюся талию, а вторая рука крепко ухватилась за рассыпавшиеся по спине длинные волосы. — Лана, Ланочка! — бормотал внезапно обезумевший мужчина, прерываясь между болезненными, страстными поцелуями, что обрушивались то на мои щеки, то на глаза, губы, впивались в шею, что открылась его губам благодаря руке, потянувшей мои волосы вниз. — Я соскучился. Как же я соскучился, по тебе, не той… что стала словно черно-белая фотография, а яркой, цветной, насыщенной, как в той… далекой молодости. Ты была моим солнцем, моей радугой… почему ты стала такой тусклой. Ты, только ты виновата, что я нашел другую… молодую… но она и в подметке тебе не годится. Ничего не умеет… только ноет и ноет, даже когда спит со мною, все время что-то требует. Задолбала уже. Весь мозг выела… Лана… я так тебя хочу! Уворачиваясь, отталкивая от себя того, чьи объятия и поцелуи вдруг стали противны до тошноты, пыталась не слушать, не слышать его горячечный бред. Какая же он сволочь! — Отвали! — закричала я во всю глотку. — Убирайся! Оставь меня в покое! — Ну уж нет. Я свое получу… ты моя, — с этими словами, бывший муж подхватил меня на руки и, как таран, потащил в комнату… твою ж… у меня же диван там разложен! — НЕТ! — застонала я от бессилия. — Хочу вернуться… в Крепость! Ненавижу тебя, слышишь! Ненавижу! Взвизгнула, одновременно падая на диван, и зажмурилась, когда сверху начал падать бывший. Я ему сейчас всю рожу располосую! С этой мыслью открыла глаза и впала в очередной шок. Ни Леонида, ни моей квартиры в поле моего ошалевшего зрения не попало, а то, что видели глаза, казалось очередным бредом или… Приподнялась на локтях, поворачивая медленно голову, исследуя и прислушиваясь. Я оказалась в лесу, на поляне, полной сиреневых, красных, желтых полевых цветов. Нет. Кустарников. Маленьких и невероятно красивых. Так это же вереск. Самый настоящий. Втянула через нос воздух и почувствовала легкое головокружение от сладкого, медового запаха вереска. Поднялась, обратив внимание на то, что снова сменила наряд. Ага, на мне было то же платье, что помогла мне надеть Тамина, не далее как сегодня. Стоп! Это что же получается? И квартира, и Леонид… это что же? Иллюзия? Проверка? Зачем?! И кто посмел?! Наклонилась к высокой веточке, провела по ее нежным красочным цветочкам рукой, и снова осмотрелась. Значит вот как выглядит мир, где обитает Дух крепости. — Здравствуй, Дух, — произнесла я, чувствуя отчего-то неловкость, что вынуждена общаться сама с собой. — Зачем ты устроил мне эту ужасную проверку? Знаешь ли, в моем возрасте такие стрессы достаточно опасны. Ты не находишь? Помолчала, надеясь, что мне ответят. Затем вздохнула и снова огляделась. В ту сторону, где виднелась полоса хвойного леса, темная, пугающая, словно художник решил одним мазком кисти разбавить цветовую идиллию картины, идти не хотелось. Повернулась в противоположную сторону. Поляна оказалась достаточно большой, и даже не поляна, а целое поле вересковых кустарников, причем вот странность — обрыв там, что ли? Вот в ту сторону я и решила пройтись. И правда, оказалось, что вышла я прямиком к резко уходящему вниз обрыву, у подножия которого плескалось огромное, темное, мрачное море. Резкий порыв ветра бросил мне в лицо мелкие капельки соленой воды. Но любоваться морем не хотелось, потому как оно показалось мне достаточно мрачным, каким-то сердитым. Двинулась вправо, чуть наискосок к лесу, и медленным шагом пошла в выбранном направлении. А ведь это довольно странно. Последнее, что я помню, прежде чем оказаться в первой иллюзии — кнэз взял меня за руку. И что же означает теперь эта поляна? Что?! Покачав головой, усмехнулась. Если бы я была более наивна и глупа, решила бы, что мне так устраивают свидание. Только как-то Леонид не вписывался в это предположение. Хотя… Замерла, осененная некой мыслью. А ведь они, кнэз и этот странный, бесплотный Дух, ибо не показался до сих пор, проверяли мои слова. Точно! Я же соврала тогда, когда кнэз спрашивал меня о моей семье. То есть я сообщила, что дома меня ждут муж, дети… внуки. Вот я сглупила. Надо было сразу сказать правду, и мне не пришлось бы испытывать такой стресс. Ха-ха! Зато оно того стоило. Когда бы еще я смогла воочию увидеть реакцию Леонида на мое преображение. Это было даже забавно и льстило моему обиженному самолюбию. Да я бы только рада была, если б удалось ему так нос утереть. Скорее всего, это мои внутренние мысли и желания сыграли со мною такую хитрую шутку. Так я и шла, предаваясь своим мыслям, и немного забылась. А зря. Пронзительный, яростный визг на уровне ультразвука, раздавшийся за моей спиной, всколыхнул воздух, прошелся по моим нервам. Я резко развернулась и тут же инстинктивно пригнулась, когда что-то большое, мрачной тенью, пронеслось над головой. Проследила взглядом за некой громадиной, что неслась прочь от меня по воздуху, размахивая крыльями. Крыльями?! И, прищурившись, разглядела даже длинный хвост, лапы… Э-эм, это что, ящер? Динозавр с крыльями? Летающий гигант развернулся, чтобы тут же ускориться и понестись в мою сторону. Ого! Действуя скорее на инстинкте самосохранения, нежели сознательно, я развернулась и побежала прочь от этого «птеродактиля». Мамочки мои! Да что ж такое? То Леонид, как призрак из прошлого, теперь вот это… Бежала, казалось, вечность, но в какой-то момент решила — хватит. Согнулась, тяжело дыша, прижимая руки к животу, и почему-то вдруг накатило удушливой волной, словно весь свой возраст опять прочувствовала. Глянула через плечо, и тихо ругнулась. Не иначе опять иллюзия была. За спиной преследователя не оказалось. И небо чистое, с облаками такими белоснежными. Выпрямилась, выдохнула и сделала глубокий вдох. Фуууф… — Плохо бегаешь, очень плохо, — раздалось вдруг с другой стороны. — Дыхалка совсем никуда не годится. И бег какой-то… бестолковый, ни техники, ни темпа. Медленно, затаив дыхание, повернула голову в сторону голоса и онемела. Даже взвизгнуть не получалось, такой ступор на меня напал. Даже в суде во время развода со мною такого не было, там еще что-то пыталась промямлить. Вот уж точно, мля! — Ты почему молчишь? — спросили меня, недовольно фыркая. — Глухая или немая… или тупая… или больная… или… — П-прошу прощения, что… — делаю глубокий вдох, еще раз оглядывая возвышающуюся надо мною гору в ярко синей чешуе с огромной ящероподобной головой с гребнем из высоких роговых наростов, сложенными на спине кожистыми крыльями, и длинным, отбивающим нервную чечетку по траве, хвостом, — что я не сразу… э-эм… не сразу сообразила. И да, вы правы, бегаю я плохо, вернее совсем бегать не умею. Огромная голова моргнула несколько раз черными глазами, сделав невероятно пикантный взмах длинными ресницами, и поклацала острыми зубами. — И это весьма печально. Так не интересно. Ты должна бежать, визжать, истерить… а я — догонять. Те, другие, всегда так делали. Смешно было. Мне. — Ну извините, я уже стара для таких приключений, — во мне начала расти уверенность, что я все делаю правильно, что следует получше заговорить это… этого… — А вы кто? — поинтересовалась я, откидывая за спину рассыпавшиеся по плечам длинные волосы. Скосила взгляд на свою гриву, мимоходом удивившись, что волосы стали еще длиннее. — Как это кто –я? — снова фыркнула страшная морда, и недовольно дернула хвостом, от чего вверх полетели комья земли, корешки, трава и цветы вереска. — Не подготовили? Не объяснили правил поведения?! Да как это понимать?! — Вот и я тоже так же возмущена, — переступив с ноги на ногу, подняла руки повыше и начала загибать пальцы на одной руке, перечисляя, — из родной мира выдернули, в подземелье бросили, пчелы покусали, возраст перекроили, поесть спокойно не дали… — Кто посмел? — рявкнул дракон, ну пусть так будет зваться сие чудо, ибо у меня других аллегорий почему-то нет. — А еще, — перешла я к пальцам другой руки, — крепость паутиной и грязью заросла, пища не съедобная, мужики от рук отбились, бедная девочка в парня рядится, женщин вообще в крепость не пускают, а тех, что пускают, лучше б не пускали… Запуталась сама же, задумалась, чего это я сейчас такого нагородила, но, заметив нескрываемое внимание со стороны собеседника, набрала воздуха в грудь побольше и продолжила: — Ничего толком не объясняют, еще и эти артефакты подсовывают. А как выбрала, так кричать начали. Можно подумать я на кольцо или диадему позарилась. Да сдались они мне. — Стоп! Уймись! — взрыкнул дракон, дернув крыльями. — Покажи, что на тебе… Перевела взгляд на запястья, и ахнула. Браслетов не было. — Куда они подевались? Может в траву свалились, когда бежала? — заволновалась я не на шутку. Мне же за эти артефакты влетит. — А, значит, браслеты выбрала? — довольно жмурясь, произнес дракон и вдруг дыхнул на мои руки паром, что вылетел из его огромных ноздрей, окутывая мои запястья. — Очень хорошо. Я довольна. Активацию сделаем, они и проявятся. Не трясись ты так. Руки опустились сами собой, я же едва не рухнула на землю, так у меня и правда ноги задрожали с перепуга. Ой, дракон сказал… сказала — довольна? — Так вы что… девочка?! Хвост описал опасную дугу, едва меня не задев, и дракониха странно как-то забулькала. Смеется, что ли? — Так и ты не мальчик? — ответила она как заправский игрок в пинг-понг, вопросом на вопрос. Что тут скажешь? Против правды не попрешь, как говорится. Осталось только пожать плечами в ответ. Легкое жужжание насекомых, стрекот птиц и ласковые дуновения ветра прорвали неожиданно тишину, заставив задумчиво оглядеться. — Послушайте, а где мы вообще сейчас находимся? И… — посмотрела на драконицу, — как я тут вообще оказалась, а? Странно все это… — Это твое подсознание, милочка. Такие вот выверты и повороты, — нервно дернув хвостом, громадина, что видимо и есть тот самый Дух крепости, разогнала милых бабочек, которые уютно и довольно мило смотрелись на ее черной шкуре. — Ладно. Допустим. И что дальше? Я так понимаю, вы должны мне объяснить, что и как в вашем мире? Чем я буду заниматься в крепости. Верно? Драконица молчала, уставившись на меня немигающим, пронзительным взглядом, и даже не шелохнулась, пока я не решила ее снова побеспокоить. — Вы и есть тот самый Дух крепости? Как вас зовут? — Да. И обычно призывать меня может только кнэз. К другим я не являюсь. Хотя… на твой зов я тоже приду. Ты мне нравишься. Мне надоело стоять, так что присела, расправив подол платье прямо на примятой траве, и подняла взгляд на исполинскую собеседницу. — И? — вскинула я вопросительно бровь. — Не могу понять только одного, — словно не понимая намеков, драконица наклонила голову набок, все так же изучающе, пристально разглядывая меня. — Почему ты пожелала вернуться? Я поняла, о чем она. Это про ту иллюзию с Леонидом? — Потому что… потому… Хотелось ей объяснить, доказать, что я тоже могу испытывать потребность быть нужной, пусть даже ребенку, что надеется на меня и ждет. Тамина. Но я промолчала, понимая, что это выглядело бы, по меньшей мере, глупо со стороны. Чужой мир. Чужой ребенок. Чужой… кнэз. Ох, и почему я вдруг подумала и о нем тоже. Разве он нуждается во мне? Хотя что это я? Конечно, ведь ради моей такой нужности меня и выдернули из моего мира в этот. Чтоб, значит, крепостью управлять. Что ж, пусть даже и так. — Я не думаю, что мои доводы и объяснения что-то изменят, только зря время теряем. Прошу, приступайте к вводной инструкции. Боюсь, что времени у нас и правда мало. Кнэз говорил, что… — Да, конечно, Рэмуэрд зря говорить не станет, — согласилась со мной драконица, прищурив тот глаз, что был повернут ко мне, — и мне нравится твоя деловитость, знаешь ли. Приступим.