Various Storms and Saints/Грозы и Святые

Тик. Тик. Тик. Это тиканье было нескончаемым. Постоянным, последовательным, въедливым. Оно было единственным звуком в комнате, не считая её тяжёлого дыхания. Затягивалось вокруг её лёгких. Она чувствовала, будто задыхается. Вероятно, это была паника. Всё, на что её хватало, это просто лежать, глядя на балдахин и ощущая боль каждым дюймом тела. Она допустила ошибку, когда попыталась вывести ту жидкость из руки. Ситуация лишь усугубилась. Убивало ли это её быстрее? Сколько времени у неё осталось? Почему она не в состоянии пошевелиться? Ей казалось, что она заслуживает её — эту боль. Она символизировала раскаяние за то, что Гермиона не смогла уберечь родителей. За каждого человека, погибшего на протяжении всех этих лет из-за того, что она не была достаточно быстра, умна и хороша. Как много жизней ей бы удалось спасти, если бы она знала больше? С каждым тяжёлым вдохом она вспоминала тех, кого подвела. Маму. Папу. Седрика. Римуса. Тонкс. Фреда. Колина. Сириуса. Лаванду. Добби. Дамблдора. Слишком много имён, и ещё больше потерь. Она чувствовала свою вину. Спровоцированная ею самой паника вернулась, на этот раз с возмездием. Было больно. Вот так просто — было больно. Она заслужила это. Она была слабой и сделала недостаточно. Гермиона стиснула простынь в кулаке в попытке усмирить дыхание. Ей нужно было взять эту ситуацию под контроль. Один, два, вдох. Три, четыре, выдох. Не получалось. Ей хотелось кричать. Почему? Почему она? Почему это? — Мне жаль, — прошептала она. — Пожалуйста, простите меня. Я не знаю, что сделала не так. Никто не ответил, даже голос в её голове. — Пожалуйста, я не знаю, что мне делать, — слеза скатилась по её виску, утопая в подушке. Как много слёз ей предстоит выплакать, прежде чем всё это кончится? Стук. Пауза. Ещё два. Она закрыла глаза, вспоминая этот стук. Тогда всё было проще, всего четыре месяца назад. Но к декабрю всё изменилось. — Входи, — тихо произнесла Гермиона, заставляя себя сесть. Дверь открылась, позволив короткой полоске белого света проникнуть в тёмную комнату, когда он вошёл. Она собрала волосы на затылке, затянув их в низкий хвост. Он стоял рядом с её кроватью, и в темноте комнаты его глаза казались звёздами. Эти глаза ощущались глотком свежего воздуха, наполнившим её лёгкие. Гермиона похлопала по месту перед собой, и он, сняв обувь, сел на кровать, скрестив ноги. Это показалось ей таким странным — видеть его таким рассредоточенным. Она придвинулась ближе к нему, положив свои ноги поверх его. Он был нужен ей сейчас, чтобы знать, что он настоящий, что она не одна. Драко опустил руки на её оголённые бёдра, позволив им покоиться там, пока она смотрела на него. Вытянув руку, Гермиона убрала его шелковистую чёлку назад, когда запоздалая слеза скатилась по её щеке. — Всё хорошо? — прошептал он. — Это я должна спросить у тебя, — сказала она, опустив руку обратно на своё бедро. — Что произошло? — Я уже поговорил с Тео. — Оу, — потерев глаза, она быстро вздохнула и вновь посмотрела на него. — Ты можешь поговорить и со мной, если хочешь. — Я никогда не был особо разговорчивым. — Как ты себя чувствуешь? — шёпотом спросила она. — Нам не нужно обсуждать это, Грейнджер. Гермиона кивнула, после чего прижалась лбом к его плечу. Ей хотелось, чтобы он открылся, но она не станет его принуждать, не тогда, когда сама едва могла анализировать то, что чувствует. Руки Драко переместились на её спину, нежно поглаживая вверх и вниз ледяными кончиками пальцев. Она обернула руки вокруг него, поместив их под его футболку и пытаясь спастись от жара, что источало её тело. От него приятно пахло, подумала она. Сейчас ей было так уютно. Сейчас, когда ей не нужно было думать о том, что она является виной всему, что произошло. Он забирал всё: боль, панику, мысли. Драко запечатлел поцелуй на её плече, позволяя ей оставаться с собой. Было так просто пустить всё на самотёк, когда он был таким. Но когда она снова задумалась об остальном мире, в ней поселился страх. — Что со мной не так? — прошептала она. — Ничего. — Тогда почему мне кажется, будто всё не так? — Ты слишком много думаешь. Гермиона подняла голову, чтобы посмотреть на него. — С чего ты это взял? — Грейнджер, все это знают. Её брови сдвинулись на переносице, и она закусила губу. — Однажды Рон сказал мне, что это так глупо — слишком много анализировать. Он сказал, что я завожусь лишь для внимания, делаю это специально. Порой я задумываюсь над тем, что он был прав. — Он не прав. Я сомневаюсь, что этот мелкий ублюдок вообще когда-либо был прав. Она пожала плечами. — Я уверена, что он рассуждал верно относительно нескольких вещей. Надеюсь на это, по крайней мере. Например, насчёт меня. — Насчёт тебя? Гермиона расцепила руки вокруг него, решив, что воротник его хлопковой кофты гораздо интереснее. Её пальцы игрались с вырезом, задевая кожу его ключиц. — Он был прав насчёт того, что я нравилась ему, что я могу нравится, — сказала она, слегка покачав головой. — Это нелепо, я знаю, но мне легче сфокусироваться на чём-то глупом, вместо… — Гермиона подняла левую руку, — этого. Драко взял её за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Она взглянула на него, вновь почувствовав нервозность даже в темноте комнаты. Он изучал её лицо, и она покрылась румянцем от его взгляда. Кажется, ты мне нравишься. — Ты стоишь того, чтобы нравиться. Уголки её губ слегка приподнялись, прежде чем она поцеловала его. Она начала привыкать к этим лёгким поцелуям, к тем, что оставляла для моментов покоя, комфорта и понимания. Они были её любимыми. Затем он ответил на поцелуй, пальцами грубее обхватив подбородок. Её руки двигались вдоль его шеи, пока она целовала его всё резче. Другая его рука скользнула вверх по её спине, параллельно задирая футболку. Гермиона оторвалась от него, снимая с себя вещь и сбрасывая её на кровать. — Это что-то новенькое, — сказал Драко, оглядывая её кремовый, сетчатый бюстгальтер, который был особенно прозрачным. Его большие пальцы провели вдоль материала, заставив соски затвердеть от его прикосновения. — Все остальные грязные, — застенчиво проговорила она, на что он легко ухмыльнулся. — Мне нравится. — Я запомню. Драко вновь поцеловал её, подхватив за талию и повалив спиной на кровать. Её руки забрались под его футболку, помогая ему стянуть её. Гермиона обхватила его лицо ладонями, нуждаясь в том, чтобы чувствовать его бархатные губы на своих, облизывать, целовать, покусывать. Она нуждалась во всём этом, во всём нём. Его поцелуи переместились на её челюсть, найдя место под ней, зубами оттягивая кожу и оставляя на ней свой след. Он двинулся ниже, языком проводя вдоль груди. — Погоди, — остановила она. Он тяжело вздохнул. — Да? Гермиона отползла назад, пока спиной не упёрлась в изголовье кровати, заставив Драко сесть, нахмурив брови. Она протянула ему руку, и он взял её, не сводя с неё взгляда. Девушка притянула его к себе, после чего прижала к изголовью и оседлала его. Гермиона двинула бёдрами, чувствуя, как твердеет под ней его член. Нагнувшись к нему, она покрыла беспорядочными поцелуями его шею, а затем прошептала ему на ухо: — Я хочу доставить тебе удовольствие. Она отодвинулась, наблюдая за тем, как его кадык подпрыгивает, пока он сглатывает. Пожевав нижнюю губу, она добавила: — Но я никогда не делала этого. — Ты не обя… — Я хочу, — перебила она и двинулась ниже по его ногам, пока не устроилась между ними. Расстегнув его брюки, она стянула их к щиколоткам, затем последовало бельё, и его пульсирующий член оказался на свободе. Гермиона обхватила его ладонью, медленно проводя вверх и вниз. Драко низко застонал, головой откинувшись на изголовье кровати. Большим пальцем она обвела головку, чем вызвала очередной его стон, заставивший её живот затрепетать. — Скажи, что мне делать, Малфой. Он распахнул глаза, глядя на неё сверху вниз, когда она нагнулась к его члену, и снова тяжело сглотнул. — Открой свой рот, милая. Милая. Боже, она могла кончить лишь от одного его голоса. Продолжая смотреть ему в глаза, она облизала головку и заметила, что его грудь начала вздыматься быстрее. Оставив на кончике поцелуй, она двинула ладонью вверх по всей длине, после чего провела по стволу языком. Он вздрогнул от её ласки, и ей это понравилось. Держа руку у основания, она вобрала его пульсирующую плоть между губ, языком медленно обводя его. Драко схватил её за волосы, опуская ниже. — Блять, — простонал он, — расслабь свою челюсть. Она повиновалась, вбирая его глубже в себя. На вкус он был солоноватым и абсолютно восхитительным. Поднимая голову мучительно медленно, она водила рукой там, где не могла захватить его ртом. — Быстрее. Гермиона начала двигать головой вверх и вниз быстрее, помогая себе руками, и посмотрела на него. Его брови были яростно сдвинуты на переносице, а рот приоткрыт, и она могла поклясться, что никогда в жизни не была возбуждена больше, чем сейчас. Почему она ни разу не делала этого прежде — загадка. Это было самым настоящим удовольствием — смотреть на то, как он стонет; чувствовать, как он жёстко дёргает её за волосы. Он ощущался божественно под её прикосновениями, при тусклом свечении луны, ласкающем массивы его алебастровой кожи. Драко взглянул на неё сверху вниз, облизывая губы, в то время как его грудь начала вздыматься быстрее. — Хорошая девочка. Ох… блять, немного быстрее. Она ускорила темп и, поднявшись, языком обвела кончик, после чего быстро и сильно опустилась на него ртом. Пытаясь принять его как можно глубже, она расслабила горло, позволив ему вбиваться в её рот. Он становился всё твёрже с каждым толчком, подходя к развязке. Его низкие стоны и хриплые проклятья лишь раззадоривали её. Гермиона оторвала губы от его члена, не прекращая движения рукой, и взглянула на него. — Ты хочешь кончить мне в рот? — невинно спросила она. Его глаза слегка расширились, и он кивнул. — Мерлин, да. С лёгкой улыбкой и глазами, зафиксированными на нём, она склонилась над ним и вобрала плоть внутрь. Его член был невероятно твёрдым, готовым кончить внутрь её рта. Драко схватил её за волосы так сильно, что у неё заслезились глаза, но она наслаждалась этим. — Блять, милая. Гермиона в последний раз провела по стволу языком, и он кончил ей в горло. Его хриплый и протяжный стон заставил её трусики промокнуть. Вынув его член изо рта, она склонилась над его лицом. — Я всё правильно сделала? Пальцем подцепив резинку её лифчика, Драко притянул её к себе, накрыв её губы своими. Она улыбнулась сквозь поцелуй, приняв его жгучую потребность поцеловать её в качестве ответа, пока он не отпрянул от неё. — Ты невероятна. Поддев её шорты вместе с бельём, он стянул их вниз по её ногам, и она приподнялась, чтобы отбросить вещи в сторону. Драко приподнял её за ягодицы и съехал по кровати вниз, пока его голова не оказалась между её ног. Его язык проник между складочек, заставив её ахнуть от неожиданности и ухватиться за изголовье кровати. Он держал её за задницу, крепко сжимая кожу, из-за чего на ней несомненно останутся синяки. Он протолкнул язык в её уже влажное влагалище, и она подалась бёдрами ему навстречу. — О мой Бог, — хрипло простонала Гермиона. Она сильнее сжала изголовье руками, из-за чего костяшки побелели, и раздвинула ноги шире. Драко держал её всю, и она больше не могла доверять своим коленям, не тогда, когда из неё вырывались громкие проклятия, а бёдра упирались в его язык. Он переместился к её клитору, нежно облизывая и посасывая. — О, чёрт! Драко! — его имя слетело с её губ так легко, так естественно. Казалось, его это воодушевило, и он начал посасывать чувствительное место грубее, заставляя её кричать ещё громче. Откинув голову назад, Гермиона почувствовала, как её бёдра начинают подрагивать. Она бы не смогла продержаться в этой позе дольше, не тогда, когда его язык так ласкал её. — Не останавливайся! Да, да, да, да! Драко обернул руки вокруг её бёдер, укрепляя на них хватку. Когда он стиснул их, она вскрикнула, и этот звук перерос в стон, который разжёг его ещё сильнее. Его ногти впились в её кожу, в то время как язык ускорил ласки. — Я сейчас… Чёрт! Её ноги неистово затряслись, когда она кончила, выкрикивая его имя. Гермиона чувствовала, как изливается в его рот, и слабо подрагивала, пока он продолжал вылизывать её влагалище. Осторожно отодвинувшись от него, она обрушилась на кровать со всё ещё трясущимися ногами. Её грудь тяжело вздымалась, когда она провела руками по волосам, в неверии глядя на балдахин после оргазма. Когда она повернула голову, то обнаружила свои любимые белые сверкающие глаза, глядящие на неё в ответ. Перевернувшись на бок, она прижала одну руку к его щеке, в то время как другой подпёрла голову. Драко притянул её к себе за талию, пальцами лаская кожу. Кажется, ты мне нравишься. — Ты чёртово произведение искусства, — прошептал он. Гермиона могла поклясться, что на мгновение её сердце полностью остановилось. В свете луны его волосы сияли, а черты лица казались более мягкими. Он всегда был таким сложным, но сейчас, именно сейчас, был таким простым. Она любовалась им, пока он лежал рядом с ней, рукой поглаживая его шею и плечо. На той руке, что обнимала её, была одна вещь, которая могла разрушить всё, что было у них, если бы ей было не всё равно. — Могу я увидеть? — прошептала она. Глаза Драко тут же потускнели, возводя стену, и она придвинулась ближе к нему, так, что теперь их носы соприкасались. — Перестань делать это. Гермиона выпрямилась и, взяв его футболку, натянула её через голову. Сев рядом с ним, в то время как одеяло прикрывало их ноги, она взяла его левую руку и развернула её нужной стороной к себе. Возможно, отсутствие света в комнате сыграло ей на руку, потому что он не увидел, как побледнело её лицо. Аккуратно проведя пальцами по метке, она почувствовала длинные рубцы. — Что произошло? — посмотрев на него, спросила она. Драко смотрел на своё предплечье со сжатой челюстью. — Я никогда не хотел принимать её и испытал всё. Она продолжила гладить метку, затем большим пальцем потёрла выступающие шрамы, будто пыталась стереть их. Она не определяла его, он был куда больше, чем просто владелец этого клейма. Её сердце изнывало от боли при взгляде на его предплечье, приводя её в замешательство, но в этот раз она смирилась с ним. Он был не таким, каким она его считала, она могла сопереживать ему, ей не нужно было всё время злиться. Гермиона наклонилась и поцеловала метку, губами задержавшись на ней. Левая рука Драко опустилась на её щеку, заставляя её вновь посмотреть на него. Он поглаживал её тёплую щеку большим пальцем, из-за чего она вспыхнула. Такие простые, незамысловатые вещи, которые он сейчас делал, заставляли её нервничать больше всего. Нервничать в самом чудесном смысле этого слова. Гермиона легла обратно, устроившись у изгиба его шеи, обвивая его руки вокруг себя. Обнимая его, она понимала, что это было больше, чем нужда, и теперь она не видела смысла сомневаться в этом. Словно и он понимал это, Драко крепче обнял её, оставив нежный поцелуй на её макушке. Сейчас, прямо здесь, посреди лунного света, окутанная былой ненавистью, Гермиона не чувствовала ничего, кроме чистого спокойствия. Кажется, ты мне нравишься.

***

— Нихрена себе, — воскликнула Джинни, подбегая к подруге в коридоре. — Привет? — ответила Гермиона. — Да я могу увидеть эту штуку даже с квиддичного поля! — заявила она, откинув волосы Гермионы с её плеча. Она накрыла ладонью шею, прикрывая засос, оставленный Драко. Ему действительно стоило перестать это делать. Гермиона наложила чары гламура, чтобы скрыть отметину, после чего вернула волосы на место. — Ну всё, ты должна рассказать мне! Или я буду перечислять каждого человека в этом унылом месте до тех пор, пока ты не покраснеешь. — Я не краснею. — Ещё как краснеешь. Ну, так кто же это? — подруга встала перед ней, заставив девушек остановиться посреди коридора. — Почему это так важно? — Это не просто важно, это очень важно! Я никогда не видела, чтобы тебе нравился кто-то кроме Рона, а он отстой, — Джинни поместила руки на плечи Гермионы, вынудив девушку посмотреть на себя. — Дай мне хотя бы намёк. Но я уже знаю, что он, судя по всему, хорош в сексе. Гермиона вздохнула. — Я просто хочу сохранить это в тайне, понятно? — Почему? Это из-за меня? Ты боишься, что я отпугну его, да? — она нахмурилась. Нет, я боюсь, что это он отпугнёт тебя. — Нет, как я и сказала, это не в моих приоритетах, хорошо? И это лишь секс, — лгунья, лгунья, лгунья, — и мне не очень хочется, чтобы все знали о моей половой жизни. — Тогда я выясню сама, — сказала Джинни, указав на подругу пальцем. Гермиона схватила девушку за запястье и опустила её руку. — Джинни, прошу тебя, не надо. Пожалуйста, просто оставь всё, как есть, ладно? Пожалуйста? Она вздохнула, сильно свела брови к переносице, а затем драматично откинула голову назад. — Ладно, но только потому, что я люблю тебя. — Спасибо. А теперь мне нужно идти в кабинет зельеварения, — сказала она, обходя рыжую. — Зачем? — Мне нужно проверить моё зелье для урока, — не совсем и ложь. Джинни кивнула. — Разве Малфой не работает там? — Кажется да, а что? — сердце отбивало ритм в её горле. — Ну, учитывая его выходку, ты уверена, что тебе стоит оставаться с ним наедине? Я удивлена, что его не отчислили, разве не поэтому ты побежала за ним? — карие глаза подруги были широко распахнуты, и Гермиона занервничала. — Эм, да, я дала ему наказание. Я ещё попыталась выразить ему свои соболезнования, но… — она замолкла в попытке звучать более убедительно. — Я уверена, что его там не будет, сейчас почти время ужина. И даже если он будет там, то я просто буду игнорировать его, как делала на протяжении многих лет. — Верно, хорошо. Прокляни его, если придётся. Летучемышиный сглаз всегда выручает, — Джинни подмигнула, прежде чем уйти. — Если ты скоро не появишься, то я приду за тобой! С затруднённым дыханием и трясущимися руками она спустилась в подземелья. Увидев, что в коридоре пусто, она ускорила шаг, пока не дошла до двери в кабинет. Открыв её, она обнаружила одинокого Драко, который склонился над одним из столов, руками опираясь на деревянную поверхность. Гермиона заперла за собой дверь и приблизилась к слизеринцу. — Всё хорошо? — Ты должен перестать оставлять синяки на моей шее, — сказала она, присев на стул. — Нет. — Джинни снова задаёт вопросы, просто оставляй их где-нибудь в другом месте. Гермиона была занята тем, что доставала книгу из своей сумки, поэтому не заметила пристальный взгляд Драко на себе. Она листала фолиант, пытаясь найти место, где остановилась, когда два пальца остановили её. Она подняла взгляд. — Оставлять их в другом месте? — повторил он. — Да, — просто проговорила она. Наклонившись вперёд, она оттянула воротник его рубашки, обнажая засос, который оставила под его ключицей. — Видишь? Его ты можешь прикрыть. Это не так сложно. Драко слегка ухмыльнулся. — Верно. Она продолжила изучать свою книгу, стараясь отыскать больше информации о тёмной магии. Из прочитанного она поняла, что уже знала немало. Ей нужно было определить, что именно содержалось в её руке и были ли на ней дополнительные проклятия. — Грейнджер. — Я пытаюсь читать, Малфой. Когда она взглянула на него, то увидела его стоящим у другого стола и осторожно осматривающим длинную, запертую шкатулку. Взяв её в руки, он вернулся к их столу и сдвинул всё остальное в сторону. Закрыв книгу, Гермиона начала нервно переводить взгляд с него на шкатулку. — После суда мне отдали коробку, — начал он. — В ней было всё, что не забрало Министерство в качестве компенсации или артефактов. Всё, что у меня теперь есть, находится в этой коробке, в моей спальне и в двух хранилищах. Эта шкатулка была в коробке. — Хорошо, и что в ней? — осторожно спросила Гермиона, и Драко посмотрел на неё. — Думаю, это кинжал Беллы. Гермиона поднялась со своего места и отступила назад, спиной ударившись о другой стол. Теперь она не могла отвести взгляд от длинной чёрной шкатулки. Её рука начала болеть, как будто взывала к ней. В ней содержался ответ. Если они смогут изучить кинжал, узнать, был ли он проклят, и извлечь яд из источника, она будет жить. — Ты думаешь? — Я ещё не открывал её. Она кивнула, пытаясь собраться с мыслями. Гермиона подошла обратно к столу и начала тянуться к шкатулке, но остановилась. Словно он понял, Драко передал ей пару перчаток. Она повернула шкатулку к себе, замок был не более чем простой замочной скважиной. — У тебя есть ключ? — спросила она, надевая перчатки. Он щёлкнул пальцами, отпирая щеколду. Сделав глубокий вдох, она сняла маленький замок, убирая его в сторону, и подняла крышку, когда та тихо скрипнула. И вот она столкнулась с ним — с клинком, что разрушил её жизнь. Он был красивым, и она возненавидела его ещё сильнее. Вложенный в пурпурный чехол, его внешний вид был исключительно в стиле Беллатрисы. Он был окружён богатыми и сложными узорами, а ручка была достаточно простой, насыщенного красного цвета с обвивающей её серебристой змеёй. Уверенно достав его из отделанной бархатом шкатулки, она обнаружила, что он на удивление удобно лёг в её руке. Гермиона обнажила лезвие, открывая вид на кованный из железа кинжал безупречной гоблинской работы, тот же самый, что запятнал её кожу. — Я ненавижу его, — еле разборчиво произнесла она. Девушка оглядела помещение в поисках следующего плана действий. Следуя её указаниям, Драко взял всё необходимое и разложил на столе между ними. — Тут есть что-нибудь… уже мёртвое? — спросила она. — Животное или что-то подобное? Драко кивнул, возвращаясь в кладовку. Пока он искал, Гермиона аккуратно передвинула кинжал в центр стола, разместив рядом свой пузырёк и блокнот. Вдруг, имея перед собой ответ, она почувствовала прилив надежды в груди. Они смогут разобраться с этим, что бы ни было сокрыто в её коже, оно должно быть также и в клинке. Какое бы проклятье не было наложено на него, она сможет снять его. Она должна. Она не умрёт вот так. Он вернулся с накрытым подносом, поставив его рядом с блокнотом, пока она засунула палочку в свои волосы, пытаясь сфокусироваться. Драко поднял крышку, открывая вид на мёртвую горегубку. Гермиона нахмурилась, но всё же обрадовалась, что животное уже было мертво. Она бы не вынесла, если бы ей пришлось убить его. — Слизнорт узнает? — Я позабочусь об этом. — Ты уверен? Я могла бы найти… — Грейнджер, ты куда важнее мёртвой горегубки. Я могу достать ещё одну, — ответил Драко, на что она кивнула. — Хорошо, надень их, — она передала ему другую пару перчаток. — Когда я разрежу её, ты должен собрать то, что выйдет из клинка в миску. Постарайся не набрать кровь. — Ты уверена, что в нём что-то есть? — Я использовала диагностическое на моей руке, там сказано, что в ней содержится яд, поэтому я спрашивала у тебя до этого, — сказала Гермиона, не глядя на него. Он не заметил, что она умолчала об остальном. Смертельно. — Я извлекла что-то из моей руки в день суда, это может быть яд или что-то намешанное с моей кровью. Мне нужно именно то, что исходит от клинка, чтобы мы смогли выяснить, из чего оно состоит. Драко выглядел так, будто хотел что-то сказать, но промолчал. Затем он поднёс металлическую миску к животному, когда она вновь взяла кинжал. Оставив чехол в шкатулке, она подняла горегубку над миской, повернув её так, чтобы кровь не попала в сосуд. Тяжело сглотнув, она сжала губы и сделала порез вдоль спины. Кровь хлестнула на стол, а за ней последовала тёмная жидкость. Драко передвинул миску, чтобы набрать её, когда она вынула клинок, чтобы вылилось больше яда. — Смотри, — воскликнула она. Тёмные вены, похожие на те, что обвивали её руку, начали простираться от пореза. Они быстро распространялись по телу маленького создания, тёмные, как ночь, в то время как у Гермионы они были серыми. Она снова принялась резать горегубку, позволяя ему прижать полотенце к вытекающей крови. Яд всё сочился, практически до краёв наполняя миску. Она опустила бедное животное на стол, вновь накрывая его, после чего кинула кинжал на столешницу. Гермиона взяла пузырёк со свернувшимся ядом, что собрала из своей руки, сравнивая её со свежей жидкостью. Во флаконе яд был чёрным, густым, практически желеобразным, в то время как в миске он был тёмно-сливовым, близким по цвету с чехлом кинжала. Её предплечье вновь начало гореть, и она поборола желание почесать его. — Что теперь? — спросила она, посмотрев на парня. — Теперь, — начал Драко, открывая блокнот, — мы выясним, что это такое. — И как много времени это займёт? — Я не знаю. Сколько ещё у неё оставалось времени? Внезапно раздался громкий стук в дверь. Гермиона быстро засунула кинжал в чехол и убрала его в шкатулку. — Миона! Она агрессивно вздохнула, взглянув на беспорядок перед собой. Драко заклинанием очистил кровь, после чего наложил несколько защитных заклинаний на миску с ядом. Она запихнула блокнот и пузырёк в свою сумку и бросила свои перчатки в пустой котёл. — Мио-о-о-о-на-а-а! — Да, Джин? — откликнулась она. — Ты закончила со своим зельем? — дверь затряслась. — Почему эта чёртова дверь заперта? — Иди, — сказал Драко. — Я разберусь. Гермиона подошла к двери и открыла её, глядя на свою подругу с приподнятыми бровями. — Тебе что-то нужно? Джинни посмотрела ей за спину, обнаружив Драко, обыденно наводящим порядок, как будто это была его работа. Затем она посмотрела на Гермиону с нахмуренными бровями. — Как ты всё ещё жива? — громко прошептала она. — И что он вообще делает? Она оглянулась и увидела, как Малфой убирает накрытую горегубку и нёсёт шкатулку к своей сумке. — На самом деле, он помогал мне с зельем. — Помогал тебе? Зачем? — Симус напортачил с ним во время урока, и я пыталась выяснить, как исправить его, — сказала она, сочиняя ложь по ходу дела. — Он же не просто так помощник Слизнорта, верно? Джинни сощурила глаза, вновь глядя за спину Гермионы, и она тоже обернулась, ловя взгляд Драко, поправляющего сумку на плече. — Мелкая Уизли, — сказал он, задирая голову. — Малфой, — кратко ответила Джинни. Он подошёл к двери, протягивая Гермионе её сумку. Она неуверенно забрала её, пробормотав неловкое «спасибо». Посмотрев обратно на Джинни, она натянуто улыбнулась. — Пойдём на ужин? — взяв подругу за руку, она потянула её на выход из подземелий. Джинни завела разговор о чём-то, когда Гермиона в последний раз оглянулась, увидев, как Драко подмигнул ей. Кажется, ты мне нравишься. Очень.

***

— Не бегать по коридорам! — крикнула Гермиона, и несколько отдалённых извинений послышалось от младших студентов, когда они замедлили шаг. Неторопливо поднимаясь по движущейся лестнице, она ожидала, пока та соединится со следующим этажом. Она никак не могла выкинуть из головы яд и то, как долго придётся его расшифровывать. Должен был наступить момент, когда ей стоило выдохнуть и позволить себе не думать ни о чём хотя бы минуту. Когда лестница наконец соединилась, она продолжила свой путь, проходя мимо гостиной Гриффиндора, пока не открылся портрет. — Оу, привет, — сказал Рон. Гермиона кивнула, не замедляя шаг. — Подожди, мы можем поговорить? Пожалуйста? Она обернулась, остановившись в нескольких метрах от него. — О чём? — Мне стоит извиниться за то, как я себя вёл, тебе так не кажется? — он неловко засунул руки в карманы. — Ты спрашиваешь у меня, нужно ли тебе извиняться? — спросила она, скрестив руки на груди. — Или Джинни сказала тебе? — Ну, да, но… — Боже, ты даже не можешь извиниться, пока кто-то не скажет тебе это сделать. Разве ты сам не понимаешь, что поступил неправильно? Его дружелюбный настрой исчез, сменившись посуровевшими глазами и губами, сжатыми в прямую линию. — Я не должен был раскрывать твой секрет о руке. Мне очень жаль. — Это единственное, за что ты просишь прощения? — Он кивнул. — С тобой происходит одно и то же из раза в раз. Ты что-то разрушаешь или задеваешь мои чувства, даже не осознавая этого. Я могла бы обижаться на много вещей, но это было бы слишком утомительно. Ты обижаешь не только меня. Рон нахмурился, делая шаг вперёд. — Если ты говоришь об этих слизеринских пиявках, я не собираюсь просить прощения за то, что ненавижу их. — Как насчёт того, что ты практически ударил меня, когда я остановила тебя от того, чтобы проклясть Малфоя? Или как насчёт этого? Ты извинишься за то, что практически прикончил его? — спросила она, не сдавая позиций, когда он навис над ней. — Я бы не убил его, хотя не то чтоб он этого не заслужил, — выплюнул Рон, кривя губы в отвращении. Гермиона усмехнулась. — Его мать умерла, а ты собирался использовать то проклятое заклинание на нём. Ты знаешь, каково это — терять кого-то и не чувствовать ничего, кроме злости. Ты не должен… — Не смей сравнивать Фреда с такими, как Малфои! — Я и не сравниваю! — воскликнула она. — Я говорю, что если бы он погиб при других обстоятельствах, ты бы отреагировал точно так же, как и Малфой. Но для тебя все бы придумали оправдания. — Точно так же, как ты делаешь для него? — прорычал он. — Почему ты так одержима его защитой, а? Ты совсем с ума сошла? Или втюрилась? — Нет. Просто я знаю, каково это, когда к тебе относятся как к отбросу общества, и никто, даже он, не заслуживает чувствовать это, — Гермиона отступила, не сводя взгляда с когда-то добрых голубых глаз, осознавая, насколько злыми они были. Может быть, они всегда были такими, и она просто была слишком ослеплена своими чувствами, чтобы заметить это. — Я не принимаю твоё извинение. Оно не искреннее, прямо как и ты. И затем она ушла.