Кошатина

- Слу-ушай, пацан, мне скучно. Давай сыграем во что-нибудь? - я поболтала ножками в воздухе. Я успела выспаться, пересчитать всё исчисляемое в этой комнате на три раза, подышать на счёт (мой предел - вдох на двадцать, выдох на двадцать три; после того, как ненадолго потеряла сознание, решила с этом больше не экспериментировать.), спеть "Проклятый старый дом" КиШ (как по мне, очень в тему, особенно "я очень много-много лет мечтаю только о еде") и попытаться докинуть тапочком до двери. Разумеется, не получилось. Пацан все мои попытки пообщаться игнорировал, и я кинула в него вторым, последним тапком. Он яростно зашипел. - Да отстань от меня, дамочка, ты что, не понимаешь, в какой мы ситуации?! - Ой, да расслабься ты, мелкий. Давай лучше в слова сыграем, а? Я говорю слово, а ты на него последнюю букву называешь своё слово. Давай? - Я послушала тишину. - Ла-адно... Я говорю: молоко. Эй. Молоко~. Мо-ло-ко. -...опасность. - Да! Таракан. - Я победно пнула воздух. - Некроз. - у, какой мрачный. - З... З... З-завтрак! - Есть хочу, сил нет. Мя-яса бы... - Крыса. - Ну да, крыса тоже сойдёт. - Абрикос! - За дверью в нашу кладовку кто-то заговорил, и мой сокамерник тут же затих. Вот блин, а я только его расшевелила!.. Так. А не за нами ли это? - О, господин, прошу вас, проходите. Прошу прощения, что не узнал вас сразу, я был ослеплён вашей неземной красотой! - голос кошмарно льстивый, полный слепого обожания. Отвратительно. Я звучала так же? Дверь отворилась - медленно, со скрипом, как положено в дешёвых ужастиках. Вот показался кончик сапога, штанина... Что-то как-то совсем не хочется опять становиться влюблённой дурочкой! Пацан в углу тоже затаился. Даже не дышит, кажется. Мне бы его шубу, а то вишу... висю? а, пофиг, нахожусь в воздухе, как не до конца разделанная туша. Только не кверху ножками, за что я очень благодарна неизвестному подвешивателю. Я изо всех сил зажмурилась. Если я его не вижу, значит, его нет, если я его не вижу, значит его нет, если я его не вижу- - Почему ты не хочешь посмотреть на меня, милая? - о, он так прекрасен, мой господин, я так благодарна миру за то, что он существует! Одна его улыбка стоит жизней всех людей, за его смех я бы убила всех собственноручно! Ах, мой господин!.. Он снял с меня кандалы и повёл за собой. Из угла, где висел тот оборванец, не стоящий даже взгляда господина, послышался вздох. Мне, конечно же, захотелось убить его - как он смеет так вздыхать в присутствии господина! - но мой повелитель шёл впереди, и я решила, что моего внимания он тоже не стоит.  Я не следила, куда мой господин вёл меня, но шли мы долго. В этот раз господин, видимо, не хочет ничего мне приказывать. Мы пришли в какой-то зал, где было только одно кресло, и то уже занято. Это так меня возмутило! Для господина всегда должно быть всё самое лучшее! Но мой господин, к сожалению, слишком великодушен, и не дал мне убить человека, занимающего его кресло. Кстати, он показался мне очень знакомым. Белобрысый, высоченный... Ну, должно быть, я знала его раньше, до встречи с моим господином. Они немного поговорили, и мой повелитель оставил меня здесь. Оставил... Я расплакалась, когда он уходил. Он уходил, и с ним уходил смысл моей жизни... Какая разница, что меня снова приковали к стене, если мой свет, мой повелитель - ушёл?.. . . . Когда меня отпустила эта... Мерзость, я поняла две вещи. Первая - я ненавижу сволочь, которая делает это со мной. Вторая - этот высоченный блондин, кажется, Донкихот Дофламинго, и меня ему то ли продали, то ли просто отдали, как выкуп. Блять. Очень хочется пошутить про тридцать серебряников, но у меня не на столько большое самомнение, так что либо три свиньи, либо четыре марки. И ваша ста-авка? Так, ладно, это нервное. (Сука, это Дофламинго. Разумеется, я паникую!)