Вересковая пустошь

Как ни странно, но на этот раз никакие стены не вырастали на пути, который закончился в небольшом кабинете. Меня сгрузили в большое кресло, закрыли двери на засов, и я смогла выдохнуть и осмотреться, насколько позволяло скудное свечное освещение. Стола не было. Странно. Три кресла расположены полукругом и развернуты в центр комнаты. Моя персона оказалась при это в среднем. На окнах были плотно задернуты портьеры темно-бордового оттенка. Повернула голову на странный звук и ошарашено уставилась на Рэмуэрда, двигающего в центр комнаты круглый столик, на котором размещено было нечто, прикрытое алым покрывалом. Кнэз пронзил меня своим внимательным взглядом, протянул руку и сдернул ткань, сбросив её на пол. Я же, не смотря на неприятный холодок, что заструился по спине в предчувствии неприятностей, подалась немного вперёд, влекомая банальным любопытством. И даже не заметила, как приоткрылся рот, когда моему удивленному взору предстал стеклянный прозрачный купол высотой с локоть, прикрывающий собой пять предметов, словно парящих в воздухе. — Что это? — не удержалась от эмоций и выпалила вслух собственные мысли. — Родовые артефакты, — вместо кнэза ответил Советник, подходя к столику и становясь рядом с братом ко мне лицом. — А как они… Почему они висят в воздухе? Как это работает? Братья переглянулись и помрачнели, причём оба и одновременно. — К сожалению, сейчас они не работают, а находятся в состоянии стазиса. Но теперь, я уверен, все изменится. Голос Шаэрдана был печален, но вот глаза… Было в них, в тот момент, когда он сверлил меня пристальным, мрачным, от того пугающим, взором, что-то такое, что у меня даже в горле пересохло и в висках застучали молоточки. Перевела взгляд на так называемые «артефакты»: два браслета, крутящиеся вокруг своего центра, но не задевающие друг друга, чуть выше браслетов — кольцо с каким-то массивным камнем чёрного цвета, под кольцом — ожерелье из умопомрачительных бриллиантов, а ниже, почти на уровне столешницы, широкий большой обруч, вращающийся вокруг своей оси, сверкающий россыпью драгоценных камней и огромным сверкающим бриллиантом по центру. Красиво, не спорю, и явно все сделано из золота, но эта красота в моей душе вызывала безотчетный страх, сжимающий своей холодной рукой моё трепещущее сердце. И почему-то очень хотелось слиться со спинкой кресла, испариться, или — из области фантастики — стать невидимой. А меж тем, кнэз, резко выдохнув, мотнул головой и холодно произнёс, тем самым усиливая моё гнетущее состояние: — Подойдите, медина Светлая Лана. Настороженно замерла, прислушиваясь к своей интуиции, вопящей — торгуйся. — Ох, молодые люди, что-то ноги не слушаются. Я уж посижу, отсюда послушаю. Вы ведь хотели что-то мне рассказать? Кнэз насупил свои густые брови, сведя их к переносице, и вперился в меня теперь по-настоящему тяжелым взглядом. — Медина… Лана… — Вообще-то, Светлана Сергеевна, давайте без фамильярности. Вы уж извините, но я как-то не привыкла, чтобы ко мне молодежь просто по имени обращалась. И прикусила язык, едва не хлопнув себя по лбу. Вот глупая. Мне ли в моем положении — у черта на куличках — сориться с хозяином дома, что меня приютил? Потому немного материнского тепла добавим в голос — надеюсь, вышло правдоподобно, — и как можно мягче, сглаживая острые углы, добавила: — Хорошо, если вам так удобнее, можете просто Светланой звать… только не надо мое имя сокращать или так дробить на части, как это у вас получается. Мужчины уставились на меня странными, мне показалось в этот момент, что даже немигающими взглядами. — Хм, — я все же смутилась из-за своей наглости, — и, может быть, вы все-таки объясните — зачем вам понадобилось выдергивать с другого мира именно меня? Вам бы, по хорошему, следовало кого-то поустойчивее к стрессам и с более крепким здоровьем призвать, не так ли? Советник вдруг отмер, тряхнул своей гривой, собранной в хвост, и хмуро ответил, отчего-то недовольно косясь в сторону братца своего: — Медина Светлана, вы, конечно, вправе ждать ответов на вопросы, что задали… и я бы даже смог бы на них ответить, но… Кнэз раздраженно фыркнул и резко произнес: — Довольно. Вы здесь, медина, и это свершившийся факт. Я не собираюсь разводить тут с вами политессы и реверансы. Призыв был вынужденной мерой. И вас, к тому же, выбирали не мы, а артефакт. Так что мне абсолютно все равно, насколько вы устойчивы к стрессам и крепки здоровьем. Вариантов вашего будущего в нашем мире не так уж много, а точнее всего два. Либо вы принимаете наше предложение, и тогда живете в тепле и достатке, не ведая печалей, либо… подземелье в вашем распоряжении на всю оставшуюся жизнь, сколько бы она не продлилась. И, должен заметить, что условия в подземных казематах далеко не способствуют продлению собственно ее продолжительности. «Так, запугиваем, значит? — во мне отчего-то проснулась здоровая такая злость. — А если запугиваем, то видать, и правда, приперло настолько, что кнэз готов сорваться». Решив подыграть, вздрогнула, про себя удивляясь, что отчего-то не испугалась и не поверила его угрозе. И это не смотря на то, что потемневший лицом и взглядом кнэз прожигал во мне просто-таки огненную дыру. Советник положил ладонь на плечо брата и вкрадчиво, словно успокаивая то ли его, то ли меня, произнес: — Я думаю, что мы не так начали беседу, кнэз Рэмуэрд. Позволь мне… высказать вслух то, что ты так и не произнес? Кнэз повел недовольно плечом, сбрасывая руку Шаэрдана, и кивнул. — Медина Светла… на, — словно запнувшись на моем имени, он быстро исправился, — имя у вас очень говорящее, знаете ли. В нашем языке есть такое слово «светлаянэ», что означает «дарующая свет», или еще более древнее понятие сего слова — «разгоняющая тьму». Так вот, наша крепость — это своего рода военный гарнизон, последний оплот, что стоит на границе между силами Света и Тьмы, сколь пафосно это не звучало бы. И крепость не просто камни, сложенные в определенном порядке, не просто стены… это магический объект защиты границы. Но довольно сложный в исполнении, в управлении и… в подчинении. Крепости нужен управляющий. Именно в качестве управляющего вас и призывал артефакт призыва. — Эм, — онемела я, ибо, Божешь ты мой, да снится мне это или нет? Какая магия? Какие артефакты? Вы о чем, господа? Я потянулась руками к глазам, забывшись, потерла их и чуть не взвыла — как же больно! И вдруг ощутила, как мои запястья обхватили почти безболезненно, развели руки в стороны и на лицо подул охлаждающий, успокаивающий, снимающий боль ветерок. Я даже глаза смогла открыть, которые заслезились от боли. — Я понимаю, что на вас многое свалилось… непонятного, незнакомого… но прошу, — услышала голос, который совершенно не ожидала услышать вот так близко, и мои узкие глаза, что не могла более широко открыть сейчас, уставились на… глаза кнэза. Не ожидала я от него столь мягкого, теплого тона, как впрочем, и помощи. — Примите свою новую жизнь, примите звание управляющего крепостью, выберите два любых из артефактов, что сейчас находятся перед вами, и ваша жизнь изменится. Вы снова станете здоровы, — помолчал, опустив взгляд на мои ладони, что сейчас удерживал в своих руках, и задумчиво добавил, водя указательными пальцами по линиям на ладонях, — почитаемы, богаты и… Запнулся, резко подняв на меня свои невероятные глаза… они у него, оказывается, были медово-орехового цвета, невероятного, просто невозможного оттенка. Красивые глаза. Мне даже вдруг стало жаль, что я стара, некрасива и слишком разочарована в мужчинах. С ума сошла?! — возопило мое благоразумие. — Окстись, что ты выдумала?! Кому ты тут нужна, старая кошелка! А кнэз вдруг резко поднялся с корточек, вернулся к столу и задумчиво, я бы даже сказала, что с какой-то внимательной или подозрительной задумчивостью посмотрел на застывшего рядом брата, лицо которого исказила странная гримаса злости. — Так о чем это я? Да, — меня снова удостоили взгляда, что мог бы прожечь во мне очередную дыру, — молодость! К вам вернется ваша молодость, но опыт, что вы накопили за столько лет, останется с вами. И вы еще долго сможете быть полезной крепости и Роду Огнекрылых. — Да к чему мне все это?! — фыркнула я недоверчиво, не пытаясь даже осмыслить столь дикое предложение — не верю, и все тут. Ну как, скажите мне, как она может вернуться, моя молодость?! Что за дешевые посулы? Отвернулась от мужчин, не желая показывать, как задели за живое столь обнадеживающие и желанные надежды — да и кто бы ни захотел, начать все заново молодым и здоровым, но с уже накопленным багажом жизненного опыта и знаний — и зажмурилась. Я бы еще и уши руками плотно закрыла, не покажись мне в этот момент сей поступок каким-то истеричным. — Медина Светлана, какими будут ваши условия, уж коли вам мало того, что кнэз предложил? — подал голос Советник, и я различила вдруг столь знакомые нотки раздражения, коих часто приходилось слышать в голосе бывшего мужа. Резко вскинулась и недовольно поджала губы. — А что взамен… чем буду я расплачиваться? Допустим — вернется ко мне молодость, как вы там говорите, здоровье, и я даже допускаю, что вы обогатите меня… Но в чем заключается подвох? Знаете, молодые люди, я не вчера родилась и понимаю, что за все блага приходится платить, только мера платы у всех своя… Кнэз Рэмуэрд поднял руку, останавливая меня, и показал на артефакты, светящиеся в полумраке кабинета из-под стеклянного купола. — Предлагаю сделку. Что ж, надо отдать должное этому «кнэзу», он произнес единственно верные слова в этой абсурдной ситуации. Я тут же успокоилась, взяла себя в руки и обратила все свое внимание на возвышающегося передо мною, как монолитная стена, мужчину. Заметив перемену в моей позе, кнэз усмехнулся и кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями. Помолчал какое-то время, продолжая изучать меня пронзительным взглядом, в то время как Шаэрдан что-то хмуро бубнил ему на ухо, чуть склонив к брату голову. Кнэз только отмахнулся и покачал головой, не соглашаясь с тем, что пытался донести до него Советник. Я же, проявляя чудеса выдержки и терпения, сидела в кресле с напряженной спиной и яростно колотящимся в грудной клетке сердцем, не торопя и стараясь не злить кнэза. — Итак, вот условия сделки. Предлагаю подключаться к управлению постепенно. Это позволит снять болевые и эмоциональные напряжения. Начать можно с двух артефактов. Выбираете вы сами, мы не станем в это вмешиваться. Ваша интуиция хранителя сработает сама и выберет именно то, в чем сейчас крепость более всего нуждается. Привязка хранителя длится обычно… — быстрый взгляд в сторону Советника и странный жест головой, словно отмахнулся от какой-то идеи или ответил ему на какой-то вопрос, хотя вслух ни слова произнесено не было, и продолжил, снова найдя взглядом меня, — длится недолго. И при условии, что подключаться приходится к артефактам в короткий промежуток времени последовательно, один за другим. Вам же я предлагаю более мягкую процедуру. Да и привыкнуть будет легче, как к своим новым обязанностям, так и к новым способностям. Сначала два, затем с равными интервалами, не менее одного месяца между каждым следующим артефактом, а в завершении мы проведем Ритуал слияния с Духом крепости. Мое требование простое и вполне ясное: не сопротивляться и не создавать препятствий, внутренних барьеров и эмоционального бунта. Принять новую жизнь с распростертыми объятиями и чистым сердцем. И вот на этой фразе я не выдержала, сдерживалась как, могла, боясь рассмеяться или зарыдать, даже не знаю, чего мне хотелось больше сделать из перечисленного. Как-то неловко хрюкнула, прижала ладонь ко рту и закашляла, пытаясь скрыть поступающий смех… Истерика? Возможно. Только не вовремя как-то. Строгий, почти осуждающий взор кнэза спокойствия мне не добавил. Прикрыв глаза, сделала глубокий вдох, и прислушалась. Заговорил кнэз уже несколько громче: — В свою очередь, я, кнэз Рэмуэрд, глава клана Огнекрылых, беру на себя обязательства по защите, предоставлению всех полагающихся Хранителю почестей и гарантий, крова и неприкосновенности. — Рэмуэрд! — громкий рык тут же последовал от Советника, чей взгляд сейчас почему-то молнии метал в брата. — Ты превышаешь… регламент. Два артефакта… всего два… — И, тем не менее, все озвученное мною будет обеспечено вне зависимости от того, завершен Ритуал полностью или нет, — жестко, не терпя возможных возражений, припечатал кнэз, и снова посмотрел на меня, притихшую, ничего не понимающую. — В чем заключаются обязанности Хранителя крепости? — решилась я выяснить все же больше подробностей относительно моих перспектив. — Обязанности вполне понятны и  просты в исполнении: следить за ее сохранностью, контролировать материализации, настроение Духа и обеспечивать все нужды ее обитателей. В последней фразе что-то царапнуло, но икота, будь она неладна, снова о себе дала знать, и я сбилась с мысли. — Э-эм, что значит — контролировать материализации? — задала вопрос и попыталась вдохнуть побольше воздуха и задержать дыхание, чтобы справиться с икотой. — Объяснения будут сразу по принятию артефактов и после принесения клятвы верности, — отрезал довольно резко кнэз, и отвел взгляд. — А если я не справлюсь? — этот вопрос тоже возник не на пустом месте. Имелся, знаете ли, опыт. Управляющим быть нелегко, нервно и хлопотно. А тут вообще незнакомее поле деятельности. — Справитесь, — решительно заявил кнэз и снова вперил в меня свой медово-коричневый взор. — Артефакт Призыва никогда не ошибался… ни  разу. — А что стало с предыдущим управляющим? Ведь был же такой? Мужчины снова переглянулись и поморщились, причем довольно явно так поморщились, словно съели лимона. — Летальный исход… — Что?! — воскликнула я, испуганно дернувшись. — У-умер?! — Нет… в смысле, да… не совсем, — замялся Рэмуэрд и помрачнел. — Не имеет смысла сейчас обсуждать чужие ошибки, медина, — поддержал вдруг своего брата Советник, и мягко, вкрадчиво добавил: — Я уверен, что вы справитесь с задачей намного лучше. Не-е, мы так не договоримся. Помотала я головой, отгоняя прочь дурные предчувствия, и решительно потребовала: — Мои условия такие, если до принятия следующего артефакта я пойму, что не справляюсь, вы выслушаете меня и те идеи, что я предложу для улучшения качества моей работы. — Я согласен, — быстро выпалил кнэз и умолк, заметив мою поднятую вверх ладонь. — Это еще не все! Каков срок сотрудничества? — Вообще-то… пожизненно, — мрачно ответил кнэз, шикнув на брата, который что-то снова порывался сказать. — Испытательный срок! — воскликнула я, чувствуя, как невидимая удавка затягивается на моей шее. — Я прошу испытательного срока! До принятия последнего артефакта! — Зачем? — не выдержал Советник и все-таки спросил вперед кнэза. — А… вдруг я все же вам не подойду! Не справлюсь… со всеми обязанностями. — Это вряд ли возможно, — мрачно ответил Рэмуэрд и отвернулся, мазнув взглядом по артефактам. И довольный голос Советника подтвердил, как и его странный, тягучий, плавящий мое тело взгляд, коим он окинул меня от груди и ниже. — Пусть не со всеми, но с какими-то вы точно справитесь, медина. Мой нюх не проведешь. — И с какими же это я точно справлюсь? — едва не зашипев, как разъяренная кошка, я готова была расцарапать ему рожу. Ох как о меня выбесил, даже сама от себя такой реакции не ожидала — всплеска бешенства и несдержанности. — Прекратить! — рявкнул кнэз и резко взмахнул рукой. Купол вдруг словно истаял, явив пред мои недоверчивые очи еще ярче засиявшими драгоценными камнями артефакты. — Выбирайте и давайте уже покончим с одной проблемой. Через час приглашаю вас на торжественный обед в кругу семьи. Вам будут возданы все положенные почести, и даны ответы на вопросы. Приступайте! Ах вот мы какие? Так, значит, да? Он все решил сам и ему уже не важен мой ответ. Ну уж… знаете ли! — Ответы на вопросы? — тихо произнесла, стараясь не сорваться и не закричать как нервная истеричка. — Возданы почести? Я поднялась из кресла, выпрямилась, словно натянутая до предела, тетева и твердо, холодно ответила: — Вам требуется добровольное согласие, насколько помнится?! Так я вам дам ответ на этот вопрос, но… это произойдет следующим утром. А теперь, молодые люди, я устала и хочу отдохнуть, привести себя в порядок и, уж извините, но подумать тоже хотелось бы. Я уже не в том возрасте, чтобы бросаться в авантюры сгоряча. Кнэз хмуро посмотрел на меня и тяжело как-то вздохнул, мне даже стало немного стыдно за свою категоричность, и подумалось: «Может у них и правда все так плохо, что без управляющего крепость рухнет?» — Боюсь, у нас нет возможности дать вам на размышления столько времен, — мрачно буравя меня взглядом, резковато ответил кнэз и взмахнул рукой, возвращая своими пассами фокусника купол на место. — Но… я даю вам один час. Не больше. Затем махнул рукой, открылись двери, в которые тут же заглянул Тамин, в чьих глазах читалось ожидание и… надежда? Что же тут происходит, коли ребенку так требуется мое присутствие и мое общество? Воспринимать Тамина как-то иначе мое сердце с нерастраченными материнскими чувствами отказывалось. — Тами, проводи медину до её покоев, — несколько устало распорядился кнэз, — и приведешь незадолго до обеда. Идите, медина, думайте, коли вам так угодно. — Рэм… я сам провожу, — встрепенулся было Советник, но тут же умолк, едва на его плечо опустилась рука брата. О чем эти двое остались поговорить, я уже вряд ли смогла бы услышать, так как Тамин подхватил меня под локоток и потащил в коридор.