Высоко над башней

Юксаре идет впереди, к подножью горы, а Муми-тролль смотрит на его стройную спину и думает. В конце концов, ему о стольком нужно поразмышлять. В основном о Снусмумрике; хотя нет, Муми-тролль часто думает о Снусмумрике, просто сейчас он думает и одновременно тревожится. А если все тревоги исчерпаны, тогда, наверное, думы остались для Юксаре. На самом деле Муми-тролль гораздо больше думает о нем. Муми-тролль никак не может избавиться от жуткого ощущения, что с этим мумриком что-то не так. Муми-тролль до сих пор нервничает от того ужасного проявления насилия, так, что его сердце бьется чуть быстрее. Что за существо станет так себя вести? Да и вообще сочтёт это разумным? Снусмумрик никогда бы так не поступил, никогда не смог бы быть способен на подобное, поэтому Муми-тролль списывает это на разницу природы между троллями и мумриками. Разницу, о которой Муми-тролль не задумывался до последних нескольких дней, но теперь ему кажется, что это действительно большая разница. «Если она вообще имеет значение», — с горечью думает Муми-тролль. Даже если этот Юксаре не тот, кем кажется, что Муми-тролль будет с этим делать? Пошлёт его куда подальше? Если бы не он, Муми-тролль был бы мертв, и как бы он тогда помог Снусмумрику? Ему каждый раз кажется, будто он пропускает шаг, и у Муми-тролля холодеет желудок. Юксаре оглядывается через плечо проницательными голубыми глазами, и Муми-тролль отворачивается, боясь, что его подозрения каким-то образом проявятся. Если их можно назвать таковыми, потому что на самом деле они не имеют особой формы, кроме дурного предчувствия. Но последнее дурное предчувствие Муми-тролля оказалось верным, и это трудно игнорировать. — Затянуться хочешь? — спрашивает Юксаре, застигнув Муми-тролля врасплох. Когда Муми-тролль в замешательстве хмурится, Юксаре добавляет: — Успокоишь нервы, прежде чем мы пойдем дальше. — Я не курю, — несколько лаконично отвечает Муми-тролль. Юксаре наблюдает за ним, его глаза необычайно ярко сияют под полями шляпы. — Мудрое решение, — говорит Юксаре, снова поглядывая вперед. Конец его хвоста загибается, как крючок. — Должен сказать, это ужасная привычка. — Что же вы тогда не бросите? — Я усердно трудился, чтобы начать. Слишком усердно, чтобы даже думать о том, чтобы бросить. Муми-тролль чувствует, что ему уже не следует удивляться нелепым вещам, которые вылетают изо рта Юксаре, но тут он обнаруживает кое-что другое: — Вы говорите как Снусмумрик. Хвост Юксаре выпрямляется и почти что волочится по земле. — Да ну? Как именно? — Он тоже всегда говорит, что ему слишком хлопотно бросить курить, — отвечает Муми-тролль и пытается говорить об этом спокойно, но внезапная нежность, которая наполняет его, делает слова на удивление тяжелыми. — Он курит? — Юксаре останавливается, по-видимому заинтересовавшись, и Муми-тролль чуть не врезается в него. — Не слишком ли он молод для такой привычки? — Он не такой уж и молодой, — говорит Муми-тролль, думая о Снусмумрике. Внутри что-то тянет, словно мускул, и Муми-тролль кладет лапу себе на грудь. — Может, по нему не видно, он ведь не такой уж и высокий. Но в других отношениях он стал достаточно взрослым. Намного более важных отношениях. — Полагаю, что да, — задумчиво говорит Юксаре. — Он уже должен быть собственным существом во всех отношениях. Муми-тролль находит эту фразу странной и пытается придумать ответ: — Снусмумрик всегда был собственным существом. По крайней мере, столько, сколько я его знаю. — И долго ты его знаешь? — Годы, — отвечает Муми-тролль с тяжелым от воспоминаний сердцем. Оно висит у него в груди, словно камень. — С самого детства. Если подумать, он никогда не менялся. Знаете, я… Муми-тролль внезапно в шоке замолкает. — Я не знаю, сколько ему лет, — произносит Муми-тролль, остановившись посреди дорожки, когда эта мысль приходит ему в голову. Он тревожно потирает ухо. — Я его никогда не спрашивал. Что же я за друг такой? — Для большинства друзей возраст не имеет значения, — говорит Юксаре, но это Муми-тролля не утешает, так что он его игнорирует. — Я даже не знаю, когда у него день рождения, — говорит Муми-тролль, глядя в землю, и издаёт глухой смешок, неверящий и несчастный: — Я просто всегда предполагал, что он где-то зимой или примерно тогда, потому что Снусмумрик никогда не празднует с нами, но... — Может, он сам не знает? — предполагает Юксаре. Муми-тролль бросается на него, пугающие эмоции выходят из глубины беспокойства, которое бурлит внутри него. — Кто не знает собственную дату рождения? — спрашивает Муми-тролль со слезящимися глазами. Дело не в дне рождения и не в том, сколько лет Снусмумрику — дело в Муми-тролле. И в том, как мало он знает о Снусмумрике, о мумриках, о том, как помочь в этой чудовищной, ужасной ситуации. — Черт, твой же блин с мясом! Муми-тролль за последние несколько дней ругался больше, чем, возможно, за всю жизнь, но, Боже, ничего другого он придумать не может. Он вытирает лицо, разъяренный тем, что Юксаре видит его таким, но его глаза все равно слезятся. Досадно, но Юксаре лишь подходит ближе, и Муми-тролль поворачивается к нему спиной, пытаясь спасти свою репутацию. — Сделай глубокий вдох, маленький тролль, — говорит Юксаре, возможно, считая это добрым поступком, но Муми-тролль вздрагивает от того, что его снова назвали «маленьким». Он уже не ребенок, но как он может это доказать? — Негоже так себя расстраивать... — Я вообще ни на что не годен! — парирует Муми-тролль, глядя на Юксаре через плечо. Юксаре протянул лапу, но теперь он тянет ее назад. — Как я могу называть себя другом Снусмумрика? Я знаю его целую вечность, а доказать это не могу? — Ещё как можешь! — рявкает Юксаре, и Муми-тролль с перепугу подпрыгивает. Усы Юксаре встопорщились, его зубы тоже видны, и он крепко сжимает посох. — У тебя ведь был он, верно? А у него ты. Ты был у него все это время! — Но... но... — Муми-тролль мнется, пораженный тем, насколько свирепо выглядит Юксаре. — Вот что ты нокаешь? — говорит Юксаре, и тут он внезапно сникает и вновь опирается на посох. Муми-тролль пытается рассмотреть выражение его лица, но Юксаре наклоняет голову, чтобы скрыть лицо шляпой. — Какая разница, пять ему или пятьдесят, и знаешь ли ты или нет? Он тебе дорог, и ты идешь за ним. Что еще может быть важно? У Муми-тролля на это нет ответа. Наступает тревожная тишина; Муми-тролль изо всех сил пытается думать сквозь вину и страдания, а Юксаре как будто выдохся. Муми-тролль смотрит на него, пытается что-то понять по тому, как Юксаре сгибается, как край страницы. — Я просто хотел бы быть лучше, — наконец говорит Муми-тролль, потому что это правда и все, что он может придумать. Лапы Юксаре на посохе сжимаются настолько, что Муми-тролль видит намек на когти. — Мы все хотим быть лучше для тех, кого любим, — говорит ему Юксаре, все еще пряча лицо. — Но на самом деле мы можем быть только тем, что мы есть. — Бедный Снусмумрик, — говорит Муми-тролль, почти что в шутку, хоть настроение отнюдь не юморное. — Похоже на то, — отвечает Юксаре через мгновение, но Муми-тролль не обращает на него особого внимания. Сейчас он слишком занят мыслями о Снусмумрике; он думает обо всех мелочах, которые он всегда замечал, но никогда не упоминал. Как ни странно, Муми-тролль думает о талии Снусмумрика, о том, как она сужается, как самая узкая часть песочных часов. Вот бы он знал остальную часть формы Снусмумрика, знал о других хрупких его частях. Муми-тролль также думает о том, как он, наконец, возьмёт Снусмумрика в свои лапы и прощупает это узкое место, словно пообещает защищать его лучше. Недавно испытанная боль снова возвращается. — Вы когда-нибудь...? — Муми-тролль начинает говорить, но задумывается и умолкает. Юксаре наклоняет голову, снова показывая лицо, и Муми-тролль все-таки спрашивает: — Вам когда-нибудь казалось, что все настолько плохо, что уже никогда и не исправишь? Глаза Юксаре сужаются. — Часто. Чем старше я становлюсь, тем чаще. — Удавалось ли вам когда-нибудь? Исправить то, что пошло не так? — Я все еще пытаюсь, — отвечает Юксаре столь же грустно, сколь и сердито минуту назад. — Но я должен верить, что исправлю. И ты должен верить. Если не ради себя, то ради Снусмумрика. Муми-тролль может только кивнуть. Все так запутано, словно худшая из лесок Снусмумрика. Муми-тролль не может найти конца, но он следует вперёд, и дрожащая паника наконец начинает утихать. Юксаре, каким бы странным он ни был, прав. Снусмумрику нужно, чтобы Муми-тролль за ним пришел, и этого достаточно. — Нужно двигаться дальше, — говорит Юксаре, снова начиная идти. Муми-тролль спешит за ним, вытирая лицо. — Куда? Вернемся и будем ждать на перевале? — Нет смысла ждать, — отвечает Юксаре. Когда он идет, посох цокает о землю. — Если тому Крадуцею удалось найти тебя без Снусмумрика, значит, он его уже давно спрятал. Муми-тролль изо всех сил пытается разобраться. — Вы так думаете? — Или, если есть еще один Крадуцей, он унес Снусмумрика, пока мы были заняты, — говорит с горечью Юксаре, и Муми-тролль уже собирается что-то сказать, как Юксаре прерывает его: — Только, пожалуйста, не вздумай паниковать! — Ну и как прикажете это сделать? — спрашивает его Муми-тролль. Тропа к скалистому склону горы начинает расчищаться. — Как умеешь. Вот как ты успокаиваешь нервы, если не куришь? — Я… я читаю, — отвечает Муми-тролль, все еще думая о Снусмумрике. — Или Снусмумрик рассказывает мне историю. Он очень хороший рассказчик. — Если верить твоим словам, то он хорош во всем, — говорит Юксаре. Муми-тролль останавливается, внезапно краснея, и смущение застает его врасплох. — Нет-нет! Я просто... я имею в виду... он не хорош во всем! — говорит Муми-тролль, прикладывая обе лапы к щекам, как будто это сможет скрыть, как его мех топорщится от тепла. — Однажды он попробовал поиграть на старом пианино в папином кабинете, и сыграл совсем плохо. Его руки оказались слишком маленькими, и это его очень задело. Хотя я сказал ему, что всё нормально, у него хорошие руки. Теперь, когда Муми-тролль заговорил, он понимает, что не может остановиться. Он так много думал о Снусмумрике, скучал по нему и беспокоился о нем больше, чем о чем-либо. Поток страха и привязанности разливаются внутри него, как река после слишком сильного дождя. — Кофе у него всегда подгорает, — продолжает Муми-тролль, и это воспоминание настолько яркое, что он почти чувствует его запах. — Да так, что он думает, что он таким на вкус и должен быть, но он на самом деле просто невнимательный. Видите ли, у него чайник не свистит. За ним нужно следить, но он не следит. Слишком занят строганием или пением. Иногда он слишком занят ничего не деланием. Просто сидит и смотрит на звезды. Муми-тролль останавливается, его голос становится ломким, когда его охватывает озноб. — Что, если мы проиграем? — спрашивает он больше про себя, чем Юксаре, но вопрос пустил корни, и отчаянно умолял, чтобы его задали. — Мы не проиграем, — говорит Юксаре совершенно уверенным тоном. — Если он так умен, как ты мне сказал, он уже придумал, как продержаться, пока мы до него не доберемся. — А что будет, когда мы до него доберемся? — беспокойно спрашивает Муми-тролль. Так трудно не поддаться отчаянию, его укусу. — Как я его после такого отпущу? Юксаре замедляется, ожидая, когда он и Муми-тролль встанут плечом к плечу. Муми-тролль в этой близи ощущает сильное дуновение того, что курит Юксаре, и запах у него очень едкий. Муми-тролль пытается не отстраниться, но это сложно, и, к его смущению, он беспокоится о том, как пахнет он сам. Странно, но Муми-тролль смотрит туда, где на нем осталась грязь, и все же чувствует тупой укол неудовольствия. — Кто сказал, что ты должен его отпускать? — спрашивает Юксаре, и Муми-тролль рассмеялся бы, если бы все не было так ужасно. — Вы его не знаете, — говорит Муми-тролль. Юксаре напрягается, как будто он хочет что-то сказать, но молчит. Затем Муми-тролль потирает шею, вспоминая: — Хотя, полагаю, вы кое-что и можете знать, поскольку сам мумрик. Снусмумрик не из тех, кто остепеняется. — Это вовсе не значит, что ты должен позволять ему не остепеняться одному, — отвечает Юксаре почти что добродушно, а Муми-тролль искоса смотрит на него. На таком близком расстоянии Юксаре почти полностью похож на другое существо, Муми-тролль так хорошо видит его лицо. — Он путешествует один, — говорит Муми-тролль, стараясь не говорить с горечью. Но в последнее время все начинает звучать горько. — Вы, наверное, догадались. Вы ведь путешествуете один. — Не по собственному желанию, — говорит Юксаре печальнее, чем ожидалось, и Муми-тролль удивленно моргает. — Я не думал, что есть выбор, — задумчиво отвечает Муми-тролль, думая о Снусмумрике. О том, как он постоянно настаивает, чтобы Муми-тролль никогда к нему не присоединялся, каждый раз, когда он его спрашивает. — Вы путешествовали с кем-нибудь? — Со многими. Потом с одним, потом и вовсе ни с кем, — отвечает Юксаре, глядя вперед, когда они начинают подниматься по горной тропе. — Видишь ли, с друзьями всегда так. Чаще всего они похожи на свечу, чей фитиль потихоньку сгорает. — Как так? Юксаре не отвечает. Муми-тролль смотрит на его угловатое лицо и его охватывает странное чувство дежавю. Если это вообще возможно с кем-то, кого он никогда не встречал. Но длинная резкая линия носа Юксаре и растрепанные узлы его волос все равно кажутся знакомыми. — Что с ними случилось? — спрашивает Муми-тролль, пытаясь прочитать отстраненное выражение лица Юксаре. — С другими существами, с которыми вы путешествовали? — То же самое, что случается с большинством, — отвечает Юксаре, качая плечами, и похоже, что все воспоминания, в которых он потерялся, с такой же легкостью забываются. Он снова смотрит на Муми-тролля круглыми и чудными глазами. — Хочешь, расскажу тебе историю? Муми-тролль недоуменно хмурится. — Что... историю? — Как Снусмумрик, — говорит Юксаре, и его усы подергиваются. Муми-тролль наблюдает, задаваясь вопросом, что значит этот жест. — У меня их за эти годы немало накопилось. Авось найдется что-нибудь, что хотя бы утомит тебя, если вообще не убаюкает, пока мы идем. — Истории о вас? — Муми-тролль навостряет от смертельного любопытства уши. — Боже упаси! — Юксаре машет лапой, словно полностью отганяя предложение Муми-тролля. — Я не такой уж и интересный. Нет-нет. Давай лучше легенду. Муми-тролль не отвечает на этот вопрос, все еще размышляя, но Юксаре, похоже, воспринимает его молчание как разрешение продолжить. — Эту я услышал много лет назад, — начинает Юксаре, пока они пробираются вперед. — Она о короле, чьи дети превратились в лебедей. — Не очень хорошее начало, — замечает Муми-тролль, хотя на самом деле он уделяет больше внимания дороге, чем тому, что говорит Юксаре. — Чем она заканчивается? Они вдвоем останавливаются на небольшом расстоянии от того места, где они ждали раньше, и оказываются на развилке. Одна тропа ведет через группу деревьев, которые почти все гнутся на бок против поднимающейся горы, а другая простирается более круто, с камнями. Глядя на неё, Муми-тролль уверен, что ни одно существо не рискнет по ней пойти. — Он погибает, — тихо, почти шепотом отвечает Юксаре. Тут он останавливается, подняв лапу, и Муми-тролль сразу замолкает. С Юксаре как будто что-то… не так. Не то чтобы Муми-тролль знает настолько хорошо, чтобы знать разницу, но Муми-тролль думает, что знает неожиданный забавный поворот, когда видит его. Юксаре поворачивает голову, медленно и осторожно, в обе стороны. Теперь его когти выпущены, а хвост прямой, как перила. Муми-тролль думает, что он пытается обнаружить следы, и смотрит себе под ноги, как будто может сделать то же самое. Но Муми-тролль не то что ничего, вообще ничего значимого в скалистых камнях и засохшей грязи тропы не видит. — Куда, Юксаре? — спрашивает Муми-тролль, решая самому не гадать. — Я… я не уверен, — отвечает Юксаре, и Муми-тролль сразу чувствует, как его грудь сжимается от беспокойства. — Вы ничего не видите? Есть какие-нибудь следы или знаки, или…? — Тише! — Юксаре неожиданно роняет посох и прикладывает обе лапы к голове. Муми-тролль в испуге отступает. Страх никогда не приходил так легко, как сегодня. — У меня Дурное Предчувствие. — У вас… что? — Муми-тролль вообще не понимает, что это значит. Юксаре не объясняется. Он выглядит почти нездоровым, как будто его только что охватила ужасная головная боль, и Муми-тролль впадает в панику. Что он будет делать, если Юксаре внезапно сляжет? Или хуже? Муми-тролль смотрит на него, наполовину готовый поймать Юксаре, если придется, но Юксаре, похоже, стряхнул странное ощущение. Он наклоняется, чтобы поднять посох, возясь с кончиками пальто. Снова та самая брошь, а затем он поворачивается к Муми-троллю. — Я не знаю, куда идти, — говорит Юксаре, и Муми-тролль чувствует всплеск гнева. — Что значит не знаете? Вы же сказали, что знаете, как найти Снусмумрика! — Я знаю, знаю! — говорит Юксаре, обнажая зубы, и Муми-тролль сразу же отступает. — Это просто... понимаешь... ох! Юксаре с тревогой поворачивается лицом к участку развилки. — Взгляни на эти кусты, — говорит Юксаре, указывая на эти самые растуще на склоне горы кусты. Муми-тролль смотрит и видит, что выглядят они уж больно потрепанными. — Их разворошил кто-то с грузом на спине, зачем еще кому-то нужно держаться ровно? А вон там следы от сапог, я в этом уверен. Не многие местные носят сапоги, причем такие большие. Муми-тролль смотрит на землю, о которой говорит Юксаре, и сам не видит ничего, что могло бы напоминать ботинок, большой или маленький. Но если там действительно есть след, сделанный большим существом, то это заглушает надежду Муми-тролля на то, что это Снусмумрик. У него такие маленькие ножки, он сам вообще маленький. У него в животе скручивается ужасный узел. — Есть еще один. Еще один Крадуцей, — говорит Муми-тролль, и Юксаре издает тихий звук подтверждения. Муми-тролль идет вперед. — Тогда вперед! Он должен был пройти здесь, верно? — Да, но… — говорит Юксаре и смотрит в другую сторону. На более узкую и неудобную дорожку. — Но что-то в другой тропе есть. — А что в ней? — Предчувствие, — бесполезно отвечает Юксаре, и Муми-тролль испытывает сильное искушение встряхнуть этого парня в надежде, что тот проявит хотя бы каплю здравого смысла. — У меня по поводу неё предчувствие. — Что за предчувствие? — спрашивает Муми-тролль, теперь уже тоже глядя. Он нетерпелив, скорее хочет идти дальше, и не понимает, чего они медлят. Снусмумрик в беде, да еще с одним из этих мерзких существ! — Плохое предчувствие, — отвечает Юксаре, прежде чем быстро повернуться к Муми-троллю. Он берет Муми-тролля за плечо и крепко держит. — Нужно проверить обе. — Что? Нет! — восклицает Муми-тролль, отталкивая от себя Юксаре. — На обе нет времени! Не тогда, когда мы нужны Снусмумрику! — Тогда каждый проверит свою, — говорит Юксаре, и Муми-троллю хочется плакать от непривычного гнева, который он внезапно испытывает. — То есть, разделиться? — спрашивает он, и когда Юксаре кивает, Муми-тролль сразу краснеет, да так, что вся его шерсть встает дыбом, вплоть до шерсти пальцев. — Это же просто смешно! Мы не можем так поступить! — Но...! — Нет! — рявкает Муми-тролль, почти что крича, и Юксаре сразу замирает с широко раскрытыми глазами. — Я в одиночку не справлюсь. Я думал... — Муми-тролль вздрагивает, стыдясь себя. — Я думал, что смогу, но теперь знаю, что нет. Не против таких существ. Я не такой, как вы, я не умею драться. Глаза-алмаза у меня на-на улики нет, или что вы там еще умеете. Снусмумрику нужен… ему нужен кто-то вроде вас. Сказав это, Муми-тролль из-за своей беспомощности испытывает острую зависть. Он смотрит на свои лапы, и их мех такой мягкий. Снусмумрик всегда так говорил. Желудок Муми-тролля сжимается от воспоминания о том, как Снусмумрик взял одну из лап в свои розовые руки и толкал мех в разные стороны, чтобы пощекотать. «У тебя такие нежные лапы. Мягкие, как гусиное перышко», — сказал ему однажды Снусмумрик, отрывая семена одуванчика, которые застряли между пальцев Муми-тролля. Когда Муми-тролль фыркнул и сказал, что его лапы не настолько девчачьи, чтобы быть «нежными», Снусмумрик рассмеялся. Вывел своим длинным пальцем круг на лапе Муми-тролля. Муми-тролль хорошо помнит потрескавшуюся кожу вокруг ногтя Снусмумрика, и как на его костяшках была грязь, похожая на кофейные пятна. «Так уж случилось, что я люблю нежные вещи, — сказал Снусмумрик, и он стоял так близко, что край его шляпы задевал голову Муми-тролля. Как будто они где-то прятались и делились секретом. — Никто же ведь не хочет, чтобы его держали грубыми лапами, не так ли?» Муми-тролль сжимает лапы и пытается проглотить ком страха, застрявший в горле. Снусмумрик всегда думал такие любые вещи о Муми-тролле, а Муми-тролль за все время своей жизни никогда не чувствовал себя глупее, чем сейчас, за все те времена, когда он прихорашивался и считал себя расчудесным только потому, что Снусмумрик так сказал. Какая в этом польза теперь? Теперь, когда он нужен Снусмумрику? — Так что, пожалуйста, — говорит Муми-тролль, его гнев улетучивается по мере того, как расцветает печаль. Он встречается глазами с Юксаре и смотрит в эту чистую голубизну. — Пожалуйста, помогите мне вернуть его. — Муми-тролль, — говорит Юксаре, и Муми-троллю приходится отвернуться; то странное ощущение, что Юксаре каким-то образом может видеть сквозь него, слишком сильно. — Я не искатель приключений, — говорит Муми-тролль сквозь зубы. — Не такой, как вы, и мне нужно, чтобы вы помогли мне вернуть его, потому что я не могу… я не могу… Муми-тролль не знает, как он собирался закончить эту фразу. Возможно, это всё, что нужно знать: что он не может. — Снусмумрику очень повезло. Муми-тролль в замешательстве поворачивается к Юксаре. Юксаре наблюдает за ним со странным выражением угловатого лица. Муми-тролль всё никак не может его прочесть. — Иметь кого-то вроде тебя, — продолжает он, и замешательство Муми-тролля только нарастает от недоумения, почему Юксаре такой добрый. — Кого-то, кто так сильно его любит. Надеюсь, он это знает. — Любит его? — ошеломленно повторяет Муми-тролль. — На… наверно… Муми-тролль повторяет эти слова про себя. Теперь, когда он думает об этом, Муми-тролль уверен, что никогда раньше не говорил этого никому, кроме мамы и папы. — И Муми-тролль, — говорит Юксаре, снова кладя лапу на плечо Муми-тролля. — Постарайся поверить мне, когда я говорю, что понимаю, но мне нужно, чтобы ты мне доверился. Нам нужно пойти по этой тропе. Юксаре указывает посохом на узкую. Муми-тролль смотрит туда, где тропа сужается к крутому склону, прежде чем оглянуться на Юксаре. Муми-тролль хочет ему верить. Правда хочет, но... Зачем идти по этой тропе, если вторая гораздо проще? Зачем им вообще рисковать, если сам Юксаре признает, что следы ведут в другую сторону? — Тогда идите туда, — говорит Муми-тролль, принимая решение. — А я пойду сюда. Юксаре дергает лицом и усами. — Ты уверен? — У нас нет времени проверять обе вместе, — отвечает Муми-тролль. Юксаре хмурится, но больше ничего не говорит. Вместо этого он просто отступает, убирает лапу с плеча Муми-тролля и протягивает её ему. — Тогда увидимся на другой стороне, — говорит Юксаре, и Муми-тролль берет его за лапу. Юксаре сжимает её крепче, чем ожидает Муми-тролль, и ранне леденящее беспокойство, словно щепка, вонзается между уверенностью Муми-тролля и сомнениями. Затем Юксаре поворачивается и бежит по узкой тропинке, размахивая хвостом, а Муми-тролль смотрит ему вслед, чувствуя себя так, будто он корабль, снявшийся с якоря. Он чувствует, как тревога нарастает внутри, но подавляет ее, поворачивается, и начинает пробираться по более широкой тропе. * / https://asocialsnickerdoodles.tumblr.com/post/618685473564524544/will-i-ever-stop-going-rabid-over-high-above-the?is_highlighted_post=1 * / Снусмумрик просыпается и узревает то, что он не видит так уж часто — деревянный потолок и один ряд бревен за другим. Он садится и тут же жалеет об этом, потому что все очень неприятно вертится. Его желудок скручивается, к задней стенке горла прилипает приторный аромат, и он пытается проглотить его. Валериана до сих пор не выветрилась, от чего он недовольно стонет. Скоро привкус исчезнет, но ему все равно хочется избавиться от него как можно скорее. Он по привычке тянется к рюкзаку, но нащупывает только пустой воздух. «А, — печально думает Снусмумрик, поскольку начинает вспоминать всё самое нежелательное. — Точно». Снусмумрик оглядывается и обнаруживает, что сидит там, где бывал не раз - в клетке. Не такая прочная и даже не такая неприятная, как тюремная камера, но для Снусмумрика клетка есть клетка. Он поднимается на ноги, кладет руку на протестующе пульсирующий висок, и приближается к прутьям. Они толстые и деревянные, как и все остальное. По правде говоря, они напоминают беседку или садовый забор, а не настоящие прутья, но когда Снусмумрик сжимает их и тянет со всей мочи, они все равно остаются твердыми, словно металлические. Он снова пытается, на всякий случай, но ничего не выходит. — Хм, — Снусмумрик отступает и рассматривает маленькое квадратное пространство. Ни окон, ни дверей. Кажется, единственный путь внутрь или наружу — через решетку, которая должна как-то открываться. Внезапно все опрокидывается, и застигнутый врасплох Снусмумрик спотыкается. Он опирается на одну из деревянных стен и слышит глубокий стон откуда-то сверху. «Это корабль», — осознает Снусмумрик, теперь узнавая очертания места. Он заперт в корабельном карцере! — Как такое только возможно? — думает вслух Снусмумрик, возвращаясь к решетке. Он пытается выглянуть как можно дальше, но расстояние между прутьями слишком узкое. Из того, что помнит Снусмумрик, этот окаянный Грасблер шел со Снусмумриком на спине на восток, к Одиноким горам. Море находится на западе, и Снусмумрик чувствует укол паники прямо между ребрами. Чтобы добраться до такой дали, потребовалась бы добрая часть дня. Как долго он был в отключке? Что этот Грасблер еще учудил? И что насчет Фрибса и...? — Муми-тролль! — вскрикивает Снусмумрик, и воспоминания обрушиваются на него, словно удар. Паника очень, очень быстро переходит в отчаяние, и Снусмумрик снова тянет за решетку. Муми-тролль был так близок, что он, должно быть, оставил свой мех на кустах, и Снусмумрик проклинает свою глупость. И ох, как же он был глуп, как глуп, а Муми-тролль теперь в опасности! — Ох, Муми-тролль, — необычайно раздраженно говорит Снусмумрик. Он отходит от прутьев только для того, чтобы ударить их плечом. — Что я наделал? Что ты наделал? Зачем ты только пошел за мной! «Глупый, бездумный тролль!» — лихорадочно думает Снусмумрик, снова бросаясь к решетке. Его плечо тут же отказывает, поскольку жутко костлявое и он довольно сильно ударяется о дерево. Чем Муми-тролль думал? Когда вот так отправлялся за ним? Снусмумрик падает на решетку, его беспомощность отдаётся дрожью в коленях. Муми-тролль не должен был приходить, и Снусмумрик сразу же чувствует вину за то, что желал обратного. Снусмумрик знает, что Муми-тролль слишком храбр, чтобы отступить от боя, в котором он считает себя правым. Но обычно у Муми-тролля есть Снусмумрик, который помогает ему, и Снусмумрик пинает решетку от разочарования в своём бессилии. Кто теперь поможет Муми-троллю? Он слишком дерзок и, что еще хуже, слишком хорош и прекрасен, чтобы когда-либо понять, насколько эти мерзкие создания опасны, и Снусмумрик изо всех сил желает быть там, где находится Муми-тролль. Даже если это станет проблемой, по крайней мере, они будут вместе, и Снусмумрик сможет сделать то, чего так отчаянно желает: защитить Муми-тролля. Снусмумрик задерживается в своих страданиях, всего на мгновение, прежде чем выпрямиться. Он вытирает лицо, откашливается и снова встает лицом к решетке. Нет смысла терять голову, только не сейчас. Он нужен Муми-троллю, где бы он ни был, и Снусмумрик не может позволить своим дурацким заботам помешать этому. — Ладно, — говорит Снусмумрик решетке, положив руки на бедра и размышляя. — Давай посмотрим на тебя. Собравшись с мыслями, Снусмумрик довольно быстро замечает, что на клетке имеется замок. Дверь такая широкая, что занимает все пространство, но далеко справа находится замок; плоский, но с довольно большой замочной скважиной. Большинство клеток предназначены для существ крупнее Снусмумрика. Снусмумрик развязывает шарф и стаскивает через голову комбинезон, одновременно дергая за пуговицы. Освободившись, он выворачивает комбинезон наизнанку и начинает искать английские булавки. Он уверен, что хоть одна должна быть, в заплатке. — Вот ты где! — говорит он, нашедши заменяющую пуговицу булавку. Он сгибает её, ища что-нибудь еще, что он мог бы использовать в качестве рычага. Булавки у него закончились, поэтому он жертвует одной из защелок на подтяжках. Приходится поднатужиться и посгибать, плюс хорошенько ударить ботинком, но ему удается добыть её почти целой. — Ладно, и так сойдет, — говорит Снусмумрик, вновь нацепляя комбинезон и шарф, и теперь, вооружившись булавкой и зажимом, он приступает к работе над замком. Замки на самом деле такие хрупкие. Снусмумрик не понимает, почему большинство существ вообще на них тратится, когда слышит щелчок механизма. Он отступает назад, засовывает булавку и зажим в карман, и изо всех сил толкает дверь. Она ужасно тяжелая, но как только начинает двигаться, то широко распахивается. Снусмумрик задыхается, чувствуя такое облегчение, что у него слезятся глаза. Он сразу же бежит по узкому коридору туда, где тот резко изгибается и ведет к другой двери. К счастью, эта дверь не закрыта. Снусмумрик упирается руками в стену и выскальзывает, пытаясь не издавать ни звука, но корабль снова наклоняется. Снусмумрик полагает, что здесь сильные волны, но корпус корабля должен быть для них слишком толстым. Он не слышит воду и не чувствует её запаха. У Снусмумрика всегда был довольно острый нюх, и теперь он морщит нос, пытаясь уловить запах соли, который мог бы его отсюда вывести. Тут Снусмумрик слышит впереди голос и, бросившись за ближайшую бочку, затаивает дыхание. — ...уж я этому разгильдяю задам по первое число за то, что заставил меня ждать, когда он вернется, — раздается резкий и неприятный голос. Снусмумрик с отвращением чувствует, как волосы на его шее встают дыбом — Грасблер. Снусмумрик не решается пошевелиться, даже чтобы одним глазком взглянуть. Он остается неподвижным и слышит, как тяжелые сапоги Грасблера бухают об пол, когда тот проходит мимо него. Он пытается не обращать внимания на охватившее его железной хваткой чувство страха, но хватка слишком крепкая, чтобы свободно дышать. Задержав дыхание, Снусмумрик слушает шаги Грасблера, затем медленно обходит бочку. Как только он повернет за угол, Грасблер сразу увидит, что Снусмумрик не там, где должен быть, а Снусмумрик этого дожидаться не будет. Снусмумрик мчится изо всех сил по коридору в противоположном направлении. Он слышит за спиной шум, но не останавливается. Грасблер увидит, что он сбежал, а у Снусмумрика нет времени на это таращиться! Он бежит, пока не встречает ступеньки, деревянные и для существ, намного более высоких, чем он. Ему приходится помогать себе руками карабкаться по ним, потому что его уши насторожились от звука сапог позади него, а затем от до ужаса знакомого голоса: — Эй! Далеко собрался, птичка?! Снусмумрик добирается до ступеньки и встречает под углом плиту в виде люка. Снусмумрик упирается в неё обеими руками, та дребезжит на петлях, но не открывается. Снусмумрик сразу же паникует, стиснув зубы, и в отчаянии поворачивается боком. Он взезается в дверь всем своим телом, и та с грохотом распахивается, отправляя его лететь кувырком. Снусмумрик катится по дереву в лучах солнечного света. Он останавливается рукой и встает. Он колеблется, голова у него все еще кружится, а плечо болит. Снусмумрик оглядывается и видит, что стоит наверху, на том, что, должно быть, шканцы. Небо серое, окутанное густым, но ярким туманом, из-за которого мир сразу кажется очень маленьким. — Ну-ну, не торопись… Голос Грасблера доносится из темноты двери, через которую только что выкатился Снусмумрик, и Снусмумрик сразу же отступает, сжав руки в маленькие кулаки, которые, как он знает, ни на что не годятся. Грасблер выходит из-под палубы, такой высокий и ужасный, каким Снусмумрик теперь его знает. Сердце Снусмумрика бьется очень быстро. Он поскорее оглядывается — он видит мачты, но не паруса. Корабль в основном устойчив, ветра нет; они наверняка еще не отплыли. Возможно, корабль все еще пришвартован к причалу, но Снусмумрик из-за этого тумана не может ничего разглядеть. «Мне нужно добраться до пирса», — решает Снусмумрик, снова оглядываясь на Грасблера. Снусмумрик не умеет плавать и, конечно же, плыть по течению или против течения. Бежать — его единственный шанс. Грасблер почти дружелюбно улыбается, выходя на шканцы. Они слишком высокие, чтобы спрыгнуть, а ступеньки с другой стороны… Снусмумрику придется пройти через Грасблера, если он хочет выбраться. Хотя кажется, что Грасблера не слишком беспокоит, что Снусмумрик выбрался. Снусмумрик чувствует немного уверенности: «Он меня недооценивает». Снусмумрик всегда любит превосходить чьи-то ожидания. — Ну и что же теперь, певчая птичка? — говорит Грасблер, покачивая большой лапой. — Идти тебе некуда. Снусмумрик даже не отвечает ему; все его мысли сосредоточены на том, чтобы выбраться с этого корабля и добраться до Муми-тролля раньше, чем тот негодяй Фрибс. Что-то сразу начинает болеть, и Снусмумрик хмурится уже более решительно. Он не может позволить своему разуму отправиться в такие темные места, не тогда, когда Муми-тролль нуждается в нем. Снусмумрик поднимает руку к шарфу. — Почему бы не вернуться со мной, а? — говорит Грасблер, показывая кривым пальцем через плечо, в сторону двери. — Где второй? Который Фрибс? — спрашивает Снусмумрик, пытаясь отвлечь его и одновременно узнать. Улыбка Грасблера вздрагивает, и у Снусмумрика сразу же стынет кровь. — Что, волнуешься? — спрашивает Грасблер, подходя ближе, и Снусмумрик отступает, прижав руку к концу своего шарфа. — За своего пушистого друга? Сердце Снусмумрика останавливается. — Что ты сделал? — Я? Ничегошеньки, — Грабслер снова пожимает плечами. — А дружок твой? — спрашивает Снусмумрик, выплевывая предпоследнее слово сквозь зубы. Он скалит их от инстинкта, который редко проявляется, и в его горле начинает клокотать рычание. — Спокойствие, только спокойствие, — снова говорит Грасблер. У его поднятых лап длинные и острые на концах пальцы. — Незачем так переживать. Снусмумрик дергает за конец шарфа и чувствует, как узел на его шее медленно развязывается. Грасблер этого не замечает. — Может, спустишься со мной? — Грасблер снова улыбается, показывая свои желтые зубы. — А то вдруг еще поранишься… — Я бы сейчас не обо мне беспокоился, — говорит Снусмумрик, сдергивая шарф окончательно. Иногда быть таким маленьким полезно. Все всегда стремятся так высоко. Снусмумрик двигается быстро. Он отталкивается каблуками, затем падает, натянув шарф обеими руками. Он скользит по дереву палубы к ботинкам Грасблера, который делает сумасшедший выпад, но тот пролетает прямо над головой Снусмумрика. Шарф цепляется за голени Грасблера, и Снусмумрик позволяет инерции своего скольжения утянуть его вперед. Грасблер сразу же накреняется, издав удивленный вскрик, но Снусмумрик даже не смотрит. Он отпускает шарф, вскакивает и мчится к ступенькам. Его разум бежит быстрее, впереди него — он доберется до пирса, и обратно в долину, обратно к Муми-троллю... Что-то хватает Снусмумрика за лодыжку, и тот испуганно вскрикивает. Это выводит его из равновесия и он падает вперед, а затем назад, когда большая лапа Грасблера обхватывает узкую щиколотку Снусмумрика, как наручники, и жмет так же сильно. Снусмумрик крутится на свободной ноге, машет руками, пытаясь остаться в вертикальном положении. — Не так быстро! — говорит Грасблер, и теперь он не улыбается. Снусмумрик пинается изо всех сил, но Грасблер сжимает его так крепко, что кожа ботинок Снусмумрика вонзается ему в ногу. Быстро соображая, Снусмумрик переносит свой вес на схваченную ногу, а другой врезает Грасблеру прямо в голову со смачным "бам"! Грасблер сразу же отпускает Снусмумрика, схватившись за голову, и Снусмумрик чуть не падает назад, будучи внезапно отпущенным. Он делает шаг назад, чтобы установить дистанцию, как вдруг весь пол выходит у него из-под ног. Он добрался так далеко, почти до самого верха лестницы, но поставил ногу туда, где ступеньки спускаются, и тут же падает. Теперь очередь Снусмумрика кричать, его живот сжимается, когда сила тяжести переворачивает его, как монетку. Он скатывается по ступенькам, на ходу ударяется головой и вытягивает обе руки, пытаясь остановиться. Снусмумрик ударяется о нижнюю палубу с хрустом. Его бы вырвало, если бы не боль в запястье, которая гораздо более отвлекающа. Снусмумрик переворачивается на спину и его глаза слезятся, когда он смотрит на свою правую руку. Его запястье раздувается, становится неистово красным под кожей, и он слегка дотрагивается до него, только чтобы вздрогнуть. Снусмумрик надавливает еще немного, стиснув зубы, и подавляет вскрик. Похоже, оно сломано. — О божечки, — говорит голос сверху, и Снусмумрик, резко вскинув голову, видит Грасблера, стоящего наверху лестницы и оглядывающего его. — Птичка взяла и крылышко повредила. Снусмумрик в страхе вскакивает на ноги, по привычке откинув руки назад, чтобы опереться, и тут же снова падает, когда опирается на травмированную конечность. Он опрокидывается, падает на бок и стонет. Он вскакивает снова, слезы текут от боли, но на этот раз он таки поднимается на дрожащие ноги. Он мчится к краю корабля, туда, где должен быть пирс. Если понадобится, Снусмумрик спрыгнет. Но когда он добирается до планширя, он чуть не падает на него от шока. Нет никакого пирса. А океана и подавно. «Это не туман», — осознает Снусмумрик, глядя на ручьи облаков, которые текут рекой, но там, где они расходятся, как сахарная вата, Снусмумрик видит зеленые вершины деревьев и большие синие зеркала озер. Они летят. Это дирижабль. — Нет, — говорит Снусмумрик, горячие слезы брызжут из глаз, а рука горячо и болезненно пульсирует. — Нет-нет-нет… Снусмумрик отступает с бешено колотящимся сердцем. Он прижимает к себе травмированную руку, оглядывая корабль в поисках чего-нибудь, что могло бы ему помочь. Теперь он видит, что то, что он считал мачтами, вообще не имеет парусов, а вместо этого выпускает густой серый пар. Дымоходы, осознает Снусмумрик и ругает себя за беспечность. — Итак, — говорит Грасблер, медленно спускаясь по ступеням. Снусмумрик пытается пристально посмотреть на него, рыча слабо, но все-таки рыча, когда он пытается держаться на расстоянии. — Что теперь? Должен же быть выход, думает в отчаянии Снусмумрик. Спасательная шлюпка, парашют! Хоть что-нибудь! Снусмумрик в отчаянии оглядывается. Он видит швартовные тросы, как и на любом другом корабле. Видит дверь в каюту капитана. Видит веревочную лестницу, переброшенную через противоположный планшир. Лестницу, которая должна куда-то вести. «Вот!» Снусмумрик снова смотрит на Грасблера, и оба останавливаются, по-видимому, любопытствуя, что сейчас сделает другой. Снусмумрик моргает сквозь всё еще текущие слезы и сдерживает шипение, когда его рука снова начинает пульсировать. У него есть только один шанс. Лицо Граблера дергается, его зубы снова вылезают. — Я бы на твоем месте не стал... Снусмумрик бежит к лестнице. Оставшиеся ступеньки Грасблер перепрыгивает; Снусмумрик слышит звон его сапог и, возможно, ключей, когда тот приземляется. Снусмумрик добирается до противоположного планширя, смотрит вниз и видит, что лестница исчезает в облаке. Она может вести в никуда, или же это может быть единственный путь обратно к Муми-троллю. Для Снусмумрика этого достаточно. Снусмумрик бросается через планшир, крича, когда его рука протестует. Он не может её использовать; так что весь его вес переходит на левую руку. Передвигаться неудобно и Снусмумрик пропускает одну ступеньку. Он почти полностью падает в никуда, но держится крепко. Грасблер кричит ему вслед, и Снусмумрик чувствует, как лестница трясется от тяжести его веса. Снусмумрику нужно быть быстрее, и он пытается, его голова внезапно начинает кружиться, так как боль в его запястье угрожает полностью захватить его. — Ах ты мелкий...! Сверху опускается лапа, которой Грасблер пытается схватить его, а Снусмумрик ныряет вниз, пытаясь убраться поскорее. Как только Снусмумрик начинает волноваться, что все напрасно, что он не сможет идти дальше, лестница заканчивается, и ноги Снусмумрика больше ничего не нащупывают. Снусмумрик смотрит вверх, видит Грасблера и принимает дерзкое решение. Он позволяет себе упасть с лестницы. Он не падает далеко и приземляется обеими ногами на твердую землю. Снусмумрик расплакался бы от облегчения, будь он в здравом уме, но на самом деле все, что Снусмумрик может делать, это то, что он пытался сделать с того момента, как проснулся. Он пробегает сквозь облако, которое кружится вокруг него, видит туманные очертания каменистой тропы вниз по склону горы — и бежит.